Она вручила весело щебечущую девочку отцу.
– Ну, иди сюда, – Грег улыбнулся ребенку.
Джой потерла щеки и нос. – Вот так, – смеясь сказал Грег и взял ее за руку.
Три женщины пошли на кухню, а мужчины остались с детьми в гостиной. Когда до них донеслись звуки телевизионной трансляции баскетбольного матча, Рэйчел, рассмеявшись, посмотрела на Диану.
– Трэвис сказал, что никак не может пропустить игру. – Диана встряхнула своими темными волосами. – Он прихватил с собой книжки, чтобы занять детей.
– Ничего, они скоро присоединятся к нему, чтобы смотреть телевизор, – добавила Джейн. Вы только подумайте, жить в доме с тремя мужчинами…
Все трое рассмеялись над сомнительного характера перспективой, ожидавшей Диану в будущем.
Рэйчел не виделась с подругами с прошлой недели, и теперь ей предстояло сообщить им о своем решении оставить работу в офисе. Но прежде она хотела поговорить со Слоаном. Следовало сообщить это еще тогда, когда она рассказала ему всю правду об Оливии.
– Давайте отнесем закуски, – предложила Рэйчел, – а заодно посмотрим, как продвигаются дела у девочек.
Джейн и Диана разложили по тарелкам салаты, жареный картофель и прочую еду. Затем они начали спускаться по лестнице.
– Я бы хотела, чтобы папа и Рэйчел были вместе.
Случайно услышав слова Сидни, Рэйчел повернулась к подругам, приложив палец к губам.
Звонкие голоса сестер доносились из комнаты.
– ..это было бы здорово.
Чтобы она и Слоан были вместе? Рэйчел посмотрела на Джейн, застывшую с выражением величайшего изумления на лице.
– И я тоже хотела бы, – сказала Саша.
Софи быстро добавила:
– Мы все бы этого хотели.
– В Новый год мы наконец почувствовали себя свободно без папиного занудства, – отозвалась Саша. – Когда они недавно ходили по магазинам, я просидела в гостях у Элис целый лишний час, и папа ничего не заметил.
Веселые голоса девочек шокировали Рэйчел.
– А когда они готовили пирожные, – воскликнула Софи, – я до одиннадцати ночи разговаривала по телефону с Бобби.
– И они бы точно убили нас, – сказала Сидни, если бы узнали, что это мы придумали испечь такое большое количество пирожных.
Постепенно Рэйчел начинала понимать, в чем дело. Девочки намеренно пригласили ее на новогоднюю вечеринку, чтобы она там отвлекала их отца. А они бы, таким образом, получили полную свободу, возможность делать все, что им хочется. Девочки надеялись, что, соединив ее и Слоана, они наконец будут предоставлены сами себе. Их тонкий расчет был совершенно сознателен и направлен на то, чтобы избавиться от надоевшего им надзора отца.
Рэйчел подумала, что тот поцелуй на вечеринке, и необходимость рассказать правду о прошлом, и ее решение уйти с работы – вес произошло из-за этого. Конечно же, они не предполагали, что их замысел будет иметь такие последствия.
Она жестом попросила Джейн и Диану подождать, пока она не скажет несколько слов девочкам. Обе женщины кивнули и остались на лестнице, явно не понимая, что происходит.
Рэйчел вошла в комнату.
– Я даже не могу выразить, как я в вас разочарована.
Все трое повернулись к ней. На их лицах застыло изумление.
– Вам должно быть стыдно за себя, – добавила Рэйчел. – И я думаю, вам пора узнать, что теперь мне известны все ваши интриги и против отца, и против меня, – На лицах всех троих тут же появилось виноватое выражение.
– Я всегда готова была все для вас сделать, сказала Рэйчел, – я ходила с вами по магазинам, в парикмахерскую, помогала вам делать уроки, решала все ваши проблемы. Всегда заступалась за вас перед отцом и просила его разрешить вам то, что он запрещал.
Их лица становились все более и более виноватыми. Но Рэйчел продолжала. Она должна дать детям понять, насколько дурно они повели себя.
– И ваш отец любит вас, – проговорила она. Он все для вас делает. Все, что может. Он работает ради вас. Чтобы вы ни в чем не знали недостатка. Чтобы у вас была возможность учиться.
Старается уберечь вас от ошибок. А вы отвечаете ему таким образом. Вы пытаетесь манипулировать его жизнью.
Вероятно, Сидни больше не могла сдерживаться. Она сказала:
– Мы не хотели сделать ничего плохого.
– Ни вам, ни ему, – добавила Софи тихо.
– Мы только хотели… – Саша не могла найти слова для самооправдания.
Рэйчел добавила:
– Получить свободу?
Три сестры кивнули, сгорая от стыда.
– Простите меня, – прошептала Софи.
Саша кивнула:
– И меня тоже.
Сидни посмотрела на Рэйчел:
– И меня, Рэйчел.
Рэйчел обрадовало, что хотя бы сейчас не прозвучала их привычная формула «Нас всех».
Значит, девочки понимают всю серьезность ситуации.
Саша спросила:
– А вы рассказали папе о том, что мы сделали?
– Нет, – ответила Рэйчел. – Я не сказала. Вы сами ему скажете. Не знаю, что теперь будет с вашей вечеринкой, но вам необходимо во всем признаться отцу. Вы должны отвечать за то, что делаете, так будет лучше для вас же.
Сидни возмутилась:
– Почему взрослые так всегда говорят?
Рэйчел усмехнулась и ответила:
– Если вы хотите быть свободными, как взрослые, вам придется принимать правила, по которым должны жить и живут взрослые. – И уже более серьезно произнесла:
– Я бы хотела еще кое-что сказать. Вы думали освободиться от надзора. Поверьте мне, вы совершили ошибку, я буду присматривать за вами всегда.
– И я тоже, – сказала Джейн, входя в комнату.
– Все мы, – добавила Диана.
Грег подтвердил слова Джейн и Дианы:
– И мы тоже.
– Я присоединяюсь, – добавил Трэвис.
Все взрослые стояли перед сестрами, но все они смотрели на них с симпатией и любовью, никто не был разгневан или рассержен.
Три сестры были в замешательстве.
– Почему нам так не везет? – вскричала одна из них.
– И вам не стоит забывать, что так будет всегда, – смеясь, сказала Рэйчел.
– Это нечестно! – вскричала другая.
– Что именно?
Рэйчел повернулась и увидела Слоана, стоявшего в дверях, позади всех. Сердце ее замерло. О господи, как же она любит его! Как она скажет ему о том, что собирается оставить работу и уйти от него?! Неужели уйти?
Почему она должна уйти? Потому что у нее нет больше сил видеть его и сдерживаться.
– Что вы опять натворили? – спросил дочерей Слоан.
– Да, ну-ка объясните нам всем, – потребовал весело Грег, – и мы решим, что с вами делать.
– Ах, – усмехнулся Слоан, – вы уже вступили на путь борьбы тинейджеров против взрослых?
Все весело подтвердили его слова.
– Так говорите же, – начал он добродушно. Я и сам некогда был тинейджером, попробуем разобраться. – Он обратился к друзьям:
– Я рассчитываю на вашу поддержку.
Рэйчел сказала:
– Я думаю, они вам обязательно расскажут.
Она почувствовала, что едва устояла на ногах, взглянув в темные глаза Слоана.
– Можем ли мы побеседовать минуту? – спросил он.
– Конечно. – Она поднялась за ним по лестнице.
Он, возможно, хотел обсудить поездку в больницу. Но именно теперь и следовало все объяснить ему. Рассказать о своем плане. Она понимала, что дальше тянуть невозможно.
Когда они пришли на кухню, Рэйчел спросила:
– Как миссис Лоуренс?
– Как я и думал, – сказал Слоан. – Ей просто необходимо было с кем-нибудь поговорить. Она страдает из-за развода. И по поводу отъезда сына. Страдает от одиночества. Я хочу попросить Диану побеседовать с ней. Миссис Лоуренс беспокоится о неоплаченных счетах. Как вы полагаете, ее страховки хватит на погашение долга?
– Я не знаю. Но обязательно позвоню в понедельник и выясню все, что касается ее вопроса.
Но как раз по поводу работы…
Слова застревали у нее в горле, и мысли путались. Ей было трудно собраться с силами.
– Я хотела сказать вам, – начала она, – что собираюсь просить об отставке.
– Но почему, Рэйчел? – Он покачал головой в полном недоумении. – Почему?
Слоан пристально смотрел на нее, ожидая ответа. Она чувствовала, что его взгляд причиняет ей боль, но не могла ничего изменить. Она должна была выдержать все.
– Потому что… – продолжала она и снова запнулась. Ей хватило времени, чтобы облизнуть пересохшие губы, она взяла себя в руки и постаралась сосредоточиться на главном. – Потому что есть нечто, касающееся прошлого, о чем вам не следовало бы знать. Я не все открыла вам. И знаю, о чем вам не следовало бы знать. Тогда наконец все прояснится. И я смогу.., уйти из вашей жизни. – Она поспешно добавила:
– Я говорю о наших отношениях. Но надеюсь, что смогу общаться с девочками.
Она безумно хотела избавить Слоана от неприятного ожидания.
– Когда я сказала, что не захотела остаться с Оливией в одной комнате, потому что была возмущена ее поступком.., это была только половина правды.
Не смей опускать глаза, приказала она себе, подними их. В последний раз в жизни ты должна пойти на жертву и смириться. Тебе необходимо признаться, открыть Слоану свою последнюю тайну.
Посмотрев прямо на него, Рэйчел сказала:
– Я ушла потому, что.., была ужасно влюблена в вас тогда. И ничего не могла с собой поделать. Но я никоим образом не хотела помешать Оливии. Она была моей лучшей подругой. И я понимала, что должна сделать это ради нее.
Теперь оставалось самое трудное.
– Однако потом я все же продолжала поддерживать с ней отношения. Я понимала, что моя любовь не угасла. И все годы… – Рэйчел закрыла глаза, чувствуя, что язык прилип к небу. Она может. Она обязана! Она заговорила вновь, но голос ее теперь звучал совсем тихо:
– Все годы я любила вас, все сильнее и сильнее. – И наконец она нашла в себе силы сделать последнее признание. – Я и сейчас люблю вас.
Туман застилал ей глаза.
– Поэтому я прошу об отставке, Я не могу больше работать с вами, Слоан.
Других объяснений не требовалось. Он был достаточно умен и тонок, чтобы понять значимость для нее ежедневных встреч с ним.
Слоан едва заметно улыбнулся. Она и предположить не могла, что он будет улыбаться. Неужели его не удивило ее признание? Она покраснела, ей было стыдно, тяжело. Она чувствовала непереносимую боль, словно в сердце ей вонзился нож.
– Я позвал вас сюда, – сказал Рэдклифф, чтобы поговорить обо всем, что я узнал от вас вчера в офисе. Вы дали мне совет простить и забыть все, что случилось.
Рэйчел почувствовала, что ей не хватает воздуха. И все же странно, почему он никак не реагирует на ее признание? Понял ли он то, о чем она говорила? И вообще, интересуют ли его ее чувства? Или его совершенно не заботит, что она любит его столько лет?
– И я подумал, что вы правы. – Он подошел совсем близко, так что она ощутила на лице его дыхание. – Не могу утверждать, что я простил Оливию. Но я уже не испытываю гнева оттого, что она лгала и манипулировала мною. Она подарила мне сокровище. Трех дочерей. Они моя единственная радость. И их рождение было самым счастливым моментом моей жизни.
Он приблизился вплотную к ней.
– Но это только одна сторона нашего разговора.
Его улыбка, растерянная и загадочная одновременно, тревожила Рэйчел. Она все больше и больше теряла контроль над собой.
– Я хотел поговорить с вами наедине, – продолжал Слоан, – и теперь наконец могу это сделать.
Теперь я знаю, каковы ваши чувства ко мне, – Он улыбнулся еще более странной, непостижимой улыбкой.
Рэйчел испытывала и страх, и жгучее желание.
– Но перед тем как я все скажу, – произнес он, – я хочу, чтобы вы знали, о чем я думал последние пару дней. Об Оливии. О ее болезни. И о вас. Обо всем, что вы для меня сделали.
Рэйчел и не думала, что услышит такое, но открытая улыбка подтверждала его слова.
– Вы сделали для меня больше, чем можно выразить словами. Для меня и моих дочерей. И не меньше, чем о них, вы заботились обо мне. Я люблю вас, Рэйчел. Люблю.
Действительно ли он произнес эти три слова?
Слоан обнял ее за талию и привлек к себе.
Рэйчел не сопротивлялась.
– В ту ночь, когда я поцеловал вас.., под Новый год…
– Девочки сделали для этого больше, чем вы можете себе представить, – Рэйчел наконец обрела дар речи, – но об этом они вам сами расскажут.
Он покачал головой.
– Они наверняка схитрили.
Она кивнула, улыбаясь.
– Именно так…
Слоан рассмеялся, звонко и громко.
– Тогда я поцеловал вас – и совершил самый потрясающий поступок в своей жизни. Я понял, насколько сильно хочу вас. И все, что вы рассказали об Оливии, только убедило меня в том, что я действительно больше не испытываю никакого чувства вины. – Он поднял глаза. – О, я по-прежнему буду сожалеть о ее смерти. Навсегда останется чувство, что можно было поступить иначе.
Но остатки любви исчезли. Я сделал все, что мог, чтобы спасти ее. И вы сами это подтвердили.
Он взял ее руки и прижал к своей шее. Она жаждала его прикосновения.
– Сейчас наше время, – прошептал Слоан. Время счастья и исполнения желаний. Время любви. Правда?
Она ответила прерывающимся от радости голосом:
– Я так долго мечтала об этом. Надеялась на это. Жаждала этого. Я так тебя люблю.
– И я люблю тебя.
Их губы встретились. Они любили друг друга. Ничто больше не могло разлучить их.
ЭПИЛОГ
Осень окрасила Филадельфию в яркие цвета. И Рэйчел выбрала именно такую гамму для своего свадебного наряда.
Стоя у порога зала бракосочетаний, Слоан прошептал ей:
– Я самый счастливый мужчина на свете.
Рэйчел вздрогнула от удовольствия.
– Я никогда не видел более очаровательной невесты.
Она улыбнулась в ответ на его комплимент.
– А я никогда не видела такого красивого жениха. – И тихо прибавила:
– И такого привлекательного.
Софи, Сидни и Саша кинулись к отцу, их лица светились счастьем, когда они обнимали его.
Девочки выглядели очень красиво в темно-красных длинных платьях. Их покрой был почти взрослый и очень женственный. Но радовались они, скорее, как дети.
– Я даже не представляла, что вы такая красивая, Рэйчел, – сказала Сидни.
– И я тоже, – добавила Саша.
– Мы все, – заключила Софи.
Первыми прибыли Грег и Джейн. Грег держал на руках маленькую Джой, которая весело лепетала все, что ей запомнилось из разговора взрослых. Рэйчел радовалась за Джейн, пополневшую и ставшую более спокойной во время беременности. Меньше чем через два месяца они ждали появления малыша.
Пока Грег поздравлял Слоана, Джейн подошла к Рэйчел и, коснувшись ее щеки, сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16