А он-то думал, что жизнь в порочном обществе светских мотыльков не оставила на ней клейма! А он-то был очарован ее теплотой и неподдельной искренностью! Кровь застучала в висках у Алекса. В иных обстоятельствах он бы, возможно, и поразмыслил о противоречивом характере Хоуп Лей-си, но сейчас ему было не до высоких материй. Рванувшись вперед, он схватил ее за плечи и лишь успел заметить изумление и отчаяние в голубых глазах.Его губы впились ей в рот с такой силой, что Хоуп откинулась назад, коснувшись затылком поросшей влажным мхом земли. Ладони Алекса с неожиданной нежностью обхватили ее лицо. От правой его руки пахло кожаной перчаткой, а от свитера — шерстью и лимонным одеколоном. Прикосновение жестких губ, его язык, дерзко метнувшийся в нежные глубины ее рта, затуманили ей голову, и она вдруг поняла, что никогда не забудет этой минуты.Поцелуй прервался так же внезапно, как и начался. Сквозь зажмуренные веки Хоуп почувствовала солнечный свет, но не открывала глаз, прислушиваясь к биению сердца.— Ну скажите же что-нибудь, — попросил он хрипло. — Или хоть взгляните на меня… — Волосы у Хоуп растрепались, образуя золотистый ореол вокруг бледного лица. Если бы не слабое движение вздымавшейся и опадавшей груди, Алекс подумал бы, что она умерла. Девушка открыла глаза, и вертикальная морщинка у него между бровей стала еще заметнее. Он пристально смотрел на нее сверху вниз.— Устоять перед такой просьбой просто невозможно, — с улыбкой проговорила она. — Или это приказ? Не глядите на меня с таким удивлением, Алекс. Чего вы ожидали? Истерики? Я целуюсь не первый раз в жизни, хотя…— В таком случае мы квиты, — отрывисто отозвался он.— Ну, если уж выбирать, то я бы предпочла пощечину. — На щеке Алекса еще виднелся отпечаток ее пальцев, и Хоуп испытала нечто весьма близкое к удовлетворению. — Хотя я уверена — вы не из тех мужчин, что поднимут руку на женщину. — В ее голосе отчетливо прозвучал сарказм.— Прошу прощения, мне недостает опыта по этой части, — огрызнулся он.Лежа на спине, Хоуп чувствовала себя на редкость беспомощно, однако решила не рисковать и встать не раньше, чем сможет преодолеть блаженную слабость.— Да уж, вы правы, наивно ожидать от вас какой-либо утонченности. Сразу видно, что воображение — не ваш конек… — Она не договорила, отпрянув в сторону с испуганным криком. Нет, честное слово, Алекс двигался на удивление легко и проворно для человека такого роста.Когда она осмелела и приоткрыла один глаз, он стоял возле нее на коленях. Шершавый указательный палец осторожно пробежался по щеке, и крохотные волоски на ее коже поднялись в ответ. Слабый стон сорвался у нее с губ.— Никогда не умею вовремя остановиться, — задыхаясь, проговорила она. — Держу пари на что угодно — воображения вам не занимать.Отбросив в сторону кожаную перчатку, Алекс вытянулся рядом, опираясь на локоть. Он отвел со лба Хоуп золотистые локоны и расстегнул молнию на куртке ровно настолько, чтобы коснуться губами ямочки под шеей.Хоуп погрузила пальцы ему в густые волосы и притянула его ближе к себе. Он слегка передвинулся, так что они оказались лицом к лицу, щекой к щеке на покатом склоне.— Сложно, наверно, для столь изнеженной дамочки оказаться вдруг в таких первобытных условиях?Горячее дыхание Алекса обожгло ей ухо и, будто электрический ток, пронзило с ног до головы. Глаза ее затуманились, встретившись с его уверенным взглядом; каждое его почти неощутимое прикосновение превращалось в настоящую пытку. Он даже не касался ее тела, однако ее пронзило такое острое желание, что она едва дышала.Не найдя сил на более или менее внятный ответ, Хоуп лишь приподняла голову и крепко прижалась к его губам.Наконец они оторвались друг от друга, и его серые глаза встретились с ее голубыми.— Я хочу… — Горло у нее перехватило.— Чего-нибудь новенького?Наверное, она ослышалась. Ее поразил даже не столько смысл сказанного, сколько его презрительный тон. Хоуп изо всех сил закусила губу, чтобы не расплакаться в голос. Подтянув колени к груди, она быстро перекатилась на бок и, хотя ноги дрожали самым предательским образом, сумели-таки встать.Если бы она оглянулась, Алекс увидел бы слезы, катящиеся у нее по щекам; поэтому она не стала оглядываться.— Кого она пригласила?Кажется, Бет Лейси не обратила внимания на ужас в голосе дочери.— Алекса Мэтьюсона, милая, чтобы сравнять число гостей. Если не ошибаюсь, они с Адамом старые друзья. Ты же знаешь — теннис и все такое.— Да-да, — машинально откликнулась Хоуп.— Я сказала Анне, что вы с Алексом поладили на свадьбе Линды. Скажи мне лучше вот что: испечь лимонный торт или обойтись шоколадными пирожными? — Не дождавшись ответа, Бет нетерпеливо вздохнула. — Я же говорила тебе, Хоуп, — я обещала Анне привезти десерт. У Анны и без гостей хлопот полон рот. По крайней мере она приглашает только родных; и Алекса, разумеется.И Алекса!Хоуп кивнула. Она знала Анну — ей не объяснишь, почему не надо приглашать Алекса, не вдаваясь в унизительные подробности. Есть только один выход.— Мам, извини, я вспомнила об одном деле. — Она вылезла из уютного кресла.— Куда ты?Хоуп лишь слабо улыбнулась.— Я ненадолго. Можно я возьму твою машину? До «Мэтьюсон моторе» она домчалась в рекордное время, всунула материну колымагу в просвет между «мерседесом» и «линкольном» и, слегка насвистывая, уверенным шагом направилась ко входу. Только сестры знали, что Хоуп насвистывает, когда ей страшно, — но сестер поблизости не было.Девушка в приемной подняла голову и ахнула от неожиданности.— Мисс Лейси! — Глаза у нее округлились. — Могу я вам чем-нибудь помочь? — Профессиональная выучка взяла верх над эмоциями.— Мне бы хотелось повидать Алекса. — Сейчас главное — не стушеваться и на полную катушку воспользоваться своей известностью.— Мистера Мэтьюсона?.. — На лице секретарши отразилось сомнение. — А вы договаривались о встрече?— Мне хочется сделать ему сюрприз.— Даже не знаю…— Собственно говоря, — заговорила Хоуп, облокачиваясь о стойку, — мы хотели вместе поужинать, на у меня ничего не получается. Вот я и заехала пригласить его на ранний ленч.— Понятно. Ну, если так…Войдя в кабинет, Хоуп плотно затворила за собой дверь и задавила в зародыше нарастающий страх.Впрочем, она зря беспокоилась: Алексу, похоже, было бы все равно. Явись она к нему в чем мать родила — и тогда не чувствовала бы себя более беззащитной.В упор глядя на нее, он неспешно расстегивал просторный комбинезон, под которым обнаружились темно-серые брюки, белоснежная рубашка и шелковый галстук. Сквозь тонкую ткань просвечивали темные волоски на груди, а рукава не могли скрыть великолепную мускулатуру. В горле у Хоуп пересохло.— Полагаю, вы догадываетесь, почему я здесь.— Боюсь, вы переоцениваете мои экстрасенсорные способности.— Ужин. — Она не собиралась играть с ним в кошки-мышки, да у нее ничего бы и не вышло — оказавшись с ним наедине, Хоуп вновь почувствовала, как ее тянет к нему.— Ах, ужин… — Он уселся в кожаное кресло возле массивного стола, занимавшего чуть ли не полкомнаты.— Не приходите.— Что?.. Прошу прощения, я совсем забыл о хороших манерах, — присаживайтесь, пожалуйста.— Забыть можно только то, что знаешь, — огрызнулась она. — Кроме того, я не собираюсь тут рассиживаться. Не обольщайтесь — ваше общество не доставляет мне никакой радости.— Если это так, какого черта вы тут делаете? — Он прищурился, рассматривая ее. Хоуп содрогнулась.— Я просто хочу, чтобы вы проявили благоразумие. Уверена, вам так же хочется провести вечер в моем обществе, как мне г в вашем.— Если вам так противно меня видеть, зачем вы вообще сюда явились?— Я уже сказала…— А вам не пришло в голову просто позвонить? — резко прервал он ее.Хоуп несколько раз беззвучно открыла рот.— Я… я об этом не подумала.— Ну разумеется…Откровенно понимающее выражение у него на лице взбесило ее.— Если вам кажется, что я воспользовалась предлогом, чтобы увидеть вас, — с презрением отозвалась Хоуп, — так вы глубоко ошибаетесь!— Вот это уже интересно, — вслух подумал он, уперев подбородок в кончики сложенных вместе пальцев.Невозможно было смотреть на его руки, не представляя, как… Спокойно, главное — не терять самообладания.— Так вы пойдете на ужин? — Голос прозвучал ровно. «Молодец!» — похвалила она себя.— Ну, не могу же я отказаться, если меня позвали в крестные Джо.— Быть не может! — Хоуп откинула со лба прядь волос. — А меня — в крестные матери.— Какое совпадение! — Он по-волчьи усмехнулся.— Ему еще смешно! — не выдержала она. На лице Алекса впервые за все время разговора вдруг возникло серьезное выражение.— Отнюдь, — отрезал он, — мне вовсе не смешно, однако я не собираюсь оскорблять отказом старых друзей только потому, что они имеют несчастье быть родственниками пустоголовой маленькой потаскушки вроде вас! Виноват, — поправился он, окидывая ее неспешным взглядом. — Не такой уж и маленькой…Хоуп на секунду зажмурилась — надо держаться!— Я напрасно теряю время. — Она повернулась на каблуках и выскочила кабинета. — Простите, где тут выход? — обратилась она к секретарше.— Налево по коридору и к лифту. Вы спешите?— Спешу.— Тогда можете выйти через сборочный цех — направо до конца коридора и вниз по лестнице.Не замечая взглядов рабочих, Хоуп почти бегом добралась до двойных дверей и, не услышав предостерегающего крика, вдруг ощутила под ногами пустоту.«Вот теперь полагается лишиться чувств», — пронеслось в голове, когда она шагнула в темноту, а затем ощутила нестерпимую боль. Где-то наверху щелкнул выключатель, и смотровая яма озарилась ослепительным светом. Хоуп еще хватило на то, чтобы не закричать, а лишь слабо застонать в ответ на гул испуганных голосов.— Позовите босса!«Лучше „скорую“ — мелькнуло в затухающем сознании, и она впервые в жизни лишилась чувств. Глава 3 — Хоуп! Хоуп! — кто-то бережно трогал ей лоб. Она вдохнула аромат лимонного лосьона и еще чего-то неуловимо знакомого. Алекс!— Я в порядке… — Она с, усилием открыла глаза.— Лучше бы она была без сознания — боль, должно быть, адская.Это было правдой — болело все тело. Она попробовала пошевелиться и поняла, что хуже всего обстоит дело с левой ногой.— Что со мной?— Похоже, вы сломали ногу, — будничным тоном сообщил Алекс. — Еще где-нибудь болит?— Везде, — пожаловалась она. Ей вдруг нестерпимо захотелось плакать. — А я тут на Мальдивы собралась… купальники показывать… — она попыталась улыбнуться сквозь слезы.— «Скорая» сейчас будет. Держитесь. — Хоуп скорее почувствовала, чем увидела, что он собрался уходить, и беспокойно пошевелилась. — Ради Бога, Хоуп, не двигайтесь.— Обещай, что не уйдешь, — она прошептала это еле слышно и на удивление цепко схватила его за руку.На лице Алекса промелькнуло изумление; он замер и уставился на ее крепко сжатые пальцы.— Обещаю.Хоуп облегченно вздохнула.Когда прибыла «скорая», ей пришлось выпустить руку Алекса, и слезы снова покатились градом.— Сделайте же что-нибудь! — услышала она его резкий голос.— Не волнуйтесь, сэр, сейчас все будет в порядке.Хоуп открыла глаза и встретила взгляд знакомых серых глаз. Должно быть, ей передалось спокойствие Алекса: она четко выполнила инструкции санитара, надела маску и вдохнула анестезирующий газ. Боль почти сразу отступила.Кто-то воткнул ей в бедро шприц, на ногу наложили шины и пристегнули ее к носилкам.— Вы поедете с нами, сэр? Хоуп отвела от лица маску:— Вас никто не заставляет.Алекс наклонился, стараясь разобрать ее слова, и она повторила.— Я поеду.Хоуп зажмурилась и слабо улыбнулась. Ей было почему-то спокойнее, когда он рядом.— Ну как вы? — Алекс еле перекрикивал вой сирены, чувствуя себя отвратительно беспомощным.— Как пьяная, — был неожиданный ответ, и Алекс вопросительно взглянул на санитара.— Это наркоз, сэр. Иногда он действует опьяняюще.— Знаешь что?— Что такое?— У тебя удивительно красивые руки, — запинаясь, призналась она.— Благодарю.— Я давно собиралась сказать. И вот еще что, Алекс… — начала она.Он резко обернулся, и санитар поспешно согнал с лица понимающую ухмылку.— Лучше обсудим это потом, ладно?— А я все равно забыла, что хотела сказать…— Должен сказать, девочка, тебе повезло.Ну, допустим. — Перелом на редкость чистый, без смещений, и совсем скоро ты будешь как новенькая. Бок поболит несколько дней, но ребро всего лишь треснуло. Тебе на самом деле чертовски…— Еще раз скажешь это, Адам, получишь сразу несколько переломов — причем со смещениями! — устало отозвалась Хоуп.Ее зять грозно оглянулся на хихикающих ассистенток.— Ну, знаешь ли, для человека, который бросился очертя голову в смотровую яму автоцеха, ты просто в рубашке родилась.Она вымученно улыбнулась.— Кто-нибудь позвонил домой?— Алекс настоял на том, чтобы сообщить твоим родителям лично.— Ясно… — Вот, значит, куда он исчез. С тех пор как Адам взял Хоуп под свою опеку, она не видела Алекса, однако смутно помнила, что до последнего цеплялась за его руку. — Это еще что такое? — подозрительно поинтересовалась она, когда у изголовья кровати появилась медсестра с какими-то лекарствами.— Транквилизатор, Хоуп, — ты чересчур взвинченна.— Я спокойна как айсберг. Меня и без того накачали всякой дрянью!— Черт возьми, Хоуп, почему бы тебе не заткнуться? Конечно, если ты предпочитаешь другого врача…— Бога ради, Адам, мы уже сто раз об этом говорили: я рада, что ты будешь моим костоправом, если только профессиональная этика не мешает тебе лечить родственников.— Ничего, моя этика потерпит, а вот за медперсонал я побаиваюсь…Погружаясь в целительный сон, Хоуп продолжала что-то ворчать про себя.Три дня спустя она укладывала вещи — вернее, объясняла матери, что и как уложить.— Какая прелесть! — заметила Бет, с восхищением глядя на громадный букет желтых роз в высокой вазе.— Отошли их в детское отделение, — откликнулась Хоуп.— Ты серьезно?Хоуп мрачно улыбнулась: как бы мама ни разводила высокие стебли, карточки ей не найти — Хоуп первым делом выкинула ее в мусорную корзину. На кусочке кремового картона твердым почерком было выведено:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18