Например, встречавшееся в показаниях упоминание о тонкой веревке, которой тамплиеры вроде бы подпоясывались, а до того касались своих идолов, могло, как на то и указывают первые 11 статей обвинения, быть связано со средневековыми представлениями об исламе, а также с учением катаров, ибо протоколы инквизиционных расследований конца XIII в. свидетельствуют, что католическая церковь считала ношение подобных веревок в качестве пояса знаком получения consolamentum48.Как и прочие выдвинутые против тамплиеров обвинения, обвинение в том, что они опускали некоторые священные слова во время мессы, можно понимать с разной степенью глубины — в зависимости от социального положения слушателя и его отношения к ордену. Представители простого народа привыкли к нападкам церкви на катаров и обвинениям в том, что они якобы пренебрегают святыми таинствами, что связано с их неверием в основные догматы католической веры — Боговоплощение, Воекресение и Искупление49. Бернар Ги, почти современник процесса, приводит официальную точку зрения на то, каковы должны быть представления людей на сей счет. Эти еретики, говорит он, считали, что указанные догматы — лишь пустая оболочка50. «Они оскорбляют Святые церковные таинства, искажая их смысл, особенно таинство евхаристии, и утверждают, что тело Христово не совместно со святым обрядом причастия»51. И снова, таким образом, устанавливалась потенциальная связь с учением катаров.Ногаре, разумеется, мог иметь в виду более конкретные и специфические цели. Если, например, капелланы ордена опускали слова Священного Писания, то, значит, никакой жертвы Господу не приносили, и Христос «телесно» в церкви не присутствовал. То есть церковные службы — как во здравие, так и заупокой — у тамплиеров никакого смысла не имели, так что миряне-жертвователи зря делали свои, порой весьма значительные, взносы в пользу ордена, да и обширные земли были пожалованы тамплиерам под фальшивым предлогом. Это был очередной и очень эффективный способ вызвать возмущение влиятельной части общества — а именно, крупных феодалов — и склонить ее на сторону французского правительства, а заодно оправдать изъятие собственности у тамплиеров. Ногаре предоставлял другим сколько угодно размышлять о возможных причинах такого поведения тамплиеров. Может, тамплиеры просто боялись проклятия церкви, ибо совершали смертный грех, поклоняясь пресловутой голове или коту? Возможно, они и хлеб не святили, чтобы избежать этого. Больше того: считая, что распятие Христа на Голгофе не имело никаких последствий, они лишь формально поклонялись Господу, прикрывая факт своего идолопоклонства, а значит, тайно исповедовали какую-то ересь или даже ислам52.Возможен был и еще один мотив их деятельности, также приведенный Ногаре в качестве доказательства: все тамплиеры — колдуны, заключившие союз с демонами. Было широко распространено верование, что гостия служит защитой от любого колдовства, ибо ни один демон не может смотреть на тело Христово. Верование это можно проиллюстрировать историей XII в. о супруге Жоффре, графа Анжуйского. История эта приведена у Гиральта Камбрийского. Графиня редко ходила в церковь, но далее если и ходила, то никогда не оставалась там во время совершения церковных таинств. Граф и другие отмечали это с удивлением, и однажды, когда она собралась уже, как всегда, ускользнуть посреди службы, стража по команде графа задержала ее. Тогда она, подхватив двоих маленьких сыновей — всего их у нее было четверо, — вылетела в высокое окно церкви, и больше ее никогда не видели53. Возможно, кое-кто и пытался делать выводы из подобных историй, однако все в конце концов сходилось на понимании первостепенной важности мессы в католицизме, ибо именно месса непосредственно приобщает христиан к жертве, принесенной ради них Иисусом Христом54. Если бы обвинение в неуважительном отношении к мессе можно было последовательно использовать, весь христианский мир восстал бы против ордена тамплиеров, считая, что они действиями своими подрывают самую основу веры и мировоззрения людей.То, что внутри ордена «своими силами» совершались такие таинства, как исповедь и отпущение грехов, способно было лишь усилить подозрения, вызванные другими статьями обвинения, ибо те, кто подстрекал рядовых членов ордена на подобные правонарушения, ни за что не желали, чтобы братья исповедались в том, что происходит в ордене, кому-то со стороны, хотя многие тамплиеры, давая показания, утверждали, что исповедовались посторонним духовникам, в том числе и братьям-францисканцам. Возможно, в этом обвинении действительно есть какая-то крупица истины. Во время процесса в Англии стало ясно, что некоторые тамплиеры не отличают святого таинства отпущения грехов священнослужителями от того незаконного действа, которое называют отпущением грехов великим магистром или местным приором, тем, кто как-либо нарушил внутренний Устав ордена. Хотя причины этого, видимо, совершенно безобидны и совершенно не связаны с ересью, подобная практика, тем не менее, легко могла быть соотнесена с предполагаемым пренебрежением тамплиеров к церковным таинствам55.Обвинение в мужеложстве, что совершенно очевидно, направлено было против всех хранивших целибат членов ордена, состоявшего исключительно из мужчин. Было бы удивительно, если бы тамплиеры, как и все прочие монашеские ордена, были совершенно свободны от гомосексуализма. Возможно, Ногаре включил данную статью обвинения только по этой причине, но реакция тогдашнего общества и в данном случае была обусловлена глубоко укоренившимися предрассудками. Церковь всегда учила (возможно ошибочно), что увлечение гомосексуальными связями навлекло некогда гнев Господень на город Содом56. Писатели-богословы и создатели гражданского права в средние века поэтому, обвиняя кого-либо в подобном грехе, старались проявлять особую осторожность из опасения, что кара свыше обрушится и на их собственную страну. Св. Василий и св. Августин предупреждали молодых монахов и монахинь об этой опасности57, а в 538-544 гг. император Юстиниан издал закон, запрещавший гомосексуальные отношения58. Позднее св. Петр Дамиани в «Liber Gomorrhianus» в 1051 г. порицал гомосексуализм, Цитируя Библию: «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость; да будут преданы смерти, кровь их на них» (Лев., 20:13)59. Еще теснее связаны с делом тамплиеров законы, изданные в 1120 г. в Наблусе, в Иерусалимском королевстве. На пограничной территории, где всегда существовала опасность нападения неверных, легко было счесть любое несчастье наказанием свыше за плотские грехи. Одним из особо тяжких считался грех содомии, и четверо из 25 каноников тамошнего церковного совета разбирали в суде исключительно подобные дела. Если виновность была доказана, содомитов сжигали на костре. Те, кто скрыл, что его принудили к содомии, а потом позволил этому случиться во второй раз, также рассматривались как содомиты. Тех же, кто добровольно признался и явился, дабы быть наказанным, заставляли под присягой поклясться, что они откажутся «от этой постыдной мерзости», а если они снова преступали закон, то их изгоняли из королевства60.Итак, предъявленные обвинения были совершенно ясны. Именно греховность тамплиеров привела в 1291 г. к падению королевства крестоносцев. Если бы не срочно предпринятые меры, гнев Господень пал бы и на французское королевство, приютившее у себя стольких преступников, склонных к «противоестественным действиям». Церковь и весь народ должны были совместными усилиями бороться с подобной опасностью. Подобный ход мыслей способен был понять каждый. Тамплиеры стали козлами отпущения не только в результате провала движения крестоносцев, которое отказывались поддерживать массы, но также и в связи с тем, что французское правительство оказалось не способно создать действенный управленческий аппарат. Теоретики могут обратиться к рассуждениям Фомы Аквинского, который рассматривал гомосексуализм как оскорбление здравого смысла, ибо такая связь исключает возможность зачатия и рождения детей, что, с точки зрения этого философа, и является единственным оправданием плотского соития61. Тем, кто имеет вкус к истории, нет нужды заглядывать во времена Содома. Генри Хантингдонский, например, был уверен, что кораблекрушение, в кртором в 1120 г. погиб Уильям, сын и наследник короля Генриха I, было последствием греха содомии, в котором были повинны почти все на борту62.Это обвинение также имеет связь с двумя другими темами, красной нитью проходящими по всему списку из 127 статей: тамплиеры были буквально напичканы идеями ислама и катаров. Тогда в странах Запада принято было считать, что гомосексуализм в исламском обществе весьма распространен, особенно с тех пор, как торговцы-католики активно занялись продажей мальчиков-европейцев различным мусульманским правителям63. Катары также обвинялись в гомосексуализме — прежде всего потому, что их bonhommes («совершенные») странствовали парами (будучи мужчинами) во время своих проповеднических миссий64.Было подмечено, что мысль о выгоде — а выгоду тамплиеры якобы искали абсолютно во всем — может быть связана и с предрассудками относительно ведовства и колдовства, как и мысль о пренебрежении к святым таинствам, прежде всего к мессе и причастию. Успехи тамплиеров, богатых банкиров и землевладельцев, делали их весьма уязвимыми перед подобными обвинениями, особенно когда приводилось свидетельство Библии о том, что сатана искушал Христа в пустыне всеми царствами земными, если тот пообещает ему покорность.И наконец, таинственность, которая окружала многие, а может быть, и все собрания братства и церемонию приема в орден новых членов, обеспечила Ногаре идеальную возможность избегать каких-то дополнительных доказательств того, что преступления в ордене действительно совершались. Именно эта таинственность, а также «мирское» отпущение грехов и привычка исповедаться внутри ордена вполне могли объяснить, почему преступления и развращенность тамплиеров столько лет оставались не-выявленными.Магия, колдовство и ведовство, отчасти являясь следствием народных суеверий, были в то же время неотъемлемой частью тогдашнего менталитета, а стало быть, обвинения, перечисленные выше, должны были вызвать живой отклик во всех слоях общества. Использование широко распространенных верований и представлений с целью клеветы на орден и опорочивания его доброго имени было намеренным и весьма успешным, хотя это, возможно, делалось лишь отчасти осознанно, ибо и законники Филиппа, и инквизиторы Климента тоже принадлежали своему времени с его идеями и традициями. 8СЛЕДСТВИЕ В ДРУГИХ СТРАНАХ Когда во Франции 13 октября 1307 г. внезапно начались аресты тамплиеров, Эдуард II Английский всего четыре месяца как вступил на престол. Его еще даже не успели короновать. Он был молод и неопытен, и всю жизнь прожил как бы в тени своего выдающегося отца. Несмотря на множество одержанных побед, Эдуард I оставил сыну тяжкое, сложное наследство. Войны с Шотландией и Францией и расточительная программа строительства замков оставили английской короне множество долгов и проблем, так и не решенных войнами. Недовольство среди баронов в последние годы правления Эдуарда I подспудно росло и теперь стало всем очевидно. Вполне можно было ожидать, что, узнав об арестах тамплиеров во Франции, Эдуард II ухватится за эту возможность, чтобы как-то поправить свои дела. Земельные владения тамплиеров в Англии не были, правда, столь обширны, как во Франции, однако это все же был немалый куш, способный помочь решить насущные финансовые проблемы, не затрагивая интересов ни одного из слоев английского общества. Пример опытного Филиппа IV, который — правда, с переменным успехом — все же в течение 20 лет, несмотря ни на какие сложности, Удерживал авторитет французской монархии на должном Уровне, был соблазнителен. Более того, сопротивление тамплиеров в Англии, видимо, должно было быть минимальным, поскольку орден там, хоть и был достаточно богат, все же не отличался такой массовостью, как во Франции.Однако 30 октября Эдуард сообщил Филиппу IV, что не может «так легко согласиться» с обвинениями по адресу тамплиеров, но, поскольку обвинения, очевидно, зародились в Гиени, он напишет Гийому де Дену, своему сенешалю в Ажене, веля ему незамедлительно явиться с докладом1. В результате Эдуард II так и остался не убежден в справедливости обвинений и вместо того, чтобы начать аресты, 4 декабря разослал письма королям Португалии, Кастилии, Арагона и Неаполя, энергично защищая в них орден тамплиеров2. Незадолго до этого к королю явился «некий клирик»3, который прилагал «все свои усилия» к тому, чтобы уничтожить орден, всячески черня его рассказами «об ужасных и отвратительных деяниях (тамплиеров), несовместимых с католической верой». Целью его было, видимо, спровоцировать короля отдать приказ об арестах «без должного рассмотрения этого вопроса». Но, как известно, этот орден, учрежденный в давние времена и с честью служивший католической вере, до сих пор являл собой истинный «светоч религии» и осуществлял защиту Святой Земли. А потому «с готовностью поверить» столь неслыханным обвинениям «было вряд ли возможно». Королям не подобает слушать лживых клеветников, которыми правит алчность, и, видимо, следует оставить тамплиеров в покое, пока их вина не будет доказана согласно закону. Затем, 10 декабря, Эдуард II написал папе римскому примерно следующее: до него донеслись «поистине горькие слухи о столь ужасном позоре, который просто не укладывается в голове, а слухи эти невозможно перенести», ибо направлены они против тамплиеров, которые «всегда были чисты в своей вере». Он, Эдуард, не может поверить этим россказням, пока не получит более достоверных доказательств. Ему кажется, что сии огульные обвинения возникли у завистников, лжецов и преступников, а потому он просит папу не предпринимать пока никаких действий против ордена, дабы иметь время разобраться до конца и в соответствии с законом4.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62