Может быть, даже звонят в то агентство, куда мы ходили. Они поддерживают контакты и после того, как Макмаллен инсценировал собственное исчезновение. Лиз продолжает поставлять ему информацию. Однако чего она не осознает, так это того, что подлинные планы Макмаллена идут гораздо дальше банальной клеветнической кампании. Он намеревается не просто подмочить репутацию Хоторна – ему нужно уничтожить этого человека. Припомни, Джини, что он говорил сегодня вечером в машине. О том, что Лиз даже мысли не допустит о разводе, что единственная возможность освободить ее, чтобы она смогла выйти за него замуж, – это смерть Хоторна.
– Ты думаешь, Макмаллен планирует убийство? Какое-то мудреное покушение? – Джини потрясла головой. – Знаешь, Паскаль, что-то не верится. Помимо всего прочего, ты имел возможность убедиться, насколько надежна служба безопасности Хоторна. Даже малейший риск для его жизни исключен.
– Ты в этом уверена? Ни одна служба безопасности не дает стопроцентной гарантии. Макмаллен – снайпер с отличной армейской выучкой. Северная Ирландия, Фолкленды… Скорее всего, он уже убивал в прошлом. Разве не может он убить вновь? Как британские, так и американские службы безопасности, похоже, рассматривают его в качестве фактора риска. Почему? Потому что он ставит под угрозу прошлое Хоторна или все-таки его жизнь? Как ты думаешь, Джини? И если он скрывается, то почему же из тысячи убежищ выбрал именно то, которое расположено ближе всего к загородной резиденции Хоторна? Зачем ему все эти газеты? Не затем ли, чтобы составить схему передвижений Хоторна? – Паскаль возбужденно жестикулировал. – Может, он сообразил, что здесь к Хоторну подобраться все же гораздо проще, чем в Лондоне. В доме, со всех сторон окруженном полями и лесами, уберечь посла намного труднее. Находясь на загородном отдыхе, каждое воскресное утро Хоторн ходит на богослужение в одну и ту же маленькую церковь. Он открывает свой парк для публики, и Макмаллен хранит газетную вырезку об этом событии.
– Паскаль, ты преувеличиваешь.
– Нет, просто выдвигаю гипотезу, и она кажется мне все более правдоподобной, вот и все.
– Прекрасно. Теперь я знаю твой сценарий. Однако в нем многие вопросы остаются без ответа, и ты должен сам видеть это. Ты предполагаешь, что именно Макмаллен убил Джонни Эплйарда и Стиви? А как же быть с пуговицей, которую ты нашел?
– Эту пуговицу Макмаллен получил от Лиз, а потом подбросил.
– Хорошо. Твое объяснение звучит не слишком убедительно. Но пусть будет так, как говоришь ты. Значит, по-твоему, он же убил и Лорну Монро?
– Не исключено. Хотя, соглашусь, маловероятно.
– Кто отправил остальные посылки после первых четырех?
– Все посылки отправил Макмаллен. Когда ты упомянула о них сегодня вечером, он всего лишь умело разыграл удивление. – Паскаль ненадолго замолк. – Ну ладно, Джини, я тоже не слишком верю во все это. Просто следует помнить, что если ты способен по-разному интерпретировать одни и те же события, это может уберечь тебя от скоропалительных выводов. Нет, я не думаю, что ко всему этому приложил руку Макмаллен. К тому же… когда он объяснил мотивы своих действий, я поверил ему. Этот парень мне по-настоящему понравился.
Джини отвернулась.
– Тогда и я едва не растаяла от него, во всяком случае, поверила его объяснениям. А вот раньше, в коттедже, когда мы сцепились с ним по поводу той вьетнамской истории, он мне совсем не понравился. Он был таким злым, ехидным, необъективным. Но я и сейчас настаиваю на том, что была права в том споре. Все эти фотографии, которые он выложил перед нами, как улики гроша ломаного не стоят…
– Но ведь ты не рассмотрела их как следует, – возразил Паскаль.
– Не рассмотрела, – согласилась Джини. – Но он явно не хотел меня подпускать. Вот я и подумала, что лучше мне туда не соваться, чтобы не мешать ему разговаривать с тобой. Да у меня и сейчас нет ни малейшего желания смотреть на них. – Помедлив, она не вытерпела и повернулась к нему. – Скажи, Паскаль, а эти фотографии – в самом деле серьезная улика?
– Сами по себе – нет, – ответил Паскаль. – Однако они во многом объясняют гнев и горечь его слов. Если допустить, что столь чудовищное убийство и в самом деле совершено, но никто не хочет ни выслушать тебя, ни заняться расследованием, если вокруг тебя неприступной стеной высятся бюрократия, коррупция и равнодушие, разве ты не была бы раздосадована точно так же? Бьюсь об заклад, была бы, и еще как!
Как обычно, он говорил тихо и спокойно, но в его словах Джини послышались легкие нотки осуждения. Потупившись, она вздохнула.
– Прекрасно. Не буду спорить, здесь ты прав. И все же признайся, Паскаль, вся эта история прозвучала как-то очень странно. Какая связь может быть между Макмалленом и теми событиями? Юноша из Оксфорда и вьетнамская деревушка… Вспомни, когда ты прямо спросил его об этой связи, о том, откуда он узнал о той женщине, он наотрез отказался отвечать.
– Он знал не о ней. Он лично знал ее. Между этими понятиями – большая разница. Ты видела его лицо, Джини?
– Видела, но не все время. В тот момент он как раз отвернулся.
– А я видел, – тихо сказал Паскаль. – Знаешь, Джини, меня трудно разжалобить такими вещами, но тут было нечто ужасное. Эта молодая девушка… Макмаллен не только знал, но и любил ее. Я понял это, стоило мне увидеть выражение его лица. Даже раньше, когда он только начал говорить, раскладывая эти снимки, было видно, что с ним творится что-то неладное. Он намеренно пытался отстраниться от всего этого, уйти в себя. – Паскаль замолчал. Он подошел к Джини, опустился на пол рядом и взял ее за руку.
– Послушай, Джини. Сейчас не имеет значения, является ли рассказанное им правдой или ложью. Главное – в том, что Макмаллен сам верит всему этому. Верит страстно, без оглядки. Точно так же, как верит в страдания Лиз от деспотизма Хоторна. Здесь работают эмоции, очень сильные эмоции. Любовь и ненависть, гнев и ревность.
– Жажда мести?
Некоторое время они не произносили ни слова. Посмотрев ей в глаза, Паскаль вздохнул и поднялся на ноги.
– И это тоже. Боюсь, ты права.
Он снова начал вышагивать по комнате. Джини молчала, пытаясь найти в себе силы для непредвзятого суждения, что было весьма нелегко. Она больше не была беспристрастным судьей и знала это. Что-то побуждало ее опровергнуть сейчас все, что рассказал им Макмаллен. Стоило только доказать себе, что он солгал о нынешних проделках Хоторна, как сразу же повысилась бы вероятность того, что и его показания о прежних грехах Хоторна тоже ложь. А ей так хотелось верить, что Макмаллен лгал, пусть даже искренне заблуждался, рассказывая о тех давних событиях во Вьетнаме. О, как она жаждала, чтобы его слова оказались ложью!
Через некоторое время она подняла глаза на Паскаля. Джини знала, что он ждет, когда она заговорит.
– Можешь не сомневаться, – сказала она, – я тоже поверила Макмаллену. Во всяком случае, многому из того, что он нам рассказал. Это не может быть сплошным вымыслом. Слишком много событий произошло, и нельзя за каждым из них видеть только Макмаллена. Я уверена, в его утверждениях есть хотя бы доля правды. То, что происходило на протяжении всей минувшей недели, очевидно, является делом рук Хоторна. Если не его отца. Или же тот тип – Ромеро – действует независимо от них. Макмаллен не стал бы звонить мне по телефону. И он не стал бы вламываться ко мне в квартиру, чтобы так дотошно разбираться с вещами, которые я храню в память о Бейруте, потому что попросту не смог бы этого сделать. Он совсем ничего не знает о Бейруте, да и откуда ему знать? Нет, Макмаллен не пошел бы ни на одно из этих дел. – Девушка задумалась. – Вряд ли ему присуща жестокость. Конечно, в прошлом он мог убивать, и ты абсолютно прав, ссылаясь на его послужной список. Но едва ли он способен мучить животное. Я уверена, он не поступил бы так с Наполеоном.
– Я тоже так думаю, Джини, – поддержал ее Паскаль. – Я внимательно смотрел на него. На его руках – ни одной царапины. Никаких царапин ни на лице, ни на шее.
– Знаю, я тоже смотрела, – задумчиво уставилась она в угол. – Наполеон не сдался бы без боя. Надеюсь, ему удалось нанести мерзавцу хоть небольшой урон. Очень надеюсь.
Паскаль подошел и обнял ее, начав убеждать, что им обоим надо отдохнуть и хотя бы немного поспать. Они заснули. Однако их сон был внезапно нарушен.
В четыре утра зазвонил телефон. Он стоял возле кровати с той стороны, где лежала Джини. Не проснувшись до конца, она пошарила вокруг себя и сняла трубку. Услышав, как она сдавленно вскрикнула, Паскаль тут же проснулся и вырвал у нее трубку. Он сразу узнал его – этот медленный, скрипучий, приглушенный голос. Зажав трубку ладонью, Паскаль посмотрел на Джини. Побледнев от страха, она вжалась в подушку.
– Откуда ему известно, что мы здесь? – недоуменно шептала Джини. – Ведь мы тут под чужими именами, Паскаль. И мы не заказывали номер заранее.
Паскаль отвернулся. Секунду-другую он прислушивался к голосу в трубке. Незнакомец с наслаждением описывал, чего хочет от Джини, после того как она наденет черные перчатки.
– До самого конца, – скрипел он. – А теперь проглоти это.
Паскаль не знал, то ли закричать самому, то ли повесить трубку. Он еще не решил, что делать, когда тон внезапно изменился.
– Не забудь о нашем воскресном свидании, – сказал незнакомец. – Ты знаешь, куда прийти, Джини. Приходи, когда стемнеет. И надень свое черное платье, Джини…
В трубке раздался щелчок, потом зазвучали гудки. Паскаль рассматривал тени, лежавшие на полу комнаты, и в душе его поднимался страх за Джини. Он чувствовал, как панический ужас тисками сжимает сердце. Положив телефонную трубку, он крепко сжал Джини в объятиях. Ее тело словно одеревенело от испуга и напряжения.
– Что он сказал, Паскаль? Что он сказал?
– Ничего, любимая. Почти ничего, – погладил он ее волосы.
– То же, что и раньше?
– Да. А потом повесил трубку. Не думай об этом, любовь моя, – зная, что это всегда успокаивающе действует на нее, он перешел на родной язык, вспоминая все те нежные фразы, что говорил ей в Бейруте. – Soyez calme, tu sais que je t'aime, reste tranquille.
Нежное убаюкивание, как всегда, подействовало безотказно: понемногу успокоившись, Джини тихо и размеренно задышала и в конце концов погрузилась в безмятежный сон. Но Паскалю было не до сна. Он пролежал остаток ночи, вглядываясь в темноту.
Глава 28
В пятницу, без четверти двенадцать, Джини уже сидела в нижнем зале бара-ресторана «Граучо». Ровно в двенадцать бар начал наполняться клиентами. Появилась кучка сотрудников рекламных агентств, потом – пара знакомых журналистов, актер, снискавший славу на озвучивании телерекламы… Однако того человека, из-за которого пришла сюда Джини, все еще не было. Джереми Прайор-Кент, близкий друг Макмаллена по школе и Оксфорду, не отличался пунктуальностью.
Она заказала минеральную воду, открыла газету и быстро просмотрела ее. На первой полосе самое видное место занимал материал о последней серии взрывов, устроенных людьми ИРА. Третья и четвертая пестрели статьями о нескончаемых скандалах в королевском семействе. На пятой красовался снимок супруги посла Соединенных Штатов. Вчера Лиз Хоторн посетила детскую больницу на Грейт-Ормонд-стрит. В настоящее время она председательствовала в комитете по сбору средств на благотворительные цели. На фотографии Лиз сидела в окружении маленьких жертв лейкемии. Ее лицо лучилось добротой и заботой.
Джини сложила газету. В бар ввалилось очередное пополнение, однако никто из новеньких не подошел к ее столу. Было пятнадцать минут первого – Прайор-Кент опаздывал уже на четверть часа. Она еще раз взглянула на фото Лиз – женщины, которую Макмаллен расписывал, как святую наших дней. В то утро, вернувшись из Оксфорда, они несколько часов провисели на телефоне в хэмпстедском доме, пытаясь уточнить те детали, о которых проговорился Макмаллен.
Им удалось установить, что утверждения Макмаллена о его связи с Гренвиллями, дальними родственниками Лиз Хоторн, соответствуют действительности. Однако, как они ни бились, попытки поподробнее узнать о болезни, которая, по словам Макмаллена, заставила его находиться в доме этих людей в 1972 году, не принесли успеха. Таинственный «недуг», поразивший его после внезапного и необъяснимого ухода из Оксфорда, заинтересовал Джини. Почему Макмаллен столь спешно бросил учебу? Какова истинная причина его болезни и как долго она продолжалась? На эти вопросы, надеялась она, ответы могут найтись у Прайор-Кента. Если он, конечно, вообще когда-нибудь появится.
Она еще раз нетерпеливо посмотрела на часы. Паскаль должен забрать ее отсюда в пятнадцать минут второго. Пока она сидела здесь, он продолжал наводить справки о том, имеется ли у Макмаллена разрешение на владение огнестрельным оружием, попутно выискивая дополнительные подробности его военной карьеры. До встречи с ней Паскаль намеревался забрать ключи от дома в Сент-Джонс-Вуде, чтобы отправиться туда и привести свои камеры в готовность к завтрашнему утру. Джини испытала знакомое чувство раздражения. Воскресенье уже на носу, а у нее нет почти никакой уверенности в том, что ему удастся получить фотографии, на которые они так надеялись. Впрочем, она ни слова не сказала Паскалю о своих сомнениях. Но реально ли ожидать, что Хоторн появится у того готического дома и картинно замрет на ступеньках под ручку с очередной блондинкой, которую только что подцепил? Напротив, это казалось ей крайне маловероятным, а в таком случае они обречены вернуться к началу пути и заново искать подтверждение или опровержение этой истории, но теперь уже иными средствами.
Позже, днем, они должны были встретиться с девушкой по имени Сьюзи из эскорт-агентства. Не исключалось, что или она, или Прайор-Кент сообщат неожиданные сведения, способные дать расследованию новый толчок. Однако если никаких существенных зацепок не появится, это будет означать, что они с Паскалем только и делают, что бьются о стенку лбом. Столько работы, а результат нулевой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56