Повзрослев, не уходил из музея, не осмотрев целиком, не пропускал ни единой выставки в галерее. Когда Джейми был маленьким, мать едва сводила концы с концами, и его терзал нестерпимый стыд, если казалось, что он зря тратит ее деньги. В кино Джейми старался пореже моргать и не отвлекаться, с каждой новой игрушкой играл, пока она не разваливалась на части. Даже если тошнило, все равно съедал из пакетика все леденцы до последнего, а жвачку не выплевывал, а глотал. Каждое событие он впитывал до последней капли: поначалу — чтобы мать видела, как он признателен, а затем по инерции и чтобы ничего не упустить.
Нынешний случай для Джейми — приключение, о каком он давно мечтал. Мечты всегда начинались словами «вопреки всему». Вопреки всему Джейми пережил экспедицию в Антарктиду. Вопреки всему Джейми уцелел в авиакатастрофе, когда самолет рухнул в непролазные джунгли. Вопреки всему Джейми спасся, попав на необитаемый остров.
Ощущение, что из этой ситуации он извлекает далеко не всю пользу, не покидает его по нескольким причинам. Во-первых, отсутствует все, вопреки чему выживать. Да и само выживание — простейшее дело в доме, набитом продуктами, напитками и другими припасами. Во-вторых, мешает присутствие других людей. Брин уже разозлил Джейми, наколов дрова, и даже испортил его костер, залив поленья водкой. Брин обыграл Джейми в «Новейшую змейку». А Пол вообще по собственному плану действует. В кухне уже некуда ступить от проводов, индикаторов, разных деталей, отсоединеных от других деталей или к ним присоединенных. Пол напоминает Джейми злого мальчишку из «Истории игрушек» (ее-то Джейми смотрел), который разбирал все игрушки, а потом собирал их обратно, но наперекосяк.
Целый час парни слышат голоса откуда-то из кухонной раковины. Поначалу страшновато, а потом выясняется, что это болтовня девчонок в гостиной. Непонятно, почему голоса доносятся до кухни. Пол сказал, что передаются по трубе. Немного попривык-нув и посмеявшись — мол, надо же, Пол втюрился в Энн, — они слушают разговор, точно убаюкивающий бубнеж радио. Но потом девчонки заговаривают о порнографии.
— Ты бреешься там? — спрашивает Тия.
— Я? — голос Эмили. — Ну конечно!
— Как, полностью?
— Нет, сверху оставляю хохолок. Как у порнозвезд.
— Знаю-знаю, — говорит Энн.
— А я порно не смотрю, — заявляет Тия, — потому и не знаю.
— Стыд и срам! — комментирует Пол.
— Заткнись, — шипит Джейми.
— Небось Эмили в порнухе снималась, — высказывается Брин. — Потому и знает.
Они слушают дальше.
— Порно — это нечто, — говорит Энн.
— Ты же говорила, что девственница, — напоминает Тия.
— Это не значит, что я не смотрю порно.
— А тебе не хочется... самой попробовать"? — спрашивает Эмили.
— Хочется, конечно, — отвечает Энн. — Да не с кем.
Пол смеется.
— Эй! — кричит он в раковину. — Я здесь!
У Джейми эрекция. Не на Энн, а на всю девчачью болтовню.Они продолжают.
— Значит, ты только поэтому еще ни с кем не трахалась? — спрашивает Эмили.
— Почему «поэтому»?
— Думала, никто не захочет? Секундная тишина. Наверное, Энн кивает.
— Ну и глупо, — заявляет Эмили. — С тобой бы любой согласился.
— Тогда почему я до сих пор девственница?
— Наверное, выглядишь слишком инфантильно, — подсказывает Тия.
— Дрянь, — говорит Пол.
— Да она ничего, — вступается за Тию Джейми. — И потом, она шутит.
— Бли-ин! — слышится голос Эмили.
— Что такое? — спрашивает Энн. Кто-то из девушек с шумом вскакивает.
— Пирог! — отвечает Эмили. — Черт, надо было... Распахивается дверь, кто-то бежит по коридору.
Эмили врывается в кухню и бросается к духовке.
— А где пирог? — удивляется она, обнаружив, что духовка пуста.
— Я его вынул, — сообщает Пол. — Он испекся. Эмили расплывается в улыбке:
— Спасибо.
— Пирог вон там, — говорит Пол.
— Класс! Кто хочет попробовать? — спрашивает Эмили.
— Я, — отвечает Джейми.
— Я, — поддерживает Брин.
— Я, — говорит Пол.
Кто-то кашляет. Но не в кухне.
— Что это было? — настораживается Эмили.
— Что «это»? — спрашивает Пол.
— Да кашель. Кажется, Тия кашляла или Энн.
— Я ничего не слышал, — заявляет Брин.
— Здесь такие трубы, — объясняет Пол и добавляет: — Мы слышали каждое ваше слово.
— Да? — Эмили краснеет. — Может, съедим пирог в комнате?
— А что, если есть третье, значит, первого уже не будет? — спрашивает Брин.
Эмили не понимает.
— Ну, если есть сладкое, значит, я что-то пропустил?
— Хочешь еще что-нибудь — приготовь сам, — отрезает она. — Я тебе не кухарка.
— Какие мы обидчивые.
— Отвали, — огрызается Эмили.
— А сливок случайно нет? — интересуется Пол.
— Кажется, в холодильнике были, — припоминает она.
— Я тарелки принесу, — решает Джейми. Эмили несет пирог и нож, Джейми — шесть тарелок и ложек, Брин — сливки и красное вино из кладовки. В таком порядке они и входят в гостиную. Брин недовольно бурчит: в доме ни пива, ни курева. Неизвестно, найдутся ли сигареты. Курильщики паникуют.
— А может, они где-нибудь припрятаны? — спрашивает Брин.
Эмили пожимает плечами.
— Я в анкете написала, что не курю.
— В какой еще анкете? — спрашивает Брин.
— Которую прислали вместе с бланком заявления. Там был вопрос, курю ли я.
— А, это... — тянет он.
— А ты что написал? Брин задумывается.
— Кажется, что не курю.
— Почему вы соврали? — спрашивает Пол.
— В анкетах нельзя писать, что куришь, — объясняет Эмили. — Сейчас во многих компаниях антиникотиновая политика. Признаешься, что куришь, и работодатель сразу поймет: будешь тратить на перекуры половину рабочего дня. Конечно, он предпочтет некурящего работника, вот и надо сразу делать вид, что не куришь.
— А ты что написала в анкете? — спрашивает Джей-ми у Тии.
— То же самое, — сознается она. — Что не курю.
— Прекрасно, — подытоживает Джейми. — Нам хана.
— Ну написала бы я правду, и что толку? — пожимает плечами Тия.
— А я написала, что курю, — сообщает Энн.
— Что? — удивляется Джейми.
— В анкете написала.
— Но ты же не куришь, — говорит Эмили.
— Я помню, — кивает Энн.
— Ты всегда в анкетах врешь? — интересуется Пол.
— Ага.
— Пойду-ка я поищу на кухне, — решает Эмили. — Там, где все барахло.
Вскоре она возвращается с блоками «Бенсон-энд-Хеджес» и «Силк Кат».
— Больше ничего не нашла, — ухмыляется она.
— Отпад, — говорит Брин.
— Где они были? — спрашивает Джейми.
— Там же, где и медикаменты. За коробками с фасолью.
— Медикаменты?.. — переспрашивает Пол. — Любопытно.
— И семена, — таинственно добавляет Эмили.
— Какие еще семена? — удивляется Джейми.
— Всякие разные. Зелени, овощей. В общем, что едят.
— Мистика, — произносит Тия.
— Попробую-ка я «Бенсон-энд-Хеджес», — решает Джейми и вытаскивает из блока пачку.
— И мне дай сигаретку, — просит Брин. Джейми не понимает, почему бы Брину не взять себе целую пачку.
Тия достает пачку «Силк Кат». Все довольны.
Глава 15
С яблочным пирогом расправились в два счета. Брин стонет, что больше ничего нет, хотя в кухне еды навалом. Тия помалкивает, хотя Брин, похоже, забыл, что между ними произошло. Или ему плевать. К худу или к добру, момент они упустили, и Тие придется забыть о поцелуе, от которого еще недавно она бы не отказалась.
В комнате уютно и тепло. По стенам пляшет оранжевый, какой-то карнавальный отблеск пламени. Все шестеро исподтишка наблюдают друг за другом, чего-то высматривают в лицах. Что они видят, неизвестно. Брин и Эмили сидят рядом на диване, Энн — на полу перед ними. Тия устроилась на другом диване, рядом с Джейми, а Пол идет к двери.
— Ты куда? — спрашивает Эмили.
— В кухню. «Змейку» принесу.
— И пожевать что-нибудь захвати, — просит Брин. За окнами кромешная тьма. Но сегодня, с живым огнем и электрическим светом, в доме гораздо уютнее.
— Свет глаза режет, — замечает Брин.
— Ну так выключи, — предлагает Эмили.
— А не слишком темно будет? — спрашивает Джейми.
— Зажжем свечи, — решает Эмили. — Будет красиво.
— А как же Энн? — спохватывается Джейми. — Она читает.
Но Энн зевает и откладывает книгу:
— Я закончила. Свечи в самый раз.
— Что это ты читала? — спрашивает Брин.
— Да так, ничего, — говорит Энн. — Одну космическую утопию.
— Я схожу за свечами, — говорит Тия.
Пол сидит за кухонным столом и жует бутерброд с сыром.
— Ты что тут делаешь? — спрашивает Тия.
— Ем бутерброд с сыром. -А-а.
— Ну, как ты? — спрашивает Пол.
— Ты о чем?
— Все еще боишься?
— Само собой. А ты нет? -Нет.
Пол откусывает огромный кусок.
— Ты и вправду вегетарианец?
— Да. А что?
— Я тоже. — Тия улыбается и садится рядом.
— Хочешь? — предлагает он. Тия берет половину бутерброда.
— Так почему тебе не страшно? — спрашивает она.
— Я не боюсь смерти, — объясняет он, — вот и все. Если убедить себя, что смерть — худшее, что может случиться, и привыкнуть ее не бояться, тогда не будешь бояться ничего.
— Был один плакат. Моя бывшая соседка по квартире повесила в ванной, — говорит Тия. — Что-то насчет двух причин для беспокойства... А, вот как: «Есть только две причины для беспокойства: здоровье и болезни. Если ты здоров, беспокоиться не о чем. Если болен, беспокойся только о том, выживешь ты или умрешь. Если выживешь, беспокоиться не о чем...» Заканчивалось тем, что будешь счастлив — либо в раю, либо в аду, где пожмешь руки друзьям.
— Слышал такое, — кивает Пол. — Все правильно. Беспокоиться не о чем.
— А ты все время как на иголках, — возражает Тия.
— Откуда ты знаешь?
— По лицу видно, что у тебя уйма причин для беспокойства.
— Ага, — улыбается он. — Самых обычных причин. Например, генетически измененные продукты.
— Это еще почему?
— Потому, что от них мы все вымрем. Вот почему смерти я не боюсь.
— Зато боишься, что вымрем все мы. Бессмыслица какая-то.
Он улыбается.
— Я просто хотел сказать, что это неизбежность.
— Рано или поздно все мы умрем — вот это неизбежность. И мы вовсе не обязаны этому радоваться.
— Я и не радуюсь, — отвечает Пол. — Просто не паникую.
— И правильно, — Тия доедает бутерброд и закуривает. — Да, совсем забыла! — спохватывается она.
— О чем?
— Кажется, к воде можно спуститься.
— Но Джейми вчера обошел остров и не нашел спуска.
— До мыса он не дошел, — объясняет Тия. — Надо перелезть через камень в одном месте, там тропа вниз. Если сумеем построить лодку или плот, можно попытаться удрать.
Вопреки ее надеждам, Пол не особо ликует.
— Что не так? — спрашивает Тия. Он пожимает плечами.
— Ты не хочешь сбежать?
— Вода, наверное, страшно холодная.
— И ты из-за этого не желаешь спасаться?
— Пока не знаю. А прикольно, да?
— Нет. Пол, послушай, нельзя же торчать здесь всю жизнь!
— Как знать.
— А я думала, тебе нравится мастерить, — пр( «должает Тия.
— Ну и что?
— Мог бы построить лодку.
— Системы навигации — мог бы. А лодки не умею.
— Я уж думаю, — вздыхает Тия.
— Почему тебе так не терпится бежать? — спрашивает он.
— Почему?
— Да, почему?
— Странные у тебя вопросы.
— Не понимаю, что в них странного, — говорит Пол.
— Нас же похитили. Почему бы не попытаться сбежать?
Он улыбается:
— Об этом я и спрашиваю.
— Нет, ты спрашиваешь, почему надо бежать.
— Ну так как? Тия хмурится:
— По-моему, это логично. Если ты в ловушке, пытаешься из нее вырваться. Естественная реакция.
— А тебе есть куда рваться? — интересуется Пол. Тия вспоминает дом престарелых — банановое пюре, «Обратный отсчет» и диарею. Вспоминает пропахшую потом галерею игровых автоматов, пожилых туристов-внесезонников, которые целыми днями торчат возле «одноруких бандитов»: всем им светит такой же дом престарелых, только не у моря. Тия думает об аркаде, которую недавно прошла до конца, и о новой, которой хотела заняться. Вспоминает друзей, с которыми редко видится, и местный киноклуб, где не бывала уже полгода. Группу аэробики, куда сходила всего один раз, и парня, бросившего ее три месяца назад. Одинокие вечера с замороженными продуктами, которые приходится съедать сразу, поскольку морозилки нет. Любимые, хоть и не модные телепередачи — «Ночные новости», «Современность», «Полуночное ревю». Вспоминает приемную мать, умирающую от рака, и родную мать, с которой уже десять лет не разговаривает.
— Конечно! — с вызовом отвечает она.
Через трубу слышны голоса из гостиной. Разговор зашел об университетах.
— Пойдем к ним? — предлагает Пол.
— Сейчас, только соберу что-нибудь поесть.
— Ладно, тогда я пошел.
Наверное, салат подойдет — свежие продукты надо есть, пока не испортились. Тия режет и раскладывает на тарелке холодное мясо, варит рис. Крошит для салата все подряд, что есть в холодильнике. Выходит удачно: шпинат, латук, стручковая фасоль, оливки, немного сельдерея, редис, помидоры, огурцы и лук. Во второй салатнице она смешивает консервированный тунец, сладкую кукурузу, лук, огурцы, консервированные помидоры и рис. Потом мажет маслом остатки свежего хрустящего хлеба и ставит миски на поднос. Находит шесть тарелок и шесть вилок.
Все это время она слушает через трубу разговор в гостиной. Беседа завязалась интересная — про учебу и образование, потом о дипломах. Похоже, у всех дипломы бакалавра первого класса с отличием. Забавно. Тия находит свечи и тащит поднос в гостиную. Остальные все болтают.
— Улет! — восклицает Брин, увидев еду.
— Вкуснятина! — подхватывает Эмили. — Молод-чинка, Тия!
— Пустяки, — отмахивается Тия. — Налетайте. Повторять приглашение не требуется. Тия сама зажигает свечи и выключает свет.
— Я тоже бакалавр. И тоже первого класса, — говорит она.
— А специальность? — интересуется Эмили.
— Киноискусство, — отвечает Тия. — А у вас?
— Математика, — говорит Джейми. — Да вы уже знаете.
— Искусство, — сообщают в один голос Эмили и Пол.
— Английский и философия, — говорит Энн.
— А у тебя, Брин? — спрашивает Джейми. Брин смущается.
— Химия, — говорит он.
Тие не верится, что это правда, что у Брина вообще есть диплом, но она молчит. Ей он о дипломе не говорил, но это еще не значит, что сейчас соврал. Ей казалось, Бриново наивысшее учебное достижение — диплом колледжа.
— Итак, все мы бакалавры первого класса, — задумчиво подытоживает Тия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30