Только не напоминайте мне об этом под горячую руку, ладушки? Общение с девицами, которых ничего не стоит вывести из себя, просто положив на стол плавленый сыр известной марки (Летка терпеть не может, когда кто-нибудь по недомыслию зовет ее Виолой, или даже просто намекает на это обстоятельство), — всегда давалось мне с определенным трудом.
Вместе с Виолеттой пришел Стас. До сих пор не знаю, насколько они близки с Леткой. Честно говоря, Стасика мне даже немного жалко: в свете его мягкотелости Летка крутит им, как хочет. Впрочем, каждый выбирает для себя и по себе. А работать с ним мне нравится. Парень давно вписался в формат, халтуры выше точки редакторского закипания не гонит. Вменяем и адекватен. Во время плановых авралов пашет наравне со всеми и иногда чуточку больше. Чего еще требовать от хорошего автора?
За Леткой и Стасом приперся Дима. Между собой наша команда втихаря звала его Чемоданом, поскольку впихнули нам его как тот самый чемодан без ручки, который нести тяжело, а бросить нельзя. Дело в том, что Дима был родным племянником продюсера. У продюсера сложились довольно странные отношения с его родной сестрой, матерью Димы, и когда она приволокла сюда свое сокровище, в приказном порядке потребовав, чтобы из мальчика сделали сценариста и обеспечили ему стабильный заработок, продюсер наш разве что белугой не взвыл. Мол, сеструха, денег хочешь — так я их тебе дам, только Диму своего тут не оставляй. У нас все по-взрослому: сроки, заказы, финансовые обязательства. Если помимо своих забот еще и недорослей всяких воспитывать — в трубу вылетим. На что сестра безапелляционно сказала, что ее Дима — это не какой-то там недоросль, а его родной племянник . И ушла. А Димочка остался.
Поразмыслив на досуге, какой проект будет не так жалко завалить, продюсер подбросил Диму нам. Некоторое время мы добросовестно объясняли человеку, в чем именно состоит его работа и как именно он должен ее выполнять. Увы, Дима был безнадежен. Он упорно писал тексты не тем шрифтом, не в том размере и не тем форматом. А что до самих текстов… Поверьте мне на слово, читать их без слез было невозможно. Обилие грамматических и стилистических ошибок полностью затмевало собой смысл написанного. Диму регулярно подводили к компьютеру, показывали на волшебную клавишу F7, запускающую автоматическую проверку орфографии. Он жизнерадостно улыбался, кивал, как китайский болванчик … и ничего не менялось.
Кто-то может сказать: ну и что, ошибки! В детективе главное — идея. А ошибки может и редактор исправить. Такова уж его редакторская селяви. Так вот, отвечаю: собственные идеи Дима выдвигал исключительно в порядке бреда, а чужие планомерно гробил. Поэтому в итоге мы плюнули на то, чтобы попытаться сделать из него хоть плохонького сценариста, и продолжали заниматься своей непосредственной работой.
А теперь самое интересное во всей этой истории с Димой. Видите ли, зарплата рядового автора напрямую связана с тем, сколько качественных историй он отписал и сколько сюжетов подбросил остальным. Промаявшись фигней, и оставшись вследствие этого без заработка и в первый, и во второй месяц работы, Дима пошел жаловаться дяде-продюсеру. Мол, обижают. Зажимают юное дарование, и все в том же духе. Продюсер вызвал на ковер Тамару и меня. Мы с пеной у рта объясняли, что совершим коллективное харакири, если Диму от нас не заберут, а продюсер также с пеной у рта кричал, что у него нет иного выхода. Успокоились на компромиссном варианте: раз в месяц отдаем Диме одну полностью проработанную коллективом авторов идею, которую он и ваяет, как может. Разумеется, после него мы с Тамарой все переписываем, как надо, и отдаем, скрипя зубами, в производство. Если Димочка захочет писать больше одной серии в месяц, то это уже проблемы его дядюшки. Пусть сам за племянника работает, если со своей собственной сестрой разобраться не смог. На том и разошлись, весьма недовольные друг другом. Больше всего была недовольна я. Конечно же, ничего Тамара за этого щенка переписывать не будет. Не по рангу работа — главного редактора всякой мутью грузить. Значит, это автоматически падает на мои плечи. А мне что: своих обязанностей мало?
Дима, как всегда улыбающийся и радующийся миру, с порога спросил:
— А вы новый анекдот знаете? Про орла и воробья. — И, не дожидаясь нашей реакции, продолжил. — Летит орел. На крыло ему плюхается воробей. Орел: ты че? Воробей: ниче. Орел: ну и все.
Вот так. Смеяться после слова «лопата». Мало того, что этот панковский анекдот отрастил себе приличную бороду, так Дима и рассказать его как следует не умеет. Мы кисло скривились в ответ, но Диму это нимало не смутило. Проследовав в комнату для совещаний, он бросил свой рюкзак в угол и плюхнулся на стул. На мое место . Призвав себя keep cool, то бишь не взрываться с самого утра на всяких придурков, я подошла к Диме, постучала его по плечу и указала глазами, куда ему следует перебраться. Дима как всегда искренне удивился, но пересел. Насколько я понимаю, дядюшка в приватной беседе уже поведал ему, что с редакторами ссориться он должен в последнюю очередь. За что огромное спасибо дядюшке.
За Димой ввалилась еще одна колоритная парочка. Андрей и Рита. Тоже из новеньких, но работать могут и умеют. Насколько я поняла, только-только из ВГИКа. Их порекомендовала Тамара, за что я была ей искренне благодарна. Хороший автор — половина успеха нашего безнадежного дела. Что связывает этих двух, я совершенно не понимала. Но на влюбленных голубков они точно не походили, поскольку регулярно и со вкусом грызлись между собой в курилке. Разборки свои, слава Богу, на общие собрания не выносили, но напряжение, царившее между ними, было столь же ощутимым, как проткнувший стельку обувной гвоздь. Причем, что самое интересное, ругались они исключительно по вопросам творчества, своего и чужого. Либо в пух и прах разносили серии друг друга, либо критиковали любимых авторов. То есть, если одному нравился, к примеру, Коэльо, то другой, само собой, терпеть его не мог и превозносил в свою очередь литературные достоинства Мураками. Странные ребята, но это их дела.
Так, на сегодня все в сборе. Остальным новичкам, не выдержавшим нашего бешенного темпа, либо мягко указано на дверь, либо они сами вовремя разбежались, не дожидаясь пресловутого пинка пониже спины. А очередную партию пушечного мяса начальство нам еще спустить не успело. Отлично. Можно приступать.
Вести наше собрание, именуемое между собой мозговым штурмом, приходилось мне. Жаль, что Тамара ушла на повышение. Только сейчас понимаю, какой ценой она устраивала нам прежнюю райскую жизнь, когда ни одна начальственная сволочь нас не трогала, а условия нашей работы приближались к курортным. И искренне жалею, что до сих пор не доросла до ее высот. Например, могу сорваться и наорать на человека, что совершенно недопустимо. Тамара себе такого не позволяла. Святая женщина…
— Итак, какие свежие идеи посетили нас за выходные? — бодренько осведомилась я у народа. Народ разом впал в безмолвие и принялся изучать потолки.
— Предлагаю вариант: он убьет ее, а тело расчленит, — оживился Дима. Я едва слышно застонала.
— Я даже не спрашиваю, кто он и кто она. Но ответь нам: в чем суть этого дела? И как об этом узнает наша доблестная сыскная команда?
— Ну, этот, который у них главный, котлетами отравится.
— А при чем здесь котлеты? — ласково, как у недоразвитого ребенка, поинтересовалась я у Димочки.
— Так это будут из нее котлеты! — с триумфом поведал Дима, и наша авторская бригада разом скорчилась. Кто от еле сдерживаемого смеха, кто от спазмов желудка.
— Дима, это нам не подходит.
— А почему? Драйв есть, тайна есть…
— И в чем эта тайна? — опередив меня, полюбопытствовала Летка. Ох, явно какую-то каверзу задумала…
— Как это в чем? Из кого именно котлеты — вот в чем!
Тут уж мы не сдерживались и хохотали долго и от души. Дима сначала скорчил обиженную мордашку, а потом принялся ржать громче всех, чтоб не выбиваться из общего контекста.
— Ладно, а теперь серьезно, — идеи есть?
— А что, моя задумка не подходит? — опять влез Дима. Ох, и настырный же нам болван попался!
— Не подходит.
— А почему?
— Да ни почему. Если это твоя единственная на сегодня идея, то советую помолчать. Следующий!
— Но…
— Дима, извини, что я говорю, когда ты перебиваешь, ладно?
Человек в смысл шутки не врубился, но по крайней мере оторопел и заткнулся. Уф, счастье-то какое!
— А что если сделаем что-нибудь с подменой орудия преступления? — принял подачу Стасик. — Например, убьют человека одним ножом, а подсунут другой, с другими отпечатками пальцев на рукоятке. И в ране этот нож побывает. И тогда только наш эксперт сможет вычислить, что был второй входной канал, и он чуть-чуть отличается от первого, и подсовываемый нож — не тот.
— Классная идея, Стас. Но пока отправляется в копилку. Лета, зафиксируешь? Отлично, спасибо тебе.
— А в чем дело? — без обиды, но с легким недоумением спросил Стасик.
— А в том, что начальство настоятельно попросило отписать нас хотя бы с пяток серий без трупов и серьезных гангстерских разборок. Им, видишь ли, позитива захотелось. Подмена орудия преступления — классная фишка, но раз есть труп, то эту серию нам пока не пропустят.
— Подождите, я что-то не понимаю, — вступила в разговор Рита. — Если у нас сериал про частное сыскное агентство, то это означает, что оно исключительно слежкой за неверными мужьями-женами заниматься должно? Нас же при таком раскладе никто смотреть не будет!
— Рита, я прекрасно понимаю твое возмущение, но у меня есть четкие директивы, которые я только что озвучила. И хочешь — не хочешь, надо как-то с этим справляться. Если придется — то отписывать очередную историю про слежку. Но под новым ракурсом. Я знаю, что эта тема нам уже как кость в горле, так предлагайте что-нибудь другое. Иначе для чего мы сегодня здесь собрались?
— Извините, конечно, но у меня словно крылья подрезали, — не унималась Рита. — Я не знаю, как теперь работать! Откуда брать идеи?
— Вспоминайте случаи из собственной жизни, из опыта родных и знакомых. Вот у меня, например, с подруги едва бриллиантовое колье не сорвали, — и я пересказала им Машкину историю общения с бомжами, опустив, разумеется, некоторые подробности.
— Это же классная фишка! — воскликнул Андрей. — Смотрите, что получается. Званый вечер, все в смокингах. Женщина выходит подышать свежим воздухом в сад. Какой-то бродяга бросается к ней и срывает с ее шеи колье. Она начинает кричать, звать на помощь. Тут же выскакивает охрана, бродягу задерживают, колье возвращают. Бродягу отпускают, поскольку он явно умалишенный, причем, местные жители его хорошо знают. Охране делают втык за то, что по саду шляются всякие придурки, и инцидент на этом вроде как полностью исчерпан. А вот через пару дней выясняется, что колье-то женщине вернули фальшивое, а бродяга исчез. Вопрос: кто подменил колье — бродяга или охранник? Куда делся бродяга и кто он на самом деле? Тут же можно на несколько историй материала накопать!
— Неплохо! Только давайте пройдемся по этой истории шаг за шагом. Званый вечер, боюсь, не пройдет. Дорого одетая массовка, обилие натурных съемок — это слишком дорого для нашего бюджета. У нас все-таки сериал, а не многосерийный телевизионный фильм.
— А в чем фишка-то? А то я чего-то не врубаюсь, — наивно спросил побочный продюсерский отпрыск. Команда еле слышно заскрипела зубами. У нас тут все-таки не ликбез для чайников. Но с другой стороны, чего не сделаешь для любимого «чемодана».
— Видишь ли, Дима. Если многосерийный телевизионный фильм имеет четкий логический финал, то в сериале этот финал всегда можно отодвинуть на неопределенный срок, поскольку в сериале главное — персонажи и их характеры, а не конкретная история. Даже если закончится одна история, всегда можно начать следующую, и зритель этого даже не заметит. Понятно объясняю?
— Не-а.
— Хорошо, зайдем с другой стороны. Может, так поймешь. Сериал или многосерийный фильм — это, прежде всего, вопрос финансирования. Чем длиннее история, тем меньшими средствами можно ее показать, на что и делается расчет. В одном и том же павильоне снимается от двухсот-трехсот сцен. Можно представить себе окупаемость проекта. Особенно если прикинуть, сколько рекламы удастся туда воткнуть каналу. Но повторный показ сериала состоится один — от силы два раза. В то время как многосерийный телевизионный фильм можно показывать несколько раз на разных каналах. Столько раз, сколько зритель возжелает его посмотреть. Соответственно, многосерийный телевизионный фильм по кинематографическим средствам и исполнению очень близок к большому кино. Это дорогие съемки, много натуры, массовка и прочее. Сериал же делается на экономных началах. Теперь понятно?
— Не совсем. У нас что, бедная студия?
— Богатая. Но делает сериалы. Недорогие сериалы. Что еще тебе объяснить?
— Все, больше ничего не надо, — ответил Дима, которому, судя по всему, только что под столом оттоптала ногу Ритка. Спасибо доброй девушке, а то бы я точно сорвалась раньше времени и наорала на человека. Дима ведь не виноват в собственной глупости, так чего на него кричать? Все равно без толку.
— Идем дальше. По поводу сада, в котором все и происходит. Трудные съемки. Деревья могут помешать. И садики возле частных домов для Москвы не столь характерны. Зритель может почувствовать лажу. Или это элитный пригород, но тогда придется договариваться с хозяевами о натурных съемках в дорогих интерьерах. Поэтому предлагаю перенести все действие на улицу возле некого особнячка, из которого выходит наша потерпевшая. Пусть это будет место ее работы. Или дом. Стас, что думаешь?
— Нормально. Только тогда и с преступником надо что-нибудь сделать. Я тут подумал: как мы покажем, что он здесь постоянно оттирается, и каждая собака его знает?
— Показать-то можем запросто, было бы желание. Лучше давайте посмотрим, зачем нам это надо.
— Чтобы потерпевшая не чувствовала подвоха, когда выходит из дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35