Курт, постарайся сегодня быть поприветливее, говорит Анна-Лиза дорогой.Захочу, буду приветливым, отвечает Курт, а не захочу — не буду. Там посмотрим.Ну ты брюзга, говорит Анна-Лиза.Сама такая, отвечает Курт.Накормив всех до отвала и вручив Рашиду новый свитер, Анна-Лиза принимается заполнять бланки заявлений. Она собирается отослать их премьер-министру и правительству, или кто там решает, кому разрешается жить в Норвегии, а кому нет,ТАК, ГОТОВО ДЕЛО, говорит Анна-Лиза, заполнив последний бланк. Я ПОШЛЮ ИХ ЗАВТРА УТРОМ.И всем разрешат жить в Норвегии? спрашивает Бад.Я в этом почти уверена, отвечает Анна-Лиза.И шарику? спрашивает Бад.Что? удивляется Анна-Лиза.Ты заполнила заявление за воздушный шарик? спрашивает Бад.За шарик? говорит Анна-Лиза. Ээ. Нет.Придется, говорит Бад. Потому что Фатима говорит, что если шарик не оставят в Норвегии, она сама тут тоже не останется.Она даже так говорит? пугается Анна-Лиза. Тогда мы, конечно, должны послать прошение и за него. Только что же писать?То же самое, что писала остальным, говорит Бад.Что он подвергался на родине преследованиям и гонениям и у него не было иного выхода, кроме как бежать?Фатима кивает.И что если его вышлют, то на родине его ждет тюрьма, добавляет Бад.
Анна-Лиза заполняет заявление от имени шарика, а потом разукрашивает все прошения маленькими цветочками и орнаментом. Пока она занимается рисованием, одна из обитательниц контейнера заводит песню. Певунью зовут Мокка, и вид у нее очень грустный. Под стать ей и песня, да и сам язык, непривычный, непонятный и тоже звучащий безмерно печально.
ПОТРЯСАЮЩАЯ ПЕСНЯ, говорит Анна-Лиза. О ЧЕМ ОНА?Мокка поет о том, как она скучает по дому, говорит Рашид. О горах, откуда она родом, о своей дочке и о том, как ей трудно в чужой и холодной стране.ПОТРЯСАЮЩЕ, говорит Анна-Лиза. И ТАК ПЕЧАЛЬНО! НО НЕУЖЕЛИ ЕЙ НЕ НРАВИТСЯ У НАС В НОРВЕГИИ?Все не так просто, говорит Рашид и заходится в кашле. Ей нравится, но одновременно не нравится. Она уехала не по своей воле, ей пришлось это сделать. Как и всем нам.Один за другим обитатели контейнера подхватывают песню Мокки, прекрасную и горькую. Фатима заливается слезами, уткнувшись Баду в плечо, другие тоже плачут.Курт мается, смотрит на часы, кипятится.Ну хватит, говорит он. Попели, поболтали, и хорош. Сейчас мы здесь все уберем, вымоем, и спать. Некоторым, между прочим, завтра на работу.Все принимаются за уборку, а Рашид снова долго кашляет. Причем всякому слышно, что кашель очень нехороший.
РАШИД, Я ДУМАЮ, ТЕБЕ ЛУЧШЕ ПОЕХАТЬ С НАМИ И ПЕРЕНОЧЕВАТЬ И ДОМЕ, В ТЕПЛЕ, говорит Анна-Лиза.С удовольствием, отвечает Рашид. Что ни говори, а я уже много месяцев не видел нормального дома и не спал в кровати.ВОТ ИМЕННО, говорит Анна-Лиза, ПОЛНЕЙШАЯ БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗАСТАВЛЯТЬ ТЕБЯ, С ТАКИМ ЧУДОВИЩНЫМ КАШЛЕМ, НОЧЕВАТЬ В ХОЛОДНОМ КОНТЕЙНЕРЕ.Вот, вот, поддакивает Рашид.ТАК И РЕШИМ, говорит Анна-Лиза.Я не сплю? спрашивает Курт. Ты действительно пригласила совершенно незнакомого человека ночевать у нас дома?Так поступил бы на моем месте любой нормальный человек, говорит Анна-Лиза. Если кто-то болен, ему нельзя спать в холодном контейнере. Курт, это известно всем. Нашим детям объясняют это в первом классе.Он всего лишь подкашливает, говорит Курт. Он просто малость простужен.Вот я и говорю: ПРОСТУЖЕН, отвечает Анна-Лиза.Ты собираешься тащить к нам в дом всех сопливых и кашляющих? спрашивает Курт.Там видно будет, отвечает Анна-Лиза. Но с кого-то надо начинать.У меня нет слов, говорит Курт. Просто-напросто нет слов. Я чувствую себя как… как… как не знаю кто.Как фонтан света? приходит на помощь Бад.Не совсем, отвечает Курт.Но раз уж мы заговорили о простуде, продолжает Бад, то мне кажется, что Фатиме тоже нездоровится. Я почти уверен, что она кашляла утром пару раз. И у нее ссадина на коленке. Можно ей тоже заночевать у нас?Бад, ну сколько можно забывать — тебе только два года, говорит Анна-Лиза.Ой, верно, спохватывается Бад. Опять забыл в суете.И они уезжают домой. С Рашидом на крыше трака. Курт так зол, что того гляди сам себя покалечит.Когда Курт выходит на следующее утро на кухню, Анна-Лиза с Рашидом пьют кофе и весело беседуют. Анна-Лиза вяжет шапку с норвежским флагом, и по ее лицу нетрудно понять, что привечать в доме гостя кажется ей потрясающе интересным. Курт с видом как ни в чем не бывало наливает себе кофе.
КАКОЙ У ВАС ПОТРЯСАЮЩЕ ИНТЕРЕСНЫЙ ЯЗЫК, говорит Анна-Лиза.Да уж, отвечает Рашид. Наш язык один из древнейших, а культура уникальна.ПРАВДА, говорит Анна-Лиза. ТАК КАК БУДЕТ КОФЕЙНИК?Лашуд, говорит Рашид.Анна-Лиза пробует слово на язык. ЛЬЯ-ШЬЮЮЮД, тянет она.Почти, говорит Рашид. Но язык надо втянуть поглубже в рот.ЛЯШЮЮД, говорит Анна-Лиза.Почти идеально, хвалит Рашид. У тебя природный талант к языкам.ТЫ ДУМАЕШЬ? говорит Анна-Лиза польщено.Я уверен, отвечает Рашид.Вести себя как ни в чем не бывало и дальше — выше Куртовых сил.А как по-вашему будет напыщенный дурак? спрашивает он.Курт, строго обрывает его Анна-Лиза. Так с гостями не обращаются. Ты не мог бы один раз, для разнообразия, попробовать быть радушным?Не мог бы, рявкает Курт и разбивает чашку об пол. Если ты собираешься продолжать в том же духе, я съезжаю.Ты как дитя малое, отвечает Анна-Лиза.Если ты немедленно не выставишь вон эту сопливую заразу, я уйду.Но он болен, говорит Анна-Лиза. Как это на тебя похоже — думать только о себе! Ему надо отдохнуть, не говоря о том, сколько он всего пережил. ТЕБЕ ПРИШЛОСЬ НЕЛЕГКО, ПРАВДА, РАШИД? ТЕБЯ, КОНЕЧНО, ПРЕСЛЕДОВАЛИ, ДА?Да, отвечает Рашид, за мной гонялись. Но я не хочу, чтобы вы из-за меня ссорились. Может, я лучше пойду?Отличная идея, говорит Курт.ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ ЗДЕСЬ! говорит Анна-Лиза.Вот и славно, говорит Курт. Тогда я уйду.Курт, ты меня удивляешь, говорит Анна-Лиза. Ты еще большее дитя, чем я думала. Но дело твое. Все-таки ты взрослый человек и сам выбираешь, где и как тебе жить. Если ты не понимаешь, какой это потрясающий шанс выучить несколько слов на чужом языке, получить пару уникальных советов на случай путешествия в дальние страны и прочее, это твоя личная проблема.По мне, этот Рашид интересен примерно так же, как тухлая сосиска, говорит Курт.Он меня оскорбил! взвивается Рашид. Ты слышала?ТИШЕ, ТИШЕ. УСПОКОЙТЕСЬ ОБА, говорит Анна-Лиза. НИКТО ЕЩЕ НЕ УМИРАЛ ОТ ТОГО, ЧТО ЕГО РАЗОК-ДРУГОЙ НАЗОВУТ ТУХЛОЙ СОСИСКОЙ.Сосиска и есть, не унимается Курт. В ответ Рашид срывается с места и в следующую секунду они уже катаются, сцепившись, по полу, дергают друг друга за волосы и кусаются.
Курт, знаешь что, говорит Анна-Лиза. Это невиданно! Всякому издевательству над гостями дома есть предел. Правда, давай-ка ты лучше уматывай отсюда побыстрее.Прости-прощай, говорит Курт.Скатертью дорога, отвечает Анна-Лиза.Курт выскакивает из кухни, хватает свои вещи, будит Бада. Собирайся, говорит он ему. У твоей мамы котелок всегда плохо варил, а теперь и вовсе засорился, поэтому нам здесь больше не место. А тебе, поворачивается он к Анне-Лизе, я советую прочистить мозги, лучше всего прокипятить, пропарить на 95—100 градусах так с полчасика, не меньше. Звони, когда станет стыдно.Это и к тебе относится, говорит Анна-Лиза.Засим Курт с Бадом хлопают дверью, грузятся в трак и так газуют с места, что шины дымятся.
В порту Гуннар ждет не дождется Курта с докладом, не заметил ли он чего-нибудь неположенного во время своего ночного дежурства. Коре, как обычно, стоит рядом и жует паштет.Я всю ночь не спал, рассказывает Курт, но не видел ничего сколько-нибудь загадочного или подозрительного.То есть ты ничего не видел? уточняет Гун-нар.Ничегошеньки, отвечает Курт.Но у Анны-Лизы мозги своротило? спрашивает Гуннар.Ой, она окончательно сбрендила, говорит Курт. Поэтому я хотел спросить, нельзя ли нам с Бадом пожить здесь несколько дней.Здесь? переспрашивает Гуннар. На причале?Ну да, неуверенно признается Курт.Революционная идея, очень новая для меня, говорит Гуннар и погружается в раздумья. Честно говоря, мысль довольно странная и безумная.Но пустые контейнеры на причале стоят, верно? спрашивает Курт.Стоять они вроде бы стоят, говорит Гуннар, но жить в них запрещено решительно всеми законами, правилами и инструкциями.Речь о двух-трех днях, объясняет Курт. Пока у Анны-Лизы мозги не вправятся.Ты думаешь, они вправятся? спрашивает Гуннар.Человек живет надеждой, отвечает Курт.Так и быть, еще подумав, соглашается Гуннар. Но только на несколько ночей. И чтоб никакого мне здесь шума и пыли.Большое спасибо, говорит Курт.Пожалуйста, отвечает Гуннар. А теперь эа работу. Сегодня у нас наведение порядка.Мы же этим позавчера занимались, говорит Курт.Это было только начало, говорит Гуннар. А сегодня у нас учет грузов. А именно: я хочу составить полную опись всех ящиков и контейнеров со всем содержимым. Все-все до последней крошки.Отличная мысль, мычит Коре с полным ртом паштета.Ужас, вырывается у Курта.Что ты говоришь, Курт? настораживается Гуннар.Я? спрашивает Курт. Так… ничего.А я отчетливо слышал, как ты сказал: ужас, говорит Гуннар.Я так сказал? удивляется Курт. Не припоминаю. Но… если я правда такое сказал, так потому, наверно, что я думал о той машине, о которой читал… такая, знаете, машина для уничтожения хороших вещей. Ну, например, если вы купили себе что-нибудь очень хорошее, новый трак например, то ты помещаете его в эту машину, а она… значит раз и… плющит его в лепешку. Разве это не ужас?У тебя жар? спрашивает Гуннар.Да, температурка, наверно, есть, отвечает Курт. Так что сегодня никакого переучета не получится. Давайте отложим его до лучших времен. На после Рождества, например.Учет у нас сегодня, говорит Гуннар.Понял, отвечает Курт. Но ты же не хочешь сказать, что мы должны открыть все эти контейнеры?Все до единого контейнеры должны быть открыты, говорит Гуннар.И ты хочешь, чтобы мы заглянули в них? спрашивает Курт.Так точно, говорит Гуннар.И записали на бумаге, что в них? спрашивает Курт.Сколько раз я должен повторять? вопрошает Гуннар.Точно не знаю, отвечает Курт. Раза два, наверно, или три. У меня сегодня уши заложило. И ночью я не спал. Сегодня этот переучет некстати как никогда. Было бы гораздо лучше, ну так, навскидку, в тысячу раз лучше, если б мы перенесли все это на другой день.Все должно быть сделано сегодня, говорит Гуннар.Значит, так тому и быть, говорит Курт обреченно.Всем понятно, что надо делать? спрашивает Гуннар.Да, тихо шепчет Курт.Слушай, говорит Коре, а если в контейнере окажется норвежский паштет, я могу подкрепиться?Нет, отвечает Гуннар раздраженно. Ничего из того, что вы найдете, есть нельзя. И с этого момента запрещается задавать вопросы про паштет. Ясно?Запрет на вопросы про паштет? ужасается Коре. Мама дорогая, о чем же тогда разговаривать?Гуннар ничего не отвечает. Он поворачивается и уходит к себе в будку. А Бад с Куртом и Коре принимаются за работу. Курту с Бадом достается одна половина причала, а Коре вторая. Курт открывает контейнеры и смотрит, что в них, а Бад записывает это.
Вот Курт заглядывает в первый контейнер. Рыба, говорит он.Р-ы-б-а, пишет Бад.Курт открывает новый контейнер.Семьсот тысяч очень прыгучих мячей из Тайваня, говорит он.С-е-м-ь-с-о-т т-ы-с-я-ч — о-ч-е-н-ь — п-р-ы-г-у-ч-и-х — м-я-ч-е-й — и-з Т-а-й-в-а-н-я, пишет Бад.Курт открывает третий контейнер.Айсберговая машина, говорит он.А-й-с-б-е-р-г-о-в-а-я м-а-ш-и-н-а, пишет Бад.А что эта машина вообще-то делает? спрашивает он.Айсберги, отвечает Курт.А зачем кому-то надо делать айсберги? спрашивает Бад.Некоторые люди жить не могут без айсбергов, объясняет Курт. Будь их воля, они бы целый день только и делали себе айсберги. Сколько у них айсбергов ни будь, им все мало, и они за такую машину душу продадут. Вот подрастешь и поймешь это.Следующий контейнер.Десять тысяч деревянных башмаков из Голландии, говорит Курт.Д-е-с-я-т-ь т-ы-с-я-ч д-е-р-е-в-я-н-н-ы-х б-а-ш-м-а-к-о-в и-з — Г-о-л-л-а-н-д-и-и, помечает Бад.Прыткий ты парень, Бад, говорит Курт. И пишешь ты, и знаешь всякое. Твой детский сад мне все больше импонирует.Это как посмотреть, отвечает Бад. Нас там грузят, знаешь ли, еще логистикой и архивным делом. Скука смертная.Зато в жизни пригодится, говорит Курт.Несомненно, говорит Бад. Когда мы с Фатимой сбежим и поженимся, я без проблем найду себе работу.Ты еще не отказался от этой идеи? спрашивает Курт.Никоим образом, отвечает Бад. Наоборот, с каждой секундой она мне все ближе.То есть сейчас она стала тебе ближе, чем была? спрашивает Курт.Да, отвечает Бад и смотрит на часы. А теперь еще ближе… и еще… и еще… и…Я понял, говорит Курт. А насколько близкой идея должна стать, чтобы вы сбежали?Не знаю даже, говорит Бад. Я же новичок в этих делах.Но ты намекнешь мне прежде, чем сбегать? спрашивает Курт.Там видно будет, отвечает Бад.Они обследуют на своей стороне все контейнеры, кроме одного, того самого, открывать который Курту хочется меньше всего.Так-так, говорит Курт. Ну что, пожалуй, мы закончили.А разве мы ничего не забыли? спрашивает Бад.Ничего, отвечает Курт.
Точно? говорит Бад.Точно на миллион процентов, отвечает Курт.То есть мы не забыли, например, довольно большой контейнер, в котором кое-кто живет? спрашивает Бад.Не забыли, говорит Курт. Я и сам о нем подумал, а стал смотреть — нет контейнера.Хотя он вон стоит, ты его не видишь? уточняет Бад.Верно, говорит Курт.А ничего, что я его вижу? спрашивает Бад.Ты здесь не работаешь, поэтому это не считается, говорит Курт.А как быть с Гуннаром? говорит Бад. Ты думаешь, он тоже его не увидит?Это его проблема, отвечает Курт.Круто, говорит Бад. Пап, ну ты крут. Это я ценю.При чем здесь крут, заявляет Курт. Того, чего человек не видит, он увидеть никак не может. Вот и вся недолга. Но теперь нам пора сматывать удочки. Поживем в отеле, что ли. Все равно здесь нам долго не промыкаться.Курт плетется к конторе Гуннара и тихо скребется, так тихо, как только может человек поскрестись в дверь. Кладет листок с описью всего, что в контейнерах, и бочком-бочком в сторону желтого трака.Бад, уносим ноги, шепчет он. Ходу, ходу!Они запрыгивают в трак и трогаются. Но тут Гуннар выходит из своей конторы и натыкается на листок с описью.
1 2 3 4 5 6 7