— И теперь вы намерены взять в работу Генри Каллэма?
— Да, чтобы добиться от него, где сейчас Сара
Хамфри...
Однако большую часть пути они молчали.
В Роуэйтоне Квин внес чемоданы Джесси в до: Он отрегулировал плохо закрывавшийся кран на кухне, восхищенно отозвался о цинниях, выращенных Джесси, выпил предложенного ею кофе, но все это время держался как-то отчужденно, и у Джесси снова начала болеть голова.
«Нет, я ему помогать не буду, — с яростью подумала она. — Не буду, не буду!..»
Квин отклонил предложение отвезти его на вокзал и тут же вызвал по телефону такси.
Уже в самый последний момент, когда машина ожидала у крыльца, он вдруг сказал:
— Джесси, я не могу уехать без того...
— Да-да?
— Без того... ну, без того, чтобы не поблагодарить вас...
— Поблагодарить меня?! — «Милая моя, — подумала она, — да ты уж перестаралась! Но как же другим-то удается выходить из подобных положений?» — Боже мой, но за что?
Носком ботинка Квин бесцельно водил по ковру.
— Как — за что? За два самых чудесных месяца в моей жизни.
— Это я должна поблагодарить вас, мистер Квин. Мягко выражаясь, я тоже не скучала. — «Ну и ответ!»
— Я не имею в виду дело Хамфри. — Квин дважды откашлялся, причем второй раз с раздражением. — Вы стали значить для меня очень много, Джесси.
- Серьезно? — «О, боже!»
— Да, очень много. — Он с гневом уставился на ковер. — Я понимаю, что не имею права...
— Ричард!
— Я хочу сказать, что человеку моего возраста...
— Опять вы об этом!
— А вы такая моложавая и красивая...
«Не хватает только, — подумала Джесси, — чтобы у меня, как всегда бывает в таких случаях, заурчал желудок... Вот, начинается».
— Да, Ричард? — нарочито громко поспешила спросить она.
В это мгновение таксист принялся отчаянно сигналить. Ричард Квин густо покраснел, схватил руку Джесси, потряс ее, словно пытался удержать вырывавшуюся рыбу, пробормотал: «Я вам потом позвоню» — и выбежал.
Джесси опустилась прямо на пол и разревелась.
«Никогда он больше не позвонит, — решила она. — Зачем это ему нужно? Я все время кокетничала с ним, а потом отвернулась от него. Не вернется он!»
Она приняла две таблетки аспирина и, чтобы наказать себя, не стала запивать их водой. Потом она занялась развешиванием своих платьев.
«Убитые младенцы... Мое справедливое негодование... А знаешь, Джесси Шервуд, — безжалостно сказала она себе, свирепо заталкивая в шкаф плечики с платьями, — правда заключается в том, что ты противная старая дева. Да, да. сварливая старая дева. Сама во всем виновата, и нечего теперь сваливать вину на кого-то. Дело не только в том, что ты поощряла беднягу и довела его до того, что он снова почувствовал себя молодым, а потом повернулась к нему спиной...»
Однако мысли Джесси упорно возвращались к наволочке. Она пыталась не думать о ней, но ничего не могла с собой поделать. Как она была уверена, что им удалось сделать точную копию той, которую она видела, а ведь оказалось, что это не так! Хамфри с одного взгляда определил подделку. Но — каким образом? Что именно она не заметила или забыла? Может быть, ей удастся припомнить это сейчас?
Джесси зажмурилась и, все еще стоя около шкафа, представила себе детскую, себя в ней, склонившуюся над кроваткой при слабом свете ночника, подушку на ребенке... и наволочку... наволочку... Однако ничего нового о ней вспомнить не могла и, бросив платье на пол, опустилась в кресло у окна, откуда могла видеть свой крохотный садик. Здесь все еще цвели ипомеи и петуньи; на кизиле краснели немногие, не склеванные птицами ягоды. Мысленно Джесси продолжала твердить: «Я помогу ему! Помогу!» Как это чудовище могло избавиться от на-
волочки? Он ее не сжег и не изрезал... В этот момент он бесспорно испытывал давление со всех сторон: на него давили сознание собственной вины, истерика жены, тот факт, что здесь находился доктор Вике и с минуты на минуту должна была появиться полиция... Ведь в таком положении люди вынуждены действовать поспешно и не очень обдумывают свои шаги. И Ричард заметил в среду вечером, что Хамфри тогда был всецело поглощен мыслью о том, как скорее и проще отделаться от наволочки.
«Предположим, что я бы оказалась на его месте, — продолжала размышлять Джесси и даже вздрогнула от этой мысли. — Предположим, что пронырливая няня обнаружила, что ребенок мертв, весь дом в смятении, тут уже находится доктор Викс, скоро должны приехать полицейские — и в этот момент, к своему ужасу, я заметила бы, что на наволочке виден отпечаток моей руки. Разумеется, полицейские ни в коем случае не должны найти эту наволочку, ибо иначе они немедленно поймут, что произошло убийство... Нужно отделаться от этой наволочки... живо... живо... Кто-то идет сюда! Чей это голос? Меня не должны застать здесь, в детской... Я должна немедленно отделаться от наволочки... должна спрятать ее, но где, где?.. А что если бросить ее в спускной люк для грязного белья? Одну минуточку, — попыталась успокоить себя Джесси, чувствуя, как у нее заколотилось сердце, — одну минуточку... Уж слишком это просто... Просто? Это и хорошо! Шаг к дверце люка, движение руки, толчок, другое движение руки... и наволочки нет. Теперь она уже находится в подвале вместе с другим грязным бельем. Это же действительно самый простой и самый быстрый способ отделаться от наволочки, хотя бы на время. Ну, а позднее... позднее я могу найти ее и уничтожить без следа... Как только мне такая возможность представится... Как только я смогу под каким-то удобным и безопасным предлогом побывать в
подвале...»Ну, а предположим, что как раз в это время появились бы полицейские? Не могла же бы я куда-то исчезнуть, так как этим самым привлекла бы к себе внимание. Ведь миссис Хамфри в истерике и ее нельзя оставить, на вопросы полицейских нужно от-
вечать, внизу в своих комнатах торчат горничные и другой обслуживающий персонал, и они сразу же заметят, если я попытаюсь спуститься в прачечную. Чувствуя свою вину, я должна была бы постоянно прислушиваться ко всякому шепоту, тщательно следить за любым изменением выражения на лицах, за всеми, кто приходит и уходит, систематически убеждаться, что меня еще не заподозрили...»
Джесси нахмурилась. Все получилось хорошо, но ведь полицейские произвели в доме самый тщательный обыск. «Прачечную в подвале, корзины!..» — приказал Перл — и тем не менее наволочки не нашли. Возможно...
Возможно, они ее просмотрели! «Наверное, так и случилось! — волнуясь, подумала Джесси. — Элтон Хамфри не один раз, должно быть, умирал от страха, пока полицейские искали и не могли найти наволочку; он все ждал и ждал их ухода, чтобы пробраться в подвал и порыться в корзине с бельем. Наступил рассвет, а затем и день, а люди Эйба и Перла все еще искали, и Хамфри не мог рисковать появлением в подвале.
Ну, а затем, конечно, приехала Сэди Смит — Сэди Смит из Норуока в своем старом автомобиле, появлявшемся здесь с таким грохотом по утрам в четверг и в пятницу...»
Джесси еще глубже опустилась в кресло и с удивлением обнаружила, что дрожит.Конечно, потом уже Элтон Хамфри решил, что теперь ему ничего не грозит, ибо прошел день, неделя, месяц, а наволочка не находилась, словно канула в неизвестность. Сэди Смит, или не обратив внимание на отпечаток грязной руки, или не придавая этому какого-либо значения, выстирала наволочку вместе с другим бельем, тем дело и кончилось.
Да, кончилось.Джесси тяжело вздохнула. Вот она и помогла Ричарду!Хотя нет, позвольте!Конечно, Сэди не могла не заметить, что творилось в доме в ту пятницу. Конечно, миссис Ленихэн, или миссис Шарбедо, или одна из горничных сказали ей, что из-за какой-то наволочки полицейские переворачивают все в доме вверх тормашками. Даже
если полицейские и не нашли ее, разве Сэди не стала бы тоже ее искать?Безусловно, да!Но почему в таком случае она ее не нашла?
Было еще светло, когда Джесси вышла из машины перед аккуратным двухэтажным домом в Норуоке.
Сэди Смит как раз переодевалась в домашнее платье. Это была полная, очень смуглая женщина с сильно загоревшими руками и с добродушными, но проницательными глазами.
— Мисс Шервуд! — воскликнула она. — Вот уж кого никак не ожидала. Заходите, заходите. Я только что вернулась с работы и...
— Боже мой, но мне, наверное, следовало заехать к вам как-нибудь в другой раз, миссис Смит. Я так необдуманно поступила, что явилась к вам перед самым обедом и даже не позвонила предварительно.
— Да мы никогда не садимся обедать раньше восьми — девяти: муж приходит домой поздно. Пройдемте в комнату, мисс Шервуд. Я сейчас приготовлю чай.
— Спасибо. Почему бы нам не посидеть здесь же, в кухне? У вас тут так мило, а я очень редко бываю в своей кухне.
— Вы относительно Хамфри, мисс Шервуд, правда? — спокойно спросила Сэди, ставя чайник на плиту.
-Да.
— Я так и знала. — Сэди уселась у другого конца стола. — Вижу, вас по-прежнему беспокоит, что произошло с ребенком и как он оказался мертвым. Это ужасно, мисс Шервуд, но он мертв, и его не вернуть. Почему бы вам не забыть о Хамфри? Это плохие люди, и нам с ними совсем не по пути.
— Мне очень хотелось бы позабыть о них, но по некоторым причинам я не могу этого сделать. Вы не возражаете, если я буду называть вас Сэди?
— Пожалуйста.
— Помните, Сэди, ту пятницу, когда вы приехали для очередной стирки? Наутро после того, как маленький Майкл был найден мертвым?
— Конечно, помню.
— Не обратили ли вы внимания в тот день на одну из наволочек — с тонкими кружевами? Наволочку с отпечатком грязной мужской руки на ней?
Сэди Смит, прищурившись, взглянула на нее.
— В тот день меня о ней неоднократно расспрашивали детективы.
— Да? А еще кто? Я хочу сказать — кто из дома?
— Миссис Ленихэн спросила меня сразу же, как только я появилась. Она мне рассказала о ребенке и сообщила, что полицейские в поисках этой наволочки все перевернули в доме. Миссис Ленихэн попросила меня внимательно следить, не найдется ли она где-нибудь.
— А кроме миссис Ленихэн и детективов, кто-нибудь еще говорил вам об этой наволочке?
— Нет.
— Вы ее так и не нашли?
— Нет. Я много раз перебирала всю партию белья, но этой наволочки не нашла... Чайник! — Миссис Смит вскочила и захлопотала.
— Скажите, а вообще были наволочки в белье в тот день?
— Ни одной.
— Ни одной?! — нахмурилась Джесси. — Странно.
— Я тоже так подумала... Вам со сливками, мисс Шервуд?
— Спасибо, — рассеянно ответила Джесси. — Вообще ни одной наволочки...
— Обязательно попробуйте вот эти сладкие булочки, а иначе я обижусь... Так вот, о наволочках. Вначале я подумала, что эта вертушка горничная из хозяйских комнат затолкала в один из спускных желобов, ведущих в прачечную, слишком большой сверток. У нее так уже получалось раза два, белье застревало в желобе, и нам приходилось прочищать его гибкой спиралью, какой обычно пользуется водопроводчик.
Засорившийся спусковой желоб в прачечную!
— А вы не думаете, что так могло произойти и с наволочкой, которую все искали, Сэди? — спросила с волнением Джесси. — Ведь желоб мог быть уже засорен, и наволочка вниз не прошла?
Миссис Смит покачала головой.
— Утром в тот день я бросала в каждый из спусковых желобов по бельевому зажиму, и все они проходили нормально... Потом я еще вспомнила вот что. По пятницам горничная наверху меняет постельное белье, но в тот день она этого не делала из-за суматохи в доме... Съешьте еще булочку, мисс Шервуд.
— Очень вкусные, — похвалила Джесси, поспешно жуя. — Скажите, Сзди, вы все спускные желоба тогда проверили? И в детской тоже?
— Нет, в детской я не проверяла. Во-первых, меня туда не пустили. Во-вторых, спускной желоб в детской всегда действовал безотказно, так как вы следили, чтобы он был в порядке.
«И все же я, возможно, на правильном пути», — лихорадочно думала Джесси.
Люком из детской в прачечную пользовалась только она одна. Она сама всегда убирала кроватку ребенка и но привычке бросала в люк только по одной вещи, хотя даже простыни были крохотными.
С вновь появившейся надеждой Джесси продолжала отпивать из чашки.
— Хотя, подождите, я совсем забыла! — воскликнула прачка. — Ведь при установке спускного желоба в детской не обошлось без неприятностей. Потом, правда, он всегда действовал хорошо.
— Что-что? — встрепенулась Джесси. — Что вы сказали, Сэди?
— Я говорю о том, что произошло при установке этого спуска, — еще раньше, чем вы начали там работать. До того как мистер Хамфри усыновил ребенка, в доме не было ни детской, ни комнаты при ней, в которой вы спали. Раньше там была верхняя гостиная, но потом из нее сделали две комнаты и установили желоб в прачечную. До этого его не было.
— Вы сказали, что во время его установки произошли какие-то неприятности...
— Да, и я сейчас только об этом вспомнила, — подтвердила миссис Смит. — Мистер Хамфри очень рассердился. Рабочий после установки начал бросать в желоб что-то для проверки и обнаружил, что посредине желоба что-то торчит, и вещи цепляются, вместо того чтобы падать в прачечную. Это оказался кусок проволоки, и рабочий спилил его или отогнул,
так как потом в этом спуске у вас никогда ничего не застревало. Правда, мисс Шервуд?
«Правда, — подумала Джесси. — У меня — нет». А что если предположить, что в тот вечер Злтон Хамфри сбросил в люк уличавшую его наволочку, и она все же застряла в спуске?
Сэди Смит не нашла наволочку, и Элтон Хамфри решил, что она выстирала ее вместе с другим бельем. Не исключено, что наволочка, если она действительно зацепилась за что-то в спускном желобе, все еще находится там.
Джесси повесила трубку, собрала с полочки телефона-автомата приготовленные ею монеты — и тут же села. На ее звонки Ричарду в Нью-Йорк никто не ответил: видимо, Квин занимался Генри Каллэмом. Дежурный полиции в Таугусе сообщил, что начальника уже нет; домашний телефон Перлов молчал — должно быть, они уехали в гости или в кино.
Джесси сидела совершенно расстроенная.
«Я обязана проверить свое предположение, — думала она, — и не завтра, а сегодня же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26