купить душевой уголок 80х80 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 





Кэти Линц: «Когда командует мужчина»

Кэти Линц
Когда командует мужчина


OCR Eleanorlib
«Когда командует мужчина»: Радуга; Москва; 1995

ISBN 5-05-004354-9Оригинал: Cathie Linz,
“Male Ordered Bride”

Перевод: М. Ширшова
Аннотация Героиня романа, Хиллари, выходит замуж за Люка всего лишь для виду — чтобы положить конец опасной вражде между их отцами. Для настоящего брака слишком уж своевольный у Люка характер. Случается, правда, что любовь меняет человека… Кэти ЛинцКогда командует мужчина Глава первая Хиллари Грант понадобились годы, чтобы разделаться с Люком Маккалистером. Она была уверена, что справилась. Уверена до этого момента.Она никак не ожидала, что Люк встретит ее с распростертыми объятиями. Не в переносном, в буквальном смысле. Впрочем, что еще ему оставалось, когда он неожиданно налетел на нее!Произошло это секунду назад. Она как раз поднималась по металлической лесенке в бытовку, а он оттуда выкатился. И стоило ему стиснуть ее, как она снова почувствовала себя в его власти — и физически, и эмоционально. Да и могло ли быть иначе, когда ее прижимал к груди единственный мужчина, которого она любила. И который любил ее — так она когда-то считала. Заблуждение, которое дорого ей обошлось.Теперь, когда ее сжимали эти ладони, все вернулось вновь. Робкое томление, пламенное желание, немыслимое блаженство и напоследок — боль. И пока ее омывало тепло этих слишком знакомых и неожиданных объятий, нахлынули воспоминания — и о хорошем, и о плохом.В шестнадцать лет она вздыхала по нему издали. В двадцать один полюбила без памяти и навсегда. Он был ее первым, ее единственным мужчиной.Решительно поборов в себе соблазн продлить это прикосновение навечно, она оторвала голову от рубашки Люка и взглянула ему в лицо. Кажется, глаза у него стали еще зеленее. Как могла она забыть пронзительность этих глаз! А вокруг появились новые морщинки, и возле рта тоже — рта, который тогда, давным-давно, осыпал ее невозможно грешными поцелуями. Упоительно грешными.Каштановые пряди спадали на лоб. Даром что это стройка, каски Люк не носил. А постричься бы ему не помешало. Он постарел. Но выглядит молодцом. Усталый. Но выглядит молодцом.Было всего три часа пополудни, но на щеках и подбородке уже пробивалась колючая щетина. Ей вспомнилась опьяняющая грубость его кожи — руки так и чесались коснуться ее, провести пальцами по упрямой складке на подбородке, а потом насладиться мягкими, по контрасту, губами.Не смей! Прекрати! Трезвость, которую в последнее время Хиллари воспитывала в себе, осадила распоясавшееся воображение. Черт знает что! Ведет себя словно какая-то сексуально озабоченная девица — уставилась во все глаза и мигает. Даже «здрасте» не сказала. И, продолжая размышлять в том же духе, она открыла рот и обронила с наигранной веселостью:— Привет, радость моя! Еще помнишь меня?Великолепный зачин, язвительно поздравила себя Хиллари. Кому бы пришло в голову, что она закончила юридическую школу третьей в выпуске… что вообще там училась… и даже относилась к более или менее головастым особям. По такой дурацкой реплике этого никак не скажешь.Нет, не так она предполагала завязать с ним разговор. Но ведь еще меньше предполагала увязнуть в его объятиях!— Тебя-то? Еще бы не помнить! — пробурчал Люк, явно не собираясь убирать руки с того места, где они оказались, — пониже талии у нее на спине.Хиллари вся затрепетала. Его гортанный голос всегда на нее так действовал. Обидно сознавать, что он не утратил над ней своей власти. После стольких-то лет…Смешно! Так она и будет стоять перед ним дура дурой? Нет, шалишь! Она женщина с характером. К тому же пришла сюда по делу. И важному.Вернувшись после непродолжительного отсутствия в родной Ноксвилл, Хиллари обнаружила, что ( ее отец и отец Люка все еще раздувают ссору, начавшуюся добрых десять лет назад. Их вражда стала неистовой, и Хиллари не могла позволить себе остаться в стороне, ничего не предпринимая. Не в ее это привычках. Ей свойственно действовать. И вот она здесь.— Мне нужно поговорить с тобой. Люк. — Сухость ее тона не вязалась с влажным апрельским днем и еще меньше с тем, что сейчас между ними происходило, — с поднявшимся в обоих желанием. — Может, войдешь со мной на минутку внутрь?— Войду? Внутрь? — повторил он вязким, томным голосом.В голове у нее молнией пронеслись бросающие в жар воспоминания — воспоминания о том, когда он владел не только ее сердцем, но и…— В бытовку. Надо поговорить, — поспешно уточнила она, чуть шевельнувшись в его крепко сомкнутых руках. И от этого движения желание усилилось.Она замерла. Он тоже.Его зеленые глаза впились в нее. Пронзительность этого взгляда лишала сил. Словно Люк обладал способностью видеть ее насквозь, читать ее тайные мысли. Ох, если так, она здорово попалась — имея в виду, что это были за мысли!А Люк улыбался медленной, довольной улыбкой, наслаждаясь тем, что снова обнимает Хиллари. Невооруженным глазом видно, что ей тоже хорошо в его руках. Лучше некуда. И ладные округлости ее ягодиц тоже в пределах его досягаемости. А грудь касается его груди, елозит по рубашке всякий раз, как Хиллари делает вздох.Электрический ток. Желание. Неутоленная жажда. Люк все это чувствовал и, стоя столбом, рассматривал ее.А посмотреть было на что: Хиллари стала еще красивее. Кожа по-прежнему нежная, словно фарфоровая, а глаза такой потрясающей синевы — люди думают, что она носит контактные линзы. А у нее просто «ирландские», как Люк их для себя определил, глаза.К его величайшему удовольствию, она не обкорнала, хоть и не раз грозилась, свои густые черные волосы. Глянцевито переливаясь, они все так же буйной и непокорной массой падали ей на плечи. Это мое проклятие, бывало, сетовала Хиллари, пытаясь пригладить прическу. И мое истинное наслаждение, говаривал Люк, зарываясь лицом в великолепную гриву, когда они предавались любви.— Много воды утекло с той поры, — произнес Люк медленно, мягко, мечтательно.— Много. А теперь пора убрать лапы. Пусти!— А куда ты спешишь?Люк не без удовлетворения отметил, что ее Выразительное лицо вспыхнуло от гнева. Хиллари не умела скрывать своих чувств. В отличие от него.Люк с малолетства научился искусству держать себя в руках. Проявлять чувства, по его мнению, настоящему мужчине не к лицу. Это его ослабляет. Делает уязвимым. Портит отношения с нужными людьми.Он эту азбуку выучил еще в детстве. Познал на примере собственных родителей. В них чувства били ключом. И неудивительно, учитывая, что мать родилась на Сицилии, а отец ирландец.Много лет подвергая себя и других нескончаемым эмоциональным взрывам, его «предки» шесть лет назад наконец развелись. Отец Люка пока не нашел себе другой пары, зато мать не упустила случая выйти замуж за степенного, уравновешенного бухгалтера и убыла с ним во Флориду.Свадьбу сыграли, пока Хиллари не было в Ноксвилле. Много чего произошло, пока она отсутствовала, изучая право на Севере в каком-то дурацком юридическом колледже. Только одно осталось прежним. Он по-прежнему желал ее. Желал неистово, невыразимо.— Куда спешу? — повторила Хиллари сквозь зубы. — Я сюда не забавляться с тобой пришла.— Да? — спокойно переспросил он с интонацией иронического недоверия.В бешенстве Хиллари изогнулась, пытаясь оторвать от себя обхватившие ее талию руки. И тут же, прикоснувшись к ним и ощутив кончиками пальцев тепло его кожи, поняла — что бы она ни делала, все не впрок. Сама напрашивается на беду. Как же ей знакомы эти руки, вплоть до крохотного шрама между большим и указательным пальцами — след от горящей веревки, которую он как-то схватил совсем маленьким.И тут память подсказала еще кое-что из того, что она о нем знала и что могло ей помочь. Люк был ужасно чувствителен к щекотке.Стоило прикоснуться к нему между третьим и четвертым ребрами, и он заходился от смеха. И, нагло глядя в его насмешливые зеленые глаза, она без малейших угрызений совести использовала свои знания, чтобы вырваться.Сработало. Как только она пощекотала его, он сразу ее отпустил, да так резко, что она чуть не упала.Но не успела она отпрянуть, как он схватил ее снова, прижав на этот раз обе руки к бокам, чтобы она не могла щекотать его.— Кажется, ты решила приземлиться у моих ног? — ухмыльнулся он.— Кажется, ты решил мне всячески в этом препятствовать?— Я только принял оборонительные меры. Ты первая начала… щекотать меня.— Потому что ты меня не отпускаешь.— Дважды я ошибки не повторяю, — загадочно выдохнул он.Она не стала выяснять, что за этой кроется.— Я тоже. Мы оба извлекли уроки из наших ошибок. А теперь отпусти меня. Я серьезно говорю. — И, кивнув в сторону строительной площадки, добавила: — Ты что, нарочно разыгрываешь спектакль? Небольшое представление для твоих ребят? А я — в роли рыжего на ковре?Свистки и улюлюканье вдруг привели Люка в чувство. Строительные рабочие, как правило, не славятся сдержанностью. Бригада Люка не составляла исключения.Нехотя разжав руки. Люк бросил взгляд на своих подручных. До слов дело не дошло. Достаточно было свирепого выражения на лице, и парни тут же вернулись к своим обязанностям.Тогда Люк перевел взгляд на Хиллари. Она успела спуститься с лесенки и почувствовала твердую почву под ногами. Вид у нее был настороженный.Взрываясь от этой ее бдительности, он прорычал:— Ладно, пошли в бытовку. Поговорим.Сказать, что Хиллари завладели тайные мысли, — значит сильно приуменьшить истинное положение дел. Она не ожидала этой… искры.Искры? Кого она морочит? Какая там искра! Неутоленное желание породило пламя, пожар катастрофических размеров. Предательское тело тянулось к Люку, рвалось прижаться к нему. А разум велел бежать в другую сторону — опрометью.Разрываясь между двумя противоположными наказами, Хиллари не следовала ни тому, ни другому. Как-никак, а она пришла по важному делу.Глубоко вздохнув, она поднялась по ступенькам и прошла вслед за Люком в бытовку.— Так, — сказал Люк, выуживая пару банок холодного пива из холодильника, втиснутого возле чертежного столика, заваленного рулонами синьки и защитными очками. — Зачем ты пришла? От разлуки сердце млеет?Ну и наглец, подумала Хиллари. Как только у него язык поворачивается! Ее сердце достаточно млело, когда он порвал с нею в то роковое лето четыре года назад.— Нисколько. — А уязвленная гордость заставила ее добавить: — Совсем другой случай: с глаз долой, из сердца вон!— Ты в этом уверена? — протянул он.— Абсолютно. — Пусть не думает, что она пришла из-за него, потому что нет для нее мужчины желаннее, потому что он навсегда поселился в ее сердце. Ничего подобного.— Ишь ты, — не без издевки бросил он. — А мне казалось, ты меня не забыла.— Тот, кто забывает свои ошибки, обречен их повторять. Веская причина, чтобы не забыть тебя, Люк.— Язычок у тебя все такой же острый. — Откровенно плотоядный взгляд соскользнул на ее губы. — И такой же упоительно сладкий?— Какой есть. Не вздумай пробовать, — предостерегла она, гневно сузив глаза.— Думать законами не запрещено. Ты у нас нынче юрист, Хиллари. Тебе следует это знать.— А тебе следует знать, что твои намеки и экивоки у меня восторга не вызывают.— В былое время вызывали. И еще какой.— Те времена прошли. И давно. С тех пор многое приключилось. Поэтому я и пришла повидать тебя. Как ты мог допустить, чтобы это так далеко зашло?— По-моему, не так уж и далеко. Она с удивлением уставилась на него:— Ты серьезно?— А что такого?— Подумать только — я считала, ты мне поможешь. А ты той же пробы, что и твой отец.Люку это утверждение не понравилось. Пока он жил с отцом, не раз утешал себя мыслью, что, к счастью, не похож на него. Слова «сдержанность» в лексиконе его отца вообще не существовало. А у него оно было основой основ.— Погоди минутку…— Нет уж, это ты погоди. Как можно спокойно относиться к тому, что с этими двумя происходит?— Знаешь, у меня впечатление, что мы говорим о разных вещах.— Разных? А ты о чем говоришь? — удивилась она.— Я-то? О том, что десять минут назад произошло на лесенке между нами двумя, — мгновенно выпалил Люк.Хиллари решила не комментировать его реплику, сделать вид, что такой пустячный эпизод и слов-то не стоит, хотя, судя по тому, насколько сама она была ошеломлена, встреча их могла иметь далеко идущие последствия.— А я говорю о вражде между нашими отцами, — заявила она.— Ах, вот о чем!— Да, о том самом. Меня долго не было в городе, и я даже не догадывалась, до какой степени это дошло. — Подразумевалось, что он-то, несомненно, все знал.— Я тоже надолго уезжал, — возразил Люк. — Завел собственное дело, как видишь. Или ты не заметила?Дело, которое сыграло немаловажную роль в нашем разрыве, добавил он про себя. Хиллари не могла взять в толк, зачем ему понадобилось иметь собственное дело. Она не одобряла его решения наняться на высокооплачиваемую работу где-нибудь в Африке или Азии, чтобы заработать побольше денег и основать собственную компанию.Нет, она толкала его на другое: взять заем у своего или ее отца. Люк отказался. Они тогда насмерть переругались, а неделю спустя он уехал на Ближний Восток.— Как же, заметила и тебя, и твою замечательную компанию! — В голосе Хиллари прозвучал глубокий сарказм негодования. Эта тема была для нее минным полем. Люк был одержим желанием иметь собственное дело. Ради этого он мог пожертвовать всем, даже Хиллари!Четыре года назад они порвали отношения, когда Люк заявил, что подписал двухгодичный контракт, который, возможно, потом продлит еще года на три. Подписал, ничего не обсудив с ней заранее! Он просто обрушил на нее эту приятную новость как свершившийся факт.Хиллари была потрясена. Ей не верилось, что он способен пойти на такой шаг, от которого зависело их будущее, не посоветовавшись с ней. Разве что он и не собирался делить с ней свое будущее. Все может быть. Такого удара по своему самолюбию она ему не простила.К тому же своенравный поступок Люка усилил и без того мучившее ее подозрение, что она увлечена Люком куда больше, чем он ею. К примеру, он ни разу напрямик не объяснялся ей в любви, хотя сама она не раз говорила ему, что любит его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23


А-П

П-Я