— Вот именно, — неохотно согласилась Хоуп. Она сама себе удивлялась. Она никогда не считала себя способной на подобную пылкость чувств; но ведь, с другой стороны, у нее никогда не было Алекса.— Извини, Хоуп, меня нельзя назвать спокойным и, так сказать, цивилизованным возлюбленным, но ведь я нравлюсь тебе именно такой: неотесанный и грубый.— Нет, — вырвалось помимо ее воли, и она тут же пожалела об этом.Алекс приподнял ей голову за подбородок, заставив посмотреть ему в лицо.— Что «нет»? — Он требовал ответа и, судя по всему, готов был добиться правды любой ценой.— Ты не такой.— А какой же? — Она почувствовала, как он напрягся.Ей вдруг стало легко: наконец-то не надо скрывать своих мыслей.— Ты красивый. — Она произнесла это слово медленно, словно смакуя. Долой стыд! — Ты самый лучший на свете… — Горло у нее сжималось от сладкой боли. — И такой непредсказуемый… — Смешавшись, она умолкла.Алекс недоверчиво всматривался ей в лицо.— Ты это серьезно? — Он порывисто вздохнул, словно ему не хватало воздуха.— А по-твоему, я тут шутки шучу? — «Я признаюсь тебе в любви, — с возмущением подумала она, — и что же слышу в ответ?» — Думаешь, мне приятно все это говорить?— Должно быть, приятно. Может, нам стоит придумать что-нибудь вместе? — Он весь прямо светился от удовольствия — похоже, ей таки удалось поднять ему настроение.— Алекс, мне правда надо в Лондон. — Если он попросит остаться, у нее не хватит сил отказать ему.— А где ты остановишься?— У подруги, — с раздражением ответила она. — Так что нечего смотреть на меня с таким подозрением.— У меня в Лондоне квартира, которой ты могла бы воспользоваться.Квартира. А она — всего лишь содержанка, которую ее повелитель посещает, когда ему заблагорассудится.— Спасибо, обойдусь. — Она и так соглашается на многое, что ей не по душе.— Как хочешь. Я думаю, что смогу выбраться в конце недели. Встретимся?Хоуп кивнула. Свидание… как старомодно и мило, тем более что их встреча станет безумной оргией чувственного наслаждения. Ему не нужна ее любовь, но он находит желанным ее тело. Возможно, когда-нибудь она пожалеет о своей уступчивости; однако по крайней мере будет что вспомнить.Хоуп вывернулась из объятий Алекса с видом опытной обольстительницы, привыкшей к подобным поворотам судьбы.— До встречи.— Посмотри, который час! — возмущенно фыркнула Миранда.Хоуп застыла в прихожей, даже не вынув ключ из замка.— Думаешь, я сама не знаю? — устало отозвалась она. Она чувствовала себя выжатой как лимон. Кажется, решение сыграть в театре было не самым разумным в ее жизни. — Ты представляешь, они пригласили меня потому, что вообразили, будто мое имя на афишах поможет продать побольше билетов! Я, понимаешь ли, хорошо продаюсь! — с горечью воскликнула она. — Вот увидишь, половина зрителей будет сидеть и ждать, не ляпну ли я какую-нибудь глупость!Подруга не проявила даже намека на сочувствие.— Ничего, все обойдется, — нетерпеливо ответила она.Миранда была самой близкой подругой, которую Хоуп удалось найти в мире искусства. Они были знакомы не первый год, и Хоуп вдруг заметила, что Миранда сама не своя от волнения. У нее была бледная кожа, отлично сочетавшаяся с облаком ярко-рыжих волос, и сейчас лицо порозовело от возбуждения.— Что-нибудь случилось?— Он ждет тебя уже три часа. — Безупречный английский подводил Миранду лишь в исключительных случаях — вот и теперь стал ясно заметен норвежский акцент. — Темноволосый, высокий… очень высокий… — Она задумчиво облизнулась. — Шикарная фигура — из тех, что лучше смотрятся без одежды. — Она одобрительно закивала, когда Хоуп красноречиво покраснела. — Ага, я угадала! Никакие тряпки не скроют такое тело! Знаешь, мне до смерти надоели костлявые красавчики. Как думаешь, он не согласится позировать как натурщик? — вполне серьезно поинтересовалась она. — Стоит только посмотреть на него — и я чувствую себя прирожденной художницей.— Только попробуй его спросить! — Живопись была последним хобби Миранды — месяц назад она увлекалась дельтапланеризмом.— Ну, если так… — разочарованно протянула она и мечтательно зажмурилась. — Но я все равно так и вижу, как он…— Говорю тебе, не смей! — вспылила Хоуп. Подобные фантазии надо пресекать на корню. Подруга легонько подтолкнула ее к террасе.— Он сердится.— Что?— И, похоже, не без причины. — Миранда обхватила себя за плечи, словно ей было зябко, и глубоко вздохнула. — До чего приятно встретить по-настоящему умного мужчину!— О чем это вы тут толковали? — с подозрением спросила Хоуп. Судя по всему, Миранду поразил отнюдь не интеллект Алекса.— Хоуп, иди к нему, он злится — и, кажется, на тебя.— Он всегда на меня злится. По-моему, я могу на год удалиться в монгольскую степь, и все равно он из-за чего-нибудь на меня рассердится! И за что мне только такое наказание?Зеленые глаза Миранды округлились от изумления.— Никак не думала, что доживу до этого! Ну ладно, я пошла спать.— Давно пора, — крикнула Хоуп ей вслед.— Алекс! — Он стоял спиной к ней, и Хоуп невольно залюбовалась его фигурой. Удивительно, как спина выдает настроение человека, — пожалуй, даже без предупреждения Миранды она догадалась бы, что Алекс в гневе.— Будь любезна, скажи, который час. Хоуп намеренно неторопливо посмотрела на свои изящные часики.— Половина второго.— И чем ты занималась? Или это бестактный вопрос?— Алекс, тебе не идет такой тон. Собственно говоря, хотя это и не твое дело, я работала, работала как вол!— В половине второго ночи! — Он не сводил с нее глаз, пока она снимала короткую кожаную куртку. Тонкая полосатая водолазка облегала ее грудь, как вторая кожа.— Вообще-то в полночь мы устроили перерыв.— Могу себе представить, — ядовито протянул он. — Что за «мы»?— Джон — Джон Кроумвелл, режиссер, — и я.— Очень мило.— Я и не знала, что уже введен комендантский час.— Вы с ним, наверное, отлично повеселились на мой счет?Хоуп вздохнула.— Знаешь, Алекс, я чертовски устала, мне все надоело, и я вот-вот наору на тебя. Если хочешь мне что-то сказать — выкладывай!— Вот что! — выкрикнул он, кидая ей скатанную в трубку газету.— А, ты об этом. Всего-то? — Она с облегчением опустилась в стильное хромированное кресло, обтянутое красной кожей. Впрочем, дизайнер был явно незнаком с анатомией — кресло было невероятно неудобным.Газета оказалась субботним приложением, где подробно излагалась история отношений Ллойда и Ширли, да к тому же с фотографиями.— А я думала, ты будешь доволен.— Доволен? Доволен, что ты выставила меня на посмешище?!Хоуп поморгала — уж такого ответа она не ждала никак.— Ты хочешь сказать, что вел себя не слишком разумно? — Приятно подразнить тигра.— Ты знала, что я схожу с ума, думая о тебе и этом типе! — Губы у него скривились в саркастической усмешке. — Ты, наверное, забавлялась, глядя, как я был готов удушить этого ублюдка! Тебе нравится делать всех вокруг себя идиотами, да? Это твое хобби!До Хоуп вдруг дошло, что он по-настоящему разъярен.— Я пыталась объяснить тебе… — начала было она, но Алекс ничего не желал слушать.— Ты позволила всей стране поливать тебя грязью — и ради чего? Ради этого ничтожества!— Бульварные газеты — это не Библия, Алекс. Я помогла другу, вот и все.— Ничего себе дружба!— Может, ты наконец успокоишься? Что тебе, в конце концов, не нравится — что Ллойд был моим любовником или что не был? Теперь ты еще вообразил, будто мы с ним связаны какими-то узами вечной дружбы. Знаешь, если уж мне суждено выслушивать от тебя упреки, хотелось бы точно знать, за что именно.— Хочешь знать правду? Отлично! — Он злобно сжал губы, изо всех сил пытаясь унять бешено колотящееся сердце. — Мне кажется, ты наслаждалась, когда я сходил с ума, представляя тебя с ним. Представляя, как он…Алекс зажмурился. Он не мог забыть мучительных часов, которые провел в терзаниях из-за этой женщины — слишком молодой для него и вообще… совершенно ему неподходящей. Значит, она выставляла напоказ свою связь с женатым мужчиной — да за одно это ему следовало презирать ее! А он… Стоило ему пробыть с ней несколько минут, и все его благоразумие летело к черту! Неудивительно, что она так легко поймала его на крючок! Она, конечно, хорошо повеселилась, наблюдая, как он строит из себя шута горохового. «В моем-то возрасте, — с горечью подумал он вдруг, — можно быть и поумнее».— Ты не желал ничего слышать. Похоже, не желает и сейчас.Глядя на нее в упор, он продолжал как заведенный:— Забавно, наверное, было смотреть, как я бешусь, да? Ты ведь отлично понимала, что так просто я не смогу тебя забыть, и все равно скрывала правду! Почему? Да потому, что тебе, видите ли, хотелось позабавиться!— Но ведь это же не правда! — воскликнула Хоуп. Неужели он действительно считает ее способной на такую гнусную игру?— И ты думала, что, когда правда наконец выйдет наружу, я приползу к тебе на коленях, преисполненный раскаяния! — Хоуп виновато покраснела, и Алекс презрительно сощурился. — Сказать тебе, что я думаю? Мне кажется, ты кому-то сильно задолжала, — не удивлюсь, если с Эллиотом тебя связывает нечто большее, чем замечают досужие репортеры. Что он тебе наобещал?— Алекс, неужели ты никогда не помогал друзьям?Этот спокойно заданный вопрос застал его врасплох.— Ты хочешь сказать, что сделала это просто так? — Впрочем, он быстро пришел в себя. — Господи, Хоуп, ты совсем завралась. Ты уже сама не знаешь, где правда, а где ложь.Хоуп медленно поднялась на ноги — еще никто и никогда не смел так откровенно унижать ее. Потом она успеет наплакаться, но сейчас глаза у нее были сухими.— Я пыталась, Алекс, пробиться через твой цинизм, но у меня ничего не вышло. И дело, разумеется, не во мне. Просто до тебя вдруг дошло, что ты обыкновенный человек, которому свойственно ошибаться. Тебе невыносима мысль о том, что ты был не прав. — Хоуп наконец дала волю своему гневу. — Знаешь, что я думаю? Я думаю, ты разочарован, что я вовсе не та шлюха, которой ты привык меня считать. Тебя, наверное, тянет к порочным женщинам.— Ты всерьез полагаешь, что я не могу обойтись без таких извращенных фантазий? — Он недоверчиво покачал головой.— О Господи! — нервически расхохоталась она, прикрывая рот ладонями. — Неужто я оскорбила твое мужское достоинство? Ну извини! — Она поморщилась, и взгляд у нее стал неприязненно-колючим. — Выходит, ты можешь явиться ко мне посреди ночи и обливать меня грязью, высказывая свои омерзительные домыслы. А стоит мне сделать вполне логичный вывод, как ты оказываешься оскорблен!— Ну, раз я вызываю у тебя такое непреодолимое отвращение, почему бы нам не попрощаться? — Раздув ноздри и прищурив глаза, Алекс изо всех сил старался смотреть на нее свысока, хотя они были одного роста.— Неплохая идея. — Хоуп качнулась с носков на пятки и мило улыбнулась.— Ну и прекрасно!Миранда вышла в гостиную час спустя и обнаружила Хоуп у окна: застыв словно статуя, та невидящими глазами смотрела на поблескивающую от дождя мостовую. Как оказалось, нескольких ласковых слов было достаточно, чтобы открылись шлюзы.Всхлипывая, Хоуп слушала, как Миранда пытается ее успокоить:— У меня в холодильнике есть одна чудесная маска — как раз то, что надо, — утром никто и не догадается, что ты плакала.Интересно, не припасено ли у нее что-нибудь от разбитого — вернее, побитого — сердца? «Разбитое сердце» — чересчур уж драматично, как будто все в жизни кончено. Хоуп не хотелось даже думать о таком повороте судьбы. Глава 8 — Сэр, я взял на себя смелость забронировать для вас столик в уголке. Банкет проходит слишком шумно — полагаю, у них там помолвка.— Пожалуйста, виски без льда, — заказал Джонатан, усаживаясь. — А тебе, Хоуп, минералки?— Нет, мне тоже виски. Двойное. На лице Джонатана промелькнуло удивление, но он кивнул официанту.— Лейси, дорогуша, никогда не видел, чтобы ты пила что-нибудь крепче вина. Ты хорошо себя чувствуешь? Вид у тебя неважный — надеюсь, ничего серьезного?— Не беспокойся, Джон, твои проценты не пострадают.— Я беспокоюсь о тебе, девочка. Хоуп иронически посмотрела на своего агента, но он и глазом не моргнул.— Ты не против, если мы поменяемся местами? Здесь я чувствую себя как в витрине. — Предлог вышел неубедительный: пышные растения в кадках и умело расставленные ширмы практически заслоняли угловые столики от центральной части зала.Джонатан послушно встал.— Учу тебя, учу… Если тебе есть чем похвастаться — не упускай случая сделать это! — Он выжидательно посмотрел на нее, и она улыбнулась. Эта была его коронная шутка, и он всегда изрекал ее с видом записного остряка. — Угадай, кто там празднует, — сказал он, усаживаясь на ее место.— Кто? — живо спросила Хоуп.— Тот здоровяк, с которым пришлось повозиться из-за компенсации за твое падение в какой-то там погреб. Честно говоря, девочка, я до сих пор ломаю голову, что тебе понадобилось на его фирме. — Джон тихо рассмеялся и взял в руки меню. — А он оказался не таким уж простофилей — у него на заводе кругом понатыканы знаки «Посторонним вход запрещен». Мы бы не получили ни пенни, если бы потащили его в суд.— Выходит, мне повезло, что у меня такой ловкий агент!— Не хочешь подойти к нему поздороваться? Хоуп в ужасе уставилась на него.— Ты спятил?Джонатан пожал плечами.— Мне до сих пор приятно вспомнить о наших с ним переговорах. Мы бы с тобой неплохо заработали, Лейси, если бы ты не отписала все сиротам.Хоуп сделала большой глоток виски.— Ладно тебе, Джон.Агент пробормотал что-то с несчастным видом, изучая прейскурант.— Ты платишь?— Похоже на то, — сухо отозвалась Хоуп.— Ну, если так…— Ты собираешься это есть или нет? — Джон взглянул на нетронутые ломтики лосося, пропитанные укропным соусом.— Ешь, если хочешь, — предложила Хоуп и откинулась на спинку кресла. Джон уже подчистил все, что было у него на тарелке, и Хоуп лениво размышляла, как ему удается не полнеть.— Знаешь, Хоуп, нельзя позволять себе успокаиваться и почивать на лаврах, — заметил Джон с набитым ртом. — У людей короткая память — надо двигаться дальше, пока они еще помнят, кто ты.— Не хочу, — вяло отмахнулась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18