— Генерал самодовольно глянул на короля, а затем снова обратился к колдуну: — Вам, Улутхан, и вашей компании были предоставлены все запрошенные вами средства и условия… и даже больше. Причем вопреки мнению многих из нас. Вы получили все возможности, чтобы проявить себя! И что же? Получается, что могущественнейшая империя в мире не может воздействовать своей невидимой силой на какую-то банду дикарей из джунглей и невежественных крестьян-рисоедов?— Генерал Аболхассан! — Голос Йилдиза, негромкий, но решительный, приструнил разошедшегося воина. — Не подобает вам так расстраиваться и гневаться тогда, когда ваш король сохраняет спокойствие. Ведь в любом случае победа в Вендии не за горами? Не в этом ли меня уверяли мои советники, и вы в том числе?Король кивнул колдуну и направился к двери:— Когда я сочту нужным отчитать Улутхана, я сделаю это сам. А пока что, надеюсь, он приложит все усилия для достижения успеха в своем деле.— Безусловно, Ваше Величество! — Скрипя зубами, генерал коротко кивнул колдуну и проследовал за Йилдизом и стражником в коридор. Асхар и Улутхан проводили ушедших взглядом и неподвижно ждали щелчка замка. А в спину им ухмылялся, испуская зловещее мерцание, оскаленный череп. ГЛАВА 3. ФОРТ ШИНАНДАР По мере того как солнце поднималось все выше, жара становилась просто невыносимой. Пылающее светило, словно борец-тяжеловес, всем весом своего тела давило на противника, сгибая его, распластывая, прижимая к раскаленной земле.С самого приезда в Вендию Конан не уставал удивляться контрасту между влажной, липкой духотой джунглей с плотной пеленой зловонных испарений и испепеляющим зноем военных городов и поселков. Придя на эту землю, завоеватели расчистили участки земли, убрали с них не только деревья, но и все кусты и лианы, а затем отгородились от джунглей частоколами. Голая земля в лагере каждый день к полудню покрывалась трещинами, осыпалась сухой пылью, и так до вечера, когда ветер с залива Сахиба приносил черные тучи и ливень превращал высохшую твердь в липкую грязь.Ближе к полудню даже отраженный от земли жар становился нестерпимым. Конан передвинул свой табурет подальше в тень от тента над солдатской столовой. Но при этом он позаботился о том, чтобы склонившиеся над игральными костями солдаты и сидящие тут и там венджипурские кабацкие девчонки не закрывали ему вид на выход из штаба на другой стороне двора. Прислонившись к одной из опор тента, Конан неспешно потягивал пиво из большой кружки, краем уха слушая усевшегося рядом Юму.Чернокожий великан, по своему обыкновению, недовольно бурчал:— Не больно-то расщедрился капитан Мурад за набег на это логово демонов. Нет, Конан, нельзя быть таким честным. Зачем ты сказал капитану, что старый шаман сбежал? — Черный воин улыбнулся, в тени холста его зубы и белки глаз казались желтыми. — Нужно было отрезать голову самому тошнотворному из его охранников. После такой прогулки по джунглям она сошла бы за голову любого колдуна. А там, глядишь, отпуск на недельку дали бы. Съездили бы в столицу Венджипур, отдохнули бы…Конан покачал головой и положил руку на плечо друга:— Нет, приятель, эта старая лиса — слишком опасный враг, чтобы вот так запросто шутить с ним. Если начальство будет думать, что он мертв, они тут сразу такого нагородят, таких операций напридумывают… А кому потом расхлебывать? Опять нашему брату… — Киммериец отхлебнул из кружки. — Видят боги снежных вершин! Вендия — гнилое место! Я нанялся сюда, потому что служба на юге казалась мне нетрудной. А теперь не знаю, как прожить день до заката.— Да, Конан, тут ты прав… А помнишь, казалось, что Вендия — отличное место, чтобы сделать карьеру? — Зубы Юмы вновь сверкнули в широкой улыбке. — Но здесь все эти крючконосые офицеры-аристократы, рожденные только чтобы командовать. — Он презрительно сплюнул. — Если вся эта братия сидит в фортах и носа не высовывает, — откуда же взяться вакансиям для нас? Нет, лучше об этом и не думать. — Кушит рассеянно оглядел всех находящихся под навесом. Его взгляд задержался на настоящем великане, превосходившем ростом даже Конана и Юму. Подойдя к нему, Юма спросил: — Ну а ты, Орвад? Ты-то как оказался здесь, в форте Шинандар?Солдат, к которому он обратился, был настолько велик ростом, что его всклокоченные волосы доставали до парусины палатки над головой. Густые черные кудри неестественно гладко лежали по одну сторону лица, выдавая отсутствие уха, потерянного в каком-то бою, наверное еще в юности. Никто не осмеливался расспросить Орвада, чтобы выяснить подробности этого дела. Оставшиеся части головы, хотя и изрядно попорченные шрамами, выдавали в нем уроженца Турана или, возможно, Гиркании. Орвад, не торопясь с ответом, сначала долго глядел на Юму, морща изувеченный лоб, а затем сообщил:— Я убил одного трактирщика в Султанапуре. Этот парень хотел подсыпать мне в вино сонного порошка, а потом стянуть мои деньги. Потом пришлось убить кой-кого из родни трактирщика: они собирались отомстить мне за родственника. А потом — нескольких городских стражников, которые хотели помешать мне разобраться с ним. — Орвад задумчиво нахмурился. — Когда я вернулся в гарнизонную казарму, меня вызвал комендант и сказал, что если уж мне так нравится убивать людей, то самое мне место — в Вендии. Вот я и вызвался сюда. — Великан опустил глаза и покачал головой с чисто детским разочарованием. — Но комендант не сказал, что мне здесь некого будет убивать, кроме этих хвонгов — вонючих лесных мартышек. Это совсем не то же самое, что убивать людей!Это замечание вызвало бурю шумливого сочувствия со стороны сидевших в палатке. За грубым мужским хохотом вскоре последовал и легкий женский смех — это солдаты перевели речь Орвада своим подружкам. Орвад подозрительно оглядел присутствующих, подозревая скрытую насмешку. Его глаза налились кровью, руки сами собой сжались в тяжелые кулаки…Но тут Юма легко похлопал его по плечу и сказал:— Ну да, Орвад, ты абсолютно прав. Здесь все думают точно так же. Но все-таки убивать хвонгов не то чтобы уж совсем легко. По крайней мере можно поразмяться…Солдаты снова покатились со смеху, увидев, как Орвад расплывается в улыбке и кивает Юме в знак согласия. Кушит еще раз хлопнул великана по плечу, заказал ему кружку пива и вернулся к Конану. Киммериец, слушая все, что говорили в палатке, не отрывал глаз от деревянного здания в глубине двора.— Даже костолому Орваду не нравится эта война, — пробормотал Юма, усаживаясь рядом с ним. — Интересно, найдется ли на свете хоть один чурбан, которому была бы по душе служба в Вендии?— А почему нет? — возразил Конан и кивнул в сторону стола, за которым несколько солдат сидели, вдыхая желтый дым из длинных тлеющих трубок. — Не забывай, для любителей лотоса эта страна — настоящий рай. Все старые вояки, давно живущие здесь, рано или поздно привыкают к этому зелью. Кто знает, может быть, и мы с тобой в один прекрасный день полюбим Вендию всем сердцем!Мягкий, негромкий голос раздался за их спинами:— Иногда, братцы, я думаю, что все мы здесь только ради торговцев лотосом. — Стройный молодой солдат по имени Бабрак на правах старого приятеля влез в разговор Конана и Юмы. — В хайборийских странах экстракт красного и пурпурного лотоса стоит бешеные деньги. Вместе с другими дурманящими травами этот товар стал одной из основных статей дохода в туранской торговле. Негоже это для страны, клянущейся в вере в законы Тарима!— И не говори, — буркнул Конан, не отрывая глаз от видневшегося за фигурами солдат выхода из здания штаба. — Я пробовал лотос, и не по своей воле — как обезболивающее. Нет, такие штучки не по мне: еще не хватало — себя не помнить.— И не по мне, — весело улыбаясь, подхватил Юма. — В моей стране черный лотос был табу, но многие колдуны и ведьмы из других стран готовы были рисковать жизнью в джунглях, лишь бы заполучить его.— Печально, — заметил Бабрак. — Да будет вам известно, что истинные последователи пророка отрицают любые наркотики как средство получения удовольствия и как способ достижения божественной благодати. — В руках молодого воина оказался походный свиток с главными изречениями пророка Тарима. — В таких проклятых странах, как эта, важно быть крепким в вере, чтобы защитить свою душу, научиться отвергать соблазны и искушения. Если вы когда-нибудь решите обратиться к вере Тарима…— Да, да, это хорошая вера, вера настоящих бойцов, — поспешил согласиться Юма. — Вот и постарайся пронять ею своих соплеменников-туранцев. Особенно этих трусов офицеров. А что касается меня — я уж лучше останусь верен богам моих предков.— А ты, киммериец? — Холодные серые глаза Бабрака остановились на Конане. — Какого бога почитаешь ты?— Я верен Крому и его яростным сыновьям со снежных северных вершин… — ответил Конан, но тут же прервал сам себя: — Стойте-ка. Мне пора. Похоже, допрос закончен.Остальные вслед за ним взглянули на двух офицеров в сверкающих касках, вышедших из дверей штаба. Конан встал и направился к выходу. Его друзья поспешили за киммерийцем. Прочие солдаты тоже повернули головы в сторону бревенчатых стен штаба, ожидая хоть чего-нибудь интересного, что можно было бы обсудить, коротая время до обеда.Двое солдат из местных жителей выволокли из штаба за ноги двух мертвых пленников из дальнего храма. Окровавленные трупы уложили в запряженную мулом телегу. В это время на пороге появился палач — плотный высокий человек с медно-красной кожей, с татуировкой, покрывающей щеки и бритую макушку. Конан знал, что это Сул, один из евнухов губернатора и командующего королевскими войсками Венджипура Фанг Луна.Из тени за спиной Сула сделала шаг вперед Сария, которую евнух крепко держал за руку. Одним легким движением Сул вытолкнул ее вперед, заставив упасть на колени в пыли двора. От резкого толчка с плеч невольницы слетел тот кусок ткани, который ей дали ее похитители, чтобы девушка могла прикрыть свою наготу. И теперь она вновь оказалась обнаженной под взглядами десятков глаз. Щурясь от яркого солнца, она медленно встала на ноги и подняла свое одеяние. По толпе пронесся вздох удивления. Судя по всему, Сарию не пытали, и, к облегчению Конана, ни один из офицеров, а уж тем более евнух, не заинтересовался ею как женщиной. Киммериец сделал шаг вперед и позвал ее:— Сария! Девочка, иди сюда, я найду для тебя подходящее место!Не успела она поднять свои прекрасные глаза, как между нею и Конаном встал другой человек — жилистый, худощавый, дочерна загорелый, одетый в дорожную кожаную куртку без рукавов и кожаные шаровары. Из-под пропыленного тюрбана на выдубленное солнцем лицо спускались черные пряди. Длинный изогнутый кинжал висел в ножнах на его ремне, а рядом через ремень была перекинута тонкая ленточка из красного шелка — знак принадлежности к одному из элитных отрядов убийц-одиночек, в чьи обязанности входили долгие тайные переходы по занятой врагом территории.Конану этот парень был незнаком. Впрочем, знакомиться и не стоило. Репутация всех бойцов этого отряда говорила сама за себя лучше всякого имени. Киммериец сделал еще один шаг к Сарии, но человек с красной повязкой на поясе снова встал между ними:— Ты куда так торопишься, сержант? Разве не знаешь, что, не считая высших офицеров и генералов, мы, Красные Повязки, первыми получаем всех женщин? — Тон, которым были произнесены эти слова, был убийственно ироничным. При этом солдат-убийца, не меняя спокойного выражения лица, смерил взглядом Конана, прикинув, насколько серьезен его соперник.— Проваливай, приятель. — Голос Конана был глух, но ясен. — Эту девчонку я захватил в бою там, куда ни один из вашей компании даже не сунулся бы.Ее оставили мне. И я не собираюсь делиться добычей. Пошел отсюда!— Это что — приказ? Слушай, ты, варвар с северных гор. Ты не подумал, что за такие слова отвечать придется? Ты посмотри — звания у нас, конечно, одинаковые. Но член-то у меня длиннее! — Солдат с красной повязкой оглядел толпу зрителей, окружившую их. Из толпы раздались подобострастные смешки. — Ты, должно быть, и есть тот невежа, любимчик капитана Мурада. Ты здесь недавно, сержант, так посмотри вокруг: видишь — твои люди уже смеются над тобой. Ты затеял скандал со мною, а значит, добровольно записался в мертвецы. Теперь за твою жизнь никто и гроша не даст. Так что знай свое место, сержант, — я тебя предупреждаю, — или ты здесь, в Венджипуре, быстро ноги протянешь!Сделав шаг, воин с красной повязкой положил руку на плечо Сарии и на глазах Конана погладил ее. Многие зрители покатились со смеху, наслаждаясь позором варвара, назначенного их командиром. Самые дерзкие даже строили киммерийцу рожи, выглядывая из-за плеча его соперника.— Не волнуйся за девчонку, сержант! — раздались голоса из толпы. — Через несколько дней она все равно окажется среди остальных девок в форте. Тогда, глядишь, и до тебя очередь дойдет!Взрыв хохота последовал за этой репликой. В этот миг Конан одним почти неуловимым движением встал между соперником и девушкой, которая от неожиданности чуть не упала на спину. Не меньшей неожиданностью этот прыжок оказался и для зрителей. В какой-то миг на том месте, где стоял Конан, просто никого не оказалось — лишь черная молния, вонзившись между девушкой и солдатом, приобрела вид Конана, стоящего в боевой стойке с кинжалом в руке. Но каким бы быстрым ни было это движение, оно не застало врасплох противника. Доказательством этому служила кровоточащая рана на левой кисти киммерийца. Второй воин также принял боевую стойку, совершенно незнакомую Конану. Лезвие изогнутого кинжала разведчика-убийцы было испачкано кровью.— Видишь, северянин, как быстро все происходит в этой южной стране. Кобра кусает быстро, а мангуст — еще быстрее. Если бы ты не высовывался, то, глядишь, и дожил бы до того, чтобы стать достаточно проворным. Но, увы, тебе уже поздно набираться ума.Все сказанное послужило лишь ширмой для приготовлений убийцы. Два легких движения ступнями — и он что-то вогнал пальцами ног в носки сандалий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32