Он подчеркнул именно этот аспект, потому что в предстоящем задании будет необходимо различать два типа мытья, и крайне важно, чтобы жена была нацелена на это различение.— Я была вынуждена составить два графика, — пояснила клиентка. — Мне пришлось увеличить шкалу. В первый раз делений не хватило.— Замечательный, совершенно замечательный график. Реалистический, без скрытого оптимизма, но и без пессимизма. — Терапевт положил график. — Хорошо, вам удалось обсудить мое предложение?— Гарантия — вот что главное, — сказал муж.— Но будет нелегко, — предупредил терапевт.— Гарантия, — повторил муж.— Да, — кивнул терапевт.— Я настроена скептически, — сообщила жена.— Требуется согласие обоих.— Мы согласны, — сказала жена. — При условии, что мы не должны пойти и перестрелять друг друга или что-то в этом роде.— Ногу там сломать, — добавил муж, — или прогулять два рабочих дня.— А ты был бы не против? — засмеялась жена.— Знаете, мне кажется, вы слишком легко к этому относитесь, — прервал их терапевт. — Это серьезное задание. Мы уже работаем с вами не первый день, и все мои предложения пока никем до конца не выполнялись.— Это не совсем точное утверждение, — возразил муж.— Хорошо, — сказал терапевт, показывая на график, — то, что отмечено, происходило с дистиллированной водой или из-под крана?— Из-под крана, — призналась жена. — Мы бы разорились, если бы я пользовалась дистиллированной.— Кое-что, да, мы не выполняли, но… — начал муж.— Хорошо, с этим я согласен, — перебил терапевт. — Итак, каково ваше решение?— Да, — ответила жена.— Знаете, я думаю, что, если мытье прекратится, вы, вероятно, почувствуете легкое сожаление.— Почему это?— Потому что потеряете нечто, что стало частью вас.— Как будто пять лишних килограмм потерять, — расхохоталась женщина. — Нет, я вряд ли расстроюсь.Повисла тишина. Через несколько мгновений терапевт прервал ее:— Итак, что вы думаете? Вам удалось поговорить об этом?— Да, — ответил муж.— Что вы решили?— Давайте послушаем, что же вы придумали, — предложил муж.— Мы выполним, — сказала жена.— Оба выполните? — спросил терапевт.— Да, — кивнул муж.— Это значит, что вы это сделаете, — терапевт задумчиво посмотрел на мужа и перевел взгляд на жену. — И вы это сделаете.— Да, — ответила жена.— Но это будет непросто, — предупредил терапевт.— Но ведь гарантировано? — спросила жена.— Гарантировано.— Мы будем делать это даже без гарантии, — вступил муж.— Точно, — подтвердила жена. — Я готова испробовать все что угодно.— Ну, гарантия-то есть. Обязательно сработает. Но вы не обязаны соглашаться на этой неделе. Хотите, отложите до следующей. Я серьезно, — добавил терапевт, глядя на смеющихся супругов. — Мне вовсе не хочется, чтобы вы спешили.— А почему бы не рассказать, в чем же дело, и дать нам возможность обдумать все? — спросил муж.— Хотите обговорить это на неделе? — в свою очередь задал вопрос терапевт.— Мне внезапно пришло в голову, что вы могли придумать, — воскликнула жена. — Не знаю. Может, я и не права.— И что именно? — поинтересовался терапевт.— Я не собираюсь вам рассказывать, — заявила жена.— Хотелось бы услышать.— Скажу, если окажется, что я права.— Скажите мне сейчас. -Нет.— Я бы предпочел услышать это сегодня.В этом месте терапевт был заарканен женой тем же способом, каким раньше он поймал на крючок супругов. Она ускользала от ответа, а он пытался выяснить, в же чем состоит ее догадка. Суть же заключалась в том, что в любом случае терапевт проигрывал. Если жена не отгадала, это не имело никакого значения. Если отгадала и сообщит об этом, то нарушит всю процедуру, и план станет неэффективным. Терапевт должен был проигнорировать ее слова и продолжать действовать в соответствии с принятой техникой, однако остановится он не смог.— Я могу и напридумать, — сказала жена, — так что лучше промолчу. Мои личные, персональные идейки.— Для меня очень важно узнать о них, если вам не трудно поделиться, — продолжал настаивать терапевт.— Зачем? Со мной-то вы не делитесь, — улыбнулась жена.— Я поделюсь, когда получу от вас согласие, — ответил терапевт, строго глядя на супругов. — Поделюсь, можете быть уверены. Но вы оба должны быть готовы выполнить это, — и помолчав, продолжил:— Но мне бы хотелось услышать вашу догадку.— А я не собираюсь делиться ею с вами, — засмеялась женщина. — И потом это просто предположение и, возможно, абсолютно ложное.— Если это холостой выстрел, мы просто забудем ою этом. А вот если вы попали в цель, это мне о многом скажет.В этот момент супервизор, сидящий за односторонним зеркалом, позвонил терапевту и предложил прекратить расспросы.— В любом случае, — подытожил терапевт, положив трубку, — моя идея сработает.— Почему вы так уверены?— Объяснять я не буду.— Вы ее уже проверяли раньше? — спросил муж.— Сработает, — уверено подтвердил терапевт, который, кстати говоря, впервые применял такое. — Но процесс будет нелегким.Снова наступила тишина, и на сей раз ее прервала жена:— А почему нелегким?— Узнаете, когда расскажу. Но выполнение моего плана потребует от вас искренней готовности. От вас, — терапевт указал на жену, — и от вас, — он указал на мужа.Когда терапевт совершенно уверился, что супруги готовы выполнить все его указания, он изложил им свой план. Лечение было простым. Оно отвечало всем требованиям, необходимым для излечения: это была легко понимаемая инструкция, супруги были в состоянии выполнять его, и оно было тяжелым испытанием, более тяжелым, чем симптом. По существу, следование инструкции делало симптом невозможным, поэтому симптом должен был исчезнуть.Одно из преимуществ подобного лечения состоит в том, что его можно применять, когда терапевт не знает ни цели, ни функции симптома и не может предложить подходящей гипотезы. Точно такое же задание сработало в случае с парой, в которой жена страдала навязчивой рвотой. Проведя несколько интервью, терапевт не смог обнаружить веской причины существования подобной проблемы. Навязчивая рвота — довольно распространенный симптом в наш век беспорядочного питания, в то время как навязчивое мытье рук — это из века озабоченности гигиеной.Упомянутую женщину рвало с восемнадцати лет, так что к тридцати одному году у нее была более чем десятилетняя практика. Женщина набрасывалась на гамбургеры, хрустящий картофель и подобного рода пищу, а затем освобождалась от нее рвотой, причем много раз в день. Как и женщина, бесконечно моющая руки, она безрезультатно лечилась у ряда терапевтов. В отличие от предыдущей пациентки у нее была более серьезная проблема; реальная угроза развития болезни, если симптом не будет побежден. Ранее ей был поставлен диагноз нервная анорексия и ее дважды госпитализировали на грани голодной смерти. Даже если бы терапевт прекратил ее рвоту, женщина, начав набирать вес, могла бы снова вернуться к этой практике и опять очутиться в больнице.Терапевт Роберт Киркхорн попросил мужа прийти на прием с женой. Мистер Киркхорн, в отличие от терапевтов, к которым обращалась женщина, оценил проблему как общую для обоих супругов, а не касающуюся только жены. Одной из причин привлечения к терапий мужа был специфический характер данной проблемы. Женщины, страдающие навязчивой рвотой, обычно говорят не всю правду о своем недуге. Рвота ощущается ими как тайный грех, и поэтому терапевту приходится работать с клиентом, лгущим о частоте и суровости проявлений симптома. Клиент с подобной проблемой, как правило, не выполняет до конца директивы терапевта. Решение включить в процесс терапии мужа клиентки повы-. шало вероятность выполнения директив и правдивости сообщений о частоте рвоты. Участие мужа в выполнении тяжелого задания помогает также уберечь жену от рецидивов, ибо в этом случае ответственность будет уже не персональная, а совместная.Проблема казалась столь серьезной, что первую встречу решено было провести как консультацию, а не как терапевтический сеанс с контрактом на излечение. Такое решение было принято не только потому, что проблема подобного типа всегда чрезвычайно сложна, но и потому, что данный случай был крайним проявлением проблемы: жену рвало от четырех до двадцати пяти раз ежедневно, рвало в течение десяти лет, рвало даже в больнице, где она лежала, набирая вес в процессе лечения анорексии.Когда мистер Киркхорн встретился с супругами, они описали ему предыдущее терапевтическое лечение и озабоченность жены по поводу своего состояния. Терапевт попросил описать типичный случай пищевого кутежа и последующей рвоты, чтобы он смог-определить, какую интервенцию следует применить для прекращения столь ревностного телесного самонаказания. «Мне бы хотелось представить себе типичную ситуацию, связанную с объеданием, — начал терапевт. — Я хотел бы иметь детальное описание: что вы думаете до того, как покупаете еду, как вы это планируете, как осуществляете свой план, куда вы идете, чтобы выполнить его и так далее. Выберите любой день и опишите его подробно». "Хорошо, — согласилась жена. — Вчера утром, когда я проснулась, я подумала — впрочем, я это делаю каждый день, — что сегодня буду вести себя хорошо, то есть никакого обжорства. Я планирую, что буду делать во время обеда. Думаю об этом все утро. Даже придумываю всякие хитрости, например, взять с собой мало денег. Мне не хотелось снова обращаться к терапевту и я старалась сама себя остановить, поэтому вчера я решила не объедаться ни в коем случае. Я взяла немного денег на обед и газету, чтобы читать ее в офисе во время обеденного перерыва. Во время перерыва купила в буфете две маленькие порции капустного салата. Это был мой обед. Я принесла мисочки к себе на стол и съела салаты. А потом кто-то сказал: «Не хочешь пойти пообедать?» И я согласилась, подумав, что это, пожалуй, ничего, могу начать и завтра. Вот я и пошла и… — женщина помолчала, глянула виновато на мужа и продолжила: — Купила чизбургер, хрустящую картошку, маринованный лук и острый соус. Уходя, я купила еще два чизбургера и сандвич с копченной курицей, и две порции картошки. По дороге в офис я зашла в магазин и купила четыре шоколадных батончика, пирожное и пончик, и пепси. Вернулась в офис, села за стол и все съела. Желудок к горлу подступил, — она продемонстрировала к какому месту подступил желудок. — А потом я пошла и вырвала все это.— Как вы вызвали у себя рвоту? — спросил терапевт.— Просто наклонилась над раковиной.— Вас один раз вырвало или несколько?— Вы имеете в виду, все вышло за раз или за несколько раз? За несколько. Я делала это, пока не почувствовала, что почти закончила. Несколько раз. Я обычно делаю перерыв на несколько минут, потому что считаю, что это дает возможность тому, что внутри, опуститься на дно, откуда я могу это потом вырвать, — она обернулась к мужу. — Отвратительно. Прости меня.Честность женщины при описании совсем неженственного симптома перед лицом двух мужчин для терапевта и супервизора была признаком большой вероятности успеха лечения.— Не в первый раз слышу, — отозвался муж.— Вы видели, как ее рвет? — обратился терапевт к мужу.— Нет. Правда, пару раз я случайно заходил и заставал ее.— Как вы узнаете, что закончили? — задал терапевт вопрос женщине.— Иногда просто догадываюсь, а иногда знаю, какая пища самая легкая. Например, я знаю, что мушмулла всплывает. Поэтому, когда выходит мушмулла, я знаю, что близка к концу. Или если перед ужином я ела салат, то когда листья выходят, я понимаю, что скоро закончу.— Рвота доставляет вам удовольствие? — спросил терапевт. — Она приятна?—Нет.— Какая-то часть приятна?— Еда.— Какая-то часть рвоты приятна?— Нет, когда она заканчивается, чувствуешь лишь облегчение. Вся серьезность проблемы обнаружилась на следующем интервью, когда муж рассказал о своих скрытых угрозах оставить жену:— Я сказал, что когда-нибудь я уйду, если она это не прекратит, — он пояснил, что выразил угрозу более определенно в тот раз, когда их подвал затопило из канализации: — Наш подвал был буквально полон рвотой. Без преувеличений. Рвота стояла не меньше десяти сантиметров глубиной. Это был просто отвратительно.— Кто убрал подвал? — спросил терапевт.— Я, — ответил муж, а жена возразила, что однажды она тоже убирала.— Сначала я думал, что это из-за мусора или строительных отходов, — сказал муж. — Я не понимал в чем дело, пока она мне через неделю не призналась.Сложность лечения этой женщины заключалась в том, что ее дважды помещали в больницу, так как возникала угроза потери веса до отметки, опасной для жизни. Таким образом, терапевт был озабочен тем, что в ответ на отказ от рвоты пациентка могла отказаться от еды. Решение одной проблемы могло спровоцировать возникновение другой. Дополнительным обстоятельством было то, что, даже излечившись от навязчивой рвоты, пациентка, начав набирать вес, могла снова вернуться к испытанному средству — рвоте. Соответственно, терапевт сконцентрировался как на проблеме рвоты, так и на проблеме веса. Он спросил, сколько она весит, она ответила:— Сорок четыре килограмма.— Ваш наибольший вес? — спросил терапевт.— Шестьдесят восемь, — ответила женщина с отвращением, добавив, что это было в юности.— Скажите, при каком весе вам не требуется пользоваться рвотой, чтобы похудеть? Думаю, девяносто килограммов можно не обсуждать.— Если честно? — задумалась женщина: — Я бы сказала, сорок пять. С сорока пяти я бы начала нервничать.— А какой вес вы считаете нормальным для женщины вашего роста?— У другой женщины? Сорок пять.— Сорок пять — это вес, при котором вы считаете, что выглядите лучше всего?— Конечно, потому что я не вешу сорок пять. Если бы весила, то, вероятно, сказала бы сорок три.На тот же вопрос муж ответил, что при весе пятьдесят или даже пятьдесят два «она выглядит наилучшим образом и физически лучше контролирует себя».— С тех пор, как ты меня знаешь, я никогда не весила пятьдесят, — возразила жена.— Ну, сорок семь как цель мы устанавливали, — сказал он, и она согласилась, объяснив, что это был ее вес до свадьбы.Жена, подобно большинству женщин с пищевыми расстройствами, была постоянно озабочена своим весом и, как правило, несколько раз в день становилась на весы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29