https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya-vanny/na-bort/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Марк сразу же взял на себя роль домохозяйки, шеф-повара, организатора. Гора нераспечатанных конвертов в прихожей исчезла за одну ночь. Марк разобрался с проблемами. Взрослыми проблемами, до которых у Джулии никогда не доходили руки. Починил протекающий душ в ванной – она уже смирилась было с этой раздражающей мелочью. Превратил заваленный щебнем дворик в террасу. Он преобразил ее маленький домик в Дом. Спустя год им обоим стало тесно, и он купил большой дом в конце улицы – тогда это был определенно район Госпел Оак.
И теперь они слоняются по этому огромному дому – слишком, слишком большому для Джулии. Ей нравился ее маленький домик с крошечными комнатушками. А в этом доме ей никогда не было уютно, она не ощущала его своим.
Марку же, напротив, сразу здесь понравилось. Поскольку Джулии казалось, что ей все равно, где жить, лишь бы Марк был счастлив, она согласилась, хотя теперь поняла, что ее всегда пугали огромные комнаты, высоченные потолки, французские окна во всю стену.
Они встречаются на кухне – это единственное место, которое на самом деле по душе Джулии. И только кухня изредка становится свидетелем их смеха. Разговоров. Общения.
Ведь иногда они чудесно проводят время. И Марк, и Джулия все еще цепляются друг за друга, надеясь, что в их силах вернуть то волшебство, которое мелькало между ними в самом начале.
Поэтому Марк и согласился завести ребенка. Джулия знала: он не в восторге от этой идеи, он еще не готов. Но ей почему-то казалось, что ребенок – их последний шанс. Разумеется, несправедливо использовать детей, пытаясь заклеить трещины в отношениях. Но Джулия убеждена, что изменится, если у них появится ребенок. Тогда она успокоится. Будет счастлива. Они станут семьей.
Девять месяцев назад казалось, что это будет легко. Через девять месяцев они поняли, что все не так просто, и неспособность сделать что-то естественное, что-то, что у других людей получается безо всяких усилий, кажется, все сильнее отдаляет их друг от друга.
Сначала они пытались это обсуждать. Нерешительно. Нервничая. Ни Марку, ни Джулии не хотелось признаваться, что проблема существует, хотя на данном этапе они и не верили, что она существует. Тогда они все еще занимались сексом спонтанно. Занимались любовью, не сверяясь с табличкой, не измеряя температуру, и не лежали, как Джулия сейчас, с перпендикулярно поднятыми к груди ногами, чтобы спермотозоиды как можно быстрее, безо всяких усилий, нашли дорогу к ее гостеприимной – будем надеяться, что гостеприимной, – яйцеклетке.
Раньше после занятий любовью они каждый раз лежали в кровати и гадали: удалось ли зачать малыша? Сэм утверждала, что она сразу поняла. Сэм сказала, что она поняла в тот самый момент, когда это произошло. Но другие, с кем она разговаривала, говорили, что это полный бред, что ничего не меняется, и они начали подозревать о беременности, только когда месячные стали задерживаться.
А Джулия расспросила кучу народа. Кучу, кучу, кучу, потому что зачатие ребенка превратилось в одержимость, удачное завершение этого дела – в миссию всей ее жизни. Пытаясь узнать, как достичь желаемого, она с радостью расспрашивала друзей своих друзей, коллег, с которыми редко пересекалась, и даже совершенно незнакомых людей.
Легче всего разговаривать с незнакомцами, задавая вопросы на самые интимные темы (к счастью, молодые мамы сами рады поделиться, ведь скрытность и интимность, очевидно, на каком-то этапе удаляются из их организма – где-то на родильном столе). Намного труднее находиться среди хорошо знакомых людей, у которых есть дети.
Глупая. Эгоистичная. Зацикленная на самой себе. Джулия испытывает все эти чувства, и вместе с тем знает, что не в силах совладать с ними. Не в силах побороть боль, которая охватывает ее при взгляде на драгоценных детишек.
В истинных эмоциях Джулия призналась лишь Сэм: она завидует и злится на других за то, что они могут иметь детей. Не на чужих людей: она может спокойно находиться среди незнакомцев и их детей. Но друзья? Члены семьи? Иногда Джулия лопается от ненависти и злобы. Яростной ненависти. Иногда она теряет дар речи. Ее переполняет злоба, и она боится, что вот-вот хлынут наружу потоки ругательств.
Не стоит осуждать Джулию за это. Она не злой человек. Она всего лишь женщина, переполняемая завистью и обидой.
Она ненавидит себя за то, что намеренно избегает встречаться с людьми, у которых есть дети. Избегает семейных вечеринок, потому что у сестры ее зятя десятимесячная дочка по имени Джессика. Последний раз она видела Джессику, когда той было три месяца. Тогда Джулия еще не знала, что может возникнуть проблема, когда она сама решит завести малыша.
Взяв девочку на руки, Джулия ощутила, как сердце наполняется радостью. Но теперь она уже не сможет обнять ребенка. Не сможет смотреть на счастливых родителей, потому что завидует им. Время, молится она. Это всего лишь вопрос времени, рано или поздно она забеременеет, и у нее будет собственный ребенок.
Когда-то, очень давно, Джулия сделала аборт. Долгие годы она не вспоминала об этом. Но в последнее время стала ловить себя на мысли, что думает об этом постоянно. И чаще всего приходит в голову, что с ней все в порядке. Ведь одна беременность уже была. Она не виновата. А если она здесь ни при чем, кто же вино ват?
Джулия пытается не задумываться над этим, пугаясь того, куда могут привести мысли.
И все равно она останавливает молодых мам на улице и просит совета. И пробует все старинные рецепты, по очереди, в попытке забеременеть.
Последний фокус – эта поза, ноги кверху. Этому ее научила женщина с детской площадки. Еще одно местечко, куда Джулия в последнее время зачастила, со слезами на глазах разглядывая пухлых маленьких карапузов, переваливающихся с ноги на ногу, которые набивают рты песком из песочницы, в то время как их мамы слишком увлечены болтовней и не замечают этого. Сидя на скамейке, Джулия думает, так, на всякий случай, что она-то не упустит своего малыша из виду. Так, на всякий случай, она будет идеальной матерью.
Рядом с ней сидит женщина, у которой четверо детей, и все дело в этой уловке: ноги вверх на пять минут, и ни на секунду меньше. Джулии не верится, что всего за пять минут сперматозоиды способны достичь своей цели, поэтому она приноровилась лежать так целый час, перечитывая книжку о том, как забеременеть. А Марк тихонько похрапывает рядом…
Креативная визуализация. Еще один способ. Время от времени она кладет книгу на кровать, закрывает глаза и представляет эти сперматозоиды: вот они прокладывают себе дорогу сквозь фаллопиевы трубы навстречу яйцеклетке. И иногда мысль настолько сильна, что ей кажется, будто она чувствует, как это на самом деле происходит.
Если подумать, вдруг это происходит прямо сейчас? Возможно ли это? Вдруг? Умоляю тебя, Господи, молит она, пусть это произойдет. Прошу тебя, Боже, сделай так, чтобы я забеременела. Пусть во мне зародится Новая Жизнь, пока я лежу здесь с крепко зажмуренными глазами!
Если вам интересно, скажу, что Джулия не ходила к врачу или к специалисту по лечению бесплодия. Боже, только не это, сказала бы она. Пока еще не ходила. Она оптимистично говорит себе, что прошло всего девять месяцев, а это не так уж долго.
И сегодня, когда она практикует Креативную визуализацию, задрав ноги кверху, она готова поклясться, что ощущает, как ЭТО происходит. Нет, она не уверена на сто процентов, но на этот раз ей кажется, что, возможно, у них все получилось.
2
Вообще-то, Джулия должна была бы избегать видеться с Сэм, Сэм с ее растущим животом, которая теперь может думать только о рождении ребенка, схватках и шоколадном мороженом с зелеными оливками и тигровыми креветками. Но почему-то Сэм не вызывает у нее неприязни, ведь она так любит подругу.
Но Сэм всего лишь беременна. У нее еще нет ребенка, которого Джулия так отчаянно желает, и, хотя после рождения малыша Сэм Джулии не хотелось бы исчезать из ее жизни, она ничего не может пообещать.
По дороге Джулия заехала в Пиццу-Хат. Две большие пиццы пепперони с дополнительной порцией оливок и креветок, на радость Сэм. Как Джулия и ожидала, подруга садится и вынимает начинку, потом смешивает ее с мороженым из морозильника и выбрасывает хрустящую корочку пиццы, в то время как Джулия корчится от отвращения.
– Могло быть намного хуже, – произносит Сэм с полным ртом тошнотворной смеси. – Подумай о том, чего хочется беременным. Я могла бы ползать на четвереньках в саду и есть землю.
– Для начала, почему тебе кажется, что твое блюдо съедобно? – отваживается возразить Джулия. – К тому же весь этот бред – всего лишь городская легенда. Беременные же не делают этого.
Как всегда, Сэм улыбается.
– Еще как делают. И еще едят уголь. Вместо Пиццы-Хат послала бы тебя сейчас в гараж за громадными мешками угля. Извращенный аппетит, геофагия, разновидность нехватки железа. Вот что самое интересное. Когда ты беременна, организм всегда сообщает тебе, чего ему не хватает.
– И что же сообщает тебе твой организм, когда ты поглощаешь шоколадное мороженое с оливками и креветками?
Сэм набивает рот еще горстью смеси.
– Наверное, это значит, что мне нужно потолстеть, – и при этих словах они покатываются со смеху.
Сэм всегда была пампушечкой. Копна золотистых кудряшек, тонкая талия, бедра и попа, которые вдохновили бы Рубенса. Но больше всего Джулии нравится Сэм за любовь к себе. Она ни на мгновение не сомневается в собственной неотразимости, не то, что другие женщины, к жалобам которых мы привыкли в наш век тощих моделей. Сэм никогда и никому не задаст вопрос: «Я толстая?», никогда не скажет, что эта юбка ее полнит, а каблуки удлиняют ноги.
Сэм нравится быть пышкой и нравится быть беременной – больше, чем кому-либо из знакомых Джулии. Первое, что Сэм сделала, когда обнаружила, что ждет малыша, – выбежала на улицу и купила книгу «Что делать, если вы ждете младенца». Второе, что она сделала, – вырвала главу «Диеты для беременных».
– Проклятые американцы, – произнесла она, вырывая страницу за страницей, с наслаждением комкая их и швыряя в мусорную корзину в углу. – Помешаны на диетах. Господи, единственный раз в жизни можно есть все, что только ни пожелаешь, так пропади все пропадом. Что касается запрета набирать больше двадцати восьми фунтов… По-моему, я их набрала уже за первые двенадцать недель.
– Так выкладывай, сколько ты сейчас весишь? – спросила Джулия.
– Понятия не имею. С четвертой недели не взвешиваюсь. Какая разница?
Теперь Сэм почти превратилась в шарик. Она переваливается, как колобок, но не заваливается набок. И все еще выглядит потрясающе. Сэм – одна из тех счастливиц, кто во время беременности не страдает от пигментных пятен и выпадения волос. У нее гладкая чистая кожа, густые волосы, блестящие и растущие не по дням, а по часам.
– Думаете, мне повезло? – сказала она пару педель назад, когда какая-то женщина в очереди к гинекологу в больнице сделала ей комплимент по поводу чудесных волос и сказала, какая она счастливая, что они так быстро растут.
– Они так же быстро растут не только на голове, но и в других местах, – ответила Сэм, закатив глаза. – На ногах у меня джунгли, и я делаю эпиляцию только тогда, когда иду на прием, потому что не хочу, чтобы акушерки сплетничали. А видели бы вы мою бороду…
Сэм – не натуральная блондинка. Поэтому заявляет: если бы ее выкинули на необитаемом острове примерно на месяц, любой корабль просто поплыл бы дальше своей дорогой, и не догадываясь, что горилла, которая размахивает руками под пальмами, – на самом деле Сэм.
Но ее бороду так никто никогда и не видел.
– Смотри, смотри, – постоянно твердит она Джулии, вытягивая шею и тыча пальцем в воображаемые поросли.
– Я ничего не вижу.
– Хорошо, тогда потрогай, – она хватает Джулию за палец и поглаживает под подбородком, и тут Джулии ничего не остается, как признать, что она чувствует легчайший, но совсем мягкий пушок.
– Единственное, за что я ненавижу беременность, – вздыхает Сэм. – Проклятые волосы.
– А геморрой? – выстреливает Джулия со злобной ухмылкой.
– О, дерьмо. Неужели я тебе говорила? – Джулия кивает, и вид у Сэм становится смущенный. – Не так уж это меня и беспокоит, – говорит она. – Иду в «Бутс» и покупаю анусол оптом, говорю, что для моего мужа.
– Крис, наверное, никогда туда не ходит.
– Только по субботам, а там в выходные другие продавцы, и никто не спрашивает у него, как геморрой.
– Да, но, Сэм, геморрой для беременных – обычное дело, тут нечего стыдиться.
– Нет, есть чего. Это стыдно и чешется.
– Хорошо, хорошо. Без подробностей, пожалуйста, благодарю. Расскажи о работе.
Сэм – художник-дизайнер. Возможно, вы вовремя покупаете банки с супом, которые она разрисовала. Со стороны кажется, что дизайнер – захватывающая работа, но Сэм считает ее скучной и однообразной и совершенно не творческой, по крайней мере, не для такого таланта, как она.
Во всем, что не касается работы, она испытывает вдохновение. Видите эти подушки на диване? Это она сделала. Красивые простые шторы с аппликацией из крошечных листьев по нижнему краю? Работа Сэм.
Потрясающие картины маслом в стиле Ретро, что висят вдоль стен в коридоре? Опять она.
Она бы никогда в этом не призналась, но, так же как Джулии нужен ребенок, чтобы наладить отношения с Марком, Сэм нужен был предлог, чтобы уйти с работы, и, кроме того, ей хотелось доказать, что она станет лучшей матерью, чем ее мать, которой никогда не было рядом в нужный момент.
Сэм и Джулия уже тысячу раз говорили о детях. О том, как здорово было бы иметь детей одного возраста. Но Сэм не ожидала, что все произойдет так скоро – так же, как и Джулия не ожидала, что придется так долго ждать.
В их банде был и третий участник. Белла. Говорят, трое – уже толпа, но к ним это никогда не относилось. Может, помогло то, что Сэм и Джулия дружили раньше, до того, как на горизонте появилась Белла, но между ними никогда не было мелочной ревности, которую часто считают спутником треугольников.
Джулия и Сэм познакомились на вечеринке сто лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45


А-П

П-Я