Карташев, историк П. В. Ще-голев и др.), промышленники (Павел Бурышкин, Павел Штей-нгель, Степан Лианозов), банкиры (Дмитрий Рубинштейн, Абрам Животовский, Карл Ярошинский, Алексей Путилов), адвокаты (Оскар Грузенберг, Александр Гальперин, Максим Винавер) и журналисты (Иосиф Гессен, Михаил Корнфельд, Алексей Ксюнин, Борис Мирский (Миркин).Широко была представлена в «Великом Востоке народов России» и русская аристократия: граф Иван Воронцов-Дашков, князь Сергей Голенищев-Кутузов, князь Сергей Горчаков, граф Алексей Игнатьев, князь Виктор Кочубей, князь Андрей Лобанов-Ростовский, князь Георгий Львов, граф Александр Мордвинов, князь Дмитрий Оболенский, князь Дмитрий Репнин и другие. Да что там русская аристократия, когда даже сам Николай II, по свидетельству бывшего ректора Московского университета А. А. Тихомирова, «был не без греха в масонстве и участвовал в черных мессах». «Кто знает, — замечал в связи с этим историк Ю. В. Готье, — быть может, в этом есть доля правды».В 1913 году на втором съезде «Великого Востока» был принят устав организации, в основу которого был положен устав «Великого Востока Франции», однако, в отличие от последнего, ритуал посвящения, максимально упрощенный, предусматривал для «братьев» всего две степени: ученика и мастера. Деятельное участие в разработке устава, опубликованного в 1915 году в замаскированном виде в книге Е. Сидоренко «Италиан-ские угольщики», принимал библиотекарь Генерального штаба, известный впоследствии советский писатель С. Д. Масловский (Мстиславский). Генеральным секретарем Верховного Совета «Великого Востока» на этом съезде снова был избран левый кадет А. М. Колюбакин, убитый в начале 1915 года на фронте в результате несчастного случая. Его обязанности до лета 1916 года, когда состоялся третий (и последний) съезд «Великого Востока», исполнял Н. В. Некрасов. Новым генсеком на этом съезде стал А. Ф. Керенский. Однако в должности своей он пробыл недолго и уже в том же 1916 году передал ее А. Л. Галь-перну.Новым в русском масонстве XX века явилось привлечение в орден женщин, среди которых можно отметить 3. Гиппиус, Е. М. Кускову и первую жену А. М. Горького — Е. П. Пешкову.«Великий Восток народов России» имел откровенно политический характер, хотя и прикрывался фразами о «материальном и моральном улучшении», интеллектуальном и социальном совершенствовании человечества в качестве цели. Главной же задачей «братьев» являлось на деле объединение на широкой надпартийной основе усилий всех буржуазных и мелкобуржуазных партий, направленное на свержение самодержавия и разрушение Российской империи, на месте которой предполагалось создание федеративного государства или ряда государств (что-то вроде современного СНГ).Что же касается пути, по которому масоны шли к своей цели, то он был вполне традиционен для их учения: «направлять через наших „братьев“ членов Думы ход нашей жизни».Особенно активизировались масоны в годы Первой мировой войны, организовав в 1915 году так называемый «прогрессивный блок». Выдвинув лозунг создания «правительства национальной обороны» с участием «общественных элементов», они развернули с подачи французского и английского масонства оголтелую травлю сторонников сепаратного мира с Германией.Среди лож «Великого Востока народов России» этого времени — «Северное сияние», «Истинные друзья Человечества» и «Малая медведица», в которую в 1912 году был принят А. Ф. Керенский. В эту же ложу входили такие известные политические деятели, как Н. В. Некрасов, М. И. Терещенко, А. И. Коновалов и Н. Д. Соколов. «Военную ложу» (генералы Свечин, Алексеев, Рузский, полковники Крымов, Теплов, Масловский-Мстиславский) возглавлял А. И. Гучков. Существовала и так называемая «Думская ложа» (она была самой многочисленной), задачей которой являлось объединение всех оппозиционных партий в Думе в борьбе за свержение самодержавия. Ну а целью «Литературной» ложи (В. Я. Богучар-ский, С. Д. Масловский-Мстиславский, А. А. Мейер, Н. Н. Суханов, А. В. Карташев) являлась работа с «левыми» журналистами и литераторами.«Головку» русского политического, или, как его еще называют, кадетского масонства составляла тройка ее наиболее деятельных членов: Н. В. Некрасов, А. Ф. Керенский и М. И. Терещенко. В 1916 году к ним добавились еще два «брата» — А. И. Коновалов и И. Н. Ефремов, после чего «тройка» превратилась в масонскую «пятерку». Распределение ролей было следующим: Некрасов отвечал за связь с либеральной оппозицией, Керенский общался с радикалами и социалистами всех мастей, Терещенко вел работу среди военных, Ефремов и Коновалов — среди торгово-промышленных кругов. Душой русского политического масонства этого времени был князь С. Д. Урусов, через которого поддерживались тесные связи с «Великим Востоком Франции».Проводниками масонского влияния в России накануне революции были: «Религиозно-философское общество» во главе с масоном А. В. Карташевым, «Общество английского флага» (Русско-английское общество) во главе с председателем Государственной думы масоном М. В. Родзянко, «Русское теософическое общество» во главе с А. А. Каменской, «Русское Антропософическое общество» во главе с его председателем Е. В. Васильевой, «Лига прав человека» (председатель Яков Рубинштейн), «Общество сближения между Россией и Америкой» во главе с Н. А. Бородиным и другие организации либерального и пацифистского толка.Польский историк Людвик Хасс к 1913 году насчитал около 40 масонских лож в России общей численностью до 400 человек. К 1915 году их было уже до 600, объединенных в 49 ложах. Если же добавить к этой цифре ложи оккультного характера (розенкрейцеры, мартинисты, филалеты и проч.), а также членов зарубежных лож, то картина получается впечатляющей.Несмотря на формально провозглашенную летом 1912 года независимость от французских «братьев», на самом деле связей с «Великим Востоком Франции» русские масоны никогда не прерывали. Утверждения ряда историков о том, что «Великий Восток народов России» был «неправильной», т. е. не признанной зарубежным масонским центром организацией, не соответствуют действительности. На самом деле это была, конечно же, самая настоящая «регулярная» организация ордена. Упрощение же ею устаревших к началу XX века некоторых особенностей масонского ритуала и отказ в целях конспирации от письменных протоколов и других бумаг дела не меняет.Общие задачи организации, как их определял Гальперн, сводились к следующему: "стремление к моральному усовершенствованию членов на почве объединения их усилий в борьбе за политическое освобождение России. Политического заговора как сознательно поставленной цели в программе нашей работы не было, и если бы кто-либо попытался в задачи организации такой заговор ввести, то это вызвало бы протесты со стороны многих. Был, правда, целый ряд лиц, из них часть очень влиятельных, которые очень сильно к заговору склонялись — например, Мстиславский и Некрасов. Но в организации они свою точку проводили осторожно и закрепить ее в качестве официальной точки зрения организации не стремились. Борьба за свободу, конечно, входила в задачи организации; об этом говорилось даже в клятве, но конкретно средства и пути нигде сформулированы не были. Задачи личного усовершенствования для многих тоже играли весьма значительную роль… Для некоторых же эта сторона задач организации имела главное значение. Так, например, в Киеве преобладали в организации люди, для которых этические задачи стояли на первом месте.Социалистической окраски программа организации не носила, но широким социальным реформам всемерно все члены сочувствовали и к социалистическому движению относились больше, чем терпимо. Я, пожалуй, назвал бы нашу организацию последним прибежищем великих идей 1789 года: лозунги «братство, равенство, свобода» у нас воспринимались в их наиболее первобытном — неискаженном и неусложненном виде.Очень характерной для настроений подавляющего большинства организации была ненависть к трону, к монарху лично — за то, что он ведет страну к гибели. Это был патриотизм в лучшем смысле слова — революционный патриотизм. Наиболее сильно это настроение выступило, конечно, в годы войны, но в основе оно имелось и раньше. Конечно, такое отношение к данному монарху не могло не переходить и в отношение к монархии вообще, в результате чего в организации преобладали республиканские настроения; можно сказать, что подавляющее большинство членов были республиканцами, хотя республика и не была зафиксированным догматом организации".Главными экспертами Департамента полиции по масонскому вопросу были в эти годы Г. Г. Мец и Б. К. Алексеев, регулярно составлявшие по его поручению свои обзоры-доклады на эту тему. Командированный во Францию Б. К. Алексеев вошел в контакт с руководителем «Антимасонской лиги» аббатом Жюлем Турмантэном, с помощью которого и предполагалось получать интересующую Департамент конфиденциальную информацию, почерпнутую из источников внутри самих французских лож.За свое сотрудничество Турмантэн требовал денег. П. А. Столыпин, которому был сделан соответствующий доклад, вопроса не решил. Не решил его и царь, к которому обратился в декабре 1910 года товарищ министра внутренних дел П. Г. Курлов. Проявив живейший интерес к «проискам масонов», Николай II пожелал более внимательно ознакомиться с проблемой, для чего предполагалось устроить «отдельную аудиенцию». В январе 1911 года к делу был подключен проживавший с 1905 года во Франции бывший заведующий заграничной агентурой Департамента полиции Л. А. Ратаев. Уже в марте 1911 года им был представлен первый доклад на эту тему.Убийство 1 сентября 1911 года Столыпина и последовавшая вскоре отставка Курлова привели к тому, что масонская проблема, которой эти деятели уделяли пристальное внимание, сразу же отодвинулась на второй план. Новое начальство, в отличие от старого, и в Департаменте полиции (директор С. П. Белецкий), и в МВД считало, что русские масоны — это главным образом безобидные оккультные кружки, не представляющие серьезной угрозы безопасности государства.Записки о масонстве, которыми бомбардировал Л. А. Ратаев Департамент полиции, равно как и его проницательный вывод, что «в политике приютом масонов служит кадетская партия», никого здесь не заинтересовали. Невостребованным оказался и представленный им в Департамент предварительный список (88 человек) русских масонов. Похоже, о существовании настоящих масонов (деятели думской оппозиции, профессора, журналисты, адвокаты), объединенных в рамках «Великого Востока народов России» (1912 — 1918), в Департаменте полиции ничего не знали, а может быть, и не хотели знать.Последняя записка Ратаева о масонах в Департамент полиции относится к февралю — марту 1916 года. Внимательно прочитав ее, тогдашний директор Департамента Е. К. Климович какого-либо хода этому документу так и не дал. Приближалась революция, и полиции было уже не до масонов. * * * Спириты, теософы, розенкрейцеры, мартинисты не скрывают антиправославной, шире — антихристианской сущности своего учения. Сложнее обстоит дело с софианством, или неоправославием, подрывающим под предлогом требований реформ православную церковь изнутри. Связь софианцев с масонством и розенкрейцерством не подлежит сомнению. Софиан-ство произошло из «семян, упавших с символической Розы и проросших в плодородной почве современного общества», — отмечал Ю. П. Граббе в книге «Корни церковной смуты».Основоположник учения о Святой Софии — Владимир Соловьев (1853 — 1900), обладая гениальным умом, представлял собой в то же время, как полагают некоторые исследователи, «врожденно неполноценную личность с несомненными психопатическими чертами психической дегенерации. На слабых плечах своей телесной и нервно-психической неполноценности нес он тяжкое бремя яркой гениальности. Рано пробудившаяся и, „как жало во плоть“, всю жизнь мучившая Соловьева патологическая эротика, вместе с тлетворными влияниями неправославной, нецерковной мистики, извратили его религиозный мистический опыт, пленили его в прелесть и увели в бесконечность блужданий в поисках истины — вне церкви».Даже если согласиться, что присоединение В. С. Соловьева к католической церкви 18 февраля 1896 года (в Москве, в домашней часовне о. Н. А. Толстого) было канонически неправильным, одна его идея «соединения церквей» (уния), не говоря уже о его учении о Святой Софии, ясно показывают, насколько далеко ушел он от ортодоксального, охранительного православия в духе отца Иоанна Кронштадтского.Но именно это как раз и требовалось по условиям того времени, таков был тогдашний, говоря языком нашего времени, «идеологический заказ». Отсюда и энтузиазм поклонников В. С. Соловьева, не жалевших усилий для пропаганды «модернизированного православия» своего кумира. Не смутило их и появление некоей Анны Шмидт, объявившей себя в 1900 году «тварным воплощением» Святой Софии, а Владимира Соловьева — земным воплощением Иисуса Христа, чего тот, правда, не признал.Характерно, что в качестве «тварного воплощения» Святой Софии у каждого софиолога был, как говорится, свой персонаж женского пола. Если для Андрея Белого воплощением Подруги Вечной выступала Маргарита Кирилловна Морозова (урожденная Мамонтова — жена промышленника и мецената М. А. Морозова), которую он впервые увидел на симфоническом концерте в 1901 году (само знакомство произошло только в 1905 году), то у Александра Блока в качестве таковой выступает Незнакомка, Прекрасная Дама — Л. Д. Менделеева, вдохновлявшая в те годы его поэтическую музу.31 июля 1900 года В. С. Соловьев умер. Это дало сигнал для возникновения среди его поклонников небольшого кружка, члены которого ставили своей задачей развитие и популяризацию учения о Святой Софии. Собирались они в Москве в доме брата знаменитого философа, Михаила Сергеевича Соловьева. Среди членов кружка — поэт Андрей Белый, А. С. Петровский, С. Н. Трубецкой, Л. Л. Кобылинский (Эллис), сын М.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99