.. Нам снова следует ожидать высоких гостей... Слишком, пожалуй, высоких...— О Боже... Однако к этому все шло... Великий Тоод Деррил собственной персоной, надо полагать?— Как не поразиться вашей проницательности, Яеди... Именно он. Со всеми чадами и домочадцами...Наступила наполненная возвышенной тишиной пауза. Леди Сью мыслила.— Внесите этот вопрос в повестку вечернего заседания...Она сделала соответствующий знак сестре-секретарше и принялась массировать уставшие веки. Потом отрешенно добавила:— Джейн все еще в приемной? Пусть ее примет Халимат. * * * Замысел Аймана-Торговца, под каковой кличкой Мустафа Халиль значился в файлах отдела Промышленной Информации «Дженерал Тренде», был гениально прост. Зародился он более трех недель назад, когда при очередной проверке тайника с Универсальным блоком у него возникли кое-какие подозрения. Подозрения эти укрепились, когда Центр подтвердил наличие в поступающих от Торговца сообщениях «примеси». Долго раздумывать над автором этой проделки не приходилось: если кто из здешних и мог мудрить с его тайником и блоком, так это лишь бесхитростный мошенник Циммерман. Территория Помпейской Колонии надежно охранялась от происков Контрразведки Матернальной Республики и личных агентур всех трех Леди благодаря суровому норову бессменного атамана Колонии Сержа Плотникова и его присных. Сами же они интриг не плели по причине полупохмельного состояния и твердой уверенности, что воду в Зоне мутят только два вольнонаемных басурмана: подпольный ростовщик Борька Циммерман — шельма большая, но в делах необходимая, и «челнок» Айман Ибрахим — говорят, что «голубой», но с огромными связями человек. Если и интересуется мальчиками — так только залетными, вроде «кидалы» — Альхена, что крутятся в обеих столицах, прикрыв морду чадрой, и обслуживают приезжих с «особыми запросами». Оба — у всех на виду, и оба есть то, что они и есть. Не более.Правда, Айман Ибрахим был еще и Мустафой Халилем — выпускником Исламского Университета, майором Контрразведки Метрополии в отставке, работающим сейчас на вышеупомянутую «Дженерал Тренде» — и да продлит Аллах ее дни. Образцовым семьянином и болезненно чистоплотным просвещенным мусульманином. Еще куда ни шло — четыре года изображать из себя грязного проходимца — и, собственно говоря, быть им все эти четыре года подряд, — но постоянно корчить из себя вдобавок к этому еще и педераста, бывало, порой выше его сил. Хотя и полезно бывало тоже. Иначе трудно было бы объяснить посторонним многое в поведении Аймана Ибрахима — ну, например, постоянные контакты со связником Альхеном и другой шушерой, крутящейся в основательно набитых заезжими авантюристами столицах. Такие столицы, как Дизерта, не могут жить, не притягивая к себе всяческую мразь со всей Федерации и не порождая ее, коли не случится таковой вовремя поблизости. А среди кого еще прикажете вербовать «шестерок» вот в таком вот чокнувшемся мире, как Химера-П?Но вот Барух Циммерман, чью душу Айман до поры считал столь же невинной, как душа дитяти, что лезет пальцем в без надзору оставленную банку с вареньем, такой «шестеркой», как выяснилось, не был. Гадом, по сути дела, оказался Борька-ростовщик и должен быть за это наказан. Забарахливший блок был той самой каплей, которая переполнила чашу терпения Торговца. Четыре года угробил Айман на попытки раскрыть тайну существования — и не просто существования, но и совершенно загадочной неприкосновенности этих подземных мужских колоний и их роли во всем том, что происходит на этой дурацкой планете и окрест. И все эти четыре года Барух чудовищно путался у него под ногами.Начал он с того, что охотно пошел на вербовку — в тот период пройдоха казался весьма подходящей кандидатурой на роль информатора — и в качестве такового долго морочил голову целому сектору разведки Комплекса. Барух вообще легко шел на вербовку — дело не особенно доходное, но и не пыльное. Об этом знали все, кроме особо секретных резидентов, разумеется. Потом, искренне помогая Торговцу поддерживать репутацию коммерсанта, Циммерман попил из «Дженерал Тренде» немало кровушки и чуть не довел здешний ее филиал до долговой ямы. Потом... Всего не перечислить.Теперь Аллах назначил время расплаты. Раз господин Циммерман — кому же еще — проявил интерес к его маленькому кейсу, он его и получит. С помощью пройдохи Альхена. Ну не совсем его, а в точности такой же... Только не с аппаратурой связи, а, скажем, с героином. Здесь, на Химере, Барух его вскрыть не сможет и, конечно, захочет переправить «наверх», своим хозяевам. Ну что ж: и в этом Айман готов подсобить — отправить осточертевшего ростовщика под хорошим наблюдением и при надежном попутчике с «грузом» на Цирцею. Там Барух сдаст микрочип с информацией людям «Дженерал Тренде» и проследует дальше — прямо в лапы таможенников. Вместе с двумя килограммами наркоты, которые обеспечат незадачливому курьеру практически бессрочный отдых на Фронтире или в другом федеральном исправительном учреждении. Для этого нужно будет только организовать анонимный звонок по «номеру, гарантирующему конфиденциальность» и — для особо бестолковых чинов полиции — радиомаячок в «чемоданчике». Так что Барух вынужден будет прийти к выводу, что ворованное добро на пользу не идет...Настоящий же «засвеченный» чемоданчик тихо-мирно уйдет с «кидалой» Альхеном куда положено — пусть эксперты Компании разберутся со своей забарахлившей электроникой и пришлют исправный комплект.Вернувшись с конфиданса на заброшенном складе, Айман долго отмывался под комбинированным душем, приоделся чуть лучше обычного и направился через все спецпоселение на свой ежевечерний чай к доктору Глебову. Доктор был порядочным чудаком, любил пользоваться в своей практике народными средствами всех времен и народов и выслушивать всяческие хрипы и бурчания в утробе пациентов, прижимая к их чреву или спине свое основательных размеров ухо — мягкое и волосатое. Это не мешало ему пользоваться непререкаемым авторитетом в спецпоселении и далеко за его пределами. Вершиной его профессионального признания была история с излечением одним из древнейших народных способов (испугом) запора у самой Старухи — Леди Сью. История, разумеется, огласке не подлежала, но ходила в народе из уст в уста. Казавшаяся всем несколько странной близость слегка фанатичного и весьма корыстного поклонника ислама и атеиста-бессребреника проистекала из тщательно скрываемого от мира родства их душ и взаимной теплой заботы о состоянии предстательной железы Торговца, которая была для доктора любимым коньком и неиссякаемой темой для застольных бесед — а тут, согласитесь, требовался сведущий собеседник. Для Аймана же сей придаток был предметом легкого, но постоянного беспокойства, которое его как раз в такого собеседника и превращало. * * * После окончания деловой части встречи и омовения рук оба приятеля двинулись к чайному столу. Чай для Аймана был, по уже сложившейся традиции, представлен приготовленной по старому, как мир, рецепту чашечкой крепкого кофе, с которой он рядом с доком и устроился перед экраном — наступил час, когда местные студии гнали в эфир новости с комментариями. Программу новостей в семье дока Глебова почитали словно вид божественного откровения. Тут уж ничего не оставалось, кроме как проявить дружелюбное терпение.Ничего, что касалось бы его лично, Айман от телевизора не ждал. Однако — дождался.— Сегодня, во время проведения тщательно подготовленной силами планетарной полиции и таможенной службы Трассы операции, — торжествующе сверкнув глазами, сообщила спортивного вида дикторша после чего-то нудного и не запомнившегося Айману, — на орбитальном причале «Биг Мак» были произведены задержание и арест ряда лиц, намеревавшихся серьезнейшим образом нарушить планетарное и федеральное законодательство, касающееся циркуляции наркотических средств и нелицензированных биологически активных соединений. Надо ли останавливаться на том, что все задержанные принадлежат к тому самому полу, что за долгие годы своего господства на нашей планете привел экономику, культуру и идеологию Химеры в то состояние...— Опять мужиков с наркотой захомутали, — комментировал новость Глебов самый младший. — Бабы-то ее килограммами таскают...После чего ему было велено не болтать глупостей.— Наиболее впечатляет, — продолжала тем временем злорадно вещать дикторша, — груз, который пытался провезти некий гражданин Океании Густавссон.Показалась картинка упомянутого груза.— Вот этот небольшой скромный чемоданчик был укрыт в его багаже. Он содержит...Сначала Айман узнал чемоданчик, затем — с легким усилием — вспомнил, что фамилия «кидалы» Альхена вообще-то — Густавссон. «Кидалу» тем временем предъявили зрителям — прикованного цепочкой к задержавшей его скромной и молоденькой девице сержанту Китико Накамура.В голове резидента случилось на минуту некое расстройство мышления.«Спутать чертовы чемоданы „кидала“ не мог: полным кретином он все-таки не был, — сказал себе Айман, к которому не без усилия вернулась способность рассуждать. — И метки были сделаны на грузе... В конце концов, я лично инструктировал его — что отдать Баруху, а что везти самому. С другой стороны, не мог он знать, что там находится — в каждом из кейсов... Должно быть, проклятый жулик просто решил обобрать меня и смыться... Предположил, скотина, что после полутора лет сотрудничества настала пора навострить лыжи... И весьма логично предположил. Знал он достаточно много и вполне мог догадаться, что нераскрывающийся чемоданчик содержит что-нибудь такое, от чего орбитальный лайнер, с которым ему предстояло убыть за геостационар, может и не прибыть никуда...Поэтому, видимо, и сбыл чересчур хитрый чемоданчик с рук. Только куда: продал-таки Баруху или бросил в Океан? И вот ведь что смешно: если первый кейс не мог быть откупорен никакими силами, то в отношении второго он — Торговец — сам предпринял все, чтобы даже самый глупый из легавых мог догадаться о его содержимом. И замок был поставлен практически фиктивный, и упаковка груза повреждена — чтобы элементарный газохроматографический анализ выявил присутствие наркотика в багаже... До Цирцеи Барух мог добраться только по хорошо оплаченной «зеленой улице». А «кидалу» Бог догадливости не лишил. Вполне мог он поковыряться в грузе для Баруха. С его точки зрения, там было целое состояние... И он решил оставить его себе... А заодно и билет поменял, дубина. Теперь благодаря встрече с мисс Накамура о своем будущем он может не беспокоиться довольно долго. Будем надеяться, что не закладывать Аймана у него ума хватит. Но все равно меры принять придется...»— У нас, русских, говорят: «Не рой другому яму...» — заметил доктор Глебов, со вкусом выкушав немного чаю.— Что вы имеете в виду? — спросил Айман несколько нервозно.— Эти типы думают, что их зелье принесет вред кому угодно, — охотно отозвался док, — только не им. Как видите — они ошибаются... Вы чем-то расстроены? Ах, да... Ведь этот Густавссон... — с запозданием припомнил доктор довольно существенное обстоятельство.— Да, — сказал Айман. — Кто бы мог подумать...И тут же подумал: «И все-таки как в эту историю вписывается Барух?»Словно в ответ на его мысли зазвонил телефон.Док немного послушал щебетание трубки, что-то посоветовал невидимому собеседнику и принялся напяливать башмаки.— Придется заехать к Циммерманам, — сообщил он больше жене, чем Айману. — У отца семейства что-то вроде сердечного приступа. Его дочка звонила. Младшая. Говорит, что папа вечно так расстраивается «от этих глупостей по телевизору», а сейчас — совсем слег... Но он выкарабкается — он везучий, наш Борюсик. Недаром Лабиринт прошел. И не один раз... Вас надо как-нибудь познакомить: такие истории излагает...— Да, — согласился Айман. — Баруху Циммерману везет... * * * — Я прочитала ваш рапорт, — голос леди Халимат был на удивление мягок, и даже в глазах, обычно бесстрастных и холодных, казалось, таилось понимание и сочувствие. — Вы прекрасно справляетесь с заданием. Кстати, вы совершенно правы в своей трактовке этого неожиданного каприза наших гостей — идеи посетить горно-обогатительный комбинат. Однако я полностью осознаю, что использовать вас на «сопроводиловке» — глупо... Но эти господа прибыли так внезапно, что у нас никого не было под рукой... Из тех, кто имеет хоть какой-нибудь опыт общения с мужчинами. Поэтому пришлось экстренно вызывать вас из отпуска. Но ничего — в ближайшее время мы подберем вам замену.— Леди Халимат, я готова работать и дальше... если этого требуют интересы Химеры.— Стоит ли? — В голосе Старшей Сестры звучало столько неподдельной заботы и участия, что Джейн и впрямь на мгновение почувствовала себя маленькой девочкой, доверительно делящейся своими наивными секретами с доброй мамочкой. Только вот матери у нее никогда не было, как, впрочем, и у подавляющего большинства жительниц планеты. Были лишь настоятельницы в монастыре да учительницы в лицее, из которых мало кого можно было бы назвать по-настоящему добрыми к своим юным воспитанницам... Доброта как-то не одобрялась на Химере, тем более в том специнтернате, в который Джейн попала из монастыря святой Дианы.— Стоит ли, милая, общаться с этими мужиками? Ведь они наверняка невольно бередят ту занозу... Да-да, я о Майкле. Вчера я просмотрела файл с твоим личным делом и именно поэтому настаиваю на отзыве тебя с этой работы. Ведь они лгуны и подлецы через одного. А каждый оставшийся второй — отъявленный мерзавец! Они такие же аудиторы, как я папа римский! По крайней мере, один из них — Кай Санди — работает на Управление. Именно такие ребята из спецслужб отправили твоего гм... суженого в «далекий рейс»...— Не стоит валить в одну кучу всех, Сестра. Вы ведь их совсем не знаете! Это вполне достойные люди.— Ого! Я думала оградить вас от этих мужланов, а вы их же и защищаете! — Леди Халимат вновь перешла на официальный тон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40