Пока люди спорили, кот свернулся черным клубком на столе и задремал, подергивая острыми внимательными ушами.
– Баюн Полосатович! - ласково позвал Кторов. - Как ты насчет сметанки? Я поутру на базар забежал, взял свеженькой.
– Вот за то ты мне и понравился, товарищ Кторов! - кот уже не лежал, а, выгнувшись в спине, вонзал когти передних лап в дерево стола. - Есть в тебе обходительность и шарм столичный. В другое время тебе смотрителем зоопарка работать - самое место!
Обедали в кабинете. Для того прикупили на рынке кое-что из продуктов, и зря - Остап Котик, краснея и смущаясь, зашел в кабинет, поставил на стол корзинку;
– Тут вот мамка немного собрала, дядя Паша, уж не побрезгуйте гостинцем!
– Хороший паренек, - проводил его взглядом Кторов.
– Хороший, - согласился Гнатюк, сноровисто очищая яйцо. - Он мне как сын, даже малость жалею. Иной раз, веришь, в операции не пускаю: как представлю себе Дарью Фотиевну плачущей, у самого сердце заходится.
Поев, разомлели.
Кот, устроившись на подоконнике, жадным глазом следил за голубями, что бродили по площади. И вроде сыт был, а инстинкты обуздать не мог. Кторов представил, как кот сидел на соломе крыши, слушая шуршащих рядом мышей. Ну, не могло такого быть, не пропустил бы такого шанса Баюн Полосатович!
И опять его мысли вернулись к предстоящему бою. И сразу стало тоскливо и пусто на душе. Чтобы избавиться от дурных мыслей, Антон вновь вспомнил всю историю Голема. И листочек-то с заклинанием должен был быть совсем маленьким. Куда этот чертов раввин мог его деть? «Тайну пусть хранит христианский Бог»… Идиотизм!
Ну не мог правоверный иудей доверить православному Богу что-то ценное, никак не мог! И тут ему в голову пришла дикая мысль, такая, что от нее похолодели щеки! Как же это он сразу не догадался? Черт! Он схватился за карман гимнастерки. Карман был пуст. И правильно, он и должен был быть пустым. Тогда он был в другой, сейчас приготовленной к стирке.
– Ося! - громко позвал Кторов. - Котик!
Так громко, что кот вздрогнул и укоризненно глянул на боевого товарища круглыми глазами, а Гнатюк вскочил от неожиданности.
– Га! - появился на пороге юный чекист, счастливый, оттого что кому-то срочно понадобился. - Виноват, товарищ Кторов, прибыл по вашему приказанию!
Коротко Антон поставил перед юношей задачу.
– Та я мигом, - загорелся Котик. - Одна нога здесь, другая - там, товарищ Кторов! Вы папироски выкурить не успеете, как я обернусь!
Баюн Полосатович убежал следом - посмотреть и развеяться. «Уж больно вы много курите! - укоризненно бросил он от входа. - У меня уже шкурка дымом пропахла!»
Вернулся Котик и в самом деле быстро, но был чем-то смущен.
– Вы извиняйте, товарищ Кторов! - виновато сказал он.
– Не нашел? - не поверил Антон.
– Найти-то нашел, - мальчишка упорно отводил взгляд в сторону. - Це ж неумышленно, товарищ Кторов! Кто ж знал?
Выяснилось, что Дарья Фотиевна, решив сделать квартиранту приятное, в его отсутствие взялась простирнуть некоторые грязные вещи, включая и гимнастерку.
– Бумага на месте! - уныло сказал Остап. - Только вот…
Бумагу Кторов узнал сразу. Она по-прежнему была сложена в гармошку, только слиплась от теплой воды. Положив бумагу на стол, Кторов принялся осторожно разворачивать ее. В этом деле он вскоре преуспел.
На бумаге было несколько букв. Точнее, их было три: МЕТ. На месте первой буквы синела чернильная клякса.

***
Основы шифровального дела были Кторову неплохо знакомы. Одно время он делил кабинет с Георгием Краевским, бывшим математиком, который увлекся лингвистикой, и это новое увлечение привело его в отдел крипторасшифровок. Он занимался этим давно, начинал еще в царское время, работал с секретнейшими документами разных разведок мира. «Антон, - частенько говорил он, - все зависит от фантазии и знания уже раскрытых секретов. Главное - найти ключ. Начиная работу с шифром, исходите из того, какой язык используется для его окончательного прочтения».
Вот и сейчас он исходил из того, что буквы в тексте были латинские. А вот язык, на котором было написано слово… Оно могло оказаться из чешского языка, поскольку Голем и его хозяева прибыли оттуда, но с таким же успехом оно могло быть немецким или на иврите, поскольку использовалось для расшифровки Каббалы.
«МЕТ» можно было перевести, как «СМЕРТЬ». Такой формулировкой раввины пользовались, чтобы лишить Голема жизни. Стираешь букву, и Голем становится недвижным. Следовательно, первая буква должна быть такой, чтобы обеспечить движение и развитие Голема.
– Не ломай голову, Антон, - посоветовал Гнатюк. - В Москве поломаешь. А тут мы и сами справимся. Кончим Кумка как врага мирового пролетариата!
– Погоди, погоди, - мысли Кторова были далеки от Лукоморска. - Надо начать с согласных букв. Слово должно иметь определенный смысл, в противном случае ничего не выйдет.
– Умный вы, товарищ Кторов, - уважительно сказал Остап Котик. - Это ж какая голова должна быть у человека, чтобы все в себе держать!
– Ты наган почистил? - спросил Гнатюк. - Нет? Так поди почисти. Я тебе сколько раз говорил, что оружие надо держать в полном порядке?
– И такое слово есть, - сказал Антон, разглядывая подсохшую скукоженную бумажку. - Есть такое слово, Павел Борисович!
Чекист выжидательно смотрел на него.
– Вот смотри, - сказал Кторов. - Добавим сюда букву «алеф». Что получится? Получится «ЕМЕТ», если перевести на русский язык все слово, то у нас с тобой получится «ИСТИНА». Понял? Пишем на лбу «ЕМЕТ», и Голем начинает развиваться, ходить, выполнять приказы. Стираем одну букву и получаем «МЕТ», что значит «СМЕРТЬ». И что у нас получается? Голем перестает двигаться и, повинуясь приказу, обращается в прах. Просто, а догадайся!
– Ты уверен?
– Не совсем, - вздохнул Кторов. - Слишком просто все получилось. Но сейчас мы можем попробовать разбудить его.
– А может, не стоит? - с сомнением сказал Гнатюк. - Расхреначит здание чека так, что никакие бандиты не понадобятся. Сам же говоришь, что не уверен.
– Дядя Паша! Товарищ Кторов! - заныл Оська Котик, уже закончивший чистку оружия. - Та давайте спробуем? Интересно же! Такая образина, и вдруг глазоньки откроет!
– Цыть! - прикрикнул на него Гнатюк. - Щенкам гавкать никто не разрешал. Не видишь, серьезные люди разговаривают!
– Та товарищ Гнатюк! - Оська покраснел и махнул рукой.
– Может, не надо? - продолжал сомневаться начоперотдела. - Лежит он себе в подвале и нехай лежит.
Но по заблестевшим глазам Гнатюка видно было, что пусть он и сомневается в окончательном результате опыта, попробовать привести Голема в действие чешутся руки и у него. Так чешутся, что ноги сами в подвал бегут.
– Слушай, - он покачал головой. - А как эта штука команды воспринимает? Со слов или ей тоже на лбу писать надо?
Кторов пожал плечами.
– Это можно узнать только эмпирическим путем.
– Каким-каким? - переспросил его чекист.
– Только поставив опыт, - объяснил Антон.

***
Голем потрясал воображение.
Огромный, бугристый, он лежал на полу, вытянув по швам сильные лапы.
– А он в дверь-то пройдет? - с сомнением спросил Гнатюк.
– А мы ворота откроем, через которые дрова в подвал выгружались, - сообразил Антон.
Павел Гнатюк с большим сомнением оглядел чудище.
– А все-таки не будил бы ты его, товарищ Кторов, - посоветовал он. - Не глянется, совсем не глянется мне эта мысль.
– Ты бы мел нашел, - парировал Кторов. - Чем надпись на лбу делать будем?
Гнатюк ушел с пустыми руками, а вернулся с маленьким ведерком.
– Нет нигде мела, - констатировал он. - Й это понимать надо: чека не школа! Я тут серебрянку нашел, мы ею памятник погибшим коммунарам на прошлой неделе красили. Смотрю, а в ведре еще осталась. Подойдет?
– А она стирается хорошо? - Кторов заглянул в ведерко. - А то ведь нарисовать-то мы нарисуем, только потом стереть не сможем.
За дверью мяукнули.
– Открой, - с досадой сказал Гнатюк. - А то ведь не успокоится. Баюн Полосатович скользнул в дверь, возбужденно размахивая хвостом.
– Товарищ Кторов! - сказал он, опасливо оглядывая Голема. - Как же так? Почему без меня? Как в разведку пойти, в подвал синагоги лазить, значит, вперед, Баюн! Шкуркой своей рисковать - это Баюн. От собак на дереве спасаться и голодать во имя пролетарской революции - это тоже Баюн. А вот участвовать в историческом эксперименте ему заказано, да? Это как же понимать, товарищ Кторов?
– Да не вой ты, как вдова на похоронах, - оборвал его Кторов. - Мы еще сами ничего не решили.
– Не решили, а кисточку с краской приготовили, - заключил кот, брезгливо обнюхивая ведерко. - Только мне кажется - мелом надо, товарищ Кторов, мелом!
– А ты его еще найди, мел этот, - вздохнул Антон.
– Ага, - сказал кот. - Прямо кинулся мел тебе искать. Мне, между прочим, тоже интересно посмотреть, как он встанет!
– Это еще не факт, - Кторов с сомнением оглядывал кисточку. - Мы сами не уверены.
– Ты пиши, пиши, - кот принялся нервно вылизываться. - Но я все-таки из осторожности за дверь выйду да в щелку посмотрю. Я в герои не рвусь, а вот очевидцем побыть согласен.
Баюн грациозно выскользнул за дверь.
– И мне что-то боязно, - признался Гнатюк. - Озноб какой-то, холодок в груди. Слушай, Кторов, а может, не стоит?
Антон и сам ощущал неуверенность и боязливую пустоту, от которой ныло внизу.
Он взял кисть, обмакнул ее в краску и, робея, написал на бугристом лбу Голема первую букву. Голем лежал без движения. Постепенно смелея, Антон рисовал букву за буквой. «Все равно ничего не получится, - думал он. - Люди тысячелетиями слово искали, а ты захотел сразу в цвет попасть. Нет, товарищ Кторов, тут надо не так мозги напрягать, тут надо крепко, очень крепко подумать»…
Буквы закончились неожиданно. «ЕМЕТ» - серебрилось на лбу чудовища.
– Ерунда все это, - сказал Антон. - Знаешь, Гнатюк, вредно себя очень умным считать. Я тебе так скажу…
– Погоди, - потрясенно пробормотал начоперотдела. - Он же смотрит! Точно - глаза открыл!
Глаза у Голема были красные, словно в темной бугристой массе вдруг появились отверстия, и стало видно кипящий металл. Кторов попятился. Чувствуя спиной упругое сопротивление человеческого тела. Гнатюк выглянул из-за его спины.
– Вот черт! Вот черт! - бормотал лукоморский чекист.
Голем сел. Доски пола жалобно заскрипели. С ловкостью, неожиданной для его неуклюжего тела, Голем поднялся на ноги, едва не упираясь головой в потолок подвала.
– Слушаю, хозяин! - хриплым механическим голосом сказал он.
Глава седьмая
Атаман Кумок был недоволен тем, как складывался день.
С утра у него болела голова, и было плохое настроение. И нехорошие предчувствия одолевали атамана. А он своим предчувствиям верил, они не раз уберегали его от серьезных неприятностей и помогали унести ноги из засады.
– Да брось ты! - благодушно сказал Сережа Африка. - Там тоже не самые умные люди сидят. Они там все на мировой революции повернуты. «Мы на горе всем буржуям…» - он сплюнул. - Они хотят, чтобы богатых не было. А я тебе так скажу: надо делать так, чтобы бедных не было. Взять все и поровну, по справедливости разделить.
– Ну, понес, - вздохнул Медник. - Ты, атаман, на Африку внимания не обращай, любит человек поболтать. Сегодня все и кончится. Возьмем кассу - и в море. А там все поделим… по справедливости.
Хотелось бы Кумку знать, как выглядит эта самая справедливость. В соображениях Медника, она наверняка гляделась совсем иначе, чем ее представлял атаман. «Ладно, - решил для себя Кумок. - Нам бы до моря добраться. А там видно будет».
– Вы как хотите, - встал он. - А я пойду подремлю. Перед боем поспать - самое милое дело. Свежим глазом все видишь, под пули зря не суешься.
– Бабу свою не слишком седлай! - крикнул вслед Сережа Африка. В спаленке никого не было.
Кумок, не раздеваясь, в сапогах, рухнул на мягкую постель, закинул руки за голову. Сон не шел. Да какой к черту сон! Что-то подсказывало атаману, что лезть в Лукоморск не стоит. Большую силу там власть набрала, с Черным сотником справиться сумела.
Собаки во дворе вдруг залаяли зло и восторженно, словно увидели лютого врага. Кумок с неохотой пошевелился, отогнул занавеску и выглянул во двор. Ничего особого он не увидел. На кого лаяли собаки? Скорее всего, на огромного черного кота.
Жаль, что кот быстро в деревья ушел - пальнул бы в него атаман из своего пристрелянного верного маузера.

***
Если ты занят заботами, день короток и стремителен, как полет стрелы.
Лукоморск медленно погружался во тьму. То там, то здесь гасли лампы и свечи, которыми лукоморские жители освещали свои жилища по случаю разрухи. Люди ложились спать рано, в те времена все старались пораньше лечь и еще раньше встать, и поговорка такая была: кто рано встает, тому Бог дает. А вот атаман Кумок решил получить от Бога все, поэтому спать вообще не ложился.
– С Богом, - прочувствованно сказал Кумок и перекрестился.
Две тачанки и с пяток бойцов, которых атаман в довесок к винтовкам вооружил гранатами, двинулись к гончарному заводику - пальбой и взрывами видимость нападения создать. Основные силы Кумка настороженно и нервно ждали в рощице на городской околице - все нервные, напряженные, даже лошади и те дышали судорожно, понимая, что опять смертельная заварушка затевается.
– Паника, вот что необходимо! - сказал Кумок.
– Будет паника, атаман! - отозвался бородатый и угрюмый сотник Панасенко. - Даже не сомневайся, устроим так, любо-дорого глянуть будет!
И скрылся со своими людьми в скрипучей полутьме.
Славно, что день пасмурным вышел, висели над горами обложные тучи, тугие от скопившегося в них дождя, время от времени роняли мелкую морось на спящую землю.
У трактирщика Сунжикова с вечера сидели двое соглядатаев, следили в оба глаза за ЧК. Ничего не упустил атаман, все спланировал, все учел, кроме одного - Кторов да Гнатюк тоже все знали.
– Этих брать пока не будем, - сказал Гнатюк. - Пусть бегут, атаману доложат, что все по его плану идет. Склонился к уху Кторова: - Видал, как Гервасий Бонифатьевич вырядился? Все старье надел, чтоб, значит, за рядового бойца в случае чего сойти. А того дурак не понимает, что его весь уезд в морду знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18