– Мне даже пришлось спросить своего приятеля Джерри Паркса, видит ли он то же самое, что и я, – улыбнулся Винс. – Потому что мне показалось, что это галлюцинация.
– Я была в шоке, – кивнула Чарли. – Мне пришлось проделать нелегкий путь на поезде. Пожалуй, самым глупым было именно то, что я не стала писать тебе о своем приезде. А потом ты взглянул на меня так, словно мое появление тебя привело в ужас. В ту секунду мне захотелось повернуться и поскорей убежать прочь.
– Я решил, что сошел с ума.
Но Джерри тоже видел Чарли. И Винс заставил себя сдержаться и не расплакаться от счастья.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, не смея даже надеяться на то, что она явилась сюда именно к нему.
– Я приехала повидаться с тобой, – прошептала Шарлотта. – Ты не возражаешь?
Винс рассмеялся. По крайней мере, ему так показалось. Впрочем, это было трудно понять, потому что он то и дело вытирал слезы.
– Нет. – Он уверенно помотал головой. – Я не возражаю.
Он обнял ее, и она с радостью прильнула к нему. Ее губы были такими мягкими и сладкими! Он стоял и целовал ее, и она отвечала ему тем же. Чарли проводила пальцами по его волосам и прижималась к нему так крепко, что очень скоро тело Винса разогрелось чуть ли не до температуры кипения воды.
– Выходи за меня замуж, – прошептал Винс, как только прошла первая волна возбуждения.
– Я согласна, – ответила она, и он снова поцеловал ее. – Но только… – добавила она, и он застыл на месте. Оказывается, его подстерегала какая-то уловка.
– Но только что?
– Не волнуйся так, – улыбнулась она. – Я просто… я уже сказала твоему командиру, что я твоя жена. И получила разрешение взять тебя с собой в гостиничный номер. – Внезапно она смутилась и, опустив глаза, добавила: – Если, конечно, ты не против.
– Значит, ты действительно согласна выйти за меня замуж. – Он попробовал превратить все это в шутку, чтобы хоть немного разрядить ситуацию. – Надеюсь, ты не собираешься использовать меня для секса, а потом жестоко бросить?
– Я совершенно точно решила выйти за тебя замуж, – повторила Чарли, – но так как мы не можем этого сделать прямо сейчас…
Они поехали в город на грузовике вместе с группой морских пехотинцев, и один из бойцов даже уступил Винсу свое место, чтобы тот мог усадить на колени свою «супругу».
Это была самая приятная ночь в его жизни. Он успел многому научиться. Он усвоил и то, что в области секса существует много неизведанного, причем такого, на обучение чему могут уйти годы, и все равно останутся какие-то пробелы. Понял он и то, что Чарли Флетчер, которая в скором времени должна была стать Чарли ДаКостой, очень любила заниматься сексом. Впрочем, как и он сам.
А когда он проснулся среди ночи оттого, что Чарли громко плакала, он узнал и еще кое-что. Пожалуй, это было даже больше, чем ему хотелось узнать.
Она была в ванной и заперла за собой дверь. Прошло много, очень много времени, прежде чем она вернулась в комнату. А когда снова забралась в постель, тихонько произнесла:
– Ш-ш-ш! Со мной все в порядке. Спи.
– Не могу поверить в то, что ты обманула моего командира, – сказал Винс уже потом, когда с того чудесного дня прошло почти шестьдесят лет.
– А это был не обман, – спокойно ответила Чарли. Она всегда говорила бесстрастно, когда они начинали предаваться воспоминаниям. – Я только чуть-чуть опередила истину. Я ведь уже тогда собиралась выйти за тебя замуж. Вот мне и показалось, что было бы глупо не воспользоваться этим случаем, чтобы провести вместе несколько незабываемых часов.
– Это верно, – согласился Винс. – К тому же я не мог в ту ночь сделать тебя беременной. Во второй раз.
Он оказался прав. Потому что Чарли забеременела после той самой первой ночи, которую они провели вместе в Вашингтоне.
Когда она обнаружила это, то испытала нечто вроде шока. И одновременно разочарования.
И вдруг Винсу все стало понятно. Все вставало на свои места. Вот почему Чарли так быстро поменяла свое мнение насчет брака. Вот почему она плакала ночью.
Она согласилась выйти за него замуж, потому что у нее не оставалось выбора. Судьбе было угодно сделать их мужем и женой.
Винс старался заставить себя не думать об этом. Какая разница! Она выходила за него замуж – а разве не это самое главное? С этого момента их жизни будут связаны навсегда. И он сделает все, что угодно, лишь бы их брак оказался счастливым. Уж он постарается.
Все так и вышло, разве нет?
Он смотрел на нее, а она сидела рядом с ним во дворике позади их дома, в котором они прожили так долго и – как он надеялся – счастливо.
В этот момент мимо него словно пронеслась чья-то тень, будто чуть коснувшись его рукава. Что это? Призрак Джеймса Флетчера или просто легкий ветерок?..
10
– Неужели вы считаете, что я слишком вежливый? – Джоан оторвала взгляд от восхитительного греческого салата и посмотрела сначала на Паолетти, потом на Малдуна.
А он в это время смотрел на нее так, как будто вспоминал… причем в подробностях… как той незабвенной ночью они в третий раз занимались любовью. Когда она… Боже! Джоан пришлось отвести взгляд в сторону.
Но это нечестно!
– Так да или нет? – снова поинтересовался Малдун. – Я спрашиваю, потому что совсем недавно два разных человека назвали меня «чересчур вежливым», и у меня нет никаких оснований считать это комплиментом.
– Я полагаю, что в некоторых случаях ты действительно ведешь себя так, что тебя можно назвать очень вежливым, – ответил Том и посмотрел на Джоан. – Вы согласны со мной?
– Угу, – буркнула она в ответ, стараясь не глядеть в сторону Малдуна. Нет, только не видеть этот его пристальный, словно раздевающий взгляд! Вот черт! Неужели это и есть так называемые «дружеские» отношения? Нет, он не собирался даже дотрагиваться до нее. Он не произнесет ни слова о сексе. Но всякий раз, когда он смотрел на нее вот так…
– Между прочим, вы как раз и были одним из тех двоих, кто назвал меня так, сэр, – напомнил Малдун своему командиру.
– Я этого не забыл. Скажу больше: это случилось как раз тогда, когда я не позволил тебе поцеловать себя. А кто же второй?
– Иззи Занелла.
Том рассмеялся:
– Ну, по сравнению с Иззи и Непредсказуемый Кармоди может показаться слишком вежливым.
– Погодите-ка минутку, – вмешалась Джоан. – Мне кажется, я пропустила что-то очень важное или чего-то недопоняла.
Том посмотрел на нее поверх солнцезащитных очков. Его лицо оставалось серьезным; смеялись только глаза:
– Я только хотел проверить, слушаете вы нас или нет. Дело в том, что вы сегодня слишком уж молчаливы и задумчивы.
Он не ошибся. Она тайком посмотрела на Малдуна и с удовольствием отметила, что тот по крайней мере прекратил испепелять ее взглядом и лишь чуть заметно хмурился.
– Может быть, я кажусь вам таким вежливым потому, что не ругаюсь через каждые пять слов? Так, как это делает, например, лейтенант Старретт? – спросил Малдун. – Потому что, мать вашу, я мог бы начать выражаться точно так же, чтоб вас, через гребаные пять минут…
– Прошу, не надо! Только не это, – рассмеялась Джоан.
– Простите, – тут же спохватился Майк. – Это прозвучало грубо. Я больше не буду.
– Мне кажется, во всем виновато обмундирование, – заметил Том, поглощая салат. – Я заметил одну интересную вещь. Пока ты одет в камуфляж, ты ведешь себя нормально, но как только облачаешься в свой белоснежный наряд, начинается бесконечное «да, сэр», «нет, сэр», ну и так далее. – Он повернулся к Джоан. – Вы помните, что я говорил вам, когда мы шли сюда?
– Обязательно попробуйте фаршированные виноградные листья?
– Нет, чуть раньше. Я просил называть меня просто «Том». – Он кивком указал в сторону Малдуна. – Ну и сколько раз вы слышали, что он назвал меня Томом?
– Ни разу, – не задумываясь, отозвалась Джоан.
– Ни разу. Хотя при этом интересуется, почему все вокруг считают его вежливым. И может даже показаться, что он хочет поговорить о себе. Неплохое начало, Малдун.
Майк засмеялся:
– Я вовсе не собирался выносить этот вопрос на всеобщее обсуждение…
– Видишь ли, все, что мне известно о твоей семье, – так это то, что твой отец был профессором в колледже, что ребенком ты жил в штате Мэн, а потом какое-то время учился в Кембридже. Я, кстати, тоже родом из Новой Англии. Больше ты мне никогда ничего не рассказывал.
Джоан удивленно взглянула на Малдуна:
– Вы действительно там учились?
Он неопределенно пожал плечами:
– Совсем недолго. Мой отец как раз в то время заболел, и мне пришлось бросить учебу.
– Наверное, было очень тяжело.
– Да нет, ничего особенного, – начал было Малдун, но тут же спохватился. – Да, тогда пришлось нелегко. В основном, конечно, это было трудно пережить моему отцу. Ему пришлось оставить работу, а преподавание было его страстью.
Том указал на Малдуна вилкой:
– Вы заметили, что он только что сделал?
– Да-да, – понимающе кивнула Джоан.
– Что такое? – нахмурился Малдун.
– Мы только что разговаривали о вас, – пояснила она, – о том, как было нелегко пережить тот момент, когда вы вынуждены были бросить учебу, а вы перевели разговор на своего отца. – Она повернулась к Тому. – А знаете, может быть, он не слишком вежлив, а просто очень скромен? Именно скромные люди избегают говорить о себе и никогда добровольно не становятся центром внимания.
– Ну, перестаньте, – смутился Малдун.
– В общем, ваша теория насчет обмундирования вполне состоятельна, – продолжала Джоан, не обращая внимания на реплику Майка. – Когда он надевает свою суперсексуальную белую форму, то прекрасно понимает, что одним этим будет привлекать к себе всеобщее внимание. Вот поэтому он и становится таким внимательным во всем – и в поведении, и в речи, и так далее.
– Это уже интересно, – оживился Том. – Мне кажется, мы с вами определенно сделали открытие.
– Эй, вы, подождите! – покраснел Малдун. Вот это новость! Мужчина, который весь обед пялился на нее, словно только и мечтал о том, чтобы затащить Джоан под столик и там разобраться с ней, покраснел, как невинная девушка! – Я ведь никуда не ушел, я здесь! Не забывайте, пожалуйста, об этом.
– Каким ты был в детстве? – поинтересовался Том.
– Толстым.
– Не шутишь?
– Нет, сэр. То есть Том.
– А вас считали скромным? – в свою очередь поинтересовалась Джоан.
– Конечно. А разве большинство детей не отличаются скромностью? – парировал Малдун.
– Лично я не отличалась, – не задумываясь, ответила Джоан.
– Я имею в виду толстых детей, – уточнил Малдун. – Они обычно стараются оставаться незаметными, невидимыми. Но им, разумеется, это не удается. Хотя бы по той простой причине, что они толстые.
– Как же получилось, что толстый ребенок превратился в одного из самых перспективных офицеров среди всех «морских котиков» ВМФ США? – осведомился Том.
– А это правда? – спросила Джоан.
– Да. В один прекрасный день он станет адмиралом. Если, разумеется, сам того захочет. А мне кажется, что он этого хочет.
– В самом деле? – снова удивилась Джоан. После разговора с Малдуном у нее сложилось другое впечатление о его будущем. Ей показалось, что Майк собрался оставить флот в ближайшие десять лет. Неужели он решил поставить крест на своей многообещающей карьере только для того, чтобы сохранить их отношения? Но как он посмел предать свою мечту?! – Боже мой! Это… довольно впечатляющее будущее, которому можно только позавидовать.
Она взглянула на Малдуна и обнаружила, что он снова принялся внимательно изучать ее. Но теперь он смотрел на нее не так, словно вознамерился прямо здесь заняться с ней сексом. Нет, его взгляд говорил о другом. В нем была нежность. Именно так он смотрел на нее после того, как они занимались любовью.
Джоан отодвинула тарелку с салатом. Нужно быстрей выбираться отсюда.
И не только из этого ресторана. Она должна как можно скорей уехать из Калифорнии!
– В жизни есть много интересного кроме того, чтобы служить в ВМФ, – негромко ответил Малдун. – Мне нравится быть «морским котиком». Я всегда хотел им стать. Но мне кажется, что я вряд ли захочу продолжать свою карьеру после того, как мои колени выйдут из строя.
– Ах вот оно что! – понимающе покачал головой Паолетти. – Прости, я об этом как-то не подумал…
Джоан отодвинула стул, собираясь выйти из-за стола:
– Что ж, большое вам спасибо за обед, лейтенант-коммандер, но мне пора уходить.
– Я не могу отпустить вас, пока вы не попробуете пахлаву. Это невероятно вкусная штука. – Том поднялся раньше нее, и у Джоан не оставалось другого выхода, кроме как повиноваться. – Оставайтесь с нами. – Это прозвучало как приказ. – А я сейчас принесу всем кофе.
Он не стал ждать ответа. Впрочем, лейтенант-коммандер и не задавал никаких вопросов.
Теперь у Джоан появилась прекрасная возможность пожурить, а может быть, и отчитать Малдуна за то, что он все время смотрел на нее именно так, а не иначе. Но что она должна была сказать ему?! Перестань даже думать о сексе.
– А ты ведь не считаешь меня скромным, правда?
– Но ты действительно не любишь говорить о себе.
– Я уже рассказывал тебе, что в школе считался «ботаником». Причем толстым «ботаником».
– Да, – кивнула Джоан. – Но больше ты ни в какие подробности не вдавался.
– А что об этом долго распинаться? – пожал плечами Малдун. – В школе надо мной смеялись. Я надеюсь, ты еще не забыла, как это умеют делать одноклассники.
– Конечно, вот почему мне показалось странным, что ты рассказал о своих школьных годах в одном-единственном предложении.
– Мне не доставляет большого удовольствия вспоминать о тех штучках, которые изобретали ребята, чтобы вывести меня из себя, – печально усмехнулся Малдун. – То есть я хочу сказать, что толку перемалывать свое прошлое? Неужели из-за этого я начну нравиться тебе больше? В общем, мне приходилось нелегко. Это тебя устроит? Но я сумел достойно перенести все невзгоды и перелистнул эту страницу своей биографии. Теперь у меня совсем другая жизнь.
– Ну хорошо, – уступила Джоан и подалась вперед. Она положила подбородок на ладони, упершись локтями в столик. Итак, у него, оказывается, началась другая жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36