— Она вскинула ресницы и заглянула ему в лицо. Их разделяло всего полметра, но сейчас эти полметра казались несколькими милями.
Доминика видела это по его твердо сжатым губам, слышала в его интонации, когда он произнес:
— Ты действительно думаешь, что мне безразлично твое огорчение из-за того, что ты не можешь позволить себе новую машину?
— Меня это не так уж огорчает. Да, я в настоящий момент не особенно расположена выкладывать крупную сумму, — призналась Доминика. Мне предстоит закупать новые швейные машинки, оплачивать труд новых работниц, а прибыль начнет расти не скоро, если начнет вообще. Но я бы как-нибудь выкрутилась. Я не нищая.
— Это я навел тебя на такие мысли?
Она тяжело вздохнула и села.
— Просто я чувствую себя…
— ..обязанной, — закончил он и сел рядом. — А если бы я предложил тебе автомобиль напрокат?
И ты могла бы сбросить со счетов часть расходов, если заодно будешь пользоваться им для нужд своей фирмы.
Доминика удивленно раскрыла глаза.
— Ты серьезно?
— Абсолютно, — сухо подтвердил он.
— Тогда я.., меня бы это устроило, — пробормотала она неловко. — Мне и самой это приходило в голову, я имею в виду — временно взять автомобиль напрокат.
Он продолжал сверлить ее пристальным взглядом.
— Но мне ужасно жаль, если я тебя обидела, повторила Доминика.
Он долго молчал, затем усмехнулся уголком рта.
— Есть способ загладить обиду.
— Какой же? — невинным голосом спросила Доминика.
Энгус встал, вставил диск в плеер и погасил свет. Потом подошел к ней и протянул руку.
— Можно пригласить вас на танец, мадам?
Она тоже встала и шагнула в его объятия.
— Невозможно танцевать с вами, мистер Кейр, и одновременно на вас обижаться, — через несколько минут констатировала Доминика.
— Понятно. — Он провел ладонью по ее волосам и вытащил из них шпильки. — Ты хочешь сказать, что, дождись я этой минуты, приняла бы от меня машину?
— Нет… Но мне было бы еще труднее отказаться.
— А как насчет.., этой минуты? — Он провел руками по ее спине и нащупал молнию лифа. — Мне еще во время ужина пришло в голову, что твое платье состоит, оказывается, из двух половинок и что под верхней половинкой у тебя наверняка ничего нет. Безумно хотелось проверить… — Энгус потянул застежку молнии вниз, и лиф легко соскользнул ему на руки.
— Я оказался прав! — Он позволил лифу упасть на ковер.
— Едва ли тебе подобало предаваться таким мыслям в гостях и особенно в доме моей матери, — пробормотала Доминика прерывающимся голосом, потому что в этот момент он обхватил ладонями ее грудь.
— Подобные мысли преследуют меня утром, днем и вечером, неважно, рядом ты или нет. — Он положил ладони ей на талию, и они продолжали танцевать, но его прикрытые веками глаза жадно следили, как колышется ее грудь. Доминика чувствовала, что с трудом переводит дыхание. Впрочем, она прекрасно понимала, что он бросает ей вызов.
— Плохи мои дела, — хрипло пробормотала она, запрокидывая голову, чтобы взглянуть ему прямо в глаза. — Но сейчас я хочу сказать, что это наслаждение — танцевать с тобой вот так. Еще когда мы танцевали в первый раз, мне пришло в голову, что хорошо было бы оказаться с тобой вдвоем в укромном месте…
Она провела руками по его плечам, обхватила его лицо ладонями и быстро поцеловала в губы, после чего, закрыв глаза, продолжала плавно покачиваться под музыку.
— Как это случилось? — спросил Энгус, подперев голову рукой. Он лежал с пей рядом на широкой кровати под белоснежной простыней. В комнату заглядывало солнце, играло па серебряной антикварной настольной лампе. Кровать помещалась на помосте на бескрайнем бархатном ковре жемчужно-серого оттенка. В углах комнаты заботливыми руками миссис Браун были расставлены вазы с изумительными белыми лилиями.
Увидев впервые эту спальню, Доминика восхищенно ахнула, но Энгус со смехом заявил, что не имеет к ней никакого отношения. Здесь уже было все в точности так, когда он купил эту квартиру. Доминика ответила, что это настоящая королевская опочивальня, и добавила, что никогда не спала на помосте и на этой кровати пристало спать принцессе.
Тогда Доминика впервые подумала о других женщинах, которые, несомненно, присутствовали в его жизни до нее, и призналась себе, что еще многого не знает об Энгусе Кейре…
— Как случилось? Ты имеешь в виду, как это мы проснулись на заре, хотя легли очень поздно?
Я думаю, мы были так заняты чем-то другим, что забыли задернуть шторы, — серьезно предположила она.
Энгус вгляделся в ее лицо. Темные волосы падали ему на глаза, на подбородке появилась легкая щетина. Он потянул простыню вниз и медленно провел пальцем вдоль ложбинки ее бюста.
— Как это мы сумели так увлечься? Ведь приехали сюда совсем в другом настроении. Вот что я имел в виду, мисс Харрис.
— Ах, это… — Доминика сморщила нос. — Вы очень мудро сделали, что уступили силе моих аргументов, мистер Кейр.
— Не знаю насчет мудрости… Но готов признать, что уступил какой-то силе.
— Могу я внести предложение? — спросила Доминика прерывистым голосом, потому что его пальцы двигались по ее груди все с большей настойчивостью.
— Какое же? — Он поднял на нее глаза, которые опасно блеснули. Затем их выражение изменилось, и он провел рукой по ее волосам. — Насчет вчерашнего вечера, Доминика…
Но она прижала пальчик к его губам.
— Я как раз хотела предложить… Давай считать прошлый вечер перевернутой страницей.
Она увидела, как сомнение промелькнуло в его глазах, но вслух он сказал:
— Не прогуляться ли нам на пляж? Искупаемся, а потом поедем в «Лидком-Плейс» и останемся там ночевать.
Доминика испытала громадное облегчение.
— Звучит заманчиво.
К вечеру они приехали в поместье. Некоторое время назад Доминика договорилась с пожилыми супругами, присматривавшими за домом и садом уже много лет, что они будут делать это и в дальнейшем. Она же распорядилась, что и где сажать весной, решила, что необходимо купить новую стиральную машину, и заново отделала спальню, в которой они с Энгусом обычно проводили ночь.
Короче говоря, Доминика чувствовала себя полноправной хозяйкой в доме своего детства.
Поскольку Энгусу редко удавалось выбраться в поместье, пришлось отремонтировать старый коттедж, стоявший на приличном расстоянии от дома. Через какое-то время там поселился управляющий, седовласый прихрамывающий мужчина лет шестидесяти, которого наняли заниматься делами фермы в отсутствие хозяина.
На огороженном поле была высажена люцерна, в амбаре обосновались два великолепных представителя альпакской породы — баран и овца.
Доминика окрестила их Наполеоном и Жозефиной, сокращенно Нап и Жози. Но особенной любовью управляющего пользовались три лошади, которых к тому времени приобрел Энгус.
Временами Доминика испытывала угрызения совести, оттого что могла наслаждаться прелестями поместья, тогда как мама и Кристабель были лишены такой возможности.
Сидя с ногами в глубоком кресле, Доминика вспомнила о минувшем дне рождения и об одной вещи, которую вчерашние переживания и эмоции как-то заслонили. Да, в истории с машиной она одержала победу, но как быть с обжигающим осознанием того, что в действительности она надеялась получить от Энгуса обручальное кольцо?..
Она покосилась на Энгуса — он лежал на кушетке в поношенных джинсах и старой черной тенниске и читал газету.
— Расскажи мне о других женщинах, с которыми ты встречался до меня, Энгус, — неожиданно для самой себя произнесла Доминика.
Он взглянул на нее поверх газеты и нахмурился.
— Зачем? И с чего ты вдруг спросила?
Она пожала плечами и иронически улыбнулась.
— Просто так. Захотелось знать. Моя сестра, например, считает, что меня прежде привлекали исключительно робкие, неуверенные в себе мужчины.
— Она шутливо закатила глаза. — Представляю, что ты можешь на это сказать.
Энгус немного расслабился.
— А сама ты с ней согласна?
Доминика пожала плечами.
— Раньше я над этим не задумывалась, но мой отец был академик, историк, и мое окружение состояло из.., не то чтобы робких, скорее погруженных в мир своей науки мужчин. А с такими мужчинами мне приходилось оставаться сильной и независимой. — Она поморщилась и заглянула ему в лицо. — А у тебя когда-нибудь было с другими женщинами то же, что сейчас у нас с тобой?
— Нет. Но женщины были. — Он задумчиво посмотрел на нее. — Хотя я бы не сказал, что всех их объединяло какое-то одно качество, будь то робость или еще что-нибудь.
— И много их было?
Энгус помедлил и улыбнулся несколько мрачно.
— Ты хочешь, чтобы я назвал их всех по именам? А у тебя много было мужчин, пусть даже робких?
— Нет, — ответила Доминика спокойно, сдерживая растущее раздражение.
— У меня был всего один роман, да и тот продолжался недолго.
Энгус сел и бросил газету на пол.
— Доминика, у меня были женщины, мне все же тридцать шесть лет, и я испытываю естественное влечение к противоположному полу. Но на самом деле их было не такое уж и множество, поскольку я очень занятой человек. А такой, как ты, не было ни одной, Он встал, пересел на скамеечку для ног и, протянув руку, коснулся ее щеки.
— Некоторые значили для меня больше, чем другие, — спокойно продолжал он. — Но ни одна из них не была так дорога, как ты.
«Тогда почему ты не берешь меня замуж, Энгус?» Этот вопрос крутился у нее в голове, дрожал на губах, но она так и не сумела заставить себя задать его. А когда он заговорил снова, Доминика обрадовалась, что не сделала этого.
— Ты, наверное, не догадываешься, но когда некоторое время назад ты назвала меня одиноком волком, то была не так уж далека от истины.
Единственное, на что я мог полагаться, чтобы выбраться из захолустья, были мои руки, голова и мечта. Но иногда я оглядываюсь назад и спрашиваю себя: а стоила ли игра свеч?
— Почему? — прошептала Доминика, и к ее глазам вдруг подступили слезы.
— Почему? — Он отвернулся и посмотрел на огонь. — Независимость прекрасная вещь до тех пор, пока любое подчинение не становится для тебя невозможным. — Он посмотрел ей в глаза, и в его взгляде промелькнула ироническая улыбка. Мне кажется, мы с тобой в этом похожи, Доминика, вот почему временами между нами случаются разногласия.
Доминика вздохнула, но, прежде чем она успела что-либо ответить, он произнес:
— Впрочем, я устал, да и ты тоже, и сейчас я ничего не могу придумать лучшего, чем лечь с тобой в постель — чтобы просто обнимать тебя, и согревать, и чувствовать, что ты рядом. Пойдем?
Не дожидаясь ответа, он подхватил ее на руки и понес в кровать.
Доминика временами задумывалась над тем, много ли осталось в Энгусе от паренька из захолустья. Легче всего его было принять за сельского жителя, стоило Энгусу сесть на лошадь.
Доминика сама ездила неплохо и всегда любила лошадей, но Энгус относился к ним с особым трепетом. Он купил чистокровных кобыл, две из которых были идеально выезжены, так что ездить па них было одно удовольствие. Этому они и посвятили следующее утро.
Энгус вел третью кобылу в поводу, потому что она еще не ходила под седлом. Он объяснял Доминике главные требования, предъявляемые к породистым лошадям, — быстрота, темперамент, надежность. Эти качества ценились не только в рабочих лошадях, на которых перегоняют скот, но именно они делали лошадей годными для поло и разного рода скачек.
Доминика кто-то спросила Энгуса, не доводилось ли ему самому принимать участие в скачках.
Тогда они ехали в сопровождении Люка Кинга, управляющего, и Энгус обменялся с ним смеющимся взглядом.
— Да, — сказал он. — Я купил свой первый грузовик на премию, которую получил за скачки.
— А ты случайно не вышел тогда в чемпионы? полюбопытствовала Доминика.
— Он был одним из лучших наездников, каких мне только приходилось видеть в жизни, мэм, пробормотал Люк из-под низко надвинутой на глаза потертой широкополой шляпы.
Этим утром они отправились на верховую прогулку вдвоем. Доминика надела поверх рубашки стеганый жилет, но Энгус, кажется, не замечал прохлады и был в своей любимой рубашке цвета хаки и старых джинсах. Пока они подъезжали к загону, он разговаривал с пугливой молодой кобылой, которая фыркала и косила глазом на стадо, словно с женщиной. Доминика несколько раз улыбнулась, слушая его:
— Красавица моя, я понимаю, как тебе хочется сломя голову убежать от этих странных созданий, но ты должна показать, насколько ты их умнее.
Доминике пришло в голову, что эта сцепка яркий пример того, как обращается Энгус с женщинами. Она заставила себя вспомнить слова, сказанные им прошлой ночью. Он предостерегал ее? Хотел сказать, что, может, и считает их отношения особенными, но еще слишком рано строить серьезные планы на будущее?
Доминика тревожно передернула плечами.
Прошло и правда всего три месяца. Но может быть, его слова заключали в себе нечто большее?
Наверняка он собирается рано или поздно создать семью, обзавестись детьми… Доминика отметила, что он прекрасно ладит с детьми четы Бэйли, которые часто наведывались в «Лидком-Плейс». Так почему же в ее душу снова вкралось беспокойство?
В следующую секунду Доминика почувствовала, что ее лошадь резко рванула вперед. Не успев натянуть поводья, она вылетела из седла.
Падение не было тяжелым, землю в этом месте покрывала мягкая, упругая, как подушка, трава. У Доминики только на миг перехватило дыхание, но она тут же поднялась, с облегчением обнаружив, что все кости целы.
Энгус почти в ту же секунду оказался рядом, спрыгнул на землю и, удерживая одной рукой лошадей, другой обнял ее, и она почувствовала, что его сердце бьется почти так же учащенно, как ее собственное.
Позднее, когда Доминика осталась одна в своей комнате, она приняла решение. Да, она способна примириться с тем, что ему требуется время.
Да, время необходимо им обоим, и ему, пожалуй, в большей степени, чем ей. Так что стоит подождать. Ничего, решила Доминика, заглушая внутренний голос, который упрямо спрашивал: а что, собственно, ей еще остается?
Глава 6
Прошло еще четыре месяца. Зима была на исходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17