Принцип пирамиды – скорее децентрализация, нежели любая централизованная концентрация власти. Пирамида никогда не бывает в равновесии, взаимоотношение сил внутри нее постоянно меняется, то есть власть происходит из временных, нестабильных, аморфных альянсов, а не из какой-то конкретной географической точки или устойчивого конституционального образования. Власть вообще станет невероятно трудно локализовать, и потому, естественно, станет еще труднее и критиковать её, и бороться с ней. Но тот факт, что власть становиться более абстрактной и невидимой, не означает, что она исчезает или ослабевает, скорее наоборот.
Общественный статус сетей определяется тем, насколько хорошо справляются со своим трудным делом их профессиональные кураторы – арбитры вкуса и сетикета. Поскольку кураторы, в свою очередь, конкурируют между собой на сетевом рынке, они вынуждены постоянно заниматься рекламой собственной сети и убеждать людей в её превосходстве, отчасти для переманивания членов других сетей, а также в надежде на вступление во влиятельные альянсы. Каждое удачное решение, так или иначе, может привести к впечатляющим результатам, в то время как каждое неудачное решение по поводу доступа или исключения может иметь разрушительные последствии дли кураторов и для их сети, их репутации и доверия к ним. Именно репутация, или капитал доверия, является самым ценным активом сети; с её помощью сети привлекают к себе внимание, а внимание в сети гораздо более дефицитный ресурс, чем деньги. Деньги – результат внимания, не наоборот. Внимание – единственная твердая валюта виртуального мира. Потому стратегия и логика нетократов носят характер аттенционалистический, а не капиталистический.

Рисунок 9.1. Сетевая пирамида
Существование каждого отдельного куратора шатко и неопределенно, но самой группе кураторов беспокоиться не о чем. Их коллективной власти ничто не угрожает, ибо их функции в обозримом будущем не смогут выполняться машинами, поскольку нет стандартизированных правил. Не существует накопленной мудрости, идеологических традиций, квалификационных экзаменов или специального образования Формальные критерии, на которые можно сослаться, отсутствуют. Это означает, что ни один из общественных институтов старой парадигмы не имеет долгосрочных перспектив успешной конкурентной борьбы на сетевом рынке, где залогом успеха являются интуиция, превосходные социальные навыки, высочайшая восприимчивость и обладанием стилем.
Вследствие этого самой востребованной и потому самой ценной становиться информация о сети как таковой, а именно: как создать и администрировать свою собственную сеть наиболее эффективным способом. То есть самой могущественной, с точки зрения такого явления, является та мета-сеть, в которой кураторы расширяют и укрепляют свои контакты, обмениваются опытом и образуют альянсы. Глобальный мета-кураториат, высшая сеть в сетевой пирамиде кураторов, – наиболее мощное учреждение нетократического общества, эквивалент всемирного правительства информационной эры. Однако вся система неустойчива; значит, её конституция будет постоянно меняться, затрудняя эмпирический анализ власти.
Информационное общество представляет абсолютно новую топографию. При капитализме, несмотря на медлительные и ограниченные коммуникации, все же присутствовала определенная ясность, поскольку логика построения системы и обстоятельства ее Функционирования оставались в основном одинаковыми. Можно сказать, что капиталистическое общество напоминает открытое поле, где все люди могут видеть друг друга, пусть и в некотором удалении, и творить друг с другом, даже если не всегда хорошо слышно. Мы называем эту общую зону интересов 'публичной ареной'. Топография информационно общества парадоксальным образом напоминает лабиринт. Арена изогнута, а события непредсказуемы. За каждым углом сюрприз. Что было важно вчера, редко представляет какую-то ценность сегодня. Порой нужно отказаться от успешной стратегии без всякого предупреждения. Прозрачность, в общем, не более чем химера, пропагандистский миф нетократов, существующий только внутри очень узких горизонтальных участков. Мы можем лучше видеть и слышать то, что поблизости, однако тогда наша дальнозоркость, а вместе с ней и сама общественная арена, исчезают.
При перепроизводстве информации в дефиците внимание. В нетократической сети информация сама по себе имеет ограниченную ценность. Напротив, ценна способность избегать ненужной информации, чтобы высвободить драгоценное время и усилить концентрацию. Информация, пользующаяся спросом, должна быть адекватной и надежной, а также, желательно, эксклюзивной, то есть ее можно обнаружить только в сетях самого высокого уровня. И только в них есть знание и понимание, необходимые для оптимального использования этой информации. Метаинформация – сведения о том, как наиболее эффективно связать разнородную информацию – сама по себе есть самая ценная ее разновидность.
Продажа первоклассной информации на публичных торгах тому, кто предложил наибольшую цену, со временем станет маловероятной по ряду причин. Когда транзакция становится публичной, эксклюзивность информации снижается, а риск ее дорогостоящей утечки из сети – победителя торгов настолько велик (поскольку внимание дороже денег), что информация, так или иначе, найдет дорогу к сети наивысшего уровня. Для нетократов то, с кем вы общаетесь, намного важнее того, сколько денег заплатят за информацию, которую вы предлагаете. В сетях высокого уровня капиталистическая стратегия применима только на очень короткий период, поскольку социальные издержки дальнейшей перепродажи ценной информации, в долгосрочной перспективе, будут неоправданно велики. Выживание в среде нетократов требует мышления в долгосрочной перспективе, основанного на привлечении внимания, поскольку внимание более ценно, чем деньги.
Капиталисты станут низшим классом, занятым возней вокруг устаревшей, второсортной информации, в то время как нетократия – сетевая элита – забирает главный приз власти и статуса, а вместе с ним нападки и тычки. Нетократы, конечно, в конечном итоге, унесут и финансовые доходы, невзирая на то, что они второстепенны; в конце концов, только избранные контролируют знание и способны привлекать внимание, что более ценно, чем что бы то ни было. И только когда выгоды от использования наиболее ценной информации будут исчерпаны, нетократы, с благословения своей сети, продадут ее капиталисту, предложившему наивысшую цену. Так что капиталисты будут вынуждены приспосабливаться к условиям аттенционализма, играя в игру, правила которой они не только не создавали, но и зачастую совсем не понимают. Уже в последние годы капитализма эта модель стала очевидной: капиталисты с наиболее развитой сетью опережают капиталистов с наибольшим капиталом в борьбе за право инвестировать в новую экономику. В результате буржуазная экономика уже подвергается влиянию принципов аттенционализма.
На начальном этапе вполне возможно, что некоторые кураторы будут пытаться продавать свою власть за деньги. Но эти близорукие действия окажутся саморазрушительными, потому что подобного рода транзакции немедленно скажутся на доверии к кураторам, а это означает, что, поскольку статус и стандарты их сети будут подорваны, им скоро нечего будет выставить на продажу. Следствием станет неминуемая потеря влияния и вытеснение с жесткого рынка кураторов. Очевидно, что нетократическая власть, которую можно приобрести за дины и, не стоит их, поскольку она просочится как песок сквозь пальцы в тот момент, когда кто-либо решит превратить свою покупку в капитал. Поскольку неоспоримо, что во властной структуре информационного общества деньги имеют подчиненное положение.
Тенденции развития внутри и между разными сетями уже сейчас расставляют принципиально новые акценты в борьбе за власть и статус: первостепенной становится тщательная забота о своей торговой марке. Игроки просто не могут себе позволить ассоциироваться с чем-то устаревшим, иначе они потеряют всякое доверие. Невероятно важно, чтобы вас видели в правильном контексте, принадлежать к по-настоящему интересным альянсам – чему-то, чего не купишь за деньги, поскольку деньги уже недостаточно интересны. Поэтому не будет преувеличением сказать, что смена парадигмы ведет к смерти капитализма, ибо капитал вынужден добиваться внимания, а не наоборот.
Внимание, которого так не хватает, – вот чего хочется всем. Согласно фундаментальным национально-экономическим принципам спроса и предложения, материальная выгода больше не является движущей силой развития и мотивирующим фактором человеческой деятельности. Прежние ценности порядком обесценились. Это справедливо и для денег, и для прав собственности. Совершенно не важно, произошли ли права собственности из занятий бизнесом, политикой, обусловлены ли они образованием или унаследованы, их ценность убывает. Внимание превыше всего; общество движимо вниманием, а не капиталом. Если бы термин 'информационное общество' не был уже широко применим в социологии для обобщенного описания новой парадигмы, то, возможно, слово 'аттенционализм' было бы даже более подходящим для характеристики этой парадигмы. Поэтому совершенно необходимо разобраться, что же все-таки такое аттенционализм, и каковы его неизбежные последствия.
Интернет отличается от СМИ позднего капитализма одним важным обстоятельством. Пресса, радио и телевидение – пример односторонней коммуникации. Потребитель потреблял, телебашня тихо и спокойно рассылала сообщения – замкнутая система без диалога, без обсуждения и критики, если не считать 'писем зрителей', содержание которых строго контролировалось. Сеть, с другой стороны, есть средство коммуникации как минимум в двух и часто в нескольких направлениях. Раньше посланием было само средство связи, теперь это пользователь. Действуя в Сети, пользователь создает ее содержание: грань между потреблением и производством исчезает. Это значит, что те, кто у власти при капитализме, гегемоны общественного пространства – политики, пропагандисты, проповедники всех мастей – больше не являются серьезными игроками на поле СМИ. Их место занимают уверенно держащие нос по ветру сетевые потреби-1сли, которые формируют сложнейшую систему обратных связей, благодаря чему информация вновь и вновь возвращается в оборот и, проходя через руки множества участников, претерпевает длинную серию превращений. В этом суть исключительно сложного бесконечно изменчивого процесса, чьи результаты часто изумляют.
Тот факт, что новый гражданин Сети не особенно интересуется отжившими капиталистическими ритуалами вроде политических выборов, не вызывает удивления. Публика встаете с кресел и покидает театр. Старые капиталисты все еще стоят на сцене в одиночестве, спрашивая себя с нарастающим негодованием, почему это никто не прислушивается к их мудрым словам. А в это время шум в фойе усиливается – это публика начинает общаться между собой. Кто-то предлагает выпить, из динамиков разносится танцевальная музыка. А где-то в полумраке этого ночного клуба скрывается хозяин импровизированной вечеринки, по совместительству – виртуозный массовик-затейник – куратор, кто и является большой новой звездой. Власть в информационном обществе принадлежит не тому, кто диктует правила, и не тому, кто полагает, что очень важно находиться в лучах прожекторов, но тому, кто сможет организовать вечеринку так, чтоб никому не было скучно. Критичным становится не предмет общения, а способ, а также кто с кем общается. Цель уже не столько некий предел, сколько направление – создавать, поддерживать и усиливать процесс, чтобы все колесики и винтики работали. При этом не обязательно кричать громче телевизора, но использовать движение ветра как музыкальный инструмент, на котором нетократ может играть соблазнительную мелодию.
Нарушение баланса сил приводит к тому, что политика превращается в зрелище. Политика вынуждена приспосабливаться к драматургии средств массовой информации и становиться более развлекательной, более дружественной к телевидению, чтобы привлечь хоть какое-то внимание. В конечном итоге политики вообще потеряют реальную власть и превратятся в еще одну категорию низкооплачиваемых актеров теле-шоу, безобидных чтецов, произносящих чужие слова, безжалостно перетасовываемых режиссерами и поливаемых грязью журналистами. Альтернативы нет. Любой, пытаю-щийся противостоять духу времени и продолжающий политическую агита-цию старыми средствами, не выживет в нетократическом обществе. Такое поведение будет восприниматься, как попытка вновь установить информационную тиранию. Следствием появления новых очертаний информационного ландшафта становится то, что плюрархическая публика поворачивается спиной к старой политической сцене.
Личные амбиции игроков, то, кем и чем они сами хотели бы быть, более не имеют значения. Никто больше не кузнец своего счастья. Мир, выраженный в этой фразе, ушел в прошлое. На первый план выходит способность к мгновенному перевоплощению, когда изменяются условия и требования окружающей среды. Невероятно сложная и постоянно меняющаяся система правил виртуального поведения, которая сейчас развивается и непрестанно совершенствуется, формирует и выражает нетократический идеал. Единственно полезным ключом к непостижимому сетикету служит максимальная подвижность и хорошо развитый социальный интеллект. Ничто нельзя считать само собой разумеющимся; все наши предрассудки, все предположения, которые мы используем для ориентации в жизни, должны постоянно переоцениваться. Каждая новая ситуация требует нового понимания, а равно и смелости действовать без колебаний и вести себя в соответствии с этим пониманием. Только те, кто готов позволить себе постоянные изменения, могут выжить в непрерывно мутирующем мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34