?? Ну, нет, я, верно, что-то не так понял…
Давайте уж лучше попытаемся принять тезис о богочеловечестве Иисуса иначе, в обычной интерпретации, то есть, «и Бог и человек » {и смертный и бессмертный одновременно — надеюсь, Вам это понятнее, чем мне, извините}. Это не моя выдумка, вот цитата из Закона Божiего: «…Сын Божий сошёл с небес на землю, принял на Себя плоть человеческую (тело), кроме греха, и вочеловечился, то есть принял не только тело, но и душу человеческую и сделался совершенным человеком, не переставая в то же время быть Богом — стал Богочеловеком ». Да и в Евангелиях всё же не раз встречаются намеки на необычность Иисуса — то сам Иисус, хотя и говорит, что, якобы не может ничего творить от себя, невзначай сотворит какое-нибудь чудо, то другие персонажи, нет-нет, да и выскажут что-то этакое…
Если мы посмотрим на евангельские события с этой точки зрения, тогда получается, что Святая Троица задумал(а) и осуществил(а) очень сложный, хотя и маловразумительный, план «спасения » человечества через истязание Бога-Сына. По этому плану всё должно было выглядеть для людей так, что якобы произошло убийство Иисуса. Для Бога убийства не могло быть, Бог не мог не знать, что одна из его ипостасей — Сын Божий — бессмертен, не правда ли? Для Бога это был просто назидательный обман людей.
Почему от истязаний и смерти должно произойти спасение, спрашиваете? Не уверен, что Вам станет понятнее, но цитирую: «ибо, где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя… и без пролития крови не бывает прощения ». {К евреям, 9: 16-22}. В толкованиях говорится, что под завещанием здесь имеется в виду завет — Новый Завет. Интересно, а как же Ветхий Завет? Что-то не помню я, чтобы там тоже была смерть завещателя. Или это было необязательное требование? Или я снова чего-то не понимаю в толкованиях… Ну, словом, если Вы согрешили, то Бог сможет Вас простить только хорошенько, с пролитием крови, помучив Вас… или себя… или… да всё равно кого, кого-нибудь, лишь бы как следует — до смерти!
Конечно, люди должны были впоследствии узнать, кто замучен (Иисус), кем заказано убийство (Богом) и с какой целью (спасение человечества), иначе не было бы нужного эффекта. То, что убийство инициировано именно Богом, не вызывает ни малейшего сомнения: трудно предполагать, что спасением человечества занимались синедрион Иудеи или прокуратор Понтий Пилат, утвердивший казнь Сына Божьего, не так ли? Если всё ещё сомневаетесь, то напомню, что ничто на Земле не происходит иначе, как по воле Божьей . Кстати: привычная и очень убедительная фраза, не правда ли? Но вдумайтесь: любой преступник должен быть ею оправдан! Простейший довод убийцы: «Если бы Бог не захотел, я не смог бы дотронуться и до волоса жертвы». Значит, единственный преступник на Земле — Бог, и безвинный человек может бездумно творить всё, что угодно??? Простите, отвлёкся.
Хорошо, на минуту допустим, что меня удалось убедить, и я согласен: произошло детоубийство. Хотя Бог-Сын убит не лично Богом-Отцом, а руками римских солдат, но и заказное убийство всё равно остается убийством. И это преступление (а у Вас есть иное определение детоубийству?) не только не осуждается христианами, но возводится ими в ранг величайшего по своей благости поступка?! И после этого Церковь осмеливается нас учить, что детоубийство есть тяжелейший грех?! Или «Quod licet Jovi non licet bovi » — «Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку »?
Выберите для себя один из трех возможных вариантов — как Вам больше нравится (или — как понятнее):
* Иисус — человек и произошло убийство;
* Иисус — Бог, и значит, убийства не было;
* Иисус — богочеловек и произошло убийство, которого не было из-за бессмертности убитого.
Несмотря на все несуразности, христиане в четвертом столетии договорились на Вселенских Соборах считать своим Богом Святую Троицу, то есть, единовременное пребывание Бога в трех ипостасях (Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Духа Святого). И тогда оказалось, что имя есть только у одной ипостаси — у Бога-Сына: Иисус Назарянин, величаемый Помазанником, который вечно (и это важно для христиан — вечно , а не с момента вознесения, — смотрите второй член символа веры) пребывал в Боге, но именно под этим именем провел 33 года в образе земного человека. По Евангелию от Иоанна Иисусу незадолго до смерти было около 50 лет, и это свидетельство могло бы косвенно подтвердиться фотографией изображения на «Туринской плащанице »: на ней лицо человека ближе к шестидесяти годам, чем к тридцати. Кстати, и рождение Иисуса в этом случае падало бы на годы жизни Ирода Великого, устраняя нелепое противоречие Евангелий, но увы…
Шестьсот с лишним лет — до 7 века христиане, терзаемые сомнениями, скрывали имя Бога-Отца — необходимо было не только подготовить паству, но и обосновать подмену. И сейчас ещё имя Бога-Отца церковники тщательно стараются обходить, во всяком случае, в популярных изданиях это имя не встречается и всегда заменяется словом «Господь». Случайно? Иными словами, в текстах Нового Завета Бог и Господь — две разные персоны (Бог и Иисус), а в текстах Ветхого Завета Бог и Господь — синонимы одной персоны — Яхве}. Ну, хорошо, в Евангелиях (а их относят ко 2 веку) имени «Иегова» и быть не могло, так как оно появилось лишь в 7 веке, а имя «Яхве», предположим, авторы употреблять не хотели. Но открываю свежий, только что вышедший из печати «Закон Божий» и с удивлением не обнаруживаю канонизированного имени и там! Совсем! Даже при изложении явления Бога Моисею в кусте купины неопалимой ! Есть ли здесь попытка строгого следования третьей заповеди Моисея «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно …» или это «тихий» отказ от Яхве (Иеговы) как Бога-Отца, — сказать не берусь. Но, как бы то ни было, христиане (за исключением некоторых сект) имени Бога-Отца практически не используют, а некоторые и не знают, полагая, что это Бог сектантов-иеговистов. Впрочем, оговорюсь. В каноническом тексте Ветхого Завета имя Иегова всё же есть в нескольких местах. А в «Законе Божием» даже сделана попытка (не доведённая, впрочем, до конца) вывести слово «Иегова» из имени «Иисус», вот точная цитата: «Имя Иисус есть греческий перевод еврейского имени Иешуа (Иегошуа) и значит Спаситель ».
Хочу заметить, что использование слова «Господь» вместо имени Бога приводит к двусмысленности, которую, однако, верующие не замечают, так как не очень стараются вникнуть в тексты Библии. Например, у меня есть синодальный сборник под названием «Новый Завет и Псалтирь» . Но Псалтирь — одна из книг Ветхого Завета, а значит словом «Господь» в ней заменяется имя Яхве (Иегова), в то время, как в книгах Нового Завета за этим словом стоит Иисус. Однако, если читать этот сборник «с нуля», то заметить подмену невозможно и читатель поймёт так, что речь везде идёт об Иисусе. Церковь никаких толкований в этом случае, конечно же, не приводит.
И ещё одна странность. В упомянутом «Законе Божьем» на одной из фотографий старинных икон есть выведенное церковнославянской вязью имя: «Саваоф». Но это — одно из имен иудейского Бога, явно оставшееся в христианском Ветхом Завете {Иеремия 16: 9 и др.} по недоразумению! Отказаться от одного имени иудейского Бога — Яхве — и оставить другое — Саваоф — ещё одна нелепица христианства. Подозреваю здесь элементарный просмотр кого-то из ранних христианских богословов, которому была поручена правка святых текстов. Ну, а после объявления текста священным, споры неуместны — остается только толкование…
Ипостась «Бог — Дух Святой» имени не имеет. Вот почему у христианского Бога два имени, — Святая Троица и Иисус Христос — не уверен, что равноценных. При обращении к Богу произнести в качестве имени «Святая Троица» не всегда просто — ну, какое же это имя, это скорее констатация, такое обращение похоже на грубое: «эй, женщина!». Кроме того, обращаться сразу к трём персонам психологически трудно: по своему бытовому опыту человек знает, что его никто не услышит, да и вообще триединство — штука загадочная. Вот и остаётся христианам обращаться в молитвах к Иисусу Христу да к святым — тут хоть имена есть — ну, их и знают…
По моему мнению, загадка триединства для обычного человека во многом заключена именно в катавасии с именами. Имя собственное есть атрибут исключительно человека , Бог имени не может иметь. Не случайно мы знакомимся фразой: «Как Вас зовут?» — имея в виду: «Как к Вам обращаются другие люди, когда хотят куда-нибудь позвать?». А кто и куда может позвать Бога? Одинокого? Человек не в счёт — он не ровня, да и не зовёт он, а обращается… Вопрос об имени становится просто бессмысленным — можно говорить лишь о формуле, которой верующим следует обозначить своего Бога с тем, чтобы отличать от чужого. И в этом смысле формула «Святая Троица» ничуть не хуже любой другой. Кстати, бесспорное требование наличия имени Бога — это ли не прямое подтверждение всеобщей веры в то, что Богов множество? Мол, у нас Вася, у них — Петя…
Но триединство имеет и другую сторону — три ипостаси, то есть три активно действующих лица, которые могут одновременно выполнять различные действия. Общаются ли они между собой? Странно если нет — уж не поссорились ли? А если общаются, то каждая ипостась должна иметь собственное имя, так как общение между тремя субъектами не может не быть адресным! Может быть, общение происходит через имена: «Отец», «Сын» и «Дух»? Тогда упомянутое предсмертное обращение Иисуса должно было бы звучать не: «Боже мой!» — как обращение к себе самому — а «Отче Мой!» или «Дух Мой!» — чтобы было всем ясно (и, прежде всего, самим ипостасям): к кому именно Иисус обращается. Но здесь-то богословы как раз и молчат. Боюсь, что и для них вопрос об имени далеко не прост…
Хочу «до кучи » сказать несколько слов и об евангельских чудесах. Церковь здесь проблемы не видит: на то и Бог, чтобы чудеса являть. О доказательствах и говорить неудобно — кому неизвестны расхожие фразы вроде: «благодатную силу чуда могут испытать только чистые сердцем люди », или «чудеса не противоречат природе, они противоречат нашим знаниям о природе ». Споры здесь бессмысленны — нужны доказательства, а их нет. У Церкви ничего, кроме веры, никогда и не было, а оппоненты вынуждены рассуждать о том, чего никогда не было и не может быть. Ну, а теоретические разговоры и остаются разговорами. На любой ответный довод (например, «если чудо существует объективно, то его существование не зависит от чистоты моего сердца »), будет приведен контрдовод и, в конце концов, спор погрязнет в бесконечных дебрях метафизики без видимого результата. Так что, верить или не верить чудесам каждый должен решать для себя сам, исходя из своего опыта и знаний — ничего другого я предложить не могу.
Я убежден, что все трудности, все несуразности у христиан начались с попытки доказать вечную божественность Иисуса — то, чего в Евангелиях нет и в помине. Как верно отметил Э. Ренан в книге «Жизнь Иисуса»: «Камень преткновения метафизических хитросплетений, о который в 3 веке ударится христианство, не был поставлен его основателем. У Иисуса не было ни догматов, ни системы …». Насколько всё было бы проще, насколько логичнее было бы христианское учение, если бы изначально был принят постулат: «был человеком — стал Богом». Пусть фантастика — она всё равно есть и сейчас — но хоть с логикой всё было бы в порядке…
Всё вышеизложенное приходило в голову не мне одному, и в попытках устранения явных нелепостей отдельные священники пытались внести те или иные поправки, которые Церковь называла ересью. По этому поводу собирались Вселенские Соборы, (православная Церковь признаёт только семь первых), которые, рассмотрев очередную ересь, выносили своё решение, всегда сводившееся к одному: оставить всё как есть. Нетрудно догадаться, что раскол Церкви был неизбежен уже хотя бы по этой причине, а было много и других причин, куда более серьёзных, связанных, прежде всего, с главенством в Церкви.
Если есть необходимость раскола, причину найти нетрудно, годится любая ересь. Официальным поводом для раздела Церкви явилось пресловутое «филиокве » — католики уверяли, что Дух Святой отходит не только от Отца, но «и от Сына », с чем православные категорически не соглашались.
Иисус отнюдь не отвергается иудеями как мессия. Но иудеи не выделяют его из мессий Израиля (были мессии и до него, да и после, бар Кохва, например), просто иудеи считают Иисуса единственным мессией, «ушедшим» проповедовать другим народам. Хотя есть здесь одна странность: судя по всему, иудеи долго ничего не знали об Иисусе. Во всяком случае, первая запись о нём появилась в Талмуде только в 4 веке, хотя другие современники Иисуса попали туда значительно раньше. Похоже, что христиане навязали Иисуса иудеям и те были вынуждены признать его.
В последнее время (после 16 века) иудаизм приобрёл мистически-мессианский уклон (саббатианство, франкианство и др.). На сегодня едва ли не самым популярным течением иудаизма является хасидизм, родившийся когда-то в юго-западных провинциях Российской Империи — на Волыни, Подолии и Галиции — как своего рода протест против жестких требований ортодоксального иудаизма. Например, хасиды пьют спиртное, а ортодоксы не могут. Ну, желание это мне понятно, но интересно всё же: как хасиды с Яхве-то сумели договориться?
Что касается Яхве, то он был, есть и, судя по всему, останется исключительно Богом иудеев, и даже ещё уже — исключительно евреев, поскольку среди других национальностей иудаизм практически не встречается. Бог этот казался привлекательным для окружающих древнюю Иудею народов в силу полноты, ясности и известной логичности иудаизма,… если бы не одно «но»: моральный облик Яхве. Хотя я не уверен, что понятие морали применимо к Богу, который, как известно, критике не подлежит.
Читая Ветхий Завет, попытайтесь отмечать места с пролитием крови людской, и Вы убедитесь — кровь не просто рекой струится по страницам, она смакуется: «упою стрелы мои кровью и меч мой насытится плотью, кровью убитых и пленных, головами …» {Второзаконие, 32:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15