Если бы искусственная кожа могла краснеть, девушка бы покраснела. – Нет, это мое…
Неожиданно это мнение Платону понравились. Не насчет цветного пластика, заброшенного на Ройк космическим десантом, а насчет традиций. Было в этом замечании что-то верное. Он пока не мог понять-что…
– Отлично! – воскликнул он с преувеличенным восторгом так, что стоявшие рядом с ним старушки вздрогнули. – Прекрасная мысль о традициях!
Девушка улыбнулась и бросила на Атлантиду выразительный взгляд. Он понял, что свидание ему сегодня обеспечено.
– Пройдемте, дорогие мои, к следующему стенду… – проворковала брюнетка.
Платон уже хотел отправиться за ней. Но что-то привлекло его внимание. Сначала он даже не понял – что именно. И все же обернулся. Замеченное краем глаза отличие… Он шагнул к прозрачному стенду. Здесь среди десятка других тел в ярких синих и красных шапочках, будто команда пловцов, приготовившаяся штурмовать рекорд вечности, лежала одна безделушка – изображение золотого коша. Атлантида срочно включил комп, вставил наушники. “Данная ячейка вертикальной гробницы относится ко второму слою. Этим мумиям как минимум около восьмисот лет”.
Изображение коша с Немертеи на Ройке? Этот кош был сделан примерно в то же время, когда на “Аппиевой” дороге посадили деревья. Атлантида смотрел на статуэтку так, словно обнаружил ключ к загадке.
– Экскурсия закончена, – сообщила черноглазая девушка, подходя к Платону и становясь рядом. – О чем вы задумались, молодой человек?
“Об этой золотой статуэтке”, – хотел сказать он. Но вслух почему-то произнес:
– О быстротечности нашей жизни. Кстати, вы заметили, в вертикальных гробницах совершенно отсутствуют росписи, что не характерно для цивилизаций такого типа. А как вообще обстоят дела с живописью на Ройке?
– Встречается в последних слоях. Но преимущественно орнаменты. Полихромная роспись по сухой штукатурке. Какая еще может быть живопись на планете пустынного типа? Живописцам необходимо преломление лучей, туманы, полутона, рефлексы. Вспомните Венецию на Старой Земле… говорят, теперь она стала плавучим островом… Но не об этом речь.
Ее замечание его немного уязвило. Вместо Венеции он вспомнил Немертею, ее влажный воздух, ее таинственные желтые фосфоресцирующие туманы. И удивительные фрески в гробницах.
– А вам не надоело говорить о погибших цивилизациях и целый день водить людей вокруг гробниц? – Его вопрос прозвучал немного зло.
– Ужасно надоело. Но, к счастью, на сегодня это моя последняя экскурсия.
Намек был более чем прозрачный. И он его понял. Злость тут же прошла. Да и нелепо аристократу сердиться на хорошенькую девчонку, даже если она чем-то сумела его уязвить.
– Пойдем куда-нибудь в бар. Или прямо ко мне?
– К тебе, – отвечала она. – Только умоляю, ни слова об археологии и цивилизации Ройка. А то разговаривай с компом. Но без меня.
– Хорошо. Договорились. О Ройке – ни слова. О вертикальных гробницах – ни слова…
– Все! – воскликнула она в шутливом испуге.
– Все! – подтвердил он.
– О чем же мы будем говорить? – поинтересовалась брюнетка, когда они вышли их музея.
– Да о чем хочешь!
– Может быть, поговорим о последнем гала-концерте? Вы видели его по тахионной связи? Взрывы миллионов цветных пузырей. И каждый разлетается на мелкие кусочки с каким-то своим непередаваемым звуком, образуя отрывок удивительной мелодии, и все вместе – целый концерт. Три человека, что были на концерте, задохнулись от восторга. Жаль, что Гете не жил в наши дни. Тогда бы он сказал, что это и есть то самое мгновение, ради которого стоит умереть.
Ее упоминание имени Гете дорогого стоило. Вряд ли по всей. Галактике наберется сотня человек, читавших “Фауста”. Атлантида был из их числа. Но ведь имя профессора Рассольникова было известно даже на Старой Земле. А кто слышал про эту девушку с Ройка, работающую гидом в музее?
– Насколько я помню, – с печальной улыбкой заметил Платон, – эти цветные пузыри с планеты Гракан взрываются в момент полового созревания. Их краткая песнь – это призыв к самке, которую в момент взрыва должно осыпать созревшей пыльцой. Но самки не взрываются от любви – они лишь покрываются липким соком и катятся на звук песенки, ибо песня звучит до того, как пузырь лопнет. Но на гала-концерт, насколько я знаю, привезли только половозрелых самцов. А самок, поскольку они не издают звуков, никто перевозить не стал. Так что все эти песни и эти фейерверки не более чем самая обычная поллюция. И те трое бедолаг умерли не от восторга, а от отвращения. И несчастные самцы извергли свою пыльцу не для продолжения рода, а на потеху жирующей публики.
– Как вы все опошлили, – вздохнула его новая знакомая.
– Я всего лишь показал вам изнанку жизни мира шоу-бизнеса. А теперь лучше скажите, как вас зовут.
– Катя, – представилась она.
– Платон Атлантида.
– Платон с Атлантиды? – тут же переспросила она. – Я слышала, Атлантида – это планета, покрытая твердым защитным слоем, а под ним – теплое море и масса самых невероятных живых существ – моллюски, крабы, кальмары, причем кальмары разумные. А также разумные земноводные…
– Я похож на земноводное? – удивился профессор Рассольников.
– Ну что вы! Вы самый красивый мужчина, которого я встречала. Ведь вы не пользовались биокоррекцией?
– Нет, конечно. Разве это не заметно? – вопрос немного его задел.
– Может быть, заглянем в ресторан… – предложила Катя. – Я знаю один…
– Нет, нет. – Он был настойчив. – Сначала ко мне в номер – а потом закажем обед.
Платон представил, как они будут резвиться на перекатывающемся подобно морским волнам ложе, в хлопьях белой пены. И утонут вместе, как утонула Атлантида… И заспешил.
– Послушайте, я бы хотела уточнить… – неожиданно засомневалась Катя.
– Да, дорогая, – обед будет самый роскошный.
– Теперь я поняла! Это ведь вы тот самый профессор…
– Нет, это не я. И мы к тому же договорились: ни слова об археологии.
На антигравитационном лифте они поднялись на двадцать седьмой этаж.
Времени хватило на один поцелуй.
– Ах, почему я не встретила вас раньше… – простонала Катя. – Хотя бы десять лет тому назад…
– Все в жизни приходит слишком поздно, в том числе и старость… – пробормотал Атлантида, распахивая дверь в номер.
И тут же в лицо ему влепилось облако душистой белой пены – той самой, из комплекта “Пенорожденной”. Потолок, стены и пол были покрыты белыми хлопьями вперемешку с темно-зелеными сгустками. В первую секунду Платон подумал, что вредный “зеленый желудок” последовал за ним на Ройк и заплевал его комнату своей мерзкой слизью. Но потом понял, что ошибся. Над разверстым чревом огромной кровати, чей остов напоминал сейчас выпотрошенную тушу гигантской акулы с планеты Атлантида, склонился человек. Дверь открылась неслышно, но все же потрошитель что-то такое почувствовал и обернулся. Перед Платоном, облепленный зеленой слизью и пеной, с ножом в руке предстал консультант Передвижного Университета Ройка Ал Бродсайт. Несмотря на слой пены и слизи, Атлантида сразу его узнал – по смотрящим в упор светлым круглым глазам и черным прямым волосам, которые сейчас, правда, торчали во все стороны.
– А вот и вы, наконец! – воскликнул Бродсайт и оскалился, пытаясь стряхнуть повисшую на кончике носа сине-зеленую каплю. – Как я рад! Как рад!
От подобной наглости Атлантида, сам бывший человеком не особенно стеснительным, на секунду оторопел.
– Чем обязан? – поинтересовался профессор Рассольников, перехватывая свою любимую тросточку поудобнее.
– Я узнал, что вам грозит опасность и решил предотвратить покушение, – сообщил Бродсайт и кончиком ножа смахнул наконец мешающую каплю, прежде служившую наполнителем кровати.
Атлантида решил, что в этот раз он действительно побьет этого парня.
– Ты разорил мою спальню! – взревел он. – Кровать, специально заказанную на сегодняшний вечер!
– Говорю, вам грозит опасность. Взгляните, что я нашел в матрасе! – Бродсайт вытянул руку, и Платон увидел крошечный мини-снаряд с управляющим чипом.
– Я вызову полицию.
– Ну, разумеется, как же иначе! Непременно! Сейчас же! Скорее! Вы только не бойтесь – я за все заплачу – в тройном размере, в четверном… клянусь… Я так беспокоюсь за вашу жизнь… – Знакомый электрогребешок выскользнул из нагрудного кармашка консультанта и попытался привести в порядок прическу, но застрял в слипшихся волосах и рассерженно загудел.
Бродсайт спешно вытащил гребешок из волос, выключил и сунул назад в карман.
– Послушай, парень, я частное лицо и привез на Ройк лечить своего друга. Какая мне может грозить опасность?
– Профессор, я не могу посвятить вас в открывшуюся мне тайну, но верьте мне – вы в опасности!
– Приятель, проваливай отсюда и поскорее.
– Профессор, мне кажется, вы мне не верите! Клянусь, вашей жизни угрожает опасность. Умоляю, будьте осторожны.
– Вон! – заорал Атлантида. Бродсайт получил тросточкой по заднице. Не особенно сильно, но чувствительно.
– Ну вот, вы опять за свое! – тоскливо взвыл Ал. – Я спас вам жизнь. А вы меня бьете! Как тогда на корабле!
Лучше бы он не напоминал про корабль. Платон вновь вспомнил про испорченный костюм.
– На кого ты работаешь, мерзавец?!
– На Передвижной Университет Ройка, – всхлипывая, сообщил Бродсайт. – Клянусь!
– Убей его, – вдруг сказала Катя. Не в шутку – совершенно серьезно. – Застрели. Где твой бластер?
– Послушай, он сумасшедший и меня достал…
– Его надо убить, – настаивала брюнетка.
И даже попыталась вытащить его “магнум” из кобуры. Но Платон перехватил ее руку.
– Как жаль, что вы относитесь ко мне с подозрением, – всхлипнул консультант, благоразумно отступая к двери. – Знаю, знаю, порой я произвожу неверное впечатление…но прошу, прошу вас, будьте осторожны.
– Стреляй! – взвизгнула Катя.
– Я не вынесу, если с вами что-то случится… – С этими словами Бродсайт выскользнул из номера.
Девушка еще несколько секунд пыталась овладеть “магнумом”, потом смирилась.
– Что с тобой? – подивился Атлантида. – Увидела парня в первый раз в жизни и кричишь: стреляй!
– Разве тебе самому он не противен? Или ты любишь противных?
– Терпеть не могу.
Платон огляделся. Судя по всему, теперь в самом деле придется отправиться куда-нибудь поужинать вместе с дамой – для того, чтобы очистить номер и превратить его в уголок райского сада, требовалось время.

4

Через полчаса они сидели в выбранном Катей ресторане – очень стильное место, оборудованное как… вертикальная гробница. Каждая пара или группка выбирала какой-нибудь из сотов этой гробницы. Стены довольно правдоподобно имитировали песчаник, столики и стулья – мебель из пурпурового дерева с инкрустацией, – ее постоянно находили археологи. Повсюду висели круглые зеркала, и посетителям первым делом предлагали надеть цветные шапочки, похожие на купальные. Напитки разливали здесь в стеклянные бокалы, имитирующие те, что находят в гробницах, – с золотым тончайшим узором. Тарелки были под золото или серебро.
– Одного не понимаю, – задумчиво проговорил Атлантида, разглядывая диск, копирующий найденную в Седьмых гробницах тарелку. – Почему после того, как на Ройке открыли столько золота, цены на галактических биржах остались на прежнем уровне. Можно подумать, что здесь обнаружили горстку желтого песка.
– Не знаю, – пожала плечами Катя. – Но профессор Брусковский считает…
– О нет… – простонал Платон.
Тем временем принесли заказ – блюдо под названием “Мечта Ройка”. Нежнейшее белое мясо с гарниром из местной кукурузы и румяные воздушные булочки. С того времени, как печной чип поставил время на выпечку, прошло ровно три минуты. Атлантида отрезал немного мяса и положил в рот. Кусочек буквально растаял во рту. Нигде Платон не пробовал ничего подобного.
– Вкусно? – поинтересовалась Катя.
– Божественно! Что это? Мясо какого-нибудь местного животного?
– Это ройкский псевдоскунс.
– Псевдоскунс… – Платон скривился, но проглотил второй кусочек, хотя и без прежнего восторга.
– Вернее, его половые железы.
– Самки или самца? – Профессор постарался сделать вид, что остался равнодушен к этому сообщению.
Катя рассмеялась:
– Разумеется, самца.
Она меж тем вооружилась ножом и вилкой и с восторгом поглощала остатки мужского достоинства псевдоскунса. Вот они, женщины! Вдруг она хлопнула себя по лбу – изящно и, разумеется, чисто символично.
– Мы забыли про соус…
– Сперма псевдоскунса? – Атлантида силился изобразить улыбку, но улыбалась почему-то одна половина рта, а вторая морщилась в брезгливой гримасе. – А вот и не угадали! Это соус из местных термитов. Кислый и очень острый на вкус. Он теперь популярен во всей Галактике. Но там всегда имитация. Натуральный соус только у нас. Рекомендую.
Она схватила стоящий посреди стола баллончик и опрыскала мясо бледно-розовой пеной. Платон отодвинул тарелку.
– А нельзя ли заказать что-нибудь другое? – спросил он у проходящего мимо официанта в белоснежной куртке.
Тот удивленно посмотрел на него, потом на Катю.
– Если вы настаиваете… Но… – Он вновь бросил изумленный взгляд на привередливого клиента. – Неужели вам не понравился наш псевдоскунс? Некоторые туристы приезжают со Старой Земли, чтобы отведать это блюдо.
На счет Старой Земли официант, конечно, загнул. Но вот в ячейке напротив парочка богатеньких туристов с Земли-дубль уплетала за обе щеки бывшую гордость бывшего псевдоскунса.
– Это блюдо не в моем вкусе, – жестко отвечал Атлантида.
– Может быть, тогда жареную гигантскую саранчу? Она у нас на втором месте…
– Да, саранчу! Непременно саранчу! – воскликнул археолог и вздохнул почти с облегчением. – Двойную порцию.
– Вы любите саранчу? – удивилась Катя.
– Обожаю!
Атлантида мысленно пообещал этой ночью отомстить черноглазой красотке…

5

Цветущий сад оказался весьма неплох. Он цвел, как настоящий, и осыпал зеленый ковер травы опадающими цветами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45