Джуна расхохоталась, радуясь, что Брюс обращается с ней не как с разновидностью святой. Брюс был одним из тех, кто сквозь ее туземную кожу видел Джуну такой какая она есть на самом деле.
— У вас милый смех, — заметил он.
Она стала темно-коричневой от смущения и отвернулась.
— Спасибо.
Лодка подошла к берегу, и Джуна выпрыгнула, чтобы помочь вытащить ее на песок.
Анитонен нигде не было видно.
— Где ж она? — спросил Брюс.
— Не знаю, — ответила Джуна. — У тенду очень своеобразный взгляд на время. Почему бы нам не поискать ее?
— Это было бы чудесно, — отозвался Брюс.
— Тогда пошли, — сказала она.
Где-то в начале тропы, ведущей на утес, Джуна взяла Брюса за руку, чтобы помочь преодолеть трудное место. Держась за руки, они пошли и дальше по этому лесу, так похожему на кафедральный собор. Брюс двигался почти бесшумно, и Джуна с удовольствием отметила это. Они прошли по освещенному солнцем участку — «просеке», образованной недавно упавшим деревом. Верхние ветви поваленного гиганта были покрыты орхидеями. Падение дерева увлекло обреченные орхидеи в тот ярус леса, где для них было слишком темно и влажно, и они вдруг бурно расцвели, чтобы успеть дать семена, а значит, и новую жизнь.
Джуна прижалась к мощному стволу упавшего дерева. Голоса джунглей казались слишком громкими в той тишине, которая встала между двумя человеческими существами. Брюс спокойно стоял рядом, обняв Джуну за плечи.
— Тут прекрасно, — сказал он, нарушая тяжелое молчание.
Джуна кивнула и поглядела вверх.
— А еще красивее там — высоко. Там целый особый мир.
Он посмотрел туда же — на верхний полог леса.
— И каково же там?
— Там прохладнее. И ветер. Даже самые толстые ветви и те колышутся на ветру. — Она покачала головой, вся охваченная воспоминаниями. — Сначала я очень боялась, и у меня не было времени смотреть по сторонам, но теперь там столько интересного, что у меня нет времени бояться. Мне будет тоскливо без всего этого, когда я уеду.
— Вы говорите так, будто не хотите уезжать вообще.
— Я полюбила эту планету. Тут лес, тут тенду, тут свобода. И еще Моуки. Мне бы хотелось разорваться пополам и одну половинку оставить здесь — с ним.
— Его народ присмотрит за ним.
Глаза Джуны заволокло слезами.
— Он не хочет принять нового ситика. Если я уеду, он скорее всего умрет.
— Извини, — сказал Брюс. — Хотел бы я тебе помочь хоть чем-то.
Джуна пожала плечами и отвернулась.
— А самое тяжелое — это жить тут в этом проклятом скафандре. Ты знаешь, — сказала она Брюсу, глядя ему в глаза сквозь прозрачное забрало шлема, — доктор Ву был первым человеком, к коже которого я притронулась за все эти четыре года.
Брюс прижал ее к себе. Она прислонилась к нему и внезапно разрыдалась — все ее одиночество, вся ее отдельность выплеснулись наружу в потоке слез. Брюс держал ее, похлопывая по спине, пока она рыдала. Ее щека коснулась прозрачного щитка шлема. И вдруг маленькая прохладная лапка легла на ее бедро. Это был Моуки, весь охряный от сочувствия. Она рябью постаралась успокоить его, прижала к себе. Лапка Моуки сжала ее руку, и они слились. Его маленькое чуткое эго слилось с надежной теплотой, исходившей от руки Джуны.
Наконец она вышла из контакта с Моуки и одновременно высвободилась из объятий Брюса. Вытерла глаза.
— Спасибо, — сказала она, внезапно ощутив какую-то неловкость.
— В любое время к твоим услугам, — ответил Брюс. Он дружески сжал ее плечо.
— Бог мой, надеюсь, это больше не понадобится, — ответила Джуна. Слезы еще дрожали в ее голосе. — Если я буду все время реветь, то растаю, как кусок сахара под тропическим ливнем.
Джуна взглянула на ручной хронометр.
— Надо идти искать Анитонен. Наверное, там уже волнуются, куда это мы девались.
— Анитонен ждет на утесе в конце тропинки, — сказал Моуки. — Она спорила с Лалито и Советом деревни вплоть до полудня.
Брюс подхватил Моуки и посадил на плечо.
— Тогда пошли, — сказал он, беря Джуну за руку.
И они пошли сквозь лес рука об руку. Моуки положил свою длинную руку на голову Джуны. Это было дивное мгновение, сблизившее два мира, и Джуна ощутила грусть, когда они подошли к границе леса.
Анитонен спрыгнула с дерева на землю и радостно их приветствовала.
Брюс пожал руку Анитонен и поспешил вперед готовить лодку.
— Брюс делает тебя счастливой, — сказал Моуки, когда они шли по пляжу. — Я рад. Значит, у вас скоро начнется нерест?
Джуна стала коричневой.
— Не думаю, — сказала она. — У моего народа это происходит иначе.
— Но он тебя возбуждает. Я это почувствовал при слиянии.
— Моуки, я же очень долго жила без своего народа. Поэтому я легко возбуждаюсь. Но я не могу нереститься с незнакомыми людьми. А я еще плохо знаю Брюса. Кроме того, я в карантине.
— Анитонен говорит, что ты никого не можешь сделать больным, — сказал Моуки.
— А вот они не верят, — ответила Джуна, показывая подбородком на корабль.
— Но ты веришь?
Джуна пожала плечами.
— Я боюсь ошибиться. Вдруг кто-то умрет или сильно заболеет? Я потеряю то маленькое доверие, которое уже заслужила, если нарушу карантин без разрешения.
Моуки долго молча глядел на корабль, его цвет постепенно менялся, превращая Моуки в грозовую тучку.
— Да, тебе нужны твои люди, — сказал он наконец, поворачиваясь к Джуне. — А мне нужна ты.
Джуна опустила взгляд к песку под ногами, беспомощно дернув плечом. Брюс помог ей и Анитонен войти в лодку и сдвинул суденышко с песка. Джуна помогла ему влезть и смотрела, как он заводит мотор. Когда она снова поглядела на берег, Моуки уже исчез в лесу.

Джуна смотрела, как Анитонен выходит из контакта с доктором Ву и осторожно отводит его руки, чтобы не повредить проводку мониторов, тянущуюся к нему.
— Он поправляется хорошо, — сказала Анитонен Джуне. — Через два дня его сердечная мышца полностью регенерируется. Кроме того, я прочистила почти всю его кровеносную систему.
Джуна перевела эту информацию доктору Ву и собравшимся вокруг него врачам.
— Я чувствую себя сильнее и уже готов к действиям, — подтвердил доктор Ву.
Доктора перешли к компьютеру, показывавшему результаты их исследований.
— Нет, вы только посмотрите на это! — воскликнул один. — Вот тут двойная линия, как будто пульсация исходит от двух объектов, а не от одного.
— Что там такое? — спросила Анитонен. — Объясни.
— Эти данные касаются нервной системы, — объяснял Бейкер после того, как рассказал Анитонен, что изображает график. Он показал двойную зеленую линию. — Тут почему-то получилось раздвоение, а далее линии сходятся.
— Да, — ответила Анитонен после того, как Джуна перевела ей. — Это в тот момент, когда я слилась с ним. Линии же слились там, где я достигла гармонии с доктором Ву.
— А это? — воскликнул Бейкер, показывая на другой график. — Почему его сердце вдруг забилось медленнее, а затем постепенно ускорило биение?
— Я проверяла его работу, мне надо было посмотреть, как идет регенерация тканей. Его сердце стало гораздо прочнее.
Вопросов было множество. Вскоре Джуна обнаружила, что не может переводить те специальные термины, которыми пользовались стороны. — Скажи им, что было бы лучше, если б я могла показать, — вдруг сказала Анитонен, протягивая свои руки в перчатках как бы для аллу-а.
— Но правила…
— Я больше не могу отвечать на их вопросы словами, — возразила Анитонен.
— Она говорит, что больше ничего сказать не может, но может показать, — сказала Джуна медикам. — Она предлагает слиться с вами.
Анитонен легонько толкнула ее.
— И еще скажи, что я слишком устала, чтобы лечить. Но я покажу им, как выглядят их тела с моей точки зрения. И покажу, что я сделала для доктора Ву. И еще могу показать, как я вижу свое тело, чтобы они лучше понимали мой народ.
Джуна перевела. Врачи стали совещаться.
— Это… хм… немного необычно, — сказал доктор Бейкер. — Нам придется посовещаться с людьми из группы Контакта.
— Глава группы перед вами, — напомнила Джуна. — Почему бы не спросить у него?
— Бели кто-нибудь вызовется добровольцем, то у меня нет возражений против его слияния с Анитонен, — обратился к ним доктор Ву. — Аллу-а изумительно интересное явление.
— А она никак не изменит моего тела? — с опаской спросил Бейкер.
Джуна перевела вопрос Анитонен.
— Нет, я обещаю ничего не менять.
— Мы можем ей верить? — обратился Бейкер к Джуне.
— Доктор Бейкер, Анитонен — энкар. Ее жизнь была бы погублена, если бы она нарушила свое слово, — объяснила Джуна. — Кроме того, я знаю ее больше четырех лет, и она всегда держала слово, даже до того, как стала энкаром.
— Понятно. — Он оценивающе поглядел на Анитонен. — Ну что ж, я буду добровольцем и рискну на слияние с Анитонен. Что надо делать?
Джуна подвела его к креслу.
— Садитесь и закатайте рукава скафандра.
Анитонен тронула ее за руку.
— Ты поможешь мне? Твое присутствие успокоит его.
Джуна придвинула третий стул, как бы образуя круг.
— Анитонен попросила меня помочь вам. Вы разрешите мне нарушить карантин?
Доктор Бейкер откинулся на спинку стула и посмотрел на доктора Ву.
— Ну как?
— Я все еще жив, хоть и дотрагивался до нее, — отозвался доктор Ву.
Бейкер немного поколебался, оценивая ситуацию.
— Ладно, — сказал он наконец. — Вперед.
Джуна сняла перчатки и высоко подняла рукава комбинезона. Анитонен сделала то же самое.
— Держите руки вот так, — сказала Джуна, положив руки на бедра, ладонями вверх.
Бейкер повиновался. Джуна взяла одну теплую человеческую руку, Анитонен — вторую. Кожа Анитонен была холодная, влажная и очень-очень чужая. Джуна почувствовала, как дернулся доктор Бейкер, когда рука Анитонен коснулась его.
— Вы готовы? — спросила Джуна.
Бейкер нервно сглотнул слюну.
— Валяйте, — распорядился он.
Джуна ощутила страх Бейкера, смешанный с любопытством, как только вошла в слияние. Анитонен тут же послала ему внушение спокойствия, и Джуна увидела, что страх резко пошел на убыль. На Джуну это произвело сильное впечатление — ей-то самой потребовалось куда больше времени, чтобы подавить свой.
Джуна смотрела, как Анитонен мягко начинает показывать Бейкеру его главные жизненные циклы. Сначала спокойное биение сердца и соленый металлический вкус его крови. Потом — разницу во вкусе крови, обогащенной кислородом, выходящей из легких, и обедненной венозной, возвращающейся к легким. Потом она проследила судьбу его двух последних трапез, пройдя по всему пищеварительному тракту. Анитонен дала Бейкеру возможность испробовать меняющийся резкий вкус нервной системы, передающей ощущения и приказы между мозгом и другими частями тела. Джуна чувствовала, как растет восторг Бейкера по мере того, как Анитонен знакомит его с тайнами его собственного тела.
Потом, когда они дошли до мочевого пузыря, Джуна ощутила что-то неладное. Какое-то сгущение клеток в стенках пузыря вышло из гармонии. Джуна почувствовала, что Анитонен колеблется, что ей хочется сейчас же решить эту проблему, но затем она пошла дальше. Вскоре Джуна обнаружила, что Анитонен устала, и мягко вышла из контакта.
Доктор Бейкер медленно приходил в себя.
— Что случилось? Мы слились с Анитонен, и вдруг…
— Я разорвала контакт, — сказала Джуна. — Анитонен стала уставать. Похоже, и вы тоже. Съешьте что-нибудь сладкое. Сахар должен помочь после аллу-а. Вот почему тенду едят так много меда.
Бейкер кивнул.
— У меня есть электролитный раствор в шкафу. Должен сгодиться. — Одна из сестер подала ему бутылку. Бейкер налил немного жидкости в стакан и спросил Джуну: — Она будет пить это? Простой раствор нескольких видов Сахаров и нескольких солей.
— Не знаю, — ответила та и передала стакан Анитонен. — Ты можешь это пить?
— Дай посмотреть. — Анитонен окунула в раствор шпору. — Это, должно быть, очень полезно. — Она выпила и через несколько минут стала выглядеть куда лучше. — Прекрасная вещь после аллу-а. Даже лучше нашего меда, — сказала она. — В клетках стенок вашего мочевого пузыря есть некоторая неправильность, — произнесла Анитонен, показав подбородком в сторону Бейкера. — Если ее не вылечить, клетки начнут размножаться и постепенно распространятся по всему телу. Я могу все починить, если он разрешит.
Джуна перевела. Глаза Бейкера широко раскрылись.
— Вы хотите сказать, что это утолщение — рак? — спросил он.
— Очень маленькая опухоль, — ответила Джуна. — Анитонен может уничтожить ее, когда отдохнет. Дело нескольких минут.
— Разрешите мне подтвердить это анализами, — сказал Бейкер.
— Я полностью доверяю Анитонен, но было бы очень важно подтвердить ее заключение данными независимого свидетельства.
Джуна перевела Анитонен.
— Пусть даст мне знать, когда решит лечиться.
— Спасибо, — сказал Бейкер. — И благодарю за слияние со мной. Я узнал очень много нового. Было исключительно интересно видеть, как работает тело, видеть воочию то, чему я учился и что наблюдал другими средствами. Мне бы очень хотелось поделиться увиденным со своими коллегами и учениками. Если б такой прибор был у меня в медицинском училище… — Он покачал головой и рассмеялся.
— Я рада, что смогла быть полезной, — отозвалась Анитонен, когда Джуна перевела слова Бейкера. — Надеюсь, и тебе это поможет, Иирин. Может быть, твои люди выпустят тебя из карантина.
— На это потребуется время, — ответила Джуна, пожав плечами. — Хотя теперь его наверняка нужно будет меньше. Я думаю, инфаркт доктора Ву все изменил.
30
И в самом деле, инфаркт доктора Ву изменил все. Через четыре дня после того, как он случился, Бремен вызвал Джуну на совещание руководства экспедиции.
— Обсудив ситуацию с доктором Ву и доктором Бейкером, я пришел к решению снять с вас карантинные ограничения и эскортирование службой безопасности. Я полагаю, вы доказали, что не представляете опасности для команды. Насколько мне известно, капитан Эдисон уже выделила вам каюту. Вы можете немедленно переехать в нее.
Джуна была ошеломлена.
— С-с-спасибо, сэр. Я вам весьма признательна, — с трудом выдавила она из себя.
Бремен улыбнулся.
— И я должен извиниться за то, что вам пришлось ждать так долго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72