Учитывая, что это сказала престарелая бабулька, можно предположить, что она неправильно запомнила название. Я думаю, что это наша "Вечная Венера". Я и раньше обратил внимание на рассказ одного родственника умершего. Он тоже мимоходом брякнул, что новоиспеченная жена часто проводила время в косметологической клинике с названием "Вечная". Не слишком ли часто встречается нам эта "Венера"?
- А при чем здесь театральный фонд "Мольер"?
- Его тоже неоднократно упоминали опрошенные. Оказывается, именно там знакомились некоторые из "романтических парочек". Видишь, какая странная вырисовывается связка: "Мольер" - "Вечная Венера" - блондинки.
- Ну хорошо, а что ты хочешь найти в "Мольере"?
Они по-прежнему стояли на "Маяковской", прислонившись к колонне.
- Не знаю. Ты не думаешь, что медицинская карта Анжелы Мартыновой была поддельной? После того как ты сунулась в клинику, у врача было достаточно времени, чтобы сделать новую карту или изъять из старой какие-то страницы.
- Да, - согласилась Катя, - такое могло быть. Иначе непонятно, почему Колдобаба так накинулся на меня в первый раз, а потом был любезен и внимателен.
- И главное, спокоен, - подчеркнул Алексей, - очевидно, ему уже не надо было ничего бояться: ни порочащих улик, ни подозрительных фактов...
- А что все-таки, ты предполагаешь, это может быть?
- Преступная организация, занимающаяся отправкой богатых старцев на тот свет.
- И по-твоему, Колдобаба стоит во главе этой организации?
- Кто знает. Посмотрим. Ты хорошо помнишь дорогу?
- Найду.
В переулке, где находился театральный фонд "Мольер", никого не было. Но Алексей сделал Кате знак, чтобы она не подходила к зданию.
- Не торопись, вдруг кто-нибудь забредет сюда. Через двадцать минут станет совсем темно, тогда и приступим.
Они обогнули дом и оказались в небольшом дворике.
- Садись, - Алексей показал на низенькую скамейку.
Катя села, взяла тоненький прутик и стала вычерчивать на земле буквы. Алексей встал напротив. Он был одет в черный тренировочный костюм.
- Как Фантомас, не хватает только маски.
- Пошли.
Подойдя со двора к дому, они прислушались.
- Тихо, - прошептала Катя.
Алексей молча потянул на себя дверь. Он расстегнул молнию сумки, и в его руках оказалась связка ключей.
Через минуту дверь скрипнула.
- Старайся не отставать от меня, смотри под ноги. - Алексей достал из сумки фонарь и зажег его.
Катя молча кивнула.
Винтовая лестница стремительно взлетала вверх.
- Второй этаж? - уточнил Алексей.
- Да, по коридору сразу направо.
В комнате царил идеальный порядок. Пахло вымытыми полами и сладковатым запахом пудры.
- Театральный запах. Уютно здесь... Вот за этим компьютером сидела Кира?
- Да. А там ее машинка.
- Сейчас посмотрим. Возьми второй фонарь.- Они переговаривались шепотом.
Пока Алексей просматривал файлы, Катя прошла в кабинет Игоря Святославовича. В нем все отвечало вкусам его хозяина - суховатого, подтянутого мужчины. Темная стильная мебель, оригинальный полированный стол с инкрустацией, на стене висела картина, изображающая сцену охоты на тигра. "Не случайно он с первого взгляда напомнил мне английского полковника", подумала Катя. Она подошла ближе к столу и потянула на себя один из ящиков. Бумаги, рекламные проспекты, записи. Катя пробежала их глазами. Рецензии на спектакли, план работы, отчет о деятельности фонда... В следующем ящике она наткнулась на картотеку.
Алексей подошел сзади, незаметно.
- Ничего нет.
- Смотри, картотека. Давай быстренько про-листаем. - Катя поставила фонарь на стол. - Вот, Колосова-Сакальская.
Алексей достал блокнот и раскрыл его.
- Сейчас сверим фамилии. Так... так... ищи. Ямпольская, Зубарина, Нурадян, Гаранина, Печорская... Что-нибудь есть? Нашла?
- Подожди, сейчас... Нет, таких фамилий здесь нет.
- Ах, да! - Алексей почесал в затылке. - Это же их "замужние" фамилии.
- А девичьи?
Алексей пожал плечами:
- Ну кто же мог это знать? Ведь они из провинции. Во всяком случае, опрошенные девичьими фамилиями своих новых родственниц не интересовались. Надо теперь идти в загс и просить, чтобы просмотрели записи регистрации. Постой, я захватил две фотографии - Зубариной и Печорской. Случайно передали родственники. Посмотри внимательней.
Просмотрев два ящика, Катя покачала головой:
- Здесь их точно нет.
- Непонятная картина получается. Выходит, театральный фонд "Мольер" никакого отношения к этим серийным убийствам не имеет.
- А то, что блондинки знакомились с "шишками" в "Мольере"?
- Ну, всякое бывает, почему бы им не позна-комиться в театральном фонде? Совпадение.
- Зашли в тупик?
- Просто одна версия отпала, а вторая...
- ...Не родилась? - подхватила Катя.
- Примерно так. Ставь ящик обратно. А Мартыновой нет тут?
- Нет.
- Ты не могла ее пропустить?
- Честно говоря, я подумала об этом и поэтому имела в виду Анжелу, когда просматривала картотеку.
- Хорошо.
Катя задвинула средний ящик стола и отряхнула руки.
- Выходим?
- Да. Погаси свой фонарь, обойдемся одним. Давай я уберу его в сумку.
Спускаясь по лестнице, Катя чуть не упала.
- Держись крепче за перила.
- Крутые ступеньки. Ой! - вскрикнула она.
- Что там?
- Мне показалось, что кто-то пробежал по ногам. Ах, да, - тихо рассмеялась Катя, - я совсем забыла, здесь же еще есть живой уголок...
Через два дня позвонил Алексей.
- Ты знаешь, я подумал, что мы проверили только одну часть версии, то, что касалось "Мольера", но, чтобы поставить все точки над "i", надо проверить и "Вечную Венеру". Алло! Ты слышишь меня?
- Да. Опять фонари и кроссовки?
- Нет, что ты! - Катя была готова биться об заклад, что Алексей улыбнулся. - Там будет подключена специальная служба агентства. Это уже не твоя забота. Ребята достанут необходимые материалы, ну а просматривать и копаться в них будем мы. Я тебе позвоню, когда материалы будут на руках.
Осень наступила неправдоподобно рано. Прошло еще одно лето, дождливое, с редкими жаркими неделями, поманившее москвичей африканским зноем в июне и постепенно заставившее их расстаться с мечтой о тепле. В разговорах его будут вспоминать как "то самое ураганно-дождливое лето 1998 года". В августе стремительно желтели трава и деревья, небо подергивалось серой дымкой, и уже не ожидалось ясной сухой синевы. Катей овладела грусть. Ей не хотелось никого видеть, она замкнулась, ничего не отвечала на осторожные вопросы своих соседей.
В те дни Катя много гуляла. Она бродила по любимому Гоголевскому бульвару: влажный звенящий воздух, желто-зеленые листья. Ей нравилось смотреть на незнакомые лица, молчаливые, застывшие деревья.
Самый иррациональный город в мире, невиданный мираж, возникший на пересечении любви, варварства, нежности и смерти, медленно, как град Китеж, раст-ворялся в призрачной дымке рубежа веков. Его жители еще и не подозревали, что они обречены стать последними атлантами уходящего века. Ведь что бы ни говорили захлебывающиеся от восторга певцы нового, Москва умирала, вместо нее рождался иной город. Никто не знал, будет ли он хуже или лучше старой Москвы, но что это совсем другой мегаполис, не сомневался ни один из его жителей. Все границы стирались. Легендарная Таганка, уютная Полянка, сентиментальная Покровка постепенно превращались в безжизненные территории, декорации, где не было актеров, а бродили безмолвные статисты. Москвичи никак не могли привыкнуть к мысли, что мир, который окружал их всю жизнь, безвозвратно утерян и надо учиться жить заново.
А иногда казалось, что Москва замерла в ожидании невиданного взрыва, который смел бы с ее лица все наносное, ненужное. И тогда она стала бы той очаровательной незнакомкой, в которую можно влюбиться до беспамятства...
Глава 14
- Все! - сказала Катя вслух и с шумом захлопнула папку. - Все ясно как божий день, и почему это только раньше я не сообразила...
Все просмотренные фотографии слились в одну бесконечную череду миловидных пухлых мордашек. Они все были на одно лицо. Метаморфозы происходили постепенно, как при монтаже кинопленки. А в конце концов со всех фотографий на нее смотрела Анжела Мартынова, трагически погибшая в автомобильной катастрофе.
Катя подошла к зеркалу и провела пальцем по щеке. "Как это ужасно и кощунственно - делать из собственного лица чужое подобие. Забыть свои глаза, губы. Прав был кто-то, сказавший, что еще ни один мужчина не влюбился в женщину по-настоящему только из-за ее внешности. Но здесь преследовалась определенная цель. Это не было суетное желание понравиться кому-либо".
Катя почувствовала прилив странного вдохновения.
- Где моя карта? Я загоню убийцу в Средиземное море, окружу его со всех сторон моей Непобедимой Армадой. Я поставлю ему шах и мат в этой бирюзовой луже! Так, - Катя расстелила карту на полу, - сначала я завожу свои корабли сюда... - Из старой картонной коробки она высыпала на карту игрушечные кораблики, которыми играла в детстве.
***
Катя поднялась по ступенькам и решительно нажала кнопку звонка, рядом с которой была нарисована белая мышь, державшая в лапах огромный кусок сыра. "Подавится", - подумала Катя.
Дверь распахнулась.
- Вы к кому? - Невысокий мальчик в синей футболке вопросительно смотрел на Катю.
- К тебе. - Катя шагнула вперед. - Ты, наверное, видишь многих, кто приходит к твоим соседям?
- Да, покупатели сантехники тут постоянно толкутся, но я их плохо помню.
- Я не о них. - Катя опустилась на стул. - Ты знаком с частыми посетителями?.. - По ногам Кати медленно заскользило что-то. Она боялась пошевелиться. - Там... - осипшим голосом выдавила Катя и, не глядя, указала пальцем куда-то вниз.
- Да это наш Пилат, питончик, он еще совсем маленький и так рад гостям!
- Я понимаю, - Катя потихоньку отодвигалась вместе со стулом, - он, конечно, очень симпатичный...
- Вы же его не видите! - Мальчик нагнулся.
В руках нового Катиного знакомого извивалось желто-коричневое существо.
- Да не бойся, глупенький. Он так волнуется, нервничает.
- Да? - Катя глупо улыбалась. "Что же мне делать? - вертелось в голове. - Если я сейчас дам стрекача, то этот юный натуралист может обидеться, что я не познакомилась с его Пилатом. Надо как-то выходить из этого дурацкого положения". - Ты лучше отнеси его куда-нибудь в кроватку, он, наверное, уже спать хочет, - заискивающе сказала Катя, - а мне с тобой поговорить надо.
- Правда, красивый? - спросил мальчик, высоко подняв питона.
- Изу-ми-тель-ный.
Когда Пилат наконец был благополучно пре-провожден в свою обитель, Катя достала из сумочки фотографию и протянула ее Олегу, как представился натуралист.
- Ты видел эту женщину в театральном фонде?
- Сто раз. Я вообще дружу с этими театраль-щиками, они там славные. Кира все время чаем и домашним печеньем угощает, она так здорово печет. "В промежутках между музицированием на машинке", - мелькнуло у Кати в голове.
- ...Я часто к ним захожу, у меня мама тоже пекла, пока Руслан не родился.
- Это твой брат?
- Ну да, так тесно стало. Две комнаты, а там живем: я, мама, папа, Руслан и бабушка, она, правда, старенькая и почти уже не ходит. Поэтому я здесь и бываю целыми днями.
Катя внимательно посмотрела на него.
- Ты очень хороший, - она положила руку ему на плечо, - можно я иногда буду сюда приходить?
- Конечно, я вам все покажу.
- Только не Пилата, - улыбнулась Катя, - я его уже видела.
- Вы знаете, - Олег дотронулся до ее руки, - ко мне уже приходил один раз какой-то журналист и тоже спрашивал, видел ли я здесь эту женщину с фотографии. Его звали Михаил...
- Вы узнаете эту женщину?
Татьяна Львовна Артюнова прищурила глаза.
- Ваш вопрос несколько неуместен. Это Вера, бывшая жена моего брата, гм-м, эта девица... Она до сих пор не обнаружена?
- Нет.
В квартире Татьяны Львовны по-прежнему царила атмосфера подготовки к ремонту. На картонных коробках большими оранжевыми буквами было написано: "Стол. серв. фамильн.", "Торшер - три грации", самая большая коробка была отдана "Шубе реставрац.". От коробки сильно несло нафталином.
- Значит, никаких следов. - Пушистая собачонка со звучным именем Анэля ловко лавировала между коробок, брезгливо поджимая хвост. "Как мне все это надоело, - казалось, говорил ее вид, - когда же кончится этот бардак?" Испарилась, но, главное, успела квартиру продать, ловко обстряпала аферистка, хорошо хоть дачу не пустила с молотка. У меня ремонт, а тут еще эти наследственные дела...
Татьяна Львовна поправила золотую цепочку на шее и вопросительно посмотрела на Катю:
- Так и не удалось ничего найти?
- Пока нет. - "Лучше тебе не знать всей правды, как и другим людям". Катя посмотрела на Анэлю и добавила: - Замечательная у вас собачка.
- Да, - Татьяна Львовна расплылась в улыбке, - это мне еще Игорек подарил, такой доверчивый был человек, вот и поплатился за это. - На ее глаза навернулись слезы, она достала носовой платок. - Извините, как вспомню брата, так не могу удержаться.
- Когда все раскроется, мы вам позвоним, обязательно позвоним.
"А стоит ли говорить таким людям, как Татьяна Львовна, правду? Все очень скоро испарится из ее памяти. Закрутится со своим древнегреческим языком, сыном-студентом, повседневными хлопотами. Через пять-шесть лет она станет совсем бабушкой, будет выращивать на фамильной даче астры и рассказывать соседям о своем брате-академике. К тому времени он уже покроется для нее налетом легендарности..."
Издали Катя заметила Игоря, стоявшего возле новенькой ярко-красной "ауди" и вертевшего головой в разные стороны. Видимо, он поджидал ее. Катя моментально пригнулась, хотя он не мог ее видеть. "Что делать? Не хочу объясняться с ним, так он мне противен. Надо позвонить Лариске, вроде бы она сейчас в Москве, и пожить у нее денька два. Точно, так я и сделаю". И, повернувшись, Катя бегом направилась к метро.
***
- Значит, бесповоротно. "И разошлись они, как в море корабли", Лариска спешно кидала в сумку все, что находилось у нее под рукой: косметичку, диктофон, ручку, органайзер, пудреницу, ключи. - Подумай, все-таки, может, не стоит так рвать: сейчас он раскаивается, а потом перестанет.
- Да пошел он!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32