На минутку остановился у двери спальни, прислушавшись к стонам Сэм, потом тихонько зашел и сел на кровать рядом с ней.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, поглаживая ее по спине. – Неужели так плохо?
– Ужасно, – простонала она.
И разрыдалась.
Крис нежно поглаживал ее по спине, двигая рукой по кругу медленными ритмичными движениями, пока рыдания не перешли в нервные всхлипывания. Ей было так стыдно, что она не могла заставить себя взглянуть на него.
Что же до Криса, то он почувствовал, что что-то произошло. Может, он толстокожий, но не тупой.
Хотя все думали, что он ни о чем не догадывается, он заметил, как расцветает Сэм, когда Дэн рядом, и понял, что дело в тайной и глупой влюбленности. Но он верил в свой брак, верил в Сэм и знал, что это пройдет.
И он также знал, что случилось неладное. Он мог бы догадаться, но не хотел размышлять на эту тему и гадать, что могло произойти. Достаточно было видеть, что сегодня вечером ее влюбленности пришел конец. Это чувство, каким бы оно ни было, исчезло. Резко и навсегда.
Все было кончено.
И все остальное было уже неважно.
В ту ночь Сэм плохо спала. Эта ночь отличалась от других. Вместо того чтобы лежать в кровати и предаваться фантазиям о Дэне, она снова и снова прокручивала у себя в мозгу его снисходительный тон. Пыталась выкинуть его из головы, заставляла себя сосредоточиться на чем-то другом, но его голос опять проскальзывал в ее мысли.
«Эта несчастная корова испытывает множественные оргазмы, стоит ей лишь взглянуть на меня».
О боже. О боже. Сэм съеживается от унижения, от того, как ошибалась, какой была дурой, если не замечала, что Дэн всего лишь играет с ней.
Но, самое худшее, он видел ее такой, какая она есть на самом деле. Она-то думала, что выглядит сексуально, соблазнительно, чудесно, а он считал ее посмешищем.
Несчастная корова.
Он увидел в ней именно то, чего она боялась и скрывала от других: толстую домохозяйку из пригорода. Идиотка. Она знала, что он о ней думает: она была объектом издевок, ничтожеством, посмешищем.
Жалкое зрелище.
Это самый ужасный вечер в моей жизни, думает Сэм. Я никогда не смогу пережить этого. И никогда больше не смогу взглянуть Мэйв и Марку в глаза. Я этого никогда не забуду.
В 4.34 Крис начинает тихонько похрапывать. Сэм садится на кровати и наблюдает за ним, смотрит, как подрагивает его тело, как его спина слегка вздымается вверх-вниз, и ждет. Ждет, когда почувствует ненависть.
Все эти месяцы она лежала ночью без сна и ждала, когда он захрапит. Ждала, чтобы оправдать свое раздражение и злобу. Лежала в постели и шипела, чтобы он заткнулся, и ненавидела его за то, что он оказался не тем человеком, за которого она должна была выйти замуж.
И сегодня ночью она ждет, когда эти эмоции хлынут через край с избытком желчи, но, к своему изумлению, не чувствует ничего. Это всего лишь Крис, думает она, и глаза ее наполняются слезами. Посмотрите на его тело; эту спину я знаю так хорошо, что могла бы отыскать на ней каждую родинку с закрытыми глазами. Посмотрите на его волосы: эту густую, косматую шевелюру она бы узнала в море других голов. Внезапно он кажется ей таким родным, таким уютным, и эмоции переполняют ее, а к горлу подкатывает комок.
О боже, думает Сэм, пораженно качая головой. О чем же я думала? Что я наделала?
– Крис, – шепчет она, протягивая руку и дотрагиваясь до него.
– Извини, – бормочет Крис и переворачивается на бок.
Он так привык, что ранним утром она тыкает его и шипит, что это выходит у него автоматически.
Сэм улыбается, а по щекам катятся слезы. Она пристраивается сзади, подтягивая колени и крепко прижимая их к его ногам, и обнимает его за спину.
– М-м-м, – бормочет Крис, на секунду просыпаясь.
– Я люблю тебя, – шепотом произносит она и улыбается.
Ужасы вчерашнего вечера постепенно отступают. Она крепче обнимает его, прижимается и понимает, что за ним она – как за стеной. Он всегда будет заботиться о ней, всегда придет на помощь.
Он – мой муж, думает она, зарываясь носом в его волосы и вдыхая его запах. Сэм благодарит бога, что он ничего не знает и ничего не слышал.
Отец моего ребенка.
Мой любимый мужчина.
Мэйв появилась тремя днями позже, выждав, по ее мнению, подобающий срок. Сэм не отвечала на звонки, но Мэйв хочется увидеть ее перед Рождеством.
– Я хотела сначала позвонить, – объясняет она, расстегивая комбинезон Поппи, – но подумала, что придумаешь предлог и скажешь, что занята, а я переживала из-за… из-за… ты знаешь. О том, как ты… – у Мэйв смущенный вид, но Сэм смеется и распахивает дверь.
– Я в порядке, – говорит она. – Кофе хочешь?
Мэйв идет за ней по коридору. Ее беспокоит, что Сэм пытается храбриться. В конце концов, Мэйв сама была там тем вечером. И все слышала. Можно только догадываться, какое унижение сейчас испытывает Сэм.
Сэм хлопочет с кофейником, а Мэйв усаживает Поппи на стульчик и поворачивается к Сэм, убедившись, что Поппи надежно пристегнута и сидит тихо.
– Сэм? Ты в порядке? Правда! Я ведь все слышала тогда. Это было ужасно, и я бы умерла, если такое произошло со мной. Я все понимаю, просто переживаю за тебя.
Сэм с горькой усмешкой садится за стол, поставив перед собой две чашки кофе.
– Мне не хочется даже вспоминать об этом, – говорит она. – Стоит только подумать, и меня сразу тошнит.
– Должна сказать, этот Дэн – полное дерьмо. И я с самого начала так подумала. Тогда, когда мы только познакомились, я сразу подумала: какой ублюдок. Было видно, что он издевается над тобой…
– Прекрати! – Сэм вытягивает руку.
Еще не хватало слушать о том, как Дэн издевался над несчастной коровой Сэм.
– Я не хотела тебя обидеть, – честно признается Мэйв. – Ведь ты ему нравилась. Это же очевидно?
– Ничего подобного, – вздыхает Сэм и сжимает руку Мэйв. – Я знаю, что я ему не нравилась, ничего страшного, можешь не врать, лишь бы мне стало лучше. Самое ужасное то, что я чувствую себя полной идиоткой. Последние несколько недель я была одержима этим парнем, думала, что вышла не за того человека, и что с Дэном наконец обрету вечное счастье. Но все это оказалось лишь дурацкой детской влюбленностью, которая зашла слишком далеко, и… – она умоляюще смотрит на Мэйв. – И я же замужем. Я не должна влюбляться как девчонка. Какого черта я только думала.
– Какого черта мне знать?
Мэйв пожимает плечами, и они смеются.
– В ту ночь я долго размышляла об этом, – устало произносит Сэм. – Знаешь, когда я вышла за Криса, то была уверена, что никогда больше даже не взгляну на другого мужчину. Так и вышло. Шесть лет меня никто больше не интересовал. Но, наверное, я чувствовала себя такой толстой, непривлекательной и скучной, что, когда Дэн проявил ко мне интерес, я раздула это до невероятных пропорций. А ведь кто угодно мог бы обратить на меня внимание, и это ударило мне прямо в голову.
– К тому же, – мягко добавляет Мэйв, – если ты замужем или живешь с мужчиной, это вовсе не значит, что тебе нельзя влюбляться.
– Правда? Хочешь сказать, ты тоже влюблялась в других мужчин? А как же Марк?
– Серьезно я не влюблялась, но иногда можно пофантазировать. Но все дело в выборе, не так ли? Ты взвешиваешь все варианты: что у тебя есть, и что ты можешь потерять. Я бы никогда не подумала, что предпочту любимого мужчину и ребенка безумному сексу и шикарным мужикам, но теперь у меня есть Марк и Поппи, и я ни за что не стала бы ими рисковать.
Сэм задумчиво кивает.
– Ты права. Я только той ночью это поняла. Дэн научил меня ценить то, что у меня есть. Ты абсолютно права. Надо было только мечтать о нем, но не превращать фантазию в реальность.
– Ты не виновата. Он тебя провоцировал. Ты была недовольна собой, и он как хищник кинулся на добычу.
– Так оно и было.
– Да. Этот ублюдок посмеялся над тобой.
Сэм вздыхает.
– Какой же я была дурой.
– А как же Крис? Может, сейчас и не самое подходящее время признаваться в этом, но мне показалось, что он прелесть.
– Он и в самом деле прелесть, – улыбается Сэм. – Жаль, что до меня это дошло лишь в полпятого в понедельник утром. О боже, – она корчит гримаску. – Ведь Джулия была права.
– О чем ты?
– Недавно Джулия сказала, что у меня послеродовая депрессия. Не думаю, что все так серьезно, поклянусь богом, в последние несколько месяцев я жила как в тумане. Ненавидела свою жизнь, свой брак, ненавидела Криса. Я любила только Джорджа, он был единственной радостью, единственным, что мне не хотелось менять. Я была уверена, что мой брак разрушен, и все наладится, когда я уйду от Криса.
– А теперь все изменилось?
– Я как будто завернула за угол. Это нечеловеческое унижение… – Она поеживается при одной мысли. – Оно заставило меня засомневаться. Думаю, все было именно так, как ты сейчас описала, но в моем случае мне не пришлось взвешивать и решать, что я могу потерять. Я просто переоценила ситуацию и осознала, что должна быть благодарна и счастлива.
– Тебе удалось избавиться от ненависти за одну ночь?
Мэйв изумлена, но вместе с тем ей любопытно. У Сэм в глазах появился огонек, которого она раньше никогда не замечала.
– Знаю. В это трудно поверить. Но все как будто рукой сняло. Мое негодование. Злобу, которую вызывал Крис. Дело даже не в Крисе, проблема была во мне, хотя я даже не уверена, что я виновата. Думаю, все дело в гормонах. И может, депрессия еще не прошла, может, мне просто полегчало на время. Но я так рада, что снова люблю его, просыпаюсь утром и чувствую себя довольной и жизнерадостной.
– Я и не думала, что тебе было так плохо, – говорит Мэйв. – Почему ты мне не сказала?
– Я никому не говорила. Потому что сама не понимала. Это длилось так давно, что превратилось в норму. Я и забыла, что можно жить по-другому.
Мэйв улыбается.
– Значит, получается, ты должна благодарить Дэна за то, что он спас твой брак и вернул тебе разум. На твоем месте я бы послала ему открытку. А может, цветы?
– Иди ты в задницу, – со смехом отвечает Сэм.
– Сама иди, – смеется Мэйв и закрывает Поппи уши руками. – Хватит ругаться, здесь дети!
К Крису вернулась жена. Он вернул свою жизнь. Теперь он приходит домой, и Сэм, его любимая Сэм, встречает его с улыбкой. Она внимательна, нежна, она сияет от счастья, и на этот раз он уверен, что причина этому – не посторонний человек.
Если, конечно, не считать Мэйв. Мэйв, которая заняла место Джулии, сама того не подозревая.
Сэм намеревалась больше не звонить Джулии, – не позволяли гордость и самодовольство. Прошла неделя. Потом две. Вдруг Сэм поняла, что не говорила с Джулией уже почти два месяца, и пришла в отчаяние. Она скучала по Джулии. У нее была Мэйв, но Джулия знала ее, как никто другой, их объединяло общее прошлое. Это не одно и то же. Сэм пыталась позвонить, даже брала трубку и начинала набирать номер, но гордость каждый раз мешала ей довести дело до конца и помириться.
Как-то вечером она сидела и смотрела старые фотографии – ее и Джулии, снимки разных лет. И, проглотив гордость, взяла трубку и позвонила.
– Я вела себя отвратительно, – смиренно признала она. – Ты была права, а я ошибалась, и ты должна простить меня, потому что я скучаю по тебе и не хочу тебя потерять.
– Я тоже по тебе скучаю, – ответила Джулия, и обе подруги улыбнулись сквозь слезы. – Ладно, – проговорила она, – я знаю, какая ты старая балда, но в конце концов к тебе всегда возвращается здравый смысл.
Они долго разговаривали. Сэм рассказала Джулии о Крисе, о том, как увидела свет в конце тоннеля, и Джулия ни капельки не удивилась.
– Хорошо, хорошо, – пробормотала Сэм. – Я знаю, что ты и в этом была права, но хватит обо мне, что у тебя новенького? Как твоя бурная безумная личная жизнь?
– Вообще-то, – скромно произнесла Джулия, – не такая уж она бурная и безумная.
Сэм затаила дыхание.
– Ты что, кого-то встретила?
– Это не кто-то, это Джек. Мы опять вместе.
– О, – Сэм потеряла интерес. – И надолго, на этот раз?
– Нет, нет. На этот раз все по-другому. Мы встречаемся исключительно друг с другом.
– О господи, ты превратилась в настоящую американку. Исключительно – это он так выразился?
– Да, – засмеялась Джулия. – Но это… здорово.
– Рада, что ты довольна. Это самое главное.
– Да. Как ни странно, мне это нравится, – мечтательно проговорила Джулия.
– Ладно, – Сэм набрала воздуха в легкие. – Поскольку ты в таком замечательном настроении, позволь и я тебе кое в чем признаюсь.
– В чем? – резко и нетерпеливо спросила Джулия.
– Помнишь Мэйв?
– Рыжую Мэйв? Пассию Марка? Мать его ребенка?
– Да.
– Что с ней?
– Я вроде как с ней подружилась.
– И?
– И мне немножко неловко. Хотела, чтобы ты знала.
– О, ради бога. Я уже думала, ты сейчас скажешь что-нибудь ужасное. И с какой стати тебе должно быть неловко? Я один раз ее видела, сто лет назад, и она показалась мне милой. Я прекрасно понимаю, почему вы подружились.
Сэм вздыхает с облегчением.
– Я просто не хотела, чтобы ты думала, будто она вторглась на твою территорию.
– На мою территорию? А вы что, стали близкими подругами? Надеюсь, она не твоя Новая Лучшая Подруга?
– Не говори глупости, – отмахивается Сэм, решив, что для одного дня новостей достаточно. – Мы просто время от времени встречаемся за чашечкой кофе. Вот и все.
– Ну, тогда ничего страшного.
Необязательно говорить Джулии всю правду. Ей вовсе не нужно знать, что Мэйв стала наперсницей Сэм, ее сердечной подругой, почти сестрой. Что Мэйв, сама того не подозревая, помогла вытащить Сэм из болота жалости к самой себе.
Они вчетвером – Мэйв, Поппи, Сэм и Джордж – стали неразлучны. Вместе ходили в клуб «Один час», группу матери и ребенка, детский фитнес-клуб и игровые комнаты и знакомились с другими молодыми мамами.
Ко дню рождения Мэйв Сэм тайком сфотографировала Поппи и написала по фотографии чудесный изящный рисунок. Она поместила его в рамочку, которую от руки разрисовала крошечными бабочками и бантиками.
Мэйв показала рисунок всем своим знакомым, и на Сэм посыпались заказы. Сначала она рисовала для удовольствия, чтобы было чем заняться, пока Джордж спит, но Мэйв отчитала ее за то, что ей не хватает деловой жилки, усадила ее за стол и рассчитала цену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45