Я не пытаюсь забавлять вас или умничать. Смотрите сами. Почему моя перцептуальная и концептуальная интерпретация моего видимого проявления (которое является «мной») должна быть более правомерной или неправомерной — феноменально — чем интерпретация кого-либо другого? Моя собственная интерпретация может быть немного более лестной и преувеличенной, но, несомненно, в равной степени воображаемой!
Я все равно хотел бы получить ответ. Мой интерес не просто поверхностный. Меня это серьезно интересует.
У меня есть так много «я», и в то время как некоторые из них могут быть «хорошими» — мягкими, добрыми и благородными, другие должны были быть «плохими» — необузданными, жестокими и противными. Опять же, позвольте мне заверить вас, что я не просто болтаю языком. На самом деле диапазон наших «я» в бодрствовании-сновидении намного более ограничен, чем в ночном сновидении. В своих сновидениях мы принимаем себя такими, какими мы есть, и только в ретроспективе мы начинаем оценивать себя согласно стандартам состояния «бодрствования».
Вы хотите сказать, что мы должны рассматривать мнение других людей о нас именно в этом духе относительности?
Не будет ли все остальное абсурдным? Все, что люди думают обо мне, является их мыслью, визуализируемой в их собственном аспекте расщепленного ума, известном как «память». Это их мнемоническое впечатление, которое не имеет никакого отношения ко мне, к тому, чем я являюсь и чем я не являюсь.
Мне кажется, вы поразительный человек.
То, что вы поражены, указывает на то, что мой образ в вашем уме не является очень лестным, если вы считаете, что меня интересует, что происходит в неком расщепленном уме!
Значит, феноменально мы есть не что иное, как то, что воспринимается?
Воспринимается — и представляется: некая концепция. Наше так называемое «я» — это то, что воспринимают «другие»; и, конечно, «другие» должны быть включены в наше собственное представление о себе, ибо каждый из нас является «другим» в глазах так называемого «я». Дело в том, что ни «я», ни «другие» не существуют кроме как в виде механизма проявления в дуальности как субъект/объект.
Чем же тогда мы являемся?
Разве это не очевидно? Очень просто: мы есть «Я», никогда не осознающее того, что такое самость.
То, что вы говорите, кажется таким ясным и таким очевидным, что трудно представить, как может быть по-другому. Как видимые проявления, мы можем быть лишь концепциями в расщепленном уме, то ли «своем», то ли в умах так называемых «других».
А как может быть по-другому? Мудрецы, провидцы говорили об этом на протяжении тысячелетий.
И все же люди не верят в это!
Мудрецы не просили людей верить чему-либо. Вера также представляет собой концепцию. Они просто указывали на истину.
Но как эти «я» могут действовать?
«Могут действовать»? Как может действовать видимость? Об этом нам также говорили мудрецы тысячи лет назад, хотя, разумеется, словами и терминами, принятыми в те времена. Это, наверное, объясняет необходимость в таких книгах, как эта. В любом случае, все эти «я» не «действуют» — они только реагируют на внешние стимулы, как образы в уме.
Каким конкретно образом такая реакция происходит?
То, что видится как их действие, является концептуальной интерпретацией такого реагирования, функционированием, которое мы называем своей «жизнью».
Но если все эти «я» являются лишь видимостями в сознании, образами в расщепленном уме, за ними должно что-то стоять. Что это?
В этом-то вся проблема. Я имею в виду, что попытки выразить словами нечто, что является неописуемым, превращает это нечто в концепцию. Впрочем, мы можем попытаться понять это, размышляя об этом как о функционировании, представляющем собой спонтанное действие без какого-либо реагирования. Это даосский взгляд на это, и он так же хорош, как и любой другой, и лучше, чем большинство.
Как бы вы объяснили это?
Я, наверное, мог бы сказать, что ТО есть трансцендентная ноуменальность, которая имманентна в виде феноменальности (иначе феноменальность не имела бы «субстанции»), объективирование того, что есть, в виде того, чем мы видимся, через процесс дуалистического проявления в концептуальной протяженности среды, известной как «пространство» и «время».
Как мы вписываемся в это функционирование?
«Мы», как то, ЧТО-МЫ-ЕСТЬ, являясь всем, что есть , не можем существовать вне какого-либо функционирования. Как видимость в уме, мы являемся ничем; как то, ЧТО-МЫ-ЕСТЬ, вы являемся всем. Ноумен и феномен — это не две разные вещи, они не отличны друг от друга. Как я уже сказал, то, что они собой представляют, феноменально есть трансцендентность, а ноуменально —имманентность.
ГЛАВА 11
КЕМ ЯВЛЯЕТСЯ ВОСПРИНИМАЮЩИЙ?
Есть ли некий один фактор, который можно было бы выделить как фактор, препятствующий постижению нашей истинной природы?
Да, есть. Нисаргадатта Махарадж дал ответ на этот вопрос во время одной из своих бесед. Этим единственным фактором, препятствующим постижению, является неискоренимая привычка рассматривать все — каждое событие — с точки зрения «кого-то» как псевдосубъекта и «чего-то» как объекта, за которыми следуют «кого», «когда», «где» и «почему». Но, к сожалению, эта привычка усугубляется еще и тем фактом, что послание Мастеров обычно передается посредством существительных, в то время как на глубочайший смысл можно указать только с помощью глаголов и наречных форм. Другими словами, Учение на самом деле больше касается функционирования и его процесса, чем «кого-либо», кто функционирует или «чего-либо», что является результатом функционирования. И «кто» и «что» являются чем-то несущественным, умозаключительным и почти неуместным. Так, например, «жизнь» в этом мире — это сновидение, а человеческие существа — снящиеся персонажи, которые не имеют никакого значения, поскольку не обладают независимостью или свободой волеизъявления.
Вы имеете в виду, что, хотя послание Мастеров заключается в том, что то, что является объективированным, будучи просто видимостью, не есть истина, сам язык, используемый для этой цели, носит объективный характер?
Верно. Об этом необходимо помнить, когда происходит передача Учения в той или иной форме. По крайней мере, в этом случае понимание будет более точным. Интересный момент в контексте того, что использование частей речи является существенным препятствием к достижению понимания, заключается в том, что Учение индийской Махаяны (которое уже давным-давно распространилось за пределы Индии) лучше всего изучать на письменном языке Китая, в котором части речи практически отсутствуют. Нельзя отрицать тот факт, что Реальность, или Истина, не может быть выражена, разве что на нее можно указать или намекнуть. Но в силу того, что язык все же должен использоваться, следует проявлять осторожность как говорящему, так и слушающему, чтобы не забывать, что существительные указывают в противоположном направлении и, таким образом, создают ошибочное понимание.
Возьмите термины «время» и «пространство». Они сразу подразумевают «объекты», в то время как они просто соотносятся с функционированием, которое использует их лишь как концепции. Чувства также имею значение лишь в том смысле, что они концептуализируются с целью обслуживания этого функционирования. Использование существительных для описания чувств — при том, что, конечно, использование существительных является неизбежным — отбрасывает само функционирование на второй план и выводит на первый план концепцию «кто», хотя «он» и не имеет «своей» собственной природы. Таким образом, когда происходит рассмотрение «восприятия», функция восприятия остается без внимания, а вся важность придается «воспринимающему» и воспринимаемому объекту.
И каково же решение данной ситуации?
Решение в том, чтобы постоянно помнить о тех обстоятельствах, которые привели к данной ситуации. Сконцентрируйте внимание на функционировании и поместите снящиеся персонажи, марионетки, чувствующие существа, на второй план. Именно по этой причине, с целью продемонстрировать полную иллюзорность этого «кто», Нисаргадатта Махарадж часто прерывал человека, задающего вопрос и спрашивал его: «Кто хочет знать это?» Таким образом он отводил ум вопрошающего от сущности «я», от концепции «кто» к функционированию, которому должно быть посвящено все внимание целиком. В глубоком сне нет проявленного мира, нет вселенной, нет функционирования, нет «я», через которое происходит это функционирование. Все это начинает существовать только тогда, когда сознание возникает в форме состояния бодрствования. Давайте проследим, что происходит в процессе пробуждения в виде «замедленной съемки». В первые мгновения после пробуждения сознание сохраняет свою безличностную природу, особенно если процесс пробуждения был естественным, и вы не были разбужены будильником или другим человеком. Особенно это легко прочувствовать, если вы находитесь за городом, и процесс пробуждения не ограничен временными рамками. Пока сознание в течение этого короткого периода времени сохраняет свою безличностную природу, восприятие внешнего мира не запятнано дуальностью «субъект-объект», ощущением «я»/«не я». Но очень скоро псевдосубъект берет ситуацию под свой контроль, и все восприятия переходят в руки «я». Даже при таких условиях, если бы мы проанализировали то, что воспринимается, мы бы обнаружили, что мы можем воспринимать «наши» собственные руки и ноги как находящиеся в пределах воспринимаемого; вместе с другими «нашими» частями тела они являются объектами по отношению к тому, что совершает восприятие. Но мы не можем воспринимать то, «что воспринимает». Причина этого заключается в том, что то, что совершает данное восприятие — «воспринимающий» — не находится в пределах этого объема или пространства.
Вы хотите сказать, что воспринимающий — то, что воспринимает — есть нечто, что находится вне пределов того, в чем наш психосоматический механизм, наше тело, может восприниматься?
Это было бы неизбежным заключением, не так ли? Поскольку воспринимающий субъект воспринимает объем воспринимаемого объекта, то то, что является восприятием, должно обязательно быть вне объективных границ, составляющих «объем». Тогда возникает вопрос: кто или что осуществляет восприятие и где он находится? Как мы видели, то, что воспринимает, должно быть «вне пределов» трех объективных измерений объема пространства. Другими словами, точно так же, как объем включает в себя площадь, так и центр восприятия должен включать объем. К тому же, этот центр должен быть везде и он также должен быть способным воспринимать все время, ибо восприятие совершается неким чувствующим существом, находящимся где-то все время . Следовательно, этот субъективный воспринимающий центр не может быть ничем иным, как бесконечностью и безвременностью — действующими здесь и сейчас .
А как насчет воспринимающего, которого имеет в виду каждый человек, говоря «я воспринимаю»?
На основе проведенного ранее анализа можно было бы определить личный воспринимающий центр каждого человеческого существа. Если субъективный функциональный центр — бесконечность и безвременность — есть «Я-Я», то, несомненно, объективный действующий центр должен быть трехмерным психосоматическим механизмом, с которым каждое человеческое существо отождествляется в виде «я». Другими словами, тот субъективный, находящийся вне трехмерности, центр, не имеющий ни имени, ни формы, является тем, что мы ЕСТЬ как «Я», в то время как этот объективный трехмерный центр — нама-рупа (имя и форма) — есть то, чем мы видимся как «я» в пространстве-времени.
Вы имеете в виду, что то, что феноменально присутствует, является психосоматическим аппаратом, представляющим «я» как объективный действующий центр, в то время как то, что феноменально отсутствует — в силу своей бесформенности — является субъективным функциональным центром, который есть вечное ПРИСУТСТВИЕ в виде бесконечного и безвременного «Я-Я».
Очень хорошо выражено. Все, что теперь нужно — мгновенное постижение этого, без необходимости выражать.
ГЛАВА 12
ИСТИННОЕ ВОПРИЯТИЕ
Мы довольно часто сталкиваемся со словами «истинное восприятие». Что именно они должны передавать?
Истинное восприятие означает восприятие феноменальности как таковой — и, следовательно, феноменальных объектов — после постижения тождественности феноменальности и ноуменальности. Феноменальность есть лишь протяжение ноуменальности в пространстве и времени — они не есть две различные вещи. Ноумен объективировал себя в феноменальность с тем, чтобы он мог быть воспринимаем в пространственно-временной дуальности. Истинное восприятие — это восприятие того, что на самом деле нет никаких отношений «воспринимающий-воспринимаемое», а есть лишь функция ВОСПРИЯТИЯ.
Значит, истинное восприятие означает восприятие с точки зрения субъективного функционального центра, а не с точки зрения объективного действующего центра.
Верно. В то время как объективный действующий центр представлен трехмерным психосоматическим видимым проявлением, субъективный центр лишен формы и феноменально отсутствует, ибо феноменальное появление в пространстве-времени сделало бы его объектом. Субъективный центр присутствует везде и всегда, но не связан с «где» и «когда», поскольку он находится вне пределов пространства и времени. Он является бесконечностью и безвременностью — существуя вечно ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС. Говоря кратко, истинное восприятие — это восприятие того, что любое восприятие между двумя чувствующими существами может быть лишь ложным восприятием, ибо они оба являются объектами.
Ложным восприятием?
Восприятие, которое обычно осуществляется человеческим существом, обязательно является ложным, поскольку и предполагаемый субъект и воспринимаемый объект представляют собой объекты , видимости в сознании. Псевдосубъект сам становится объектом, когда он воспринимается другим объектом, принимающим позу псевдосубъекта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16