Столько сладкой горечи?Вернувшись в редакцию “Дырявой луны”, Нэш принялся бродить по комнате, как сомнамбула. Он взял стаканчик, из которого пила Сара, собираясь его выбросить, но передумал и поставил обратно на стол.Потом он взял винную бутылку, но тут же отставил ее и включил телевизор. Десять минут спустя он понял, что слепо глядит на экран, и выключил его. В душе у него была пустота, сосущая боль, он вновь ощутил гнетущее одиночество, которого не испытывал годами.Час спустя он взял телефон и позвонил в справочную. Потом набрал номер своего бывшего шурина.— Мэтт? Как дела? — спросил Нэш, как только на другом конце провода послышался знакомый голос.— Кристиан? О мой бог…Мэтт явно был в шоке, но Нэша это ничуть не удивило.— Ты откуда звонишь?Нэш ответил без колебаний:— Из Атланты. Спасительная ложь.— Я… я рад тебя слышать.— Как позвонить Морин?— Морин? — В голосе Мэтта не осталось и тени дружелюбия. — Морин снова вышла замуж… давным-давно, — скупо и неохотно объяснил он.Мэтт был славным парнем. Нэш не винил его за стремление оградить сестру.— Я знаю.— У нее двое детей, — сочувственно добавил Мэтт.— Девочки? — еле сумел выговорить Нэш. Голос изменил ему.— Девочка и мальчик.Ни возраста, ни имен. Ничего личного. Что ж, все правильно. Нэш ничего не хотел знать о ее новой жизни.— Кристиан, она счастлива. Зачем ворошить прошлое?Они с Мэттом когда-то вместе охотились, вместе ходили на футбол. Как-то раз, в холодный, ветреный зимний день, вместе перекрыли крышу дома. Все это было давным-давно, когда жизнь была обычной жизнью, когда все плохое случалось только с посторонними. С какими-то незнакомыми людьми.— Послушай, ты говоришь с парнем, который помогал тебе подключать канализацию, — напомнил Нэш. — С парнем, который отвез тебя в больницу, когда ты свалился с крыши. — Он понизил голос, заговорил серьезно: — Я просто хочу поговорить с ней. Просто хочу сказать ей… что все в порядке. Что я ее не виню… ни в чем.Молчание. Нэш прекрасно знал, что так смущает Мэтта.— Мэтт, — добавил он тихо, — я не сумасшедший.— Все кончено. Оставь ее в покое. Теперь настал черед Нэша умолкнуть. Наконец он сказал:— Все кончено, и никто этого не понимает лучше, чем я. Именно этого я и хочу. Оставить ее в покое.Мэтт дал ему номер.Повесив трубку, Нэш долго сидел и тупо смотрел на стол. Двадцать минут спустя он снова взял трубку, набрал код Сиэтла и номер, который дал ему Мэтт. На втором гудке он отвел трубку от уха и чуть было не положил ее на рычаг, но остановился на полпути и опять поднес ее к уху.— Алло? Алло?Голос Морин.Время вернулось вспять.— Привет, Морин, — тихо сказал он. Протянулась долгая пауза, потом она спросила:— Кристиан? Кристиан, это ты?— Да. Да, это я.— Где ты?— Тебе лучше не знать. Как поживаешь?— Хорошо.Незнакомцы. Чужие люди, которые когда-то были близки. Когда-то у них была общая жизнь. Он не знал, что сказать, не знал, почему для него это было так важно — связаться с ней после стольких лет. Она стала другим человеком. Он — тоже.— Я рада, что ты позвонил, — сказала она. — Я не знала, где ты, что ты… Я беспокоилась.— Я слыхал, ты замужем.— У нас двое детей. Девочка и мальчик. А мой муж… он доктор. Нэш сглотнул:— Я рад за тебя.Помолчали. Ни он, ни она не знали, что еще сказать.— Кристиан, с тобой все в порядке?— Да, не волнуйся.— Послушай, я должна была жить дальше. Ты же понимаешь?— Понимаю. Именно это я и хотел тебе сказать. Я тебя не виню за то, что ты со мной развелась. Ждать двенадцать лет… это слишком долго. Да дело даже не в этом. Все равно, даже если бы тебе не пришлось ждать все эти годы… все было бы уже не так. У нас ничего бы не вышло.— Верно… ничего бы не вышло, — подтвердила Морин после минутной паузы. — Я рада, что ты это понимаешь. Когда ты вышел из тюрьмы, я хотела приехать, встретить тебя, но мой муж сказал, что это неудачная мысль. И потом, я тогда только-только родила…Нэш вспомнил день своего освобождения из тюрьмы. Серый зимний день. Его отвезли на станцию, вручили ему билет на поезд до Чикаго плюс триста долларов наличными и отпустили. Это был не самый радостный день в его жизни.— А потом, уже позже, я пыталась тебя разыскать.— Да ладно, забудь. — Нэш не хотел слышать виноватые нотки в голосе бывшей жены. — Я сам не хотел, чтобы меня нашли. — Проделать фокус с исчезновением оказалось совсем нетрудно. — Морин?— Да?— То, что у нас когда-то было… Все-таки это было здорово, правда?Он услышал, как она судорожно вздохнула на том конце провода, и пожалел о своих словах. Ему вовсе не хотелось ее расстраивать.— Да, — ответила она наконец срывающимся голосом. — Это было здорово. Чертовски здорово. Можно сказать, почти идеально.Нэш перевел дух. Он и сам так думал. Так ему все и вспоминалось. Но иногда память играет с человеком злые шутки.— Ты уже нарядила рождественскую елку? — спросил он, чтобы выбраться из зыбкой трясины воспоминаний на более твердую почву. — Я помню, как ты всегда настаивала на настоящей елке, не синтетической.— Да, — подтвердила Морин. Его слова дали ей время опомниться и прийти в себя. — Я помню, как ты любил Рождество. Ты становился совершенно неуправляемым. Прямо как ребенок.Он улыбнулся:— Помнишь наш первый Сочельник? Как мы уснули прямо под елкой?— Мы были так молоды…Это было слишком интимное воспоминание. Он незаконно пересек границу и вступил в запретную зону, куда ему хода не было.— Да, мы были молоды. Извини, мне пора:— Погоди… Алло, Кристиан?— Да?— Я должна тебе кое-что сказать. Он ждал.— Я тогда сказала тебе, что ты поступил неправильно, что из-за тебя кошмар стал еще более невыносимым. — Слова давались ей с трудом, голос напоминал тонкую пружину, которая с каждой секундой закручивалась все туже. — Мне очень жаль, — сказала Морин. — Я была так зла на тебя. Ты предал все, что у нас было, предал меня… бросил, когда я больше всего в тебе нуждалась. — Пружина лопнула, и страх, гнев, боль, чувство вины — все выплеснулось наружу. — Я тебя тогда ненавидела. За то, что ты меня бросил. Но теперь я понимаю, что была не права. Это, конечно, не оправдание, но я обезумела от горя. — Голос у нее задрожал. — Наша девочка… погибла. Да еще такой страшной смертью. — Морин умолкла, и Нэш понял, что она плачет. Он услышал, как она сморкается, всхлипывает. Он ждал, прислушиваясь. — Я хочу тебе сказать, что ты поступил правильно, — вновь заговорила Морин, справившись наконец с собой. — Ты меня слышишь? Ты сделал то, что должен был делать. И они не имели права сажать тебя за это в тюрьму. Они должны были дать тебе медаль, черт бы их побрал!— Не делай из меня того, кем я не был, — вздохнул Нэш. Ему было ужасно тяжело. Разговор с Морин разбередил старые раны. — Медали дают героям.— Да, — сказала она уже спокойно, от недавней истерики не осталось и следа. — Да, я знаю. Послушай, Кристиан, я все сохранила. Ее детские вещи. Школьные фотографии. Ее любимые игрушки. Когда ты будешь готов… если ты когда-нибудь захочешь…Сам не зная как, Нэш сумел попрощаться с Морин. Сам не зная как, сумел правильно положить трубку на рычаг. Потом он уронил голову на скрещенные руки и впервые за последние двенадцать лет зарыдал. 13 Колокольчик над входом в магазин звякнул. Тяжелая стеклянная дверь закрылась, но ледяной ветер, задувавший с озера, мгновенно наполнил помещение, принеся с собой Нэша Одюбона. Он стоял у порога, все еще ссутулившись, чтобы защититься от ветра.16.30, уже почти стемнело, и пора закрывать. За спиной у Нэша заходящее солнце бросало оранжевые отсветы на расписанное ледяными узорами окно.Сара не ожидала увидеть его еще раз и даже сказала себе, что так будет лучше. Но если бы она знала, что он появится, у нее был бы шанс подготовиться, придумать, что надо сказать. Его неожиданное появление повергло ее в растерянность. В голове у Сары царил сумбур.Прошло девять дней с того рокового вечера, когда она выставила себя круглой дурой у него в кабинете, и с каждым проходящим днем воспоминание о той нелепой сцене становилось все более унизительным. Ей хотелось стереть этот вечер из своей памяти, но он засел в голове как гвоздь, и пережитое унижение со временем принимало все более грандиозные размеры.Сара молча смотрела, как Нэш снимает свою вязаную шапочку, проводит обеими руками по длинным, спутавшимся волосам, убирая их с лица, и вновь водружает шапочку на голову. Опустив взгляд, она заметила, что свои обычные кроссовки он сменил на ботинки.Нэш улыбнулся ей скуповатой улыбкой — только уголками рта.— Привет.— Привет.Фамильярное приветствие. Во всей этой встрече чувствовалась неловкость, возникающая между людьми, связанными неким интимным секретом. Чужие друг другу, они тем не менее лежали в одной постели, соприкасались обнаженными телами.— Подвезти вас до дому? — тихо спросил Нэш. “Не искушай меня. Бога ради, не искушай меня”, — мысленно взмолилась Сара.— Я не могу.— Это ваш вечный ответ на все вопросы? “Я не могу”?“Почти что вечный”, — призналась себе Сара с знакомым чувством самоуничижения. Она опустила взгляд на свои руки.— Я не могу.Голос у нее был мертвый.Нэш подошел ближе — так близко, что она ощутила холод, исходящий от его промерзшей на ветру куртки. Он заглянул ей в глаза, и она почувствовала, что ее решимость слабеет.Он взял ее стиснутые в кулачки руки в свои, загрубевшими пальцами потер побелевшие от напряжения костяшки, заставил их разжаться. Зачем он пришел? Она ведь уже недвусмысленно продемонстрировала, что не может дать ему то, чего он от нее добивается.— Идемте, — прошептал он, и даже этот шепот показался ей волнующим.Где-то глубоко у нее внутри затрепетала жизнь.— Я не могу, — повторила Сара, но на этот раз слова ничего не значили.— На улице холодно, — терпеливо объяснил Нэш. — Я был тут по соседству и подумал, что вам не захочется дожидаться такси.Он оглянулся через плечо на зимний город за стеклянной дверью, буквально излучавший холод.Сару страшила новая встреча с ним. И вот он здесь, ведет себя так, будто ничего не случилось, упрощает ситуацию, чтобы она не смущалась. * * * Нэш дождался, пока она закроет магазин. Он ходил за ней как тень, спрашивая, нельзя ли ей чем-нибудь помочь. Нэш Одюбон. Мужчина, целовавший ее так, как никто раньше не целовал. С нежностью и горячностью, рождавшей ответную нежность. Нет-нет, скорее всего, она ошиблась. На самом деле не было никакой нежности. Да и горячности, пожалуй, не было.Сара вытащила ящичек с наличностью из кассового аппарата, заперла его в старомодном сейфе в задней комнате, уменьшила до минимума отопление, выключила свет и направилась к парадной двери, где ее дожидался Нэш.Он помог ей надеть пальто, поправил теплый меховой воротник у нее на шее.— А перчатки? — спросил он.— Я их забыла.Перчатки остались в магазине, но Сара была в таком смятении, что у нее не хватило сил вернуться за ними.— А шляпа?Она покачала головой. Шляпа тоже осталась в магазине.Нэш стащил с головы вязаную шапочку.— Семьдесят процентов тепла человеческого тела утекает через голову, — авторитетно заявил он, нахлобучив шапочку ей на голову.Сара вытащила из кармана ключи, чтобы запереть двери. Он попытался отобрать у нее ключ, но она отдернула руку.— Перестаньте за мной ухаживать, — вдруг резко сказала она, чувствуя, как подступают слезы.Нэш вскинул руки в знак того, что сдается, и отступил на шаг:— Ладно, ладно.Она попыталась всунуть ключ вверх ногами, пришлось переворачивать его и делать вторую попытку. На этот раз ключ вошел в скважину, и Сара взмолилась, чтобы тугой замок сработал с первого раза. Ее молитва была услышана, и секунду спустя она уже спрятала ключи в карман. Они с Нэшем вместе пересекли улицу.Еще через пять минут Сара сидела, съежившись от холода, на переднем сиденье в машине Нэша, дыхание белым облачком вырывалось у нее изо рта, пальцы на руках и на ногах мгновенно заледенели. Сидевший рядом Нэш повернул ключ зажигания и нажал на педаль газа. Ничего. Он попытался еще раз. По-прежнему никакого, результата. — Я как раз собирался сменить аккумулятор. Он плечом толкнул дверцу и вылез из машины. Саре ничего не было видно сквозь затуманенное морозом лобовое стекло, но она услыхала, как поднимается крышка радиатора. Услыхала, как Нэш что-то бормочет себе под нос, как захлопывает крышку. Она поскребла ногтем наледь на внутренней стороне стекла, чтобы рассмотреть, что происходит снаружи.Дверца с водительской стороны открылась, Нэш скользнул на сиденье рядом с ней и сделал еще одну попытку завести машину. Безрезультатно.Было уже поздно, у Сары совсем не осталось времени. Она должна была вернуться домой раньше Донована.— Лучше я попробую поймать такси. Она уже выбиралась из машины, когда Нэш остановил ее, положив руку ей на рукав.— Поедем на метро.До нее издалека доносился перестук колес поезда надземной ветки метро.— А как же ваша машина?— А что ей сделается? Постоит пару часиков. Я куплю аккумулятор и вернусь за ней.— Я все-таки предпочитаю взять такси, — проговорила Сара, еле шевеля онемевшими от холода губами.— Надземная линия вечером — это незабываемое зрелище.— Да, мне рассказывали. — Голос у нее дрожал, зубы выбивали дробь от холода. — В-вот потому-то некоторые люди н-никогда не ездят на метро. — Ей всегда внушали, что в метро опасно, особенно с наступлением темноты. — Считается, что от метро н-надо держаться подальше, — добавила она. — Как и от темных переулков.— Слушайте, я же не предлагаю вам лизнуть холодный металл на морозе! Я приглашаю вас прокатиться на поезде, полюбоваться панорамой. Гарантирую лучшие места.У нее с языка чуть не сорвалось привычное “Я не могу”, но Сара вовремя спохватилась. Она заколебалась, не зная, что сказать, и тем самым дала ему время выдвинуть новый довод в пользу метро:— Это быстрее, чем на такси, — сказал Нэш. — В метро не бывает пробок.Это ее убедило. И они едва ли не бегом направились к ближайшей станции метро.Пока они ждали на платформе, заполненной пассажирами в час пик, Нэш повернул ее лицом к себе.— Ну-ка давайте сюда ваши руки, — скомандовал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37