Какой мужчина откажется, когда так охотно предлагают себя? Но сколько жизней он погубил? Сколько женщин сошли с ума, после того как он оставил их? И кому, как не мне, известно, каково приходится этим бедным глупым женщинам? Как они страдают. Как заставляют страдать других.
Но наконец-то он попал в западню, в которую сам же загнал себя. И пусть этот частный сыщик ищет другого подозреваемого. Вскоре всплывут факты, касающиеся других женщин.
Мне больше не следует здесь задерживаться. Кто-то может увидеть меня, запомнить мою машину. Никто не должен подозревать, что я веду наблюдение за Куинном, знаю о каждом его шаге.
Чад похлопал себя по груди, по тому месту, где находился внутренний карман его спортивной куртки. Возможно, найденный дневник Лулу Вандерлей и не поможет расследованию, но все же, если другие мужчины из тех, с кем встречалась Лулу, будут исключены из числа подозреваемых, можно будет направить все усилия на разоблачение Куинна Кортеса.
Чад снял копии двадцати страниц из дневника Лулу и взял их с собой, чтобы показать Аннабел. Вчера они с Джимом по нескольку раз перечитали эти записи, но ничего интересного не обнаружили. Кроме одного неожиданно возникшего имени. Не Куинна Кортеса. Какого-то Рэнди. Что это за Рэнди? Если судить по записям в дневнике, Лулу встречалась с ним раз шесть за последние пару недель. Однако друзья, знакомые, соседи, которых они опрашивали, понятия не имели, кто такой этот Рэнди, а может, и знали, но не говорили. Кроме имени Куинна и имени Рэнди, было также несколько странных записей о ком-то, кого Лулу называла только прозвищем – Бру. «Звонил Бру, и мы проговорили около часа». «Позвонила Бру и сообщила ему важную новость».
Кто такой Рэнди? Кто такой Бру? Мог ли кто-то из них убить Лулу? Хотя Чаду не хотелось, чтобы убийцей Лулу оказался кто-нибудь из этих людей. Он хотел, чтобы это был Куинн Кортес. Да, самому себе можно признаться. Арест такого известного человека, как Куинн Кортес, мог бы способствовать его карьере.
Кроме того, Кортес ему не нравился.
Лифт остановился на четвертом этаже. Чад вышел в коридор. Проходя мимо большого зеркала, он остановился и окинул себя придирчивым взглядом. Он знал, что красив – женщины обычно «велись» на его внешность и заигрывали с ним. У него никогда не было проблем в съеме девушек. Во время учебы в старших классах у него была постоянная подружка, но потом он поступил в колледж, и появилась другая. Затем Чад стал менять их примерно каждые полгода, обычно после того, как девушка обнаруживала, что он изменяет ей. С последней своей девушкой он расстался около месяца назад, после того как та неожиданно навестила его и застала в постели с Мэри Ли Нортон.
Чад знал, что через год-два ему придется жениться. Человеку с такими, как у него, серьезными устремлениями нужна особенная спутница жизни – леди, которая производила бы соответствующее впечатление на людей. Здесь, в Мемфисе, были две подходящие дамы, но Чад не мог определиться, кого из них выбрать. Правда, это было до того, как вчера утром он увидел Аннабел Вандерлей. В ней было все, что он хотел бы видеть в своей жене, и даже больше. А то, что у нее еще и денег куры не клюют, вообще замечательно. Кроме того, что Аннабел привлекательна и умна, она еще и настоящая леди. Сейчас он для нее никто. Но если удастся вовлечь ее в полицейское расследование, у него появится причина встречаться с ней чаще. Предстоящие дни будут тяжелыми для нее. Ей понадобится плечо, на котором можно будет поплакать. К тому моменту, когда он арестует убийцу ее двоюродной сестры, она уже будет относиться к нему как к лучшему и надежнейшему из друзей.
Тихо напевая про себя, Чад улыбнулся своему отражению и направился к двери квартиры, в которой остановилась Аннабел.
Уит Вандерлей налил себе еще виски с содовой. Третья порция за последний час. Сколько же ему понадобится, чтобы напиться вдрызг? Может, тогда ослабнет боль, и он сможет думать о Лулу без слез? Умом Уит понимал, что она мертва, но сердце отказывалось принимать это. Он любил Лулу больше всех на свете, но и ненавидел ее так же сильно. Она много значила для него все эти годы – то доставляя несказанную радость, то причиняя мучительную боль. Она играла на чувствах людей, как кукольник, которому нравится, дергая за нитки, управлять движением марионеток. Уита утешало то, что не ему одному приходилось плясать под дудку Лулу. Их отец был таким же рабом ее прихотей, как и он, а сейчас жизнь старого пня висит на волоске.
Их отец? Разве Луис Вандерлей относился к нему когда-нибудь как настоящий отец? Уит смутно помнил свое детство и редкие даже тогда встречи с отцом, а после смерти матери, когда ему исполнилось двенадцать, его отослали в военную школу. Отец тогда активно руководил компанией «Вандерлей инк.» и был слишком занят, чтобы заниматься ребенком, пусть даже собственным сыном. Но когда на свет появилась Лулу, все изменилось. Отец сразу привязался к ней. Уит тоже полюбил свою маленькую сводную сестру, но в то же время он и ненавидел ее за то, что пожилой отец любил, баловал дочь, уделял ей много внимания, чего так не хватало в свое время Уиту.
Хотя какое это имеет значение сейчас? Лулу мертва.
Уит отсалютовал бокалом:
– За тебя, Лулу, любимая. В конце концов, ты получила по заслугам.
Душевное волнение так сдавило грудь, что Уиту стало трудно дышать. Глаза опять наполнились слезами.
Скорбный стон рванулся из груди, трансформировавшись в горле в мучительный крик. Уит швырнул бокал в стену, и тот разлетелся вдребезги. Рухнув на колени, Уит разрыдался.
– А я ведь предупреждал тебя. Говорил, чтобы была осторожней. Но ты любила играть с огнем. Никто не любил тебя так, как я. Не говорил ли я тебе, что ты можешь рассчитывать только на меня, что я никогда не покину тебя?
Судорожно глотая воздух, Уит постарался восстановить дыхание и немного успокоиться. Сейчас не время расклеиваться. Он должен показать старику, что тот может полагаться на него в той же степени, что и на Аннабел. На дорогую кузину Аннабел. Святошу Аннабел.
Представлять семью Вандерлей в Мемфисе должен был он, конце концов, Лулу была его сестрой. Если бы вместо Аннабел туда поехал он, то мог бы сам известить отца о том, что убийца пойман и передан в руки правосудия.
«Еще не поздно, – подумал он. – Я и сейчас могу поехать в Мемфис, у меня есть полное право присутствовать там».
Уит выпрямился, постоял, покачиваясь, на месте и двинулся к стоявшему на прикроватном столике телефону. Сел на край кровати, поднял трубку и набрал номер.
Аннабел ответила после второго гудка:
– Алло?
– Видимо, у тебя нет никаких новостей для передачи отцу? – спросил он.
– Нет, Уит, никаких. Если бы были новости, я позвонила бы дяде Луису.
– Неужели полиция сегодня знает не больше чем вчера?
– Уит, ты что, пил? У тебя странный голос. Если ты пьян, то не вздумай навещать дядю Луиса, пока не протрезвеешь. Ему совсем ни к чему…
– Ты всегда знаешь, что кому нужно, да, Аннабел? Но ты ведь не знала, что Лулу нужна защита, правда? Ты не предвидела, чем это может кончиться, верно?
– Пожалуйста, не пей ничего больше, ладно? Скажи Хираму, пусть приготовит тебе кофе, и…
– Я еду в Мемфис.
– Что?!
– Лулу была моей сестрой. Я любил ее. Это я должен быть там и интересоваться расследованием, не ты.
– Уит, тебе не нужно приезжать в Мемфис.
– Приеду. И ты меня не остановишь.
Аннабел вздохнула. Уит терпеть не мог ее раздраженные вздохи, эти проявления недовольства, призванные показать, как он разочаровывает ее своим поведением.
– Если ты так рвешься в Мемфис, то подожди хотя бы, пока протрезвеешь.
– Я вылечу первым же утренним рейсом, – сказал Уит. – И тоже остановлюсь в нашей квартире.
– Нет, не пойдет. Закажи себе номер в «Пибоди».
Уит усмехнулся:
– Если не хочешь делить со мной принадлежащую семье квартиру, то сама переезжай в «Пибоди». У меня столько же прав на проживание там, сколько и у тебя. – И прежде чем Аннабел успела что-нибудь сказать, он положил трубку.
Кто-то должен наконец сбить спесь с любезной кузины Аннабел. Уж слишком она много воображает о себе, и ему надоело, что она все время смотрит на него свысока.
– Тебе, Аннабел, следовало бы лучше относиться ко мне, иначе пожалеешь. Готов поспорить, что Лулу пожалела о том, что плохо обращалась со мной, когда мы виделись в последний раз.
* * *
Слушая короткие гудки, Аннабел вдруг поняла, что кто-то звонит в дверь. Выждав немного, чтобы прийти в себя после неприятного разговора с Уитом, она положила трубку, распрямила плечи и выставила вперед подбородок. Решив, что это, наверное, сержант Джордж, Аннабел вздохнула. По крайней мере с молодым полицейским ей не придется ссориться. Достаточно с нее на сегодня ссор – сначала Куинн Кортес, потом Уит…
Открыв дверь, она встретила гостя приветливой улыбкой.
– Проходите, пожалуйста.
Чад вошел и подождал, пока она закроет дверь и первой пройдет в комнату.
– Спасибо, что согласились встретиться со мной, мисс Вандерлей.
– Могу я предложить вам выпить что-нибудь?
– Благодарю вас. Не сейчас. – Он вгляделся в нее. – С вами все в порядке?
– Да, все прекрасно. Почему вы спрашиваете?
– У вас раскраснелись щеки.
– О, ничего страшного. Просто я только что спорила по телефону со своим двоюродным братом, Уитом. Когда я волнуюсь, у меня всегда краснеет лицо. Это издержки чересчур светлой кожи.
Чад мягко улыбнулся и заметил:
– Уит – это брат Лулу, да?
– Сводный брат. У них один отец.
Чад кивнул.
– Сержант Джордж, присаживайтесь, пожалуйста. – Аннабел надеялась, что он не станет больше задавать вопросов об их размолвке с Уитом. Как и все другие члены семьи Вандерлей, она считала, что их семейные дела не подлежат обсуждению.
– Мне было бы приятнее, если бы вы звали меня Чадом.
– Хорошо… Чад. А вы можете называть меня Аннабел.
Усевшись на диван, Чад достал из кармана куртки аккуратно сложенные листки.
– Это копии записей из дневника Лулу за последние два месяца. Мы с напарником внимательно просмотрели их, но не нашли ничего, что могло бы помочь нам в расследовании. Разве что…
– Что?
Аннабел села рядом с Чадом и взяла протянутые им листки. Несмотря на то что она еще не совсем успокоилась после неприятных разговоров с Куинном Кортесом и Уитом, руки у нее не дрожали. Аннабел гордилась тем, что умела держать себя в руках, скрывать свои чувства.
– Дело в том, что, кроме Куинна Кортеса, есть еще двое мужчин, о которых Лулу упоминала в своем дневнике в последнее время, и я… мы… хотели бы выяснить, не знаете ли вы кого-нибудь из них.
Читать дневник Лулу было все равно, что вторгаться в ее личную жизнь. Глядя на небрежные короткие заметки, на нарисованных там и сям чертиков, Аннабел вспомнила, что Лулу, будучи подростком, всегда писала букву «i» с изящным сердечком вместо точки, используя ярко-розовые или пурпурные чернила.
– Вы не знаете, кто такой Рэнди? – спросил Чад.
– Рэнди? Не могу сказать наверняка, но это мог бы быть Рэндал Миллер. Или же Рэндольф Чамнесс. Насколько я знаю, у Лулу в прошлом была связь с Рэндольфом, но, по-моему, она не вспоминала о нем последние годы. Я бы начала с Рэндала Миллера. Обоих мужчин Лулу называла Рэнди. Точнее, она называла их «мой мальчик Рэнди-один» и «мой мальчик Рэнди-два».
– Рэндал Миллер живет в Мемфисе?
– Да, в Мемфисе. Он занимается недвижимостью.
– Это тот самый Рэндал Миллер?
Аннабел улыбнулась:
– Да, тот, кого рекламируют по телевидению и на многих рекламных щитах. Мистер Мемфисская Недвижимость.
– Но ему же под пятьдесят, и он женат.
– Да, это так.
– Мог у него быть мотив убить Лулу?
Аннабел почувствовала, что Чаду хотелось бы, чтобы она убедила его, что у женатого любовника ее кузины не было причины желать ее смерти. Похоже, сержант уже определил для себя виновного. И это Куинн Кортес. Но почему?
– Насколько я знаю, ни у кого не было мотива для убийства Лулу.
– Миллер – женатый человек. Если Лулу угрожала рассказать его жене…
– Это не в характере Лулу, – прервала его Аннабел. – Она не завязывала долговременных отношений, и ей не было никакого резона рассказывать жене Рэндала Миллера об их связи.
– Ладно. Мы проверим Миллера, зададим ему несколько вопросов. Если у него есть алиби на вечер пятницы, то оставим его в покое.
– А если нет?
– Будем копать глубже.
Аннабел пролистала страницы, и у нее замерло сердце, когда она наткнулась на первую запись с упоминанием о Бру. Быстро пролистав остальные страницы, она еще раз шесть встретила это прозвище.
– Какое еще имя интересует вас? – спросила она, прекрасно понимая, о ком еще Чаду хотелось бы узнать.
– Вы не знаете, кого Лулу называла Бру?
Сжав в руке листки дневника, Аннабел прикинула возможные варианты ответа. Их было два: сказать правду или солгать. Она выбрала первый.
– Бру – это прозвище. Так Лулу называла своего брата, Уита. Когда она еще была совсем маленькой, она не выговаривала слова «брат», как учил ее дядя Луис. Когда она пыталась сказать «брат», получалось «бру». Прозвище прилипло. По-моему, Лулу никогда и не называла Уита иначе.
– Значит, эти записи о телефонных звонках и свиданиях касались ее брата?
Аннабел кивнула:
– Да. Они были очень близки и регулярно поддерживали связь.
– Мне очень неприятно спрашивать это, но мог ли быть какой-то мотив…
– В пятницу вечером Уит был дома, присутствовал на благотворительном приеме, устроенном семьей Вандерлей.
Чад улыбнулся.
– И он никак не мог оказаться одновременно в двух местах, так?
– Полагаю, что не мог.
– Постарайтесь вспомнить подробности вашего последнего разговора с Лулу.
– Я позвонила ей, чтобы рассказать о визите доктора к дяде Луису.
Аннабел помнила, что Лулу сказала тогда: «Я рада, что папа держится. Передай ему, что я люблю его и что приеду домой на Пасху и привезу гостя. У меня большой сюрприз для папы, да и для всех вас».
Однако Аннабел не была уверена, что стоит сообщать об этом полиции. И в то же время она-то может считать, что это ничего не значит, но вдруг сказанное Лулу как-то поможет в расследовании?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43