Куда сложнее было поддерживать с агентурой связь… Еще много хлопот доставляли нам членовредители. Какие только ухищрения ни придумывали они, чтобы оставить фронт. Простреливали, например, конечности через флягу с водой или мокрое полотенце: тогда следов от пороха не видно. Или в бою поднимали руку над окопом: мы называли это „голосованием“… Членовредители и дезертиры действовали на солдат разлагающе. Потому-то в экстремальных случаях мы имели право расстрела… Но за всю войну я им ни разу не воспользовался…После сдачи Ростова и Новочеркасска и появился знаменитый приказ Сталина „Ни шагу назад“. Начали создаваться заградотряды, штрафбаты. Это был тяжелый, но объективно необходимый приказ. О заградотрядах говорят сейчас немало. Самое расхожее обвинение: Смерш и заградотряды стреляли в спину нашим солдатам. Не могу отвечать за все фронты, но на моей памяти такого не было. Заградотряд использовали мы в основном для поисков диверсантов и шпионов. Борьба с немецкой разведкой — это же была основная наша задача. Уже после войны, когда я работал в аппарате КГБ, имел доступ к особой папке. Кое-что даже выписал себе на память. За годы войны Смерш разоблачил 30 тысяч шпионов, 3,5 тысячи диверсантов, 6 тысяч террористов. Только в период обороны Москвы чекисты задержали 50 разведдиверсионных групп… Ведь каждым своим разоблачением мы спасали тысячи жизней. Если бы не Смерш, может быть, и победа наступила бы гораздо позже. Не в мае 45-го, а, скажем, в октябре… Вот много говорят о мародерстве. Дескать, целыми эшелонами вывозили ценности. Чего скрывать, всякое было. Но ни у кого из моих товарищей таких мыслей даже не возникало. А возможностей-то было с избытком».
Здесь вполне уместно отметить следующее:
В неблагоприятных условиях войны не менее опасными, чем реальные боевые потери, являются панические, пораженческие настроения среди личного состава войсковых частей. Противостоять которым реально могут только спецслужбы с их специфическими союзническими средствами и способами работы. Само присутствие контрразведчиков уже в определенной мере профилактировало нежелательные процессы на фронтах.
Истинное положение дел, реальная работа военной контрразведки в годы войны одинаково сильно искажались как официальной историографией, литературой, кинематографом, так и «критическим» сословием ругателей советской истории. Только первые злоупотребляли без меры героической мифологией, вторые -лживыми поносными измышлениями. Кто из них хуже для нации, общества — все равно, что выяснять сравнительный вред пьянства и гомосексуализма.
Военные контрразведчики воевали наравне со всеми и свою боевую задачу выполнили с честью. Эта спецслужба несла полной мерой и боевые потери, как и положено всякой действующей на фронте воинской структуре.
В условиях войны на передовой в действиях сотрудников военной контрразведки, безусловно, подавляюще господствовали только нравственные мотивы поведения: реальная высочайшая вероятность смерти в любой момент делала все остальные мотивы ничтожными.
В этом — даже одно из главных отличий боевых офицеров спецслужб от их коллег.
Что особенно заметно в мирное время по материалам интервью с бывшим советским разведчиком мирного времени Михаилом Любимовым, данным им газете «Комсомольская правда» за 30 августа 1996 года, озаглавленном «Вербуя женщину, проверьте, нет ли хвоста». Другие задачи, другая ситуация и вообще — другое время: «Взять хотя бы случай с сотрудником английского посольства Вассаллом: он был гомосексуалистом в роли женщины, так что к теме нашей беседы вполне подойдет. Советская контрразведка в 60-е годы бросила на его разработку лучшие гомосексуальные силы Москвы. С ним интимно встречались профессора консерватории и лучшие солисты балета. А когда высыпали перед Вассалом без всякой подготовки кучу снимков, он чуть не умер от сердечного удара. В ужасе побежал в посольство и решил признаваться во всем. Хорошо, что в посольстве работал наш агент — тоже гомосексуалист. Он по заданию органов тут же сблизился с Вассалом, стал его уговаривать: да у нас с тобой все нормально, гомосексуалисты вообще — цвет человечества… Еле уговорил его не накладывать на себя руки и делать карьеру с помощью советской разведки».
Если допустить, что все сказанное господином Любимовым в точности соответствует действительности следует согласиться и с некоторыми сопутствующими выводами:
Спецслужбы в своей профессиональной деятельности не только не руководствуются религиозными или нравственными оценками действий непотребствующих людей, но и самым активным образом эксплуатируют эти ущербы.
Активно используя помощь гомосексуалистов из числа соотечественников, сотрудники спецслужб находятся со многими из них в активном рабочем взаимодействии, что объективно способствует распространению этого порока в собственном обществе. Оправдывается это безусловной пользой, которую удается получить с помощью половых извращенцев. Такая поддержка содомитов со стороны сильнейшего института государства перечеркивает практически все усилия религиозных общин, иных очагов формирования и убережения нравственных устоев общества.
Есть все основания предполагать, что ряд сотрудников спецслужб, активно работающих с агентурой из числа гомосексуалистов, педофилов и иных извращенцев, либо лишены нравственного чувства, либо того хуже — сами из их числа. Что выгодно отличает от них армейских и флотских офицеров. Не говоря уж о сотрудниках армейских контрразведок военных лет.
Или вот еще образчик победной сводки с «невидимого фронта» нынешних спецслужб: «Я считаю, что жена должна знать самый минимум. Но и этого бывает достаточно для провала. Всех жен наших разведчиков, отправлявшихся работать под крышей посольств, предупреждали: не обсуждайте дома служебные дела, все помещения прослушиваются. Но куда там! Чуть муж задержится, она уже кричит: знаю я твои разведзадания! Пусть враг слышит: по бабам шлялся! Одного нашего видного резидента жена даже побила на банкете прямо на глазах всей нашей разведки и их контрразведки. Так неудобно получилось…». Да, действительно, неудобно — но не более. Такого рода трудности в жизни нынешних разведчиков и контрразведчиков свидетельствуют о принципиальных изменениях не только среды профессиональной деятельности и самого ее характера, акцентов, приоритетов — но и соответствующих им личных качеств сотрудников спецслужб. Видимо, основные трансформации здесь таковы:
Одна из основных опасностей разведдеятельности со статусом дипломата переместилась в собственную спальню и спальни гостиничных номеров.
Изрядную долю «опасных приключений» разведчика составляют половые отношения на стороне с агентурой, с кандидатами на вербовку, что естественно резко ухудшает внутрисемейные отношения, доводя их до состояния крайней вражды: жены никогда не ошибаются в оценке беспутств собственных мужей — «героев невидимого фронта».
Естественно, что в новых условиях наиболее ценимыми качествами сотрудников спецслужб являются уже не воспетые в романе Владимира Богомолова «В августе сорок четвертого…» хладнокровное мужество оперативника, умеющего «качать маятник» перед стреляющим в тебя почти в упор врагом, не мастерская «стрельба по-македонски», не умение без промаха, в кромешной темноте стрелять на шорох и другие подобные, а способность много выпить, но сохранить возможность что-то помнить, сесть при этом в машину и доехать до дому. Либо способности уложить в постель жену или секретаршу высокопоставленного чиновника, умение искренне врать жене, сослуживцам и многое иное подобное.
Еще одно очень интересное откровение бывшего разведчика: «Не надо путать две вещи: агентов и кадровых офицеров разведки. Во всем мире женщины часто становятся кадровыми офицерами: у американцев в штате они составляли 30 процентов, в Англии — 10-15 процентов. У нас в разведке женщин на руководящей работе — единицы. Другое дело — женщины-агенты. Их у нас множество. Агентши, как правило, делятся на две категории. Одна — более высокая, когда женщины просто ведут объект, изучая его круг знакомств, привязанностей, отношения к деньгам. Это наши дипломатки, писательницы, актрисы, члены разных культурных делегаций. А другая — более низшая, так называемые „ласточки“: их подкладывали в постель интересующим разведку иностранцам и делали компрометирующую съемку, чтобы потом шантажировать „объект“. В ласточках у КГБ числились как обычные проститутки, так и студентки».
Очень интересное получается кино: контрразведчики ловят сладкоежек из чужих посольств на наживку в виде проституток, гомосексуалистов. Наших разведчиков за рубежом в дипломатическом ранге таким же образом пытаются подсечь на крючок тамошние «контрики», чтобы таким же образом шантажировать и склонять к сотрудничеству. В итоге разными приемами: где деньгами, где сладкой жизнью — но получают по обе стороны примерно одинаковые результаты, чем очень гордятся все. Участники этого бесконечного действа пишут об этом книги, снимают сериалы.
Только при примерно одинаковых результатах следствия разные: западные спецслужбы смогли обеспечить победу своих стран в холодной войне, советские спецслужбы — нет. Может быть, отчасти потому, что слишком часто и пристрастно лично проверяли тактико-технические данные своих «ласточек»? А свои «инструктажи» предваряли обильными возлияниями в барах и ресторанах?
Косвенным подтверждением тому могут служить сравнительные типичные биографии (чудом оставшихся в живых) сотрудников спецслужб, выигравших вместе со всеми Великую Отечественную войну 1941-45 годов, и нынешних с треском проигравших вместе с элитой мировую «холодную войну» своим оппонентам.
Вот обычная биография тех, кто победил в войне: Генерал-майор Леонид Иванов провел войну в окопах, награжден девятью боевыми орденами, несчетным числом боевых медалей, неоднократно был ранен, контужен. Еще одна рядовая по тем временам биография сотрудника военной контрразведки — автора книги «В августе сорок четвертого…» Богомолова Владимира Осиповича: «Пацаном в 15 лет бросил школу, приписал себе два года и ушел воевать. Трижды был контужен, тяжело ранен. Осколки в основании черепа остались до конца жизни. Дошел до Берлина. Юноша девятнадцати лет — победитель. Капитан разведуправления. Шесть боевых наград. И после войны — 13 месяцев тюрьмы… Не жаловался Владимир Осипович, не в его характере. Но я знаю, что из тринадцати месяцев девять он провел в карцерных одиночках. Что в тюрьме его сильно били. Отбили почки, легкие» (Эдуард Поляновский. «Я не уберу из книги не единого слова». «Известия». 28 января 2004г.).
А вот вполне типичная карьера сотрудника внешней разведки поколения, проигравшего державу — Юрия Кобаладзе, генерал-майора в запасе: в 1972 году начал службу во внешней разведке. Под прикрытием журналиста работал в ТАСС и Гостелерадио в Великобритании. С 1984 года — в центральном аппарате ПГУ (СВР). 1991-1999 годы — руководитель бюро по связям с общественностью и СМИ службы внешней разведки России; январь — сентябрь 1999 года — первый заместитель гендиректора информационного агентства ИТАР-ТАСС. Ушел в звании генерал-майора работать в бизнес. Сейчас управляющий директор независимой инвестиционной компании «Ренессанс Капитал». Отвечает за связи с государственными структурами, правительственными учреждениями и СМИ («Известия», 31 января 2003г.).
Никаких тебе тут боевых наград, ранений, контузий, арестов. Зато полный порядок в «личной и семейной жизни», завершенное полным довольством на солидном обеспечении в известной коммерческой структуре. Которая гораздо теплее по всем показателям какой-то там эфемерной мачехи — Родины, требующей только жертв и подвигов за нищенское жалование. Потому и нету ныне этой матери-Родины, а есть совокупность банковских, промышленно-финансовых корпораций, щедро оплачивающих роскошную жизнь многомиллионного столичного делового и политического бомонда.
Так, в одном случае жертвенное подвижничество множества судеб поколения складывается в величие собственной страны, а эгоистическое безмерное потребительство других поколений, которым хочется «пожить как люди», всегда оборачивается распадом и исчезновением страны, державы и нации.
Очень интересны оценки спецслужб и их задач, данные бывшим генералом-майором КГБ СССР Николаем Александровичем Шамом, содержащиеся в его интервью «Новой газете» от 17 июля 2000г., под заголовком «Флейта для извилин». Особо интересен ответ генерала по поводу того, применяли ли наши спецслужбы какие-то особые технологии манипулирования сознанием «электората»: «Не думаю. Вы предполагаете очень тонкие и очень сложные миры, а ведь чем грубее интеллект, тем проще методы. С электоратом все было предельно просто, вы же сами это хорошо знаете. Люди доведены до такого состояния, когда они просто вынуждены бороться за свое выживание. Общественное сознание опущено. Государство создает такие правила игры, когда человек вынужден идти на запредельные какие-то вещи, чтобы прокормить семью. Есть фактор просто биологический. Человек должен съедать столько-то того-то. В СССР в среднем приходилось на душу населения 70 кг мяса, сейчас, дай Бог, в среднем 20».
Поясним кое-что следующее из сказанного профессионалом:
Непрекращающиеся попытки найти вредителей, ответственных за бардак, учиненный в России в лице все тех же нелюбимых прогрессивной общественностью спецслужб — обычный мошеннический прием, когда матерый ворюга, только что укравший чужой кошелек или что-то иное ценное, громче всех вопит «держи вора!». Никакие манипуляции массовым сознанием россиян в принципе были невозможны, и совершенно не нужны, когда «широкие народные массы» были доведены новой генерацией управителей в структурах государства до скотского состояния. Когда человеком управляют самые что ни на есть животные инстинкты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69