https://wodolei.ru/catalog/dushevie_dveri/steklyannye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Комья грязи и мелкие камни сыпались из-под его сапог.
— Джина!
Потрясенная, она подняла голову. Этот дорогой сердцу голос! Грегор здесь! Он пришел, чтобы спасти, унести на руках и позволить остаться навсегда. Теперь — навсегда!
— Ты настоящий, — воскликнула она, все еще до конца не веря и испытывая радость, благодарность к этому человеку, с которым была так несправедливо разлучена.
— Да, да, настоящий. Держись крепче и будь внимательна.
Грегор нахмурился
— Я думала… твой голос — просто плод моего воображения.
— Слушай внимательно и делай все, как я скажу, — твердо произнес он, не обращая внимания на ее лепет.
Она кивнула, согласная со всем. Грегор был так близко! Ей хотелось очутиться в его руках, тепло которых она не забыла, услышать, как он скажет, что все будет в порядке.
Грегор уперся подошвами в склон оврага, держась за веревку.
— Сейчас я наклонюсь в твою сторону, а ты цепляйся за меня. Но только быстро. Поняла? он старался перекричать шум разбушевавшейся стихии.
— Да!
— Я вытащу тебя отсюда, Джина. Все будет хорошо. Верь мне!
— Я верю, я всегда верила тебе, — отозвалась женщина.
Грегор склонился, она потянулась к нему рукой, и он крепко и надежно охватил эту тонкую кисть.
— Держись крепче! — прокричал он. Подъем затруднял размокший, скользкий склон. Но как Грегор был силен! Джина восхищалась мужем.
И вот Джина лежала на земле, дрожа от облегчения и пережитого потрясения. Грегор поднял ее и обнял, не давая снова упасть, уйти, исчезнуть.
— Ну и вид у тебя, — он покачал головой, и смутная улыбка тронула его суровые губы.
Он оглядел ее. Джина вся дрожала от холода, глаза затуманились, в них дрожал нехороший огонек.
— Пойдем скорее отсюда, ты же насквозь промокла, — сказал Грегор.
Джина высвободилась из его рук, попыталась идти, но тут же споткнулась. Колени подогнулись, она схватилась за дерево, но не смогла удержаться на ногах. Негромко выругавшись, Грегор поддержал ее и взял на руки.
— Я могу идти сама. Дай только отдышаться.
— Ты потеряла туфли, — сказал он таким тоном, словно увещевая ребенка. Не ослышалась ли она? О, господи! Это была почти просьба!
Джина обвила руками шею мужа и уткнулась лицом в его грудь. Убаюканная теплом сильного тела, усталая женщина наслаждалась ощущением безопасности в его руках. Ей хотелось, чтобы это длилось вечно. Грегор уже подошел к джипу и усадил ее на Переднее сидение.
Теперь он казался таким безразличным, что хотелось плакать. Едва сдерживая слезы, она наблюдала, как он положил в машину ее сумочку и веревку, но отвела глаза, когда Грегор взглянул на нее, садясь рядом.
Джина откинулась на сиденье и закрыла глаза. Холод пронизывал, ей казалось, что она никогда не согреется. Почувствовав прикосновение Грегора, Джина улыбнулась, не открывая глаз. Пусть он примет слезы за капли дождя. Он отнял руку.
— Как ты?
— Наверное, хорошо. Страшный холод единственное, что я чувствую, — призналась она.
— Ясно. Ты жива и это главное, — он включил зажигание и развернул джип по направлению к дому.
— Я все еще не могу поверить, что ты нашел меня.
— Считай, нам повезло.
— Но как ты узнал, что я попала в беду? Как ты вообще мог знать, где искать меня?
Он бросил на нее взгляд, который она не поняла.
— Какое это имеет значение?
Джина вглядывалась в его черты, стараясь увидеть прежнего Грегора, чуткого и нежного мужчину, которого так хорошо знала. Не может быть, чтобы тот Грегор исчез навсегда.
— Не знаю… Наверное, никакого, — согласилась она.
В полном молчании Грегор вел машину, два желтых световых столба бежали впереди, освещая дорогу. Джина смотрела перед собой, пока машина ныряла по ухабам. Ее дрожь заметно усилилась. Так хотелось, чтобы Грегор остановил джип и согрел ее своим теплом.
Наконец они прибыли. Джина хотела сама выйти из машины, но едва ступила на землю, как ноги подкосились. Грегор снова поднял ее на руки, как дорогое существо, и она не сопротивлялась. Странно, почему-то Джина удивилась, оказавшись в ванной. Грегор открыл душ. Грегор раздел ее, а она думала только о том, с каким безразличием он это сделал. Теплая вода действовала, как исцеляющий бальзам.
— Стой смирно! — так резко бросил Грегор, что Джину снова пробрала дрожь. — Я сейчас вернусь. — Он задернул занавеску.
Обессилевшая женщина сползла по выложенной кафелем стене, обхватила руками колени и опустила на них голову. Сладкая дрема окутала ее. Вдруг Джина почувствовала, как чьи-то сильные руки пытаются приподнять ее. Она стала отбиваться.
— Прекрати вести себя, как ребенок!
— Я устала, оставь меня в покое, черт возьми! — Джина заметила, что он оценивает ее состояние, скользя по ней испытующим и каким-то безучастным взглядом. Это безразличие возмутило ее, и, вспомни о своей наготе, она скрестила на груди руки. — Я сама о себе позабочусь, Грегор. Ты мне не нужен. Он засмеялся.
— Ты все так же капризна, Джина.
— Отстань!
— Ладно.
— Что это значит?
— Думаю, ты выживешь, надо только позаботиться, чтобы у тебя не случилось воспаления легких.
Грегор снял сапоги.
Джина задвинула занавеску и прислонилась к стене.
— Я не нуждаюсь в твоем обществе и в твоей помощи.
— У тебя нет выбора.
В джинсах и рубашке Грегор встал под душ.
— Иди сюда. Тебя нужно хорошенько помыть и согреть в одно и то же время. Это непросто.
— Убирайся, — приказала она, но он только улыбнулся.
— Сколько же ты наглоталась грязной воды? — спросил он.
— Нисколько. А теперь, будь добр, убирайся отсюда.
— Можно подумать, я не видел тебя такой!
— Какой?
— Голой.
— Хм…
Или тебе будет лучше, если я тоже разденусь? — Грегор стал расстегивать джинсы. — Держу пари, тебе не терпится узнать, возбудишь ли ты меня? — вслух размышлял он. — Думаю, любая голая женщина возбудит меня, особенно после той жизни, которую я вел. Довольно с тебя?
— Ты жесток.
— Для твоего же блага, — выразительно произнес он.
Джина повернулась к нему спиной и прислонилась к стене.
— Оставь меня! — умоляюще произнесла она дрожащим голосом.
— Не могу, детка…
ГЛАВА 4
Джина не смотрела на Грегора, даже когда он повернул ее лицом к себе. Она закрыла глаза, пытаясь не реагировать на его действия, хотя это было не так легко. Грегор, нисколько не заботясь о гордости и скромности своей бывшей жены, отвел ее руки от груди и опустил их вниз. Она возмутилась таким пренебрежением к своим чувствам, а он, намылив ее волосы ароматным шампунем, стал массировать голову сильными пальцами. Воспоминания об их былой близости, все эти годы, хранившиеся в памяти, нахлынули на нее.
— Я могу и сама вымыться, — настаивала Джина.
— Не будь такой упрямой, тебе нужна моя помощь.
— Ну уж нет!
— А я говорю да, и ты ее примешь. Ладони Грегора, полные пены, скользили по ее телу; он растирал ее розовую кожу, массировал плечи, как когда-то давно.
Они улыбнулись друг другу.
Их тела соприкасались. Джина затрепетала. Грегор коснулся губами ее горячего лба и слегка сжал ее ягодицы. Горячие искорки пронзили тело женщины. Она закусила губу, и едва сдержалась, чтобы не броситься в его объятия, пытаясь найти хотя бы намек на ту любовь, которую помнила до сих пор.
— Мне нравится это, Грегор, — произнесла Джина. Еще немного и она замурлычет от удовольствия.
— Когда в последний раз тебя мыл мужчина? Она распахнула глаза.
— Как ты смеешь?
— Что?
— Думаешь, я не понимаю, что стоит за этим вопросом?
— Ну и?..
— Я не помню, — намеренно солгала она, зная, что сейчас он все равно не поверит.
— Не помнишь что?
— Когда в последний раз меня мыл мужчина. Но тебя, конечно, интересует не это. Были ли у меня мужчины все эти годы — вот что!
Грегор растирал ладонями ее плечи. Затаив дыхание, Джина наслаждалась чувственным поглаживанием сильных рук. Не отрывая взгляда от ее лица, он провел вниз по рукам. Их пальцы сплелись.
Джина чувствовала все нарастающее возбуждение. Каждый ее нерв реагировал на его прикосновение. Большим пальцем Грегор водил круговыми движениями по ее ладони. Джина наслаждалась своими ощущениями, почти теряя сознание.
— Постарайся вспомнить, — предложил он.
Костяшками пальцев Грегор водил снизу вверх по ее животу. Его ритмичные движения еще больше возбудили ее. Сейчас, как никогда прежде она сожалела об утраченной любви. Джине хотелось плакать, но она призвала на помощь всю гордость, чтобы не дать выхода нежным чувствам. Воспоминания захватили ее. Бывшая миссис Макэлрои помнила своего мужа не только, как умелого любовника, но и как чуткого и нежного человека. Она даже помнила насколько терпелив он был с ней, когда они впервые занимались любовью. Помнила то ощущение радости и удовольствия, когда поняла, что Грегор — первый человек в ее жизни, который, действительно, любил и дорожил ею. Воспоминания затягивали, как омут.
Прерывисто дыша, Джина взялась за его плечи, когда он, опускаясь на колени, стал намыливать ее ноги. Грегор неторопливо растирал каждый пальчик на ее стопах. Она потеряла голову. Его руки стали подниматься выше, заскользили между бедер. Вздрагивая и едва сдерживая крик, она вся трепетала. Желание любви и чувственных наслаждений разрасталось в ней.
— Ты все еще помнишь? — спросил Грегор, поднимаясь и возвышаясь над ней.
— Я все помню, — ответила она.
Он продолжал ласкать ее бедра, кончиками пальцев коснулся талии. Она не смотрела на него, хотя горела желанием поймать его взгляд, почувствовать вкус губ. Она мечтала об этом годы, и сейчас ей хотелось кричать ему, о своем желании забыться в его руках. Ее груди набухли, соски стали твердыми. Они жаждали его прикосновений. Джина была готова ударить Грегора, чтобы дать выход эмоциям, но сумела подавить в себе этот порыв.
— Ответь мне, Джина.
— Я не многое помню, — наконец пробормотала она.
— Я знаю, сейчас ты устала. Ты отдохнешь и все будет хорошо, — сказал он с теплотой в голосе, которая заворожила ее.
Джина стонала. Грегор продолжал ласкать ее. Теперь это не были мимолетные прикосновения пальцев. Ласки стали настойчивыми, страстными, ей нравилась эта агрессивность. Она прижалась к нему, закрыла глаза. Невозможно сопротивляться его умелым прикосновениям. Соски превратились в твердые болезненные бугорки. Джина сжала ягодицы, чувствуя все нарастающую пульсацию, лоно ее увлажнилось, требуя удовлетворения, с губ сорвался протяжный стон.
— Ты все такая же, да? — холодно спросил Грегор.
Она вздрогнула и открыла глаза. Этот вопрос, как ледяной водопад, отрезвил ее. Грегор отстранился. Все его слова, все прикосновения к ее наиболее чувствительным местам были направлены лишь на то, чтобы унизить ее. И, похоже, ему это удалось.
— Это что, месть за прошлое? Да?
— Ты все так же легко воспламеняешься, Джина Стоун. Приятно сознавать, что некоторые вещи в этом мире неизменны, — сухо заметил он.
Джина разъярилась:
— Что именно ты пытаешься доказать? Что ты сильнее, чем я? Что ты можешь возбудить мое тело, не затрагивая душу? Что ты мужчина, в правилах которого унижать свою бывшую жену за ее ошибки? Ответь мне, Грегор. Я, действительно, хочу знать, что ты пытаешься доказать?
Он пожал плечами и ладонями стал легонько нажимать на ее соски. Джина задохнулась от горячей волны возбуждения, прокатившейся по ее телу.
Видя такую реакцию, Грегор удовлетворенно улыбнулся.
— Я был прав насчет тебя. Ты воспламеняешься легко, ты все так же горяча.
Она отступила и с гордостью посмотрела на него.
— Теперь, когда ты убедился в этом, может, прекратишь испытывать меня. Или мне придется терпеть, пока я не выберусь отсюда?
Его взгляд стал жестким. Джина вглядывалась в его темные глаза, когда-то полные любви, а сейчас такие холодные. Пожалуй, ей просто почудилась теплота в его голосе, очень уж этого хотелось.
Не обращая внимания на ее вопросы, Грегор продолжал смывать пену. Он проделывал это с таким безразличным усердием, как будто имел дело с незнакомым человеком или с горой грязной посуды.
Самолюбие Джины было глубоко уязвлено. Она оттолкнула его руки и бросилась прочь. Грегор выключил воду и в два прыжка догнал ее. Схватив полотенце, он успел набросить его на плечи Джины, прежде, чем она добралась до двери.
Чувствуя себя, как зверь, загнанный в угол, она, повинуясь порыву, подняла руку и замахнулась на него. Грегор перехватил ее запястье, и ладонь лишь коснулась его щеки.
— Не пытайся это когда-нибудь повторить, предупредил он.
В его голосе прозвучали стальные нотки, его тело напряглось. Она вырвала руку, с сожалением отмечая, что он даже и не старался удержать ее.
— Я ошиблась в тебе. Ты способен на любую жестокость.
Грегор прищурился и притянул жену к себе, ее стройная фигура утонула в его объятиях.
— Я предупреждал тебя, но ты, очевидно, не желаешь слушать.
Едва Джина ощутила тепло упругого тела, едва ее ноздри уловили мужской мускусный запах, как непреодолимое желание, охватившее ее, свело на нет все возмущения. Никогда раньше она не испытывала такого вожделения! Бывшая миссис Макэлрой заставила себя взглянуть на мужа, и негодование вновь вернулось к ней.
— Ты ошибаешься, Грегор. Я все слышала, но ты забыл предупредить меня, что твоя совесть и моральные принципы остались в тюрьме.
Желваки заиграли у него на челюсти. Стиснув зубы, он обмотал полотенце вокруг ее мокрого тела, и, закрепив конец, отошел.
С непроницаемым выражением лица он проговорил ровным голосом:
— Я провел шесть лет среди отбросов общества и выжил. Теперь я способен на такое, чего ты даже не можешь себе представить, поэтому не толкай меня на это. Вряд ли тебе понравится то, что может произойти.
Джина чувствовала себя полностью опустошенной. Она подошла к двери и, держась за ручку, спросила:
— Почему ты не хочешь поверить, что я приехала сюда для того только, чтобы хоть что-то изменить?
— Что изменить?
— То, что сделала мой отец.
Джина ушла, и Грегор некоторое время неподвижно стоял посреди ванной. Он глубоко дышал, стараясь успокоиться. Грегор умел держать себя в руках, этому его научила тюрьма, и то время, когда он был помощником прокурора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14


А-П

П-Я