— Господи, Абигайль, я же совсем забыла. Доминик просил меня передать вам, что завтра в десять утра Ян с машиной будет ждать вас. Он отвезет вас куда вы скажете. Доминик сказал, что его не будет весь день, вы, если захотите, можете поехать к нему домой и пообедать там вместе с Боллингером. Я думаю, Доминик его уже предупредил о вашем визите.Это означает, подумала Абигайль, что Боллингер завтра будет ждать ее и она не может его подвести. Она поедет к нему сразу, утром: ей так хочется поболтать с ним подольше, и потом, ей не придется тратить на обед деньги, которых у нее и так мало. Может, профессор старается загладить свою вину? Но, уходя, он не выглядел слишком ласковым… Наоборот, он опять получил все, что хотел. Но вслух она сказала:— Это было бы чудесно. Я ведь все равно собиралась пойти к Боллингеру, но я также думала, что днем мы с вами сможем навестить профессора де Вита.— Это очень мило с вашей стороны, Абигайль, но профессор де Вит идет на концерт вместе с нами, так что у нас будет прекрасная возможность повидаться с ним. Что вы наденете?— О Боже! — в ужасе воскликнула Абигайль. — У меня же ничего с собой нет, только простое бархатное платье, коричневое, мне оно никогда не нравилось. Я положила его в чемодан в последнюю минуту: подумала, что оно может пригодиться, оно как раз выходное. Как вы думаете, подойдет?— Я уверена, что подойдет. Рюши и оборки — не ваш стиль. Вспомните, как вам идет розовое платье, а пошито оно совсем просто.Абигайль согласилась, хотя в душе мечтала о новом платье, но никто, кроме двух ее бывших пациентов, на концерте ее не увидит, а они были к ней очень добры и не станут критиковать ее за скромное платье.— А что вы наденете? — в свою очередь спросила она, и они провели восхитительный вечер, обсуждая наряды миссис Маклин.К тому времени, когда за ней должен был заехать Ян, Абигайль успела позавтракать, отнести поднос с едой миссис Маклин, убрать в своей комнате и одеться. Погода не улучшалась, но в теплом уютном лимузине это не имело значения. По дороге Абигайль смогла попрактиковаться в голландском, и Ян любезно поправлял ее ошибки и подсказывал нужные слова. Когда они подъехали к дому профессора, она сердечно поблагодарила Яна, чего никогда не забывала делать, и вышла из машины. У дверей ее встречал довольный Боллингер.Абигайль не видела его около недели, но ей показалось, что намного дольше. Он провел ее в маленькую гостиную, помешал кочергой угли в камине и вышел. Потом он принес поднос с кофе. Вслед за ним появились Колосс и Анни, которые, покрутившись немного около нее, бок о бок улеглись у огня.— Наша Анни — просто прелесть, — заметил Боллингер, — ходит вокруг хозяина кругами, ходит, а как только он садится на стул, забирается к нему на колени. Хорошо еще, Колосс не ревнует.— Я очень рада. Сейчас Анни совсем поправилась и стала просто красавицей. Болли, а как дела у тебя?Абигайль внимательно выслушала рассказ о жизни старика в доме профессора. Ничего особенного, но она чувствовала, что ему здесь нравится буквально все. Когда они поговорили о доме, Абигайль осторожно сообщила Боллингеру, что ей еще не заплатили жалованье и поэтому она не принесла ему денег. Как она и предполагала, Боллингер сразу же предложил ей свои сбережения, но она, поблагодарив его, мягко отказалась, объяснив, что к концу недели ей обещали заплатить жалованье, и она с легким сердцем принялась рассказывать ему о работе в больнице, рисуя самые радужные картины.Болли, который, конечно, все понял, покачал седой головой и заметил:— Веселого в этом мало, мисс Абби, но профессор каждый вечер рассказывает мне, как дела в больнице. Он говорил, что работа тяжелая, очень тяжелая, а вы никогда и ни на что не жалуетесь.— Знаешь, — резонно ответила Абигайль, — мне особенно и не на что жаловаться.Этим она постаралась скрыть свое удивление, что ван Вийкелен так по-доброму о ней отзывался.Им было о чем поговорить. Как хорошо сидеть в этой уютной комнате, где у огня греются кошка с собакой, где языки пламени заставляют золотыми бликами отсвечивать кофейный сервиз и где сама жизнь кажется легкой и такой приятной. «Как раньше, когда была жива мама, дома», — грустно подумала Абигайль.Болли вышел и вернулся с мевру Бут. Вдвоем они несли подносы, на которых еле помещались многочисленные тарелки с угощением, переставленные затем на маленький столик у окна. Когда, перебросившись с Абигайль несколькими словами, мевру Бут ушла, Болли застенчиво сказал:— Мисс Абби, вот ваш обед. Хозяин сказал, что вы покушаете у нас. Я обычно обедаю с мевру Бут, но хозяин сказал, что, может, вы захотите, чтобы я остался с вами.— Конечно, я очень хочу, чтобы ты пообедал со мной. Абигайль встала и подошла к Болли, сидевшему за столом напротив нее.— Ты мой друг, Болли, я даже не знаю, что бы я делала без тебя. — И Абигайль обняла старика. Он расплылся в улыбке.— Хозяин говорит то же самое, — прокомментировал он и подставил ей стул.— Правда? То же самое? — Она постаралась скрыть свое удивление.Боллингер поставил перед ней горшочек с супом и снял крышку. Она с наслаждением втянула своим коротким носиком его аромат.— Точно, — подтвердил он. — Он замечательный джентльмен, наш хозяин, когда узнаешь его получше.В этом Болли повезло больше, чем Абигайль: она не знала его совсем и, похоже, никогда не узнает. Она вздохнула, отогнала печальную мысль и принялась за суп.После обеда они пошли погулять, взяв с собой Колосса и оставив свернувшуюся в клубочек Анни греться у камина. Хотя на улице было холодно и ветрено, Абигайль получила от прогулки большое удовольствие. Вернувшись домой, они обнаружили, что их ждет чай: такой чай Абигайль пила когда-то в детстве — с такими же горячими булочками с маслом на серебряной тарелке, крошечными сандвичами и нежнейшими воздушными пирожными.— Как чудесно готовит мевру Бут, — заметила она, облизывая губы.— Здесь вы совершенно правы, мисс Абби, — булочки ее, она испекла. Хозяин велел обязательно напоить вас настоящим английским чаем: он сказал, чтобы были булочки и английские пирожные и чтобы в молочнике было много молока. Мы постарались все сделать.— Все было просто изумительно, — похвалила его Абигайль, сраженная наповал тем, что профессор позаботился даже о такой мелочи, как молоко к чаю. В Голландии всегда забывают об этом. — Я пойду на кухню к мевру Бут и скажу ей спасибо.Она так и сделала, а затем попрощалась с Болли, договорившись встретиться с ним выпить кофе через пару дней, и вернулась к себе на Бегийнхоф.Миссис Маклин она застала в спальне; та делала себе прическу.— Господи, я опаздываю? Еще ведь не восемь? Еще не было ужина!..— Да нет же, дорогая, — успокоила ее миссис Маклин. — Еще полно времени. Я просто решила собраться заранее, только платье я надену после ужина. Сегодня у нас гороховый суп, а на десерт йогурт.— Прекрасно. — И Абигайль, которая не любила гороховый суп, тепло вспомнила свой обед в профессорском доме, а затем пошла вниз накрывать стол для ужина.После ужина Абигайль убрала со стола, приготовила завтрак на утро, помогла миссис Маклин надеть красивое черное вечернее платье, а затем пошла одеваться сама. Минут через двадцать она уже стояла перед зеркалом, грустно рассматривая свое отражение, точнее лицо, и совершенно не замечая, что коричневое платье прекрасно гармонирует с ее глазами и удачно подчеркивает ее красивую стройную фигуру. Она тщательно накрасилась, еще более тщательно причесалась и, взяв старое твидовое пальто, спустилась вниз. Миссис Маклин ждала ее. Она выглядела как настоящая гранд-дама, несмотря на то что, как она пожаловалась Абигайль, очень похудела и ее любимое платье теперь на ней просто болтается.— А мое, наоборот, слишком тесно, — сказала Абигайль, — а это намного хуже. — Она с тревогой осмотрела себя. — Надеюсь, оно не лопнет по швам. Хорошо еще, что на концерте не будет знакомых, хотя вы, конечно, обязательно кого-нибудь там встретите.— Конечно, — подтвердила миссис Маклин, и на лице ее промелькнула улыбка, но Абигайль, которая в этот момент пыталась заглянуть себе через плечо, чтобы рассмотреть себя со спины, ничего не заметила.Миссис Маклин сказала, что на концерт их отвезет Ян, который сначала заедет за профессором де Витом, и без десяти восемь действительно раздался звонок в дверь. Ян учтиво проводил пожилую леди к машине. Абигайль, не забыв оставить еду для Джуда, поспешила за ними и села рядом с Яном. На заднем сиденье ее пациенты радостно приветствовали друг друга и всю недолгую дорогу до концертного зала проговорили без умолку.Судя по всему, Ян прекрасно знал, куда им надо было идти. Он предложил руку миссис Маклин, и они поднялись вверх по лестнице; следом за ними шли профессор де Вит и Абигайль, которая заботливо поддерживала его под руку. Их места были в ложе. Когда они уселись, Абигайль с интересом огляделась по сторонам. Зал был полон, а публика, как заметила Абигайль, нарядно одета. Более нарядно, чем она предполагала, и Абигайль очень порадовалась тому, что она в последний момент прихватила коричневое платье: хотя оно и не слишком шикарное, но, по крайней мере, вполне приличное. Она сидела рядом с миссис Маклин, а место с другой стороны оставалось свободным. Вскоре зазвучала музыка — и Абигайль забыла о своих спутниках. Она вся подалась вперед, поставив локти на красный бархат ложи и упершись подбородком в ладони, и не сводила глаз с оркестра. Рядом с ней раздался шорох, и она повернула голову. На свободное место садился Доминик ван Вийкелен. Он кивнул растерявшейся Абигайль и целиком отдался царившему вокруг миру музыки. Ей вдруг пришло в голову, что она могла и не прийти на концерт, несмотря на все его ухищрения, и она еле удержалась, чтобы не засмеяться. Но что могло соперничать с музыкой? Она еще раз постаралась сосредоточиться, и отчасти ей это удалось. Абигайль снова почувствовала волшебную магию музыки и постаралась забыть о профессоре, сидевшем так близко к ней.Музыка стихла, зажегся свет, и раздались аплодисменты: антракт. Ван Вийкелен поднялся со своего места и поздоровался с миссис Маклин. Абигайль он не сказал ни слова. Профессор сел на свое место, когда погас свет. Абигайль сидела, застывшая, как статуя, и думала: может, она не правильно поняла профессора, и здесь она никому не нужна? Эта ужасная мысль, а также с новой силой вспыхнувшая ненависть к ужасному коричневому платью, наверное, отразилась на ее лице, так как на ее сжатую в кулак руку осторожно легла большая ладонь ван Вийкелена. Абигайль не могла поверить в то, что произошло, — она медленно повернула голову и с изумлением посмотрела на профессора. Встретив его взгляд, она почувствовала, что все ее страхи покидают ее. Такой взгляд она замечала у него только тогда, когда он ласково склонялся над пациентом, — в нем была и доброта, и нежность, и едва заметная улыбка. Она попыталась высвободить свою руку, но он, улыбнувшись ей еще теплее, только крепче сжал ее. Абигайль ничего не оставалось, как уступить, и она, с трудом отведя от него взгляд, стала слушать концерт.Он отпустил ее руку, только когда зажегся свет, и спросил, улыбаясь:— Вам понравилось, как вы провели выходной, Абигайль?Она ответила срывающимся голосом:— Да, благодарю вас. Так хорошо было повидаться с Болли — спасибо, что разрешили провести весь день в вашем доме, и за обед с чаем спасибо.— Для меня это было удовольствие, которое, к сожалению, я не мог с вами разделить, — учтиво сказал профессор. — Как вы нашли Анни?Они говорили о пустяках, и сердце Абигайль перестало бешено колотиться. Она уверяла себя, что на профессора таким романтическим образом, вероятно, подействовала музыка. Это объяснение рассыпалось в прах в то же мгновение, как погас свет. Профессор вновь завладел ее рукой.Концерт казался ей сладким сном, и совершенно не хотелось просыпаться. Но концерт закончился. Абигайль вновь облачилась в свое верное зимнее пальто, взяла под руку профессора де Вита и вслед за другими пошла к машине. На этот раз Яна за рулем не оказалось. Ван Вийкелен заботливо усадил своих друзей, сам сел за руль, и «ролле», осторожно выбравшись из плена окружавших его машин, не спеша поехал по ночным улицам. Абигайль хотела спросить, куда они едут, но промолчала. Машина остановилась перед домом профессора, и через несколько минут вся компания уже входила в теплый холл, где их встретил Болли, помог им раздеться и проводил в большую гостиную, в которой Абигайль никогда не была. Она улыбнулась Болли и перекинулась с ним парой слов, перед тем как присоединиться к остальным. Профессор стоял рядом с ней. Он бросил на нее быстрый взгляд, но обратился не к ней, а к своим гостям:— Думаю, никто не откажется немного выпить?Они сели в кресла, расставленные вокруг большого камина, и тут же мевру Бут и Болли прикатили столик на колесиках.Абигайль с удовольствием ела горячие маленькие колбаски — биттерболлены — и волованы, выпила бокал чинзано, разговаривала с профессором де Витом и незаметно разглядывала гостиную. Она была большая, с высокими потолками, украшенными лепниной, со стенами, отделанными белыми панелями и золочеными колоннами. Пол покрывал роскошный ковер нежного, почти блеклого розового цвета, обивка стульев была выдержана в различных оттенках этого же цвета, а также приглушенно-голубого и зеленого. С потолка свисала люстра, освещавшая каждый угол гостиной. Шторы были того же нежно-розового цвета, что и ковер. Единственными темными пятнами в комнате были развешанные на стенах картины — преимущественно семейные портреты и пейзажи. Абигайль подумала, что на фоне этой роскошной гостиной она в своем ужасном платье выглядит особенно блекло. Она почувствовала на себе взгляд профессора, и от этого взгляда на душе стало еще тяжелее. В своем коричневом платье она казалась себе каким-то инородным телом, неизвестно как попавшим в нежную пастель. Она отвернулась от хозяина дома и с удвоенным вниманием стала слушать рассуждения старого профессора о концерте и музыке, которую они имели удовольствие послушать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25