https://wodolei.ru/catalog/mebel/zerkala/kruglye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Ротенбург? Разумеется, обидится. Ноты можешь его успокоить, скажи, что поищешь себе замену. Впрочем, сейчас нет смысла забивать себе голову подобными мелочами, пока ты не получишь больше информации. Я права?
— Да… Мне так кажется, — ответила Ясмин мрачно. — Ты всегда права.
— Вот и хорошо. Поговорим через неделю. Принимайся за дела, дорогая, тебе многое надо сделать. Не можем же мы целый день говорить по телефону.
Ясмин повесила трубку, чувствуя обиду и разочарование. Но Соланж была права. Ясмин тут же позвонила Ротенбургу. Перемежая свою речь обильными извинениями, она объяснила ситуацию. Оскар извинений не принял и посоветовал не тратить на них времени, а лучше подумать, на кого оставить офис. Ясмин почувствовала раздражение. Соланж и Оскар слишком легко воспринимали перемены в ее жизни, полагая что так просто сняться с места и оставить налаженную жизнь. Ясмин навела на столе порядок, приготовила несколько писем для Ротенбурга и собралась уходить.
Было уже почти половина пятого, когда Ясмин проинструктировала Хильду, как следует поступать с телефонными звонками и почтой. Хильда улыбалась во весь рот. Ясмин догадалась, что Хильда считала Хасана ее любовником, который пригласил Ясмин в какое-нибудь романтическое путешествие, и многозначительные намеки Хильды приводили Ясмин в замешательство.
Ясмин отправилась на автобусную остановку. Все происходило слишком быстро. Слишком много перемен, слишком стремительно. Ясмин решительно подняла подбородок: ей надо пройти через это испытание со всем достоинством, на какое была способна. В конце концов, все это продлится в общей сложности не больше недели, а потом она сможет вернуться в Женеву и разобраться, как жить дальше. В крайнем случае она может общаться с адвокатами письменно или по телефону.
Из автобуса Ясмин вышла раздраженной.
«По правде сказать, — размышляла она, окидывая взглядом свою комнатку, — не такое уж это счастье, как принято думать, — стать миллионершей и огрести неожиданно кучу денег. Зачем мне это нужно?»
Ясмин сама нашла эту комнату, немало потрудилась, чтобы обставить се, сделать уютной. Кроме того, это было ее первое собственное жилище, за которое она сама платила, и оно значило для Ясмин гораздо больше, чем то, которое выбрал бы для нее и оплачивал кто-нибудь другой.
Маленькая квартирка давала Ясмин ощущение домашнего очага, которого у нее никогда еще не было.
Вилла Андре принадлежала Андре. Лотремо была школой — не домом. Дом Кадира был… это было уже так давно, что Ясмин и не помнила, что она тогда чувствовала. Вероятнее всего, была к нему совершенно равнодушна. А ее дом?
После смерти матери, оставившей Ясмин одну с дедушкой и двумя предприимчивыми дядьками, которые, бесспорно, считали ее чужой, этот дом никак нельзя было назвать своим.
Дурное настроение Ясмин становилось все более мучительным. Перебирая свои немногочисленные наряды, Ясмин по очереди бросала их на постель. Деловой костюм, который она должна была забрать из химчистки, подошел бы как нельзя лучше, но Ясмин, естественно, забыла зайти за ним, а теперь было уже слишком поздно.
Ясмин попыталась вспомнить слова, сказанные ей Хасаном в ту ночь. Но слова не возникали с той ясностью, с какой возвращалась зрительная память. Хасан смотрел на Ясмин голодным взглядом — чувственным и страстным.
Неужели Халифа мог измениться столь радикально за какие-то четыре месяца? Трудно поверить, и все же Ясмин отчаянно хотелось надеть черный деловой костюм с высоким воротом и длинными рукавами. Это было бы просто идеально — элегантный, скромный, в меру торжественный, в меру официальный.
Но на нет и суда нет. Так что все, что осталось, — розовое трикотажное платье. У него тоже был высокий вороти длинные рукава. Но это платье слишком плотно облегало тело. Ясмин подошла к зеркалу и увидела, как рельефно обрисовываются под тонкой тканью ее бедра и грудь. Сквозь прозрачную материю явственно проступали соски.
И тут Ясмин стремительно отскочила от зеркала, насмерть перепуганная тяжелым, решительным стуком в дверь.
Она бросила взгляд на часы, которые стояли на маленьком столике возле кровати.
Только без четверти семь! О Аллах! Хасан заявился раньше времени!
«Я же еще не готова», — ужаснулась она.
Ясмин заметалась по комнате, не зная что делать. Прятаться в ванной было глупо. Она бросилась к входной двери, потом к зеркалу. Взглянула на себя и поняла, что выглядит слишком чувственно, слишком соблазнительно. Ее блестящие волосы в беспорядке падали на плечи и спину. Она никак не хотела предстать перед Хасаном в таком виде. Он мог превратно истолковать ее растерянность. Он вообще мог каким-то образом использовать экзотическую красоту Ясмин против нее самой. Хасан был опасен.
Глава 12
— Отлично. Рад, что ты уже готова. — Халифа шагнул в комнату. Его присутствие неожиданно сделало комнатку еще меньше и внесло элемент хаоса. Хасан огляделся и нахмурился. Он моментально оценил скромное имущество Ясмин. Впрочем, тут же сверкнул своей неотразимой улыбкой. — Выглядишь прелестно.
Ясмин вспыхнула и быстро отвернулась.
— Спасибо, но я еще не готова. Вы пришли рано, и я не успела уложить волосы.
— И не надо, — резко заявил Хасан, уставившись темными глазами на Ясмин. — Оставь так. Мне нравится. Не прячь такие великолепные волосы. Ненавижу эти идиотские пучки.
Ясмин удивилась искренности слов Хасана. Тут испытующее выражение лица Халифы сменилось спокойной улыбкой. Он взял легкое черное в полоску пальто, висевшее на спинке стула, и протянул его Ясмин.
— Одевайся, — мягко предложил он, — и пойдем.
Честно говоря, Ясмин сама была рада поскорее уйти.
Хасан заполнял собой почти всю комнату, делая ее более тесной и душной. Возможно, виной тому был высокий рост Халифы. А может быть, так казалось оттого, что в комнатку Ясмин еще никогда не заходил мужчина.
По улице Хасан шел быстро широким шагом. Ясмин с трудом успевала за ним.
— Ах, прошу прощения, — извинился Хасан, заметив, что Ясмин буквально бежит. — Я пойду помедленнее.
— Да, пожалуйста, — опустив глаза, попросила Ясмин.
— Ты, наверное, подумала: вот араб, бежит как сумасшедший, лишь бы выдержать дистанцию.
Ясмин посмотрела на него с удивлением.
— Пресловутые десять футов. Женщины не имеют права идти рядом, они обязаны держаться на расстоянии, — пояснил Хасан.
Ясмин не поверила своим ушам. Араб подсмеивался над собой! Невероятно! Арабские мужчины терпеть не могут шуток, а самоирония вообще им не присуща.
— Хотя времена изменились, — продолжал Хасан, — после Второй мировой войны. До сих пор не найдено и не обезврежено огромное количество пехотных мин, поэтому кочевники предпочитают, чтобы их женщины шли в двадцати футах впереди. На всякий пожарный случай.
— Как гуманно, — возмутилась Ясмин. — Мне всегда нравилась в арабских мужчинах их трогательная забота о ближних.
— — Мы не все такие, — мягко возразил Хасан, подстраиваясь под шаг Ясмин.
Вечер стоял на удивление теплый для октября, и Ясмин сняла пальто. Хасан поспешно подхватил его и с подчеркнутой осторожностью перекинул себе на руку.
— Тебе нет необходимости нести пальто.
Ясмин было запротестовала, но Халифа перебил ее:
— Я нашел симпатичный ресторанчик за мостом с видом на озеро. Думаю, мы можем пройтись туда пешком, раз уж выдался такой приятный вечер. Но если ты устала, мы можем взять такси.
Как всегда, не понимая, звучит ли в словах Хасана вызов или, наоборот, искреннее чувство, Ясмин сказала:
— Лучше прогуляться.
Солнце уже скрылось за горами, кольцом окружавшими город. Пурпурное небо, казалось, подсвечивалось серебристыми вспышками освещенной фонарями воды. Дойдя до середины моста, Хасан неожиданно остановился и уставился на безбрежный водный простор. Удивленная Ясмин остановилась рядом с Халифой.
— Волшебное зрелище, — пробормотал Хасан. — Как бы я хотел, чтобы в Танжере можно было бы так же любоваться гаванью.
— Сомневаюсь, — съязвила Ясмин. — Танжер — грязный город. Все пользуются гаванью как открытой сточной ямой. — Она с отвращением фыркнула. — Разве можно любоваться помойкой и вдыхать смрад. Мне кажется, там даже не слышали ни о санитарии, ни об экологии.
— Верно, — задумчиво произнес Хасан. — Но не будь слишком строгой, Ясмин. Нам предстоит еще пройти долгий путь. В конце концов, Европе пришлось потратить пять сотен лет, чтобы выбраться из средневековья. А мы только начали этот процесс. За последние тридцать лет в Марокко произошло очень много перемен, сделаны первые шаги по пути прогресса, ты так не считаешь?
Любуясь окрестностями, Ясмин задумалась, почему она так сильно не любит собственное отечество. И вообще что она знает о Марокко? Не зная, что ответить, она двинулась дальше, но Хасан положил руку ей на плечо. Рука его скользнула вниз и остановилась на талии. Ясмин отскочила, как от удара электрического тока.
— Прекратите!
Крупная дрожь охватила Ясмин. Она еле вырвалась из объятий Халифы.
— Прости, — извинился Хасан, поспешно убирая руку за спину, — я не хотел напугать тебя.
— Я ничего не боюсь, — возмущенно сверкнула глазами Ясмин. — Просто не хочу, чтобы вы ко мне прикасались.
— Не злись, — сказал Хасан, глядя на сердитый профиль Ясмин. — Забудь обо всем и расслабься. Я обещаю, к концу обеда ты будешь чувствовать себя гораздо лучше.
«С какой это стати я должна почувствовать себя лучше? — подумала Ясмин. — Мне и так хорошо. И вообще что ему от меня надо?» Она молчала всю дорогу, пока они шли вдоль ярко освещенного берега. Наконец Ясмин услышала, как Хасан сказал:
— Ну вот мы и пришли… ресторан на той стороне улицы.
Оторвав взгляд от тротуара, Ясмин увидела впереди ярко освещенный отель. Она попыталась повернуть назад, но рука Хасана снова обняла ее за плечи.
Ясмин вынуждена была войти с ним в главный вестибюль.
— Ресторан называется «Континент», — мягко сказал Хасан. — Он расположен на девятнадцатом этаже. Вид на озеро — потрясающий.
Пальцы Хасана слегка поглаживали плечо Ясмин. Ей казалось, что ее гладят прямо по обнаженным нервам. Она покраснела, как только они вошли в переполненный лифт.
Ясмин не могла увернуться от гладящей ее руки Хасана, не толкнув кого-либо из других пассажиров. Приехав на последний этаж, Хасан вывел Ясмин из лифта, и они направились прямо к метрдотелю.
— Я заказал столик у окна, чтобы ты могла любоваться озером.
Хасан назвал свое имя, и метрдотель провел их к столику в дальнем конце зала. Хасан отодвинул мягкий стул и усадил Ясмин за стол, после чего сам сел с ней рядом.
Ясмин почувствовала, как, устраиваясь поудобнее, он прижался своим бедром к ее ноге. Сам Хасан, однако, казалось, этого не заметил и заказал шампанское. Ясмин наблюдала за ним: Халифа отведал крошечную порцию вина, налитую в его бокал, прежде чем позволил официанту наполнить до краев оба бокала. После этого он поднял свой и одарил Ясмин чувственной улыбкой.
— Нам следует отпраздновать твою неожиданную маленькую удачу хорошим шампанским, — заявил Хасан, прежде чем сделать большой глоток. — Попробуй. Тебе понравится.
Он проследил своим странным взглядом за тем, как Ясмин медленно поднесла бокал к губам и сделала первый глоток.
— Ты, должно быть, была восхитительной компаньонкой, я сужу по гонорару — гигантские деньги. — Хасан не сводил глаз с Ясмин.
Она снова не могла понять, говорит ли он комплимент или же издевается. Чтобы приободриться, Ясмин быстро отхлебнула шампанского.
— Я очень любила Андре и до сих пор люблю. Никто не сделал для меня так много, как он.
Внезапно выражение взгляда Хасана изменилось, и глаза его теперь казались затягивающим сверкающе-черным водоворотом.
— Ты, конечно, сейчас не согласишься с тем, что я скажу, но, когда станешь постарше, поймешь, что я был прав. — Хасан в упор смотрел на Ясмин, взгляд его гипнотизировал. — Хотя интуитивно ты должна была чувствовать, что у Андре к тебе была не любовь, а что-то совсем другое.
Впрочем, ты слишком молода, чтобы это знать, — вот и все. Возможно, это была отеческая любовь, вероятно, он был просто тебе благодарен — за то, что ты ему встретилась. — Рука Халифы стремительно метнулась через стол и крепко ухватила руки Ясмин. — А теперь я скажу тебе совершенно серьезно. Андре был одержим тобой. Эта форма безумия очень часто сбивает с толку немолодых мужчин.
Эта одержимость заменила ему страсть. Ее легко спутать с любовью. Он и сам в это верил. Но одержимость исключает возможность свободной воли и выбора. У тебя не было выхода — ты была слишком неопытна. Поверь мне, я лучше знаю людей. Наваждение принималось за любовь. Хотя при этом одержим только один человек, но с такой силой, что его страсть распространялась на обоих. Понимаешь? Андре рассматривал тебя как ребенка, которого у него никогда не было. Отчасти ты была для него игрушкой. Он сам не знал, кем ты была для него. Он просто сходил с ума и заражал тебя своим грехом, а ты впитывала этот грех в себя.
Ясмин против воли прислушивалась к голосу, доносившемуся до нее словно сквозь тоннель. Ясмин слышала каждое слово, ранящее ее в самое сердце. Кроме того, она чувствовала, как Хасан гладит ее запястье, мягко скользит между пальцев, ласкает ее ладони. Ясмин была не в силах убрать руку, подобно бабочке, знающей смертельную опасность свечи, но все же летящей на огонь. Ясмин бил озноб от забытых ощущений, как будто острые концы молний вонзались в ее сердце. Ее душили воспоминания. Слова Хасана били наотмашь. Ясмин поняла, что Хасан неверно истолкует ее реакцию, но ничего не могла с собой поделать. Она не знала, откуда взять силы, чтобы выбраться из сумбура чувств.
— Понимаешь? — шептал Хасан, чувствуя, как дрожит рука Ясмин. — Ты — очень чувственная маленькая девочка.
Все, что сделал Андре, так это открыл эту чувственность.
Ясно как день, что это обстоятельство тебя и смущает. Но не слишком увлекайся памятью о нем. Он был в твоей жизни, и этого достаточно. А тебе пора выбираться на свою собственную дорогу — ты должна быть счастливой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57


А-П

П-Я