Лицо было искажено неподдельным отчаянием.Даже зная, что ей все известно, он все-таки едва не заставил ее поверить себе, полюбить себя. Ей так хотелось доверять ему. Какая же она дура!— Я ее сохранил… сам не знаю зачем. Я не мог ее уничтожить. Даже думать об этом не мог.У Сары подобных колебаний не было. Прямо у него на глазах она разорвала фотографию в мелкие клочья. Нэш с тоской проводил взглядом эти кусочки, пока они, кружась, падали на пол.Потом Сара повернулась и направилась к дверям. Надо поскорее выбраться отсюда. Она не могла здесь больше оставаться. Нэш опередил Сару: подскочил к двери и захлопнул ее, уперся в дверь ладонями у нее над головой. Его лицо стало суровым и как будто окаменело.— Я спас твою чертову задницу. Ты об этом не забыла?— Я тебя не просила.— А если бы я не пришел? Что бы ты сейчас делала? Вот прямо сейчас? Сидела бы дома и слушала, как муженек читает тебе любовные стишки? — язвительно спросил он.Сара обеими руками схватилась за дверную ручку, повернула ее, потянула, подергала…— Выпусти меня! Выпусти меня сейчас же!С сердитым рычанием Нэш схватил ее за руки. * * * Она ахнула и отшатнулась. Его лицо побледнело, руки разжались.— Сара… — В его голосе слышалось то же беспредельное отчаяние, с каким он выкрикивал ее имя, когда ломился в дом Донована. — Я бы никогда в жизни не причинил тебе боли.Это правда, вдруг поняла Сара. Она отпрянула просто инстинктивно. По привычке. Нэш был крупнее ее, сильнее физически, но она его не боялась. С самого начала она спорила с ним на равных, зная, что он никогда не воспользуется физическим преимуществом.— Прости, мне очень жаль. — Нэш потер глаза. Лицо у него было такое, словно он смотрел на собственную казнь. — Прости, но я просто… о господи. Я ничего не понимаю, Сара. Ровным счетом ничего.Ради нее он подрался с Донованом. Он как дурак лез через забор, штурмовал чужой дом. Изображал собой ангела на снегу.Нэш отвернулся, оперся локтем на дверь, прижался к ней лбом.— Не уходи, — попросил он. В его голосе ей послышалось нечто, чего она раньше никогда не слышала: смирение. Сара стиснула руки:— Я должна вернуться.Нэш оттолкнулся от двери и повернулся к ней лицом:— Зачем?— Он мой муж.— Который по чистой случайности подлежит освидетельствованию у психиатра.— Я знаю, как с ним справиться.У него брови полезли на лоб от изумления.— Как правило, справляюсь.— Ты любишь его? — выдавил из себя Нэш. Сара невесело рассмеялась в ответ:— Я его ненавижу.Его плечи, сведенные судорогой, расслабились, он улыбнулся. Предмет разговора на какое-то время был забыт.— Мы оба устали. Лично я так просто с ног валюсь. Останься здесь сегодня, переночуй, а завтра на свежую голову решим, что нам делать. Ты спи на кровати, а я лягу на полу. Не уходи. Только не уходи. 22 Она осталась.И Нэш в своей безбожной душе возблагодарил господа. Сара не держалась на ногах от усталости, ее буквально шатало, веки у нее опускались сами собой, пока он раскладывал кушетку. Не снимая одежды, Сара рухнула на постель в чем была. Подтянув колени к животу, обхватив руками подушку, она мгновенно уснула.Нэш обошел все здание, удостоверился, что засовы надежно задвинуты. Вернувшись в свою комнату, он осмотрел револьвер, взятый у Айви.“Магнум-357”. В барабане осталось пять пуль.Вот уже много лет он не держал в руках оружия… и никакого удовлетворения не ощутил.На него нахлынули воспоминания. Живые, яркие — гораздо ярче, чем все было в реальной жизни. Он не то чтобы перенесся обратно, он как будто увидел фильм со своим участием. И.. в фильме можно было рассмотреть детали, которых Нэш в свое время не заметил впопыхах.В то время он мог думать только об одном: как бы уничтожить человека, лишившего жизни его дочь. Но сейчас, много лет спустя, он вспомнил людей, выстроившихся на ступенях перед зданием суда по обе стороны от входа. Мужчины. Женщины. Репортеры. Фотографы.Он хорошо подготовился. Он знал, что при самом благоприятном раскладе у него будет только один выстрел, и этот выстрел должен быть смертельным. Когда речь зашла о выборе оружия, он предпочел “берретту”. Парень, у которого он купил пистолет, заверил его, что эта “пушка” разнесет человеку голову с двадцати ярдов. Это, конечно, оказалось преувеличением, но дело свое “пушка” сделала. То самое дело, ради которого Нэш ее купил.Мысленным взором Нэш видел, как изменились лица зевак, когда кровь брызнула им на одежду. Особенно запомнилось ему полное ужаса лицо одной женщины в белой блузке, вмиг покрывшейся красными пятнами.Картинка изменилась: перед ним возникло лицо дочери. Сердце его наполнилось болью. Он тихонько застонал и положил револьвер на конторский шкафчик.Нэш посмотрел на Сару в надежде, что она проснулась. Ему хотелось обнять ее, поговорить с ней. Но она по-прежнему спала, крепко обнимая и прижимая к лицу подушку.Нэш выключил свет и устроился в единственном в комнате мягком кресле. Вытянув перед собой ноги, он уставился в темноту. Тихое дыхание Сары успокаивало его.Каким-то образом он должен удержать ее, не дать ей вернуться к Айви. Каким-то образом… * * * Какой-то комар. Назойливо и нудно жужжит и жужжит над ухом.Какой-то странный запах.Дым.Пожарная сигнализация.Нэш подскочил на месте, ничего не понимая. Почему он спит в кресле? Сквозь бьющий по нервам вой сирены до него донесся далекий ревущий гул. Свет с улицы пробивался через щели в закрытых жалюзи. Кругом стоял серый туман, все выглядело как на старом черно-белом снимке.Он вскочил на ноги и начал трясти Сару. Она что-то недовольно пробормотала во сне и еще глубже зарылась лицом в подушку, выше натягивая на себя одеяло.— Сара! — Нэш еще раз тряхнул ее. — Пожар! Просыпайся! Вставай!Не дожидаясь ответа, он бросился к двери и ощупал ручку. Холодная. Он отпер и распахнул дверь. В комнату, ослепляя его, ворвались клубы дыма. С первого этажа доносились потрескивание и звон стекла. Когда огонь доберется до химикатов в фотолаборатории, все здание взлетит на воздух.Нэш торопливо захлопнул дверь: дым душил его, он мучительно закашлялся. Стараясь успокоить раздраженные дымом легкие и глотнуть кислорода, он почувствовал руку Сары у себя на спине. Сирена продолжала заливаться. Наконец ему удалось совладать с кашлем, хотя горло саднило, а глаза слезились.Мозг четко заработал, подсказывая путь к отступлению: пожарная лестница в кабинете Харли. Но до пожарной лестницы еще надо добраться. Сквозь густой удушливый дым.Нэш схватил со стола бумажник и сунул его в карман джинсов, потом стянул с себя футболку, разорвал ее, смочил ткань из полупустой бутылки содовой и протянул половинку Саре.— Прижми к лицу. — Потом он нащупал ее руку и крепко сжал. — Сделай глубокий вдох, и мы побежим со всех ног в кабинет Харли.Он почувствовал, как ее рука сжала его пальцы.— Готова?Она молча кивнула.Нэш открыл дверь. Жар ударил ему в лицо, словно из доменной печи. Дым разъедал глаза.Здание редакции как будто превратилось в сказочное чудовище. Оно ревело. Оно дышало. Оно изрыгало огонь. Сквозь дым со стороны лестницы были видны вздымающиеся по стене и лижущие половицы языки пламени. У них за спиной что-то с грохотом обрушилось.Не выпуская руки Сары, Нэш бросился прямо в гущу клубящегося черного дыма. Он закрыл глаза: все равно ничего не было видно. С каждым шагом он все больше терял ориентиры. Каждый шаг мог оказаться последним, каждый мог оказаться шагом в вечность.Сара споткнулась, и он чуть было не упустил ее руку. Стиснув ее еще крепче, чуть ли не таща ее за собой волоком, Нэш упрямо продвигался вперед, хотя и сам не знал, куда идет.Пришлось бросить мокрую тряпку, которую он прижимал к лицу. Освободив руку, Нэш начал ощупывать стену. Его пальцы скользили по трещинам в штукатурке и деревянным планкам.Где же дверь? Где эта чертова дверь? Может, они уже пробежали мимо? Может, он неправильно рассчитал? Здание, в котором он прожил два года, внезапно стало совсем чужим.Его пальцы нащупали что-то выпуклое. Он за что-то зацепился плечом — за штору, которую Тути связала для своего племянника. Тути. Добрая старая Тути и ее вязанье. Тути и установленная ею противопожарная сигнализация.Нэш толкнул дверь, и они с Сарой ввалились внутрь. Их легкие, казалось, вот-вот лопнут. Он захлопнул дверь, судорожно глотая воздух — не слишком свежий, но тем не менее чудесный.Бросившись к ближайшему окну, Нэш поднял жалюзи, и в комнату проник свет с улицы. Он повернул стальной замок и обеими руками попытался поднять раму. Она не сдвинулась с места. Приглядевшись, Нэш увидел, что она закрашена. Закрашена наглухо. Он попытался открыть второе окно. Бесполезно.— Отойди! — Нэш поднял стул над головой, размахнулся и ударил по стеклу с такой силой, что плечевые суставы болезненно заныли. Стекло разбилось. Ножкой стула он выбил застрявшие в раме осколки. — Иди сюда!Сара взяла его за руку, он помог ей выбраться через окно на пожарную лестницу и сам последовал за ней. Прямо в носках, без обуви, они спустились по железным перекладинам и остановились на нижней. Сара замерла, глядя на землю в десяти футах под собой. Вдали послышался вой сирен.— Лучше я дождусь пожарных. Они скоро будут здесь. У них есть лестница.— Времени нет.Она снова взглянула вниз:— Ты первый.Схватившись за нижнюю перекладину, Нэш повис на руках над землей, разжал пальцы и упал на бетонные плиты тротуара. Он сделал знак Саре последовать своему примеру. Она присела на корточки, цепляясь за боковину лестницы. Нэш замахал руками:— Давай!Она покачала головой и еще крепче ухватилась за боковину.— Я не могу.— Конечно, можешь.— Не могу.— Прыгай. Я тебя поймаю.У нее за спиной раздался взрыв, потрясший все здание. Со звоном вылетели стекла.Вместо того чтобы повиснуть на руках, как можно больше приблизившись к земле перед прыжком, Сара коротко вскрикнула и прыгнула, как парашютист из пикирующего самолета.Нэш подхватил ее, но не смог удержаться на ногах и опрокинулся на спину, сильно ударившись копчиком об асфальт. Тело Сары распростерлось поверх него. Нэш попытался рассмеяться, но вместо смеха из его горла вырвался хриплый, надсадный кашель. Даже на расстоянии он чувствовал кожей жар, исходящий от горящего здания. Лицо Сары было покрыто сажей.— Ты же сказал, что поймаешь меня!— Я… не говорил… — Он попытался глотнуть свежего, холодного воздуха. — …что меня можно использовать вместо воздушной подушки.Сара с трудом поднялась на ноги, схватила его за руку и потянула:— Вставай! Скорее!Она была права: надо спешить. Нэш перекатился на колени, шатаясь, поднялся на ноги. Взявшись за руки, они побежали. Легкие мучительно саднило, словно они превратились в открытую рану. У них за спиной вновь посыпались стекла: целая серия взрывов сотрясла здание. Они нырнули в переулок, прижались спинами к кирпичной стене, судорожно глотая воздух. Еще один мощный взрыв потряс все вокруг. У Нэша заложило уши, как при прорыве звукового барьера. 23 Дважды вдохнув целительную струю из ингалятора, Харли вскочил в свой двухдверный серый спортивный автомобиль и погнал его по федеральному шоссе, даже не позаботившись включить детектор полицейских радаров. Когда ему позвонили и сообщили, что в редакции “Дырявой луны” пожар, в первую очередь он подумал о Нэше. Но его заверили, что оба обитателя здания — значит, их было двое? — не пострадали.Дым он почуял еще за несколько кварталов от “Дырявой луны”. Не приятный, пахнущий камфарой дымок ароматических курений, а удушливый, насыщенный копотью дым пожарища. Как от перегревшейся проводки. Как от убежавшего на плиту молока. Как от паленой резины.Впереди дорога была заблокирована пожарными машинами, поэтому он подъехал к тротуару, поставил автомобиль и остаток пути проделал бегом. Когда Харли был маленьким, в доме по соседству случился пожар, но Харли увидел только последствия: почерневшие, обгорелые руины, а не пламя. Он не испытывал жара. Не вдыхал дым.Но это… это… Это было ужасно.Глубоко засунув руки в карманы утепленной джинсовой куртки, ссутулившись под холодным зимним ветром, трепавшим его длинные волосы, Харли стоял и в недоумении смотрел на то, что осталось от его предприятия.Ему вспомнились пророческие слова тети Тути. Зажав пожелтевшими от табака пальцами окурок папиросы без фильтра, она прошамкала: “Это ловушка. При пожаре живым отсюда не выберешься”. Это она настояла на установке сигнализации. Это она настояла на ремонте пожарной лестницы.Кто-то положил руку ему на плечо:— Извини, парень.Харли оторвал взгляд от руин догорающего здания. Нэш. Стоит, чумазый как трубочист, в одних джинсах и наброшенном на голое тело казенном темно-зеленом шерстяном одеяле.— Праздник для огнепоклонников, верно? — заметил Харли, стараясь говорить шутливо, хотя на самом деле ему хотелось упасть на колени и завыть в голос.— Ты же всегда мечтал наделать шуму и попасть в газеты.Попасть в газеты…Давно копившаяся депрессия медленно, как патока, потекла по его жилам, подбираясь к мозгу.— Вот и кончилось мое предпринимательство, — сказал он. — Надо было принять предложение моего старика. Работал бы сейчас на него.— Мы начнем сначала, — сказал Нэш.Начать сначала…Харли ни в чем не был уверен. Возможно, он просто не создан для всей этой ерунды — для так называемого экстремального журнализма. Спору нет, популярность “Дырявой луны” растет с каждым днем, но все-таки не так быстро, как ему бы хотелось. Харли всегда жаждал всплеска, мгновенного успеха, мгновенной славы.Попасть в газеты…Неприглядная правда предстала перед ним. Правда, которой он уже давно пытался не замечать.Все пошло не так.Где-то на полпути он забрел не туда, заблудился, потерял ориентацию. Харли давно уже это понял, но не хотел смотреть правде в глаза. “Дырявая луна” превратилась именно в то, что он всю свою жизнь ненавидел. Газета завязла в политике. Во лжи. И для этой цели он использовал своего друга, использовал Нэша — вот что было хуже всего. Харли использовал его бесстрашие, его озлобленность, его гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37