— Что ты сказал?«Должно быть, Сильверстоун одно из самых шумных мест в мире», — думала Лили, глядя, как Грегг в своем белом водонепроницаемом костюме забирается на сиденье «Спеар». За толпой болельщиков, расположившихся по обе стороны трека, были поставлены гигантские мониторы, разукрашенные рекламой, похожие на коробки из-под стирального порошка. Все вокруг — гоночные машины, сами гонщики, механики, даже тележки с мороженым — тоже пестрело рекламой.Лили просто не могла себе представить большего оскорбления, нанесенного ее восприятию жизни, чем это смешение шума, красок и вони.— Увидимся через три часа! — прокричал Грегг.Лили с трудом различала движение его губ через защитную маску. Потом он повернулся к своим ребятам, и Лили поняла, что она забыта.«Спеар», фыркнув, рванула с места и выбросила языки пламени.— Так надо, Джон? — повернулась Лили к советнику Грегга — худощавому бородатому человеку со своеобразным акцентом.— Да! Не волнуйтесь, все идет отлично. — Он провел ее в стеклянную кабинку, расположенную выше, над зрителями, здесь гул толпы не был так слышен. — На этот раз нам действительно не о чем будет беспокоиться.Лили не понимала, какое вообще беспокойство может быть с такой дорогой машиной, вокруг которой к тому же в течение нескольких недель трудилась команда из шестнадцати механиков.— А почему с этими машинами так часто что-то случается?— Гоночная машина — чрезвычайно сложный механизм. Она всегда действует на абсолютном пределе своих возможностей. Из нее выжимают максимальную скорость, все, на что она способна! И тут возникают проблемы.Когда мимо них пролетел лидирующий автомобиль, Лили задала наконец вопрос, который не решалась задать все предыдущие недели:— Что означает быть хорошим гонщиком, Джон?— Молниеносная, как у тигра, реакция, концентрация и способность стопроцентно контролировать ситуацию. Конечно, это игра для юных.К тридцати вести ее становится все труднее. Хотя тут необходимы и трезвый расчет, и железные нервы зрелого человека. Когда эти ребята несутся по треку, голова их работает как компьютер, а тело ощущает малейшее изменение скорости.— И выигрывает самый рисковый?— Хороший водитель никогда не пойдет на неоправданный риск. Они же не мальчишки, а хладнокровные профессионалы.Он протянул Лили два черных наушника, защищающих от шума, и они вернулись на место, где Лили провела еще два с половиной часа среди запаха гари и выхлопных газов.— Грегг только что побил рекорд скорости для машин, впервые участвующих в гонках! — прокричал Джон на ухо Лили.Неожиданно команда механиков «Спеар», подхватив инструменты, начала напряженно вглядываться влево. Через несколько мгновений оттуда показалась машина Грегга и, вплотную подъехав к линии, отделявшей трибуны, остановилась.Механики сгрудились возле кузова автомобиля, дверь кабины водителя распахнулась, и оттуда показался Грегг. На лице его было написано отчаяние. Десятью минутами позже он заметил Лили.— Чертова коробка передач взорвалась, — промычал он. Но тут же между ним и Лили вырос телерепортер с микрофоном в руке!— Итак, следующий этап в Ле-Ман, Грегг?— Да, это моя мечта.— А что вы делаете сегодня вечером? Говорят, Лили готовит для вашей команды банкет, и это будет ее сюрпризом?— Если так, то ты испортил сюрприз, приятель.
— Не понимаю, зачем мы пришли, Энджелфейс, тем более что нас никто не звал! — Мэгги оглядела шумное сборище и притопнула серебряным каблучком ковбойских туфель. — Я не знаю никого из этих ребят, Энджелфейс, и ты тоже.Пошли отсюда, я чувствую себя неуютно. Ты же не собираешься здесь петь.Она начала уже было протискиваться к выходу, но Энджелфейс Харрис схватил ее за плечо.— Нет уж, постой. Я хочу, чтобы моя старушка торчала рядом со мной, даже если я незваный гость на этом празднике жизни.Мэгги внимательно посмотрела на мужа. Его подтянутое, с высокими скулами лицо было таким, каким должно быть лицо рокера шестидесятых. Энджелфейс был жесток, как мог быть жесток только рокер, десятилетиями колесивший по стране. Все это вихрем пронеслось в голове у Мэгги, пока знаменитые голубые глаза сверлили ее насквозь. Его голос — притворно мягкий, она знала это, — произнес:— Заткнись, дорогая, и развлекайся.— Убери руки! — Мэгги окинула взглядом комнату и решила все-таки не устраивать сцены: слишком рано и слишком людно. К тому же Энджелфейс Харрис — самый красивый мужчина в этой комнате.— Оставайся здесь и веди себя прилично! — приказал Энджелфейс. — А я сейчас принесу нам выпить.Он подошел к толпе возле бара, где Лили приветствовала своих гостей. Лили взглянула на него все с тем же удивленным видом, не оставлявшим ее весь вечер: она не узнавала в своих чисто выбритых, нарядных гостях команду Грегга.— А, привет! — неуверенно произнесла она.Энджелфейс продолжал смотреть на нее со своей коронной кривой усмешечкой, которая украшала конверты всех его сорока альбомов.— Почему вы так уставились на меня? — Лили чуть отступила назад, и ее розовое платье из тафты зашуршало. — У меня что, зубы вывалились?Энджелфейс пустил в ход все свое молодцеватое обаяние шестидесятника.— Ты, наверное, была прелестным ребенком, — мягко произнес он.Окружающие делали вид, что не замечают этой сцены, но вся аудитория обратилась в слух.И вновь Харрис одарил Лили своей кривой улыбочкой.
Когда ты была малышкой И еще ходила в детсадик, Клянусь, мальчишки сходили уже от тебя с ума.
Легко взяв Лили за плечи, он повернул ее лицом к залу, и они оба начали легко двигаться в ритме песни. Лили уже улыбалась, хотя все еще была удивлена — она никак не ожидала, что Грегг знаком с этой рок-звездой.Мэгги тем временем проталкивалась к месту событий.— Так вот почему мы здесь, — бормотала она про себя, — из-за этой шлюхи!Она протиснулась к мужу как раз в тот момент, когда он уже кончил петь и раскланивался.Вкрадчивым тоном, в котором Мэгги четко ощутила угрозу, он представил ее Лили.— Очень рада познакомиться с вами, — приветливо улыбнулась миссис Харрис, а потом, обернувшись к мужу, прошептала:— А теперь пошли отсюда, быстро! Я не шучу.Поцеловав на прощание Лили, Энджелфейс начал спускаться с лестницы. Крошечная белая фигурка жены словно прилипла сзади к его черному кожаному костюму.— Будь это моя половина, я бы отправил ее на исправительные работы. Если бы взглядом можно было убить, ты бы уже находилась футов на шесть под землей, — улыбнулся Грегг Лили.Пожав своими золотистыми плечами, та вернулась к гостям.
Лили уже не могла понять, отчего она однажды так испугалась на маленьком тренировочном треке Иглтона. Теперь она совершенно спокойно сидела рядом с Греггом, пока он делал круг за кругом, беспрерывно что-то бормоча себе под нос. «Здесь чуть-чуть тяжеловесно… Не нравится мне, как стучит третий двигатель» и т, д. Лили так и не заразилась бациллой гонок, а потому не могла понять, зачем Грегг как заведенный колесит по этому треку, вместо того чтобы лежать с ней в постели. Причем он с маниакальным упорством находил предлоги для своих отказов побыть с ней. То он не мог, вернее, не имел права заниматься сексом за два дня до гонок, потом, после Сильверстоуна, он слишком вымотался…К тому же почти каждую ночь он проводил в мастерской, с головой погружаясь в эту грязь, вонь и бесконечные технические неполадки.— А почему бы мне не повести? — неожиданно предложила Лили.Он рассмеялся.— Да нет, Грегг, я серьезно. Я же умею водить спортивные машины. У меня в Париже есть «Порше». — Наклонившись вперед, она слегка провела ногтями по его бедру:— Я защекочу тебя до смерти, если не разрешишь.Грегг медлил с ответом.— В конце концов, — привела свой последний аргумент Лили, — эта модель рассчитана на обычных водителей, таких, как я!— Ну хорошо, — согласился наконец он, — только не жми особо на газ, эта машина очень приемистая. — Он показал Лили систему управления, после чего они поменялись местами. Лили включила первую скорость, и машина рванулась вперед, как раненый леопард. Поначалу автомобиль показался ей диким зверем, несущим разрушение и гибель, но постепенно она почувствовала, что ощущение опасности действует как приятное возбуждение. Они стремительно неслись вдоль дороги, идущей чуть под уклон.— Аккуратней, тут слепой поворот! — прокричал Грегг, но, прежде чем смолк звук его голоса, Лили уже повернула за угол, и они увидели, что вся дорога заполнена стадом черных и белых коров.Лили отчаянно крутанула руль, и «Спеар» нырнула в широко открытые ворота, откуда только что вышло стадо. Но она слишком сильно нажала на тормоза. Машина заскользила по глинистой поверхности двора, перевернулась и на глазах перепуганного стада еще часть пути проделала колесами вверх, как на полозьях скользя на собственной крыше.— С тобой все в порядке, Лили? — только и спросил Грегг, после того как, отстегнув страховочные ремни, они вылезли из машины.
— Лили? Что же это такое? Мой дворецкий сказал, что ты просила приготовить для вас с Греггом раздельные спальни.— Мы не можем позволить себе это за два дня до гонок. — Взяв с туалетного столика серебряный гребень, Лили повернулась к зеркалу. — А уж коли речь идет о Ле-Ман, мне придется прожить монахиней всю неделю. Я обещала не соблазнять его, иначе он поклялся, что уйдет ночевать вместе со своей командой в трейлер.«Ох, мужчины, — подумала Максина, с удовольствием разглядывая спокойное и красивое лицо Лили. — И Чарльз тоже хорош! Недели прошли с тех пор, как эта скотина убралась из их дома, а он все еще спит у себя в кабинете». Максина переделала в спальне все, теперь постель была оформлена в ярких тонах, а вдоль стены были развешаны соблазнительные красавицы Фрагонара. Но Чарльз даже не видел их, и Максина растерялась: она не знала, что делать дальше. Они с мужем держались друг с другом более чем корректно, но ветерок враждебности витал в воздухе.— Я познакомилась с ним благодаря «Спеар», и «Спеар» же нас совсем разлучила, — печально улыбнулась Лили.За окном раздался скрип тормозов и шелест шин по гравию. Лили вскочила:— Это, должно быть, Грегг!
— Ну и каков был вердикт насчет горючего, Джек? — встревоженно спросил Грегг.Главный механик команды с покрасневшими от бессонных ночей глазами только что вернулся из Ле-Ман, где проводился технический осмотр допущенных к гонкам машин. Он провел там восемь часов.— Горючее их волновало меньше всего. Зато они совершенно озверели с проверкой ножного управления. Осмотрели каждый миллиметр, все измерили.— Это их конек. Ты презентовал «Джонни Уокер»? — У команды было припасено несколько ящиков шотландского виски, которое они пускали в ход, когда надо было кого-нибудь подмазать.— Конечно! Только это и помогло.— Ну все равно, не стоит рисковать перед гонками, — заключил Грегг. — Лучше сегодня ночью привести все в соответствие с их стандартами.В результате Лили одна вернулась в Шато де Шазаллей, а Грегг скрылся в ночи вместе со своими механиками.На следующий день после ленча началась паника: обнаружили, что сцепление сдвинулось на миллиметр, а этого достаточно, чтобы заблокировать всю систему. Люди работали быстро, но все равно не так быстро, как было необходимо. В сумерках они выкатили машину из гаража.— Ничего не поделаешь, — заявил Грегг, — придется представить ее на комиссию так, как есть, а ночью продолжить работу.Лили удалось убедить Грегга, что еще одна бессонная ночь не пойдет на пользу «Спеар» во время гонок, и он, правда неохотно, уже за полночь вернулся в замок Шазаллей.— Свершилось! — крикнул он Лили прямо с порога комнаты. — Мы прошли все осмотры и получили сертификат! «Спеар» допущена к гонкам. А это главное.
Луна отбрасывала темные спокойные тени на серебристый песок. За языками пламени огромного походного костра король Абдулла видел силуэты верблюдов, проступающие на фоне темного неба. Их стреножили на ночь, чтобы они не разбрелись; несмотря на внушительную армию джипов, вертолетов и легких самолетов, верблюды все еще оставались в пустыне основным транспортом.Хакемское племя много времени проводило в гонках на верблюдах, и Абдулла становился победителем большей части забегов. Королевские победы были воспеты местным поэтом — седобородым человеком в черном, который теперь, сидя напротив костра, нараспев декламировал четверостишия. И каждый раз, когда произносилось вслух королевское имя, окружающие палили из ружей.Отблески костра освещали и возбужденное лицо сидящего напротив Абдуллы двенадцатилетнего принца Хасана — племянника и единственного наследника короля. Абдулла привез мальчика сюда, чтобы представить его племени, которым рано или поздно Хасану придется управлять. Это было уже четырнадцатое племя, которое Абдулла посетил в течение одного месяца.Причем он приезжал с визитом только в самые значительные племена своей страны, откуда набирались солдаты в королевскую армию и чья лояльность была особо важна. Ведь свобода его государства сейчас зависела от позиции армии. К сожалению, небольшой, но сказочно богатой нефтью стране приходилось давно уже жить в состоянии непрекращающейся войны.Поэт окончил свою декламацию, и тут все почти разом заговорили: вспоминали прошлые бои, охоты, верблюжьи бега. Абдулла отдыхал душой среди этих простых, мужественных людей, живущих в пустыне, где каждый следующий день как две капли воды похож на предыдущий и где человек не подвластен течению времени.Было объявлено начало празднества, и воины последовали за своим правителем в тридцатиметровый шатер, обтянутый козлиной кожей.Абдулла поискал глазами принца Хасана. Мальчик никогда не жаловался и покорно исполнял необходимые ритуалы, но покорность, с точки зрения Абдуллы, не входила в число королевских добродетелей. И хватит ли у Хасана воли заставить подчиниться себе людей, таких, как те, с кем он сидел сейчас рядом?Абдулла не любил племянника. После смерти своего обожаемого сына он вообще никого не любил и никому не верил. Он целиком посвятил себя стране, проблемам своего народа, своей армии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36