Поцелуй стал одним выражением любви. Еще один — вторым. «Просто, как считалочка, — подумал он, — такой и должна быть настоящая любовь».
Хотя не было ничего простого в том, чтобы дать удовольствие женщине, которая всегда начеку, но в столь трудном процессе оказались скрыты награды, которых он не представлял себе.
«Неплохой способ провести жизнь, — размышлял Дейв, — позволить Гвен демонстрировать ему, как именно она его любит».
Гвен предстояло вернуться на работу в понедельник, всего через три дня. Приближался конец недели. Если не считать нескольких зашифрованных звонков от Роберта, пронзительного от Шарлотты, нескольких страдальческих от ее матери и от бабушки Дейва, битва бушевала на Лонг Бич, на краю океана — далеко от поросших соснами гор.
Они не строили планов на будущее. Они не шли дальше нежных разговоров после любовных ласк.
— Я не хочу того, что было у моих родителей, — говорила Гвен. — Папа вечно бегал, не платил денег на наше содержание, не брал на себя никаких обязательств.
Дейв чуть сильнее обнял ее.
— У моих родителей обязательств было слишком много. Они никак не могли расслабиться. Даже после развода они продолжали терзать друг друга на судах.
— А что у нас, — поинтересовалась Гвен. — Слишком много или недостаточно?
— У нас есть договор. Если мы ведем бой, то ведем его честно. Никаких старых обид, никаких оскорблений.
— Весь список.
— Ага. Мы будем жить по твоему списку.
— А что, если я сдамся?
Его голос звучал мягко, нежно:
— Не проси, чтобы я на тебе женился, Гвен. Я буду любить тебя до конца моей жизни. Я обещаю тебе это. Я даю тебе каждый день, который ты хочешь быть со мной. Но я даю его свободно. Не проси большего.
Целуя Дейва, Гвен закрыла глаза. Это помогло сдержать слезы.
— Я не хочу заставлять тебя любить меня. Это не эмоциональный шантаж.
— Тогда обещай мне сегодня, только сегодня.
Она обещала. И потом каждое утро, когда они просыпались; Дейв просил о единственном дне, и она дарила его ему, любя все сильнее и страшась только того дня, когда он перестанет ее просить.
Гвен пообещала себе, что когда наступит этот день, слез не будет. Никаких сцен. Никаких шарлоттоподобных истерик. Они делят любовь на его условиях, но уйдет она на своих.
Глава 10
— Никуда не уходи, — приказала Шарлотта.
Прижимая телефонный аппарат к обнаженной груди и краснея так, словно Шарлотта могла ее увидеть, Гвен засунула телефонную трубку под подушку и пнула Дейва в зад.
— Эй! — проворчал он сквозь сон.
— Поднимайся!
— Девочка, я не думал, что ты можешь быть такой требовательной. — Дейв перекатился на спину, протянув в ее сторону хваткую руку.
Гвен отстранилась от его заспанных объятий и передвинулась на дальнюю сторону огромной двуспальной кровати, стоящей в хозяйской спальне.
— Шарлотта едет! Женщина-ураган! Огненная мстительница!
— Ты только что дала мне две роскошные идеи для комиксов.
Гвен прислушалась к невнятному голосу Шарлотты, доносившемуся сквозь подушку, — Нам надо решить, что делать.
— Хмм. Сначала я поздороваюсь. — Обхватив обладательницу медовых веснушек за талию, Дейв звучно поцеловал ее прямо в середину живота.
У Гвен задрожало что-то глубоко внутри. Когда она открыла глаза, его ухмылка заставила ее улыбнуться.
— Здравствуй, ты!
Дейв прижался щекой к ее гладкой коже.
— Обещай мне сегодня. Ее затопила волна тепла, руки и ноги отяжелели, а по коже пробежал мороз.
— Я обещаю тебе сегодня.
— А теперь узнай, что нужно Шарлотте, пока она не прожгла дыру в подушке.
Гвен вытянула трубку, ухитрившись запутаться в телефонном шнуре.
— В чем там дело, — осведомилась младшая сестра.
— Набросила на себя одежду. Здесь… — Она сглотнула. Уже половина десятого, слишком поздно жаловаться на то, что ее разбудили. — Здесь прохладно.
— Ну, здесь будет жарче, чем в аду, когда я покажу тебе, что я обнаружила.
— Что?
— Подожди — увидишь. И Гвен, пусть Дейв будет поблизости.
— Дзынь! — выступая в роли звукового оформителя, Дейв потер глаза и вздохнул. — Она даже трубку вешает громко.
— Они действительно пытаются меня надуть! Посмотри сама!
Облаченная в балахон, усеянный пурпурными и сине-зелеными брызгами с золотыми звездами, Шарлотта походила на вулкан на закате солнца: черные волосы рассыпались там, где полагалось бы находиться потокам дыма, раскаленно-красные полоски горячей лавой стекали по трепещущим рукавам. Она вытащила из машины охапку книг и выгрузила их в протянутые Гвен руки. Пожарная бригада, прибывшая по вызову, не могла бы двигаться более целеустремленно. За считанные секунды стопка конторских книг в темно-красной коже рассыпалась по обеденному столу.
Гвен прочла надписи на корешках, и неприятная тягучая дрожь прошла у нее по спине.
— Конторские книги Роберта! — объявила Шарлотта.
— Он не заносит все в компьютер? — протянула Гвен, отчаянно надеясь, что она не видит на самом деле того, что лежит перед нею.
— Мы с ним оба компьютерно-неграмотные, — пояснила та.
Гвен вспомнила. Шарлотта пишет свои сценарии от руки, а потом нанимает машинистку. Роберт, несмотря на свою деловитость, держит счетовода, который записывает все расчеты красными или черными чернилами.
Но одно дело гордо позволять веку технического прогресса идти мимо тебя, другое дело — красть документы фирмы.
Гвен накинулась на сестру, больше не в силах сдерживать возмущение:
— Ты это украла!
— Роберт скрывал от меня свои финансовые данные. Я имею право знать.
— Это тебе не «Вся президентская рать»! Нельзя просто вломиться…
— Это лежало в доме на Лонг Бич. Я имею право брать то, что находится в моем собственном доме.
— Я не могу на это смотреть.
— Ты будешь не смотреть, а производить бухгалтерскую ревизию.
— Определенно нет.
Шарлотта схватилась за рукав поспешно надетой блузки Гвенфурия, жаждущая мести.
— Я знаю, что ты не хочешь этому верить, но я тебе все время говорила, что он что-то скрывает. Вот это оно и есть — из его конторы в чулан. Это подозрительно или как?
— Шар, ты подозреваешь его, даже когда он передает тебе за столом хлеб.
— Слушай. Я тебе говорила, что он попытался меня объегорить — и вот доказательство. Я говорила тебе и то, что Дейв в курсе.
Гвен невольно отступила на шаг.
— Даже не начинай.
Шарлотта копалась в груде книг.
— Посмотри, сколько денег стало попадать на счета Дейва с тех пор, как он поручил их Роберту. Кому-то платят.
— За что?
— За что, по-твоему? — спросил Дэйв, выходя из главной спальни. Он не выключил как следует душ. Мягкое «кап-кап» звучало под высоким потолком гостиной, пока он приближался к сестрам. Волосы прилипли к его лбу мокрыми иголками. Теперь он приглаживал виски, выжимая капли воды, сбегавшие по чисто выбритой щеке на белое полотенце, висящее вокруг шеи. Не считая коротко обрезанных джинсов, на нем была только кожа, и Гвен помнила каждый ее дюйм.
Она виновато взглянула на кипу конторских книг.
— Привет, Шарлотта, — поздоровался Дейв. Шарлотта преданно обняла рукой сестру.
— У вас не получится, у обоих. Мы, Стикерты, держимся друг за друга, и мы ваш заговор раскрыли!
— Какой именно?
— Дейв, пожалуйста, не дразнись. — Голос Гвен звучал непривычно монотонно. Она хотела бы придать ему насмешливость, вновь обрести озорную улыбку, которую нашла с ним, но вместо этого ее слова звучали обвиняюще. — Вы вдвоем не объединялись против Шарлотты, правда?
— Я обязан отвечать на это, господин адвокат? — Дейв пожал плечами, закручивая руками концы полотенца, и ответил на собственный вопрос. — Нет. Воображение твоей сестры опять вырвалось на волю.
— Ты говоришь так же, как Роберт! — объявила Шарлотта.
«Это действительно так», — подумала Гвен. Но Дейв и Роб были противоположностями: Роберт никогда ничего не отпускал, а Дейв отпускал все. Держаться за что-то — значит, оставаться неравнодушным, а быть неравнодушным — значит, быть ранимым. Лучше сделать вид, что тебе все равно, что Дейв и делал прямо сейчас.
Гвен было больно за него. Ей так хотелось броситься к нему и обхватить руками за пояс, как это сделала бы Шарлотта.
— Они совершенно непохожи, — спокойно заявила Гвен, поворачиваясь к сестре.
— Ты защищаешь его?
Кто-то должен это сделать. Предоставленный себе, Дейв бы просто пожал плечами и ушел прочь, спрятавшись в себя, как поступал все время после развода родителей.
На мгновение зайдя в тупик, Шарлотта стремительно перешла к действиям. Прошагав к двери спальни, она оглядела смятые простыни, которые Дейв не потрудился расправить.
— Ты не можешь отрицать, что я это предвидела.
Правда. Но Гвен не позволит это принизить.
— Мы любим друг друга, как тебе ни трудно в это поверить. Это не заговор. Дейв неспешно подошел к Гвен.
— Назови это судьбой или властью кучи кристаллов кварца.
Гвен напряглась. Как он может шутить, когда у нее разрывается голова, а нервы скрутились в колючую проволоку? Истерия, гнев, споры — все отскакивает от него и ударяет прямо по Гвен. Она, как всегда, оказалась посередине. Ей предстоит все улаживать. Если бы только она могла заглянуть в эти книги! Кончики ее пальцев скользнули по их влажно-холодным обложкам, вобравшим в себя полный напор автокондиционера Шарлотты.
— Дейв, я могу доказать, что ты в этом не участвовал.
— Тебе нужны доказательства?
— В идеальном мире — нет.
— Мы с Робертом вложили деньги в общий фонд. Это разве преступление?
— Если Роберт скрывает средства, Шарлотта имеет право знать.
— Это между нею и Робертом.
— Но я могу помочь.
— Если хочешь принять чью-то сторону.
— Не заставляй меня выбирать, — взмолилась Гвен.
Он вытер капли воды на своей шее.
— Ты вольна делать все, что хочешь. Это твое право, — добавил он и прищурился, бросив взгляд наверх. — Я даже не стану настаивать, чтобы ты выполнила обещание, которое дала утром.
— Он не заставил тебя что-то подписать? ! — прошипела Шарлотта.
Гвен отмахнулась от нее и подошла вплотную к Дейву. Ей хотелось положить руки ему на грудь, просто прикоснуться к нему.
— Я обещала быть твоей.
Он пожал плечами в своей самой отвратительной манере, словно ему абсолютно все равно.
— Не беспокойся об этом.
— Я обещала, — настаивала она, и поднявшийся в горле ком грозил задушить ее.
— А я считал, что мы решили — отношения должны стоять на первом месте. Важнее, чем победа, важнее, чем правота. Чем семья.
Но семья окружала ее всю жизнь, а Дейв не хочет обещать ей больше одного дня за раз.
— Когда папа нас бросил, Шарлотта, мама и я могли держаться только друг за друга.
— И ты стала клеем, скреплявшим их.
— От этой привычки трудно отказаться — помогать всем в трудные моменты.
— А когда такую ответственность получаешь в двенадцать лет, то это ударяет в голову, правда? Такая власть. Иначе зачем бросаться сюда спасать чужой брак?
— Я помогаю сестре.
Дейв сжал зубы. Потом усилием воли заставил себя их разжать и начал перечислять, как это сделал бы Роберт, так, как было бы понятно Гвен:
— Первое: твоя неуместная преданность губит нас с тобой и второе: я не вижу, как это им может помочь.
Гвен гневно отбросила его руку с загнутыми пальцами из-под своего носа.
— Не говори мне о преданности, Дейв Кинг! Твоя свобода стоит на первом месте, так было всегда. Любить один день за раз — это не обязательство! — Слова вырвались так быстро, что ее потянувшаяся к губам рука не успела остановить их. — Дейв, извини.
Он прервал ее извинения, резко качнув головой, и капля воды упала ей на щеку, как слеза.
— Я сказал тебе, что никогда не буду привязываться к чему-то настолько, что расставание с этим меня убьет. Я это докажу.
Дейв поднялся по лестнице на чердак, не оглядываясь. Шарлотта и Гвен слушали, как из комода со скрипом выдвигаются ящики, как эскизные альбомы шлепаются один на другой. Всего через несколько минут его рюкзак был сброшен вниз. Он спустился до половины лестницы, потом спрыгнул вниз. Несколько раз сходив к машине, он привязал мольберт к верхнему багажнику «Камаро», швырнул внутрь картонные футляры с законченными рисунками.
Двигатель автомобиля завелся. Гвен вгляделась в окошко рядом с дверью, вытерла каплю воды со своей щеки и обнаружила еще три, готовые к ней присоединиться. Она слизала с губ их соленый вкус.
Секунду ей хотелось кричать и бушевать, завыть на потолок, побежать за ним, умолять, но так поступила бы Шарлотта. Гвен должна оставаться спокойной, ради всех. Ей следовало бы предвидеть это. Дейв не соответствовал ни одному ее требованию для долгосрочного обязательства — если не считать того, что она любила его сильнее, чем могла сейчас даже подумать.
Шарлотта коснулась ее плеч, хлопоча вокруг нее, как чересчур заботливая мать.
— Хочешь чего-нибудь выпить, киска?
— Дай мне только собраться. Я с этим могу справиться.
Гвен может справиться с чем угодно.
Она включила свой калькулятор, послушала, как лента, шурша, вылезает с обратной стороны, взяла разграфленный блокнот, механический карандаш.
В конце подъездной аллеи Дейв повернул машину, стирая шины и разбрасывая гравий. Гвен обхватила себя руками за талию и слушала, как его двигатель шумит в миле вниз по склону.
Он не имел права ставить ее перед выбором. Ей надо разобраться с Шарлоттой и Робертом, с цифрами в руках доказать, что их подозрения беспочвенны. Когда она это сделает, то сообразит, как поступать с Дейвом.
Любовь не кончилась. Не может такого быть. Если он любит ее, он не уйдет так просто. Ссоры — это гадость, какими правилами ни пользуйся. Он приедет обратно. Он придет. Если нет — она знает, где он живет. Он знает ее телефон. Существуют семейные встречи.
Мысль о том, что ей придется видать его два раза в году, впилась в Гвен острыми когтями. Она задержала дыхание и согнулась над конторской книгой, пока боль не прошла. Они все уладят.
Но сначала она должна сделать то, для чего приехала: разобраться в делах Шарлотты и Роберта. Она начала с того, что перечислила их имущество.
В воскресенье утром Гвен почти и не заметила, что Шарлотта убирает очередную нетронутую тарелку с едой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22