Они их рубили на части, эн, но не ели.
— А что еще они делали? — спросил Укатонен.
Теперь на место оратора выступила Лалито.
— Они летали по воздуху на каких-то шумных созданиях, сделанных из мертвого камня, — сказала главная старейшина. — Они собирали растения и насекомых. Они покрывали целые деревья этими прозрачными полотнищами, а потом все внутри отравляли. Затем срубали деревья, а всех мертвых зверей, которые жили в деревьях, подбирали. После того как они поймали и убили двух тинок, мы ушли в дерево на другом конце нашей территории. Но там было мало пищи. Некоторые старейшины предпочли умереть или уйти в леса, чтобы остальным хватило еды. После мы вернулись сюда, но к этому времени они сожгли большую часть нашего лучшего леса. Мы потеряли пять деревьев на и множество самых лучших плодовых деревьев.
Теперь наша деревня не сможет быть такой большой, как раньше. Нашим бейми придется ждать многие годы, пока они станут старейшинами. Ведь мест, которые они могли бы занять, нет. Пройдет много-много лет, прежде чем будет достигнуто равновесие. Я еще никогда не видела такой катастрофы, эй. И я не знаю, что нам делать!
Укатонен дернул подбородком и сел. Долго молча смотрел перед собой.
— Ваши неприятности не новы, — сказал он наконец. Потом поднял руки, чтобы погасить переливы недоверия, пробежавшие по коже жителей деревни. — Хотя, конечно, эти новые животные нечто такое, с чем мы встречаемся впервые. Но ведь были деревни, которые теряли большие площади леса, иногда даже большие, чем вы. Эти леса уничтожались пожарами, бурями, наводнениями, оползнями, землетрясениями, и тем не менее деревни их восстанавливали. То же будет и с вами. Энкары знают о вашем несчастье. Они уже послали к вам на помощь меня. Придут и другие. Мы научим вас, как восстановить сожженный лес. Пройдет лишь несколько, сезонов, и у вас будет больше пищи, чем было раньше. От имени энкаров я поговорю с морским народом и попрошу их до лучших времен поставлять вам больше пищи. Морской народ много задолжал энкарам. Они дадут вам еду. Пошлите ваших людей к горным племенам и обменяйте сушеный йаррам на еду. Я дам вам разрешение на охоту в ничейных джунглях, как будто они ваши собственные угодья. Разрешение продлится девять сезонов. После этого оно вам уже не будет нужно.
— Но, эн, — сказала Лалито, — тогда мы окажемся в большом долгу у энкаров. А как мы расплатимся с ними?
— Пошлете своих старейшин становиться энкарами вместо того, чтобы давать им умирать в деревне, или отошлете нам кого-нибудь из молодых одаренных бейми.
Лалито стала тускло-оранжевой.
— Но ведь ты говоришь о большой жертве, эн. Ты хочешь, чтобы мы отсылали к вам своих старых и утомленных старейшин. Им придется умирать одним, без друзей. Ты просишь наших бейми — наше будущее. Ты хочешь бросить их в чужой и жестокий мир, вдали от деревни, которая их вскормила. Как же мы можем с ними так поступить?
— Моя жизнь, — мягко сказал энкар, — не пуста. Я прожил жизнь долгую и неплохую. И если я иногда одинок и нахожусь далеко от людей, которые знают меня, то с тем большим удовольствием я вижусь с этими людьми при встречах. У меня множество друзей повсюду. Это хорошая жизнь. И она полна интереснейшими событиями. — Он помолчал. — Если же вам не нужна моя помощь или помощь растений и животных, которую я вам предлагаю, тогда я уйду, а вы можете решать свои проблемы сами. — Он встал, чтобы уйти, не обращая внимания на протесты и мольбы деревенских жителей.
Лалито схватила его за локоть.
— Ну пожалуйста, эн! У нас и в уме не было обидеть тебя или других энкаров. Просто мы будем тосковать о своих людях, когда они уйдут к тебе.
— Ваши старейшины все равно умрут, а тинка, которая захочет стать бейми, всегда найдется, — отозвался Укатонен. Но я благодарен вам, что вы приняли мое предложение. Те, кого вы пошлете к нам, не пожалеют. А я завтра же начну помогать вам перестраивать вашу деревню. Сейчас же мне надо отдохнуть. — Он повернулся и пошел прочь от пруда.
Анито, которой не хотелось оставаться одной с жителями деревни, последовала за Укатоненом. Тот пребывал в глубокой задумчивости и казался разгневанным.
Когда они пришли в свою комнату, Анито тихонько коснулась плеча Укатонена. Он повернулся и посмотрел на нее. Красный огонь гнева погас.
— В чем дело, эн? — спросила она.
— Ничего такого, что можно было бы изменить, — ответил он, и серое облачко сожаления заволокло его слова. — Трудно иногда бывает разговаривать с деревенскими. Они иначе смотрят на вещи.
Анито припомнила его недавние слова. Трудно, наверняка трудно быть энкаром. Слишком много времени проводят они в одиночестве. А она с наслаждением вернулась бы в деревню, туда, где кругом нее будут свои. Ей и сейчас их не хватает.
— Не хочешь ли соединиться со мной, эн? — предложила она, протягивая руки.
Укатонен окрасился в цвет морской волны — знак приязни.
— С радостью. Спасибо тебе.
Они вошли в контакт. Их эго сплелись друг с другом. Анито позволила себе обнажить ощущение горечи одиночества, накопившееся в ней. Она почувствовала, что Укатонен делает то же самое. Горькая волна одиночества, наполнявшая их души, спадала, пока они не согрелись в сплетении своих дружественных эго. Опыт и искусство Укатонена, молодость и энергичность Анито сливались вместе, пока не наступила гармония. А потом они разорвали контакт. Молча посидели, наслаждаясь ощущением радости и близости, которую разделили между собой. Встали и отправились спать.
Когда Анито утром проснулась, ей почему-то показалось, что она уже в Нармоломе. Но потом она села на постели и тут же поняла, что ее дом все так же далек. По телу прошла волна печали. Это то ощущение уравновешенности и гармонии, которое снизошло на нее вчера ночью, обмануло ее и заставило думать, будто она уже дома. Укатонена уже не было, видимо, он разговаривал с деревенскими. Анито встала и отправилась в дебри, чтобы собрать завтрак для троих. В ближайшем ручье она поймала крупного пондери. Завтрак из него получится отменный, да еще и филе останется, которое можно будет отнести в дар Лалито. Анито смотрела, как исчезают по мере наступления смерти чередующиеся полосы коричневого, зеленого и черного цветов на теле рыбы; ей хотелось по этой игре цвета узнать о будущем, как, говорят, умеют делать энкары. Ничего она не увидела, кроме мертвой рыбы.
Ее атва сидела на краю спальной платформы, когда Анито вошла в комнату.
Анито протянула ей свернутый лист с рыбой.
— Голодна? — спросила она.
— Спасибо, Анито, — ответила та чистым, понятным языком кожи и протянула руку за рыбой.
Анито чуть лист не уронила. Вопросительно посмотрела на существо.
— Укатонен, — ответило существо, протягивая руки так, будто просило слияния.
Укатонен вступал в контакт с этим существом и дал ему способность говорить. Это была тончайшая работа, и он совершил ее без помощи и поддержки, совершил с той тварью, которая уже убила двоих очень искушенных старейшин.
— Плохо, — сказала она твари. — Укатонен заболеет. Я помогу.
Когда несколько минут спустя вошел Укатонен, Анито сразу схватила его за руку.
— Слияние с этим существом опасно. Ты должен был попросить у меня о поддержке. Ты что же, хочешь погибнуть, как погибли Илто и Кирито?
Укатонен выпрямился и побагровел.
— Я энкар! Мне помощь не нужна!
— А я знаю эту тварь лучше всех живущих! Я видела, как умирала Кирито. Я знаю вкус яда, который убил Илто. Эта тварь — моя атва! Если ты умрешь, в ответе буду я. А чем я заплачу энкарам за твою смерть? Моей деревне придется несколько поколений отрабатывать этот долг! Я отказываюсь взваливать на себя такую ношу.
— Анито, — мягко сказал ей Укатонен. — Иирин попросила меня об аллу-а. Я увидел в этом благо. Даже если б я умер, ты не отвечала бы за это. Энкары несут на себе весь груз ответственности за принятые ими решения. Твоя деревня нам не задолжала бы.
— Но я винила бы себя! Перед своей смертью Илто научил меня, как обнаруживать и изгонять яд этого создания, не причиняя себе вреда. Дай мне проверить, насколько ты чист от яда. Если ты умрешь по причине моей бездеятельности, я буду чувствовать себя в долгу, и моей деревне придется отвечать за этот долг, — сказала Анито. — Пожалуйста, эн, разреши мне попробовать. Я не хочу, чтобы ты заболел от моей атвы. Ты слишком нужен мне. Если я ошиблась, то глупой буду выглядеть только я сама. Если права — ты избежишь болезни и смерти.
Укатонен долго смотрел на нее. Его кожа являла грязноватую смесь противоречивых эмоций. Наконец он протянул руки, соглашаясь на аллу-а.
— Спасибо, кене.
Они сели в уголке. Анито слилась с Укатоненом. Обыскала все уголки тела, не нашла ничего. Видимо, он успешно решил задачу, как блокировать эту тварь, чтобы не дать ей вредить другим.
— Это существо не повредило тебе, эй. Пожалуйста, прости, что я усомнилась в твоих силах. — Анито, стыдясь, опустила глаза.
Укатонен коснулся ее плеча.
— Все в порядке, Анито. Спасибо за твою заботу. И я обязательно спрошу тебя, кене, прежде чем сливаться с Иирин. Кстати, а где она?
Анито огляделась. Ее атвы не было, как не было и ее сумки для сбора еды, а также и говорящего камня. Кожу Анито покрыла рябь удивления и раздражения.
— Пойду поищу ее.
— И я с тобой.
К тому времени, когда они добрались до берега, уже разразился настоящий ливень. Тварь сидела, согнувшись в три погибели, под деревом из мертвого камня, разговаривая на своем шумном-языке со своими невидимыми собеседниками. Несколько глубоких порезов на плече выделялись злым красным цветом даже под странной полупрозрачной пеной. Об этих ранах было необходимо сейчас же позаботиться, иначе тварь заболеет. Анито почувствовала прилив раздражения: что за безголовое существо!
Она поманила атву в лес и после долгого спора все же уговорила Иирин позволить ей и Укатонену залечить опасные порезы. Когда все кончилось, они все отправились к каменному дереву. Укатонен спросил тварь:
— Что это такое?
Лицо атвы посуровело.
— Я говорю с моим народом. Мой народ очень далеко. Этот ящик посылает слова. Я покажу, — сказала она и начала произносить звуки в ящик.
Укатонен, расставив уши, внимательно наблюдал, а затем спросил, не сможет ли он поговорить с ее народом. Тварь повозилась со своим говорящим камнем, затем поставила энкара так, чтобы он оказался прямо перед ним. И кивнула Укатонену.
Укатонен представился, а потом сказал, что деревня очень сердита на новые существа за то, что те сожгли деревенский лес. Спросил, каким образом они думают привести все обратно в состояние гармонии.
Атва выглядела огорченной и несчастной. Она переводила взгляд с леса на Укатонена, а потом на ящик, который разговаривал с теми — другими — существами. Затем она села перед ящиком и стала производить шум. Анито вслушивалась, но из этих горловых звуков ничего понять было невозможно.
Тварь кончила говорить. Укатонен и Анито терпеливо ждали ответа от ящика.
Тогда тварь дотронулась до Укатонена.
— Мой народ далеко, — сказала она, махнув рукой в направлении неба, как будто ее люди жили в облаках. — Они не говорить… — тут она помолчала, подыскивая нужное слово. — Будет ночь, когда они заговорят с нами.
— Где твой народ? — спросил Укатонен. — Как они тебя слышат?
Тварь опять подумала, как бы отыскивая нужные слова. Потом взяла большой круглый камень, положила его на землю, еще раз потрогала, и показала на небо.
— Этот камень есть… — сказала она и показала опять на небо.
— Камень — это облака? — спросил Укатонен.
Существо покачало головой и сделало новую попытку. Укатонен понял:
— Камень — это солнце? — спросил он и показал твари символ солнца. Тварь подняла другой камень и после долгих стараний объяснила, что этот камень — земля, на которой они сейчас сидят. Еще один камень обозначил место, где живет ее народ.
Анито покачала головой. То, что говорила тварь, было лишено всякого смысла. Она утверждает, что ее народ будто бы живет на небе, как птицы. Но ведь само существо летать не умеет. Оно и по деревьям-то лазить боится! Так как же ее народ может жить в небе?
— Этого быть не может, — сказала Анито, повторяя слова Укатонена.
После этого пошел уж совсем безумный разговор. Тварь не только продолжала твердить, что ее народ живет в небе, но и заявила, что они путешествуют от одной звезды к другой. Она утверждала, что звезды — все равно что солнце, а это уж была полная бессмыслица. Ведь звезды куда меньше солнца, и их можно видеть только по ночам. Да и вообще Анито не такая дура, чтобы по ночам высовывать голову наружу, когда бейл может уловить ее шорох своими чуткими, прослушивающими ночь ушами, и схватить Анито. Между тем существо продолжало бубнить, что ее люди сейчас находятся на пути к другой звезде и что повернуть назад они не могут. Сюда они вернутся после долгого отсутствия. Было только неясно, имеет ли Иирин в виду месяцы, сезоны или годы… но времени пройдет много. Когда завтра взойдет солнце, ее люди будут уже так далеко, что слова Иирин до них не долетят.
Вся эта история была совершенно невероятна, и тем не менее Анито ведь сама слышала, как ее атва говорит в ящик, а тот ей отвечает. Кроме того, Анито сама слышала столь же невероятные истории об этих существах от деревенских жителей. Если они и в самом деле с другой звезды, то это помогло бы понять, почему у них такие странные тела.
Что, если все эти байки все же правда? Что, если народ твари действительно путешествует между звездами? Полоски на спине Анито, заряженные ядом, напряглись, но она не позволила страху окрасить ее кожу. Анито встала и ушла в лес, оставив Укатонена говорить с ее атвой. Анито просто необходимо было побыть в лесу, вновь соприкоснуться с надежностью привычной обстановки и обдумать, что с ней происходит.
Анито взобралась на высокие ветки самого большого дерева в округе, села на корточки и не стала ни о чем думать, позволив слабому покачиванию ветвей успокоить себя. Успокоение пришло. Что же это за атва досталась ей? Если народ Иирин и в самом деле может путешествовать меж звезд, то что это может означать для тенду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72