Ее любовь вызывала в людях желание ее бросить. Ее забота раздражала, связывая людей по рукам и ногам. Она не понимала, почему так происходит, но научилась жить с последствиями этого необъяснимого факта. И поэтому перестала любить. Перестала тянуться к людям. Перестала заботиться. Одиночество было ее выбором; его навязали ей как некий единственно возможный способ выживания.Она смотрела на своего спутника с глазами цвета молодой травы. Она слушала его голос, навевавший воспоминания о песне ветра в ветвях деревьев, что растут вокруг ее любимого домика в горах. Она ощущала его интерес, такой же прозрачный, как дождь на иссохшей земле. Но не приникла к нему, чтобы утолить жажду. Желания и мечты не для нее. Она просто поглубже окунулась в свою таинственную дымку, поплотнее укутала сердце и душу в покрывало иллюзий и принялась ждать. Ждать, когда интерес угаснет, побежденный разочарованием.— В горы.— Где?— Над долиной, на вершине мира, где небо баюкает скалы и накрывает снега крыльями радуг.Красота. Простые слова словно кисть гения создали неземную красоту неизвестного ему места. Он заглянул в ее глаза — и по-прежнему не увидел в них признания его как личности. Его рука лежала на ручке кресла, всего в нескольких дюймах от нее. С каждым его вдохом ее аромат проникал в него так глубоко, что почти ощущался на губах. От едва заметных движений до его ушей доносился шелест ее одежды. Кит выгнулся в кресле, застигнутый врасплох неожиданным спазмом желания — крохотным ростком, пробившимся в ее удивительный мир.— Расскажите мне о радугах, — вдруг потребовал он, потеряв всякий интерес к обычным вопросам, которые мужчина задавал бы в подобной ситуации. Этой женщине, кто бы она ни была — фантазия или реальность, — не избавиться от него, пока длится полет. — И о мечтах.Она покачала головой. Шелк цвета воронова крыла обласкал ее щеки и плечи.— Мечты у вас. У меня их нет.Кит, изумленный, мгновение молчал. Она сама заговорила о мечтах — и она же их отрицала. Она умела простыми словами вызывать в воображении сказочный мир — и вместе с тем отказывала в существовании грезам.— Но ведь и вы о чем-то мечтаете.Она смотрела мимо него, вглядываясь в будущее, полное соблазнительных обещаний, которые оно никогда не выполняет.— У вас есть кто-нибудь, кто вас любит? — Он задержал дыхание. Образ этой женщины, покоящейся в чьих-то объятиях, отозвался в нем непонятным раздражением.Ответом был ее негромкий, искренний смех. Она понимала, что означал этот вопрос. Речь не о семье, сказали ей его глаза. О мужчине. Об объятиях сильных рук, о сплетении жадных тел, о голосе, шепчущем в тишине… лживые слова.— О нет. Все это для меня не существует.Из ее глаз вдруг исчезла рассеянность. Они вспыхнули умом и проницательностью. Потрясенный внезапной переменой. Кит терялся в догадках — не играет ли с ним это экзотическое создание в какую-то изощренную игру? Его обуяла злость, смешанная с желанием узнать ее поближе. Сузив глаза, он молча изучал ее. Он слишком искушен, чтобы позволить женщине, пусть даже женщине столь редкой красоты, его перехитрить.— Почему?Одно слово. Такое простое слово. И почему бы не дать этому незнакомцу то, о чем он просит? Перед ними целая жизнь… или пара часов.— Я всегда буду свободна. — Вновь губы тронула призрачная неземная улыбка, легким ветерком задувшая искры в глазах, притушившая их сиреневый блеск, оставив лишь воспоминания о тех мгновениях, когда взгляд ее был ясным.Кит следил за этим перевоплощением и понимал, что уже получил безмолвные ответы на свои вопросы. Женщина по имени Ноэль не играла с ним в игры; во всяком случае ей неведомы правила той игры, в которую со времен Евы женщины веками втягивали мужчин. Всегда такой чувствительный к загадкам человеческой натуры, всегда принимавший вызов неизвестности. Кит сейчас точно знал, что забрел в сказку с прекрасной и загадочной принцессой. Возможно, он еще не успел заблудиться в этой сказке, как она. А может быть, как раз ей и известен выход, а ему нет. Но как бы там ни было, он твердо решил остаться и сразиться с лукавым чародеем, соткавшим канву этой сказки, а потом бросившим принцессу в западне ее вымышленного мира.Решение принято. Он откинулся на спинку кресла и, отложив деловые бумаги, требовавшие его внимания, сосредоточил мысли на странной женщине, которая отказывалась видеть в нем мужчину. И, дожидаясь, когда она заговорит своими зашифрованными и одновременно полными значения фразами, он начал мысленно составлять список возможных ключей к головоломке. И хотя все, что приходило ему на ум, пока казалось бессмысленным, от этого его настойчивость только крепла.Самолет летел на запад, догоняя солнце, а Кит тем временем строил планы. Ему известно ее имя. У него есть возможность найти ее, даже если в этот дарованный судьбой момент ей удастся от него ускользнуть. Он настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как потемнело небо, а беспокойство невидимой волной накрыло пассажиров. Его первыми жертвами оказались дети, они раскапризничались, захныкали. Тревожно хмурясь, взрослые безуспешно пытались утихомирить своих чад.Самолет внезапно рухнул в воздушную яму. В двух рядах от них закричал от страха малыш, и уже через несколько секунд ему вторили все остальные дети. Кит взглянул в окно. Зловещие грозовые тучи уже наползали на солнце. Он не успел ничего сказать, как загорелась надпись: «Пристегнуть ремни», а в динамике раздался голос командира, обещавший обойти грозу. Кит практически не слышал успокаивающих слов. Обернувшись к Ноэль, он понял, что она не заметила предупреждения экипажа. Казалось, стихия за окном настолько захватила девушку, что всеобщий страх ее даже не коснулся.— Ваш ремень безопасности, Ноэль, — пробормотал он и, не дождавшись от нее ни единого жеста, сам потянулся к застежке. Еще одна воздушная яма. Самолет завалился на одно крыло. Небо чернело слишком стремительно.Ноэль повернула к нему голову. У него был такой встревоженный вид. Она улыбнулась, чтобы подбодрить его.— Я не боюсь. Я же уже говорила.Его обеспокоила эта улыбка. В ней чувствовалась покорность судьбе, некая уверенность, от которой у него волосы встали дыбом. В те давние дни, когда он ради восторга скорости и риска увлекался гонками на гидропланах, ему доводилось — к счастью, довольно редко — видеть на лицах гонщиков такую же готовность к смерти. Он и тогда отвергал эту готовность, и не желал признавать ее сейчас.— Все будет хорошо, — произнес он твердо, понимая при этом, что никто вокруг не разделяет его уверенности. Воздушная болтанка явно нервировала даже самых закаленных пассажиров.Ноэль еще раз улыбнулась, а потом вновь устремила взгляд в окно, туда, где гроза изо всех сил старалась заманить в ловушку тех, кто отважился нарушить небесный покой.— Вы напрасно волнуетесь о том, что изменить невозможно.Кит нахмурился. Ни единый человек до сих пор не обвинял его в излишней нервозности. Как раз наоборот. Ему постоянно твердили, что у него вместо нервов стальные тросы и его ничто не трогает в жизни. Он и сам верил в это до сегодняшнего дня. Но сейчас, глядя, как Ноэль следит за бушующей стихией, и чувствуя, как самолет все сильнее бросает из стороны в сторону, он гадал, осталось ли еще хоть что-нибудь от тех пресловутых тросов. За себя самого он не слишком-то и волновался. Да, у него, конечно, есть еще дела в этой жизни, но ничего такого, что изменило бы ход истории. Но его семья будет страдать, если он погибнет. Вот это его мучило. Он обвел взглядом салон — детей, еще не успевших познать вкус жизни; взрослых, которых на земле ждали их возлюбленные. Наконец, его взгляд остановился на Ноэль. На той, у которой не было любимого. Не дав себе времени подумать, он подался к ней и взял ее за руку. Пышная черная копна взметнулась как знамя, когда Ноэль резко повернула к нему голову.— Вы не против?Она чуть было не ответила, что против, но в этот миг встретила его взгляд. В его глазах жил искренний, обезоруживающий страх за нее. Прекрасно осознавая, что она сейчас делает, Ноэль сбросила одну из своих защитных оболочек. Совсем как много лет назад с Леорой, она ощутила чужую боль и раскрылась навстречу, отдавая все, что в ее силах. Она повернула ладонь в его руке и сомкнула пальцы в ответном пожатии.Ее внимание привлекли крики и плач детей, поддавшихся страху, который медленно, но верно охватывал весь салон. Ноэль нахмурилась. Страх. Ей слишком хорошо была знакома его разрушающая сила. Ни один ребенок не заслуживает такого испытания. Она не отдавала себе отчета в том, что загадочная пелена исчезла из ее глаз. Теперь их фиолетовая глубина сияла внутренним огнем и силой. Догадайся Ноэль, что выдала себя, она немедленно стала бы отрицать и этот огонь, и эту силу.Она огляделась. Вокруг нее жалобно кривились детские личики, малыши в отчаянии цеплялись за родителей, дети постарше, кусая дрожащие губы, мужественно удерживались от слез. Ноэль ощущала, как с каждым броском самолета в воздушном невидимом океане растет страх родителей. Страх. Металлический вкус преисподней во рту. Самолет вдруг задребезжал, а потом наступила секундная тишина, словно он собирался развалиться. Двухлетний кроха, испуганно прижимавшийся к маминому плечу прямо перед креслом Ноэль, вдруг в голос разрыдался и судорожно вцепился пальчиками в мамины волосы. Ноэль наклонилась, нежно разжала, пухлые пальчики, улыбнулась залитым слезами глазенкам.— Хочешь, я расскажу тебе сказку про огромного дракона? — проговорила она, обращаясь к малышу впереди, но незаметно повысив голос, чтобы победить страх и тех детей, что сидели поблизости. — Это был непростой дракон. Волшебный. И жил он в сказочном краю.Малыш широко распахнул глаза, зачарованный скорее тихим певучим голосом, чем самими словами.Ноэль уловила интерес и облегчение в немигающем взгляде; пальчики ребенка постепенно разжались.— Давным-давно жила-была огромная птица. Не птица даже, а дракон — с серебряными крыльями, очень хороший и добрый. У него было много маленьких друзей, и он часто сажал их на свою сильную спину и поднимался в небо, чтобы они могли потрогать солнце, поиграть в прятки со звездами, послушать, как сочиняют свою музыку властелины дождя и грома.Все еще сжимая ее ладонь, Кит неотрывно смотрел на Ноэль. Он уже потерял способность удивляться и мог лишь вслушиваться в этот ясный, мягкий, завораживающий голос. Она рассказывала сказку, обращаясь только к одному, самому маленькому ребенку, но остальные дети один за другим утихли, потом успокоились и взрослые, а волшебный дракон все парил в небесах, смеясь над ветром, завывавшим и в бессилии изрыгавшим угрозы, потому что дракон был сильнее и быстрее его. Ноэль шептала заклинания, которые произносили дети, когда им становилось страшно в небе, на могучей спине их друга-дракона. А вслед за ней и детские голоса безошибочно повторяли эти магические слова, как будто знали их всю жизнь.Очень осторожно, чтобы не потревожить Ноэль, сплетающую нить сказки. Кит потянулся к окну и опустил штору, закрыв пугающее зрелище от глаз хотя бы нескольких маленьких пассажиров. Дети теперь улыбались, даже когда самолет дрожал и отзывался скрежетом на очередной толчок. Ведь это была всего лишь игра дракона со злым ветром. Сказка прервалась лишь на миг, когда командир объявил о вынужденной посадке. А потом дракон вновь воспарил в небеса, потому что непременно должен был закончить игру и победить в битве с грозным противником-ветром. Дети притихли в любопытном ожидании.Ветер взвыл от ярости, в последний раз тряхнув самолет. Творение рук человеческих одержало победу над природной стихией. Все почувствовали толчок, ознаменовавший хоть и вынужденное, но все же благополучное приземление. Дракон сдержал свое обещание и доставил детей на землю невредимыми. Ветер был посрамлен и разгромлен в его собственном доме. Дети повеселели, послышался смех, а взрослые мысленно вознесли молитвы всем богам, в которых только верили, — за то, что трагедия на этот раз прошла стороной, и за то, что по счастливой случайности рядом с ними оказалась эта юная женщина, своей добротой и нежностью сумевшая стереть из детской памяти ужас пережитого. Глава 2 Кит сидел рядом с Ноэль, пока пассажиры, проходя к выходу, останавливались и благодарили ее за то, что она сделала для всех них. Ноэль была вежлива и добра, но Кит чувствовал, как с каждым очередным комплиментом ее напряжение становится все сильнее и она уходит все дальше — если не физически, то духовно. Когда все остальные пассажиры наконец столпились у входа в тоннель, соединяющий самолет со зданием аэропорта, Кит и Ноэль тоже смогли подняться. Кит протянул Ноэль руку, и в этот момент к ним подошла стюардесса с благодарностью от всего экипажа. Улыбка Ноэль осталась прежней, но у Кита возникло такое чувство, словно она мечтала оказаться где-нибудь за тысячи миль отсюда, лишь бы не слышать всех этих дифирамбов. Подхватив Ноэль под локоть, он быстро проговорил:— Думаю, нам пора узнать, где можно устроиться на ночь.Стюардесса покачала головой.— Этого не потребуется. Мы уже обо всем позаботились. Вам обоим заказаны номера. Лимузин будет ждать вас на стоянке возле аэропорта. И не беспокойтесь о багаже, его принесут к машине. — Она улыбнулась, переводя полный благодарности взгляд с одного на другого. — Это самое меньшее, что мы могли для вас сделать. Сегодня на борту было так много юных пассажиров, что могли бы возникнуть проблемы, если бы не замечательный рассказ мисс Сент-Джеймс. — Она посмотрела на Ноэль. — Вы писательница? Я бы с удовольствием подарила ваши сказки своей племяннице.Ноэль отрицательно покачала головой:— Я художник.Самолет уже опустел, но ей все равно казалось, что мир переполнен людьми. С того места, где она стояла, ей даже не был виден выход — единственное, в чем она сейчас отчаянно нуждалась. Как бы упорно она ни пыталась найти разумное объяснение своему желанию свободы, непреодолимость ее порывов часто захватывала ее врасплох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26