Нет. Я предлагаю воспользоваться ими.
— Это допустимо, — Гользергейн потер ладонью одной руки тыльную сторону другой в бессознательно-нервозном жесте.
— Я думаю, что вы заинтересованы в этом, — сказала Адела.
Лицо Гользергейна приняло озабоченное выражение. Он прогонял полученную информацию сквозь свою программу.
— Что ты об этом думаешь?
Спустя несколько часов Антон Турабиан бросил через стол лист бумаги. Его кабинет на «Спасителе» был заполнен компьютерными распечатками и его собственными заметками. Груды бумаги были разложены отдельными кучками по всему пространству кабинета, а все три личных компьютерных экрана светились, выдавая текущие данные. Один, связанный с работой «Спасителя-3», другой — относительно операции НЗО, а третий служил линией связи, соединенной сейчас с командным центром. Беовульф взял бумагу и просмотрел ее. Он поднял глаза.
— Думаю, что это можно сделать, — сказал он.
— Отдать им Совет Директоров? — Турабиан щелкнул пальцами.
— Да, конечно, если это спасет наш Конгресс.
— В этом-то и проблема. Я не верю, что это сработает. РАМ не пойдет на это так легко. Они что-то задумали.
— Разумеется, — задумчиво ответил Беовульф, почесывая бровь суставом указательного пальца, — РАМ никогда не стоит доверять. Этот факт я хорошо усвоил.
Он поднял глаза на Турабиана.
— Антон, ты собираешься упустить шанс? Отказаться от него? Если есть возможность спасти их?
— Нет.
Беовульф улыбнулся.
— Я тоже так думаю.
— И все равно я не хочу освобождать директоров РАМ.
— Зачем они нам нужны?
— Они стоят между Планетарным Конгрессом и смертью, — ответил комендант «Спасителя».
— Да. Но если Конгресс будет освобожден?
— Я понимаю. Если это случится, Совет нам будет совершенно не нужен.
— Я не доверяю РАМ, — повторил Беовульф. — Но я знаю одну вещь. Они хотят получить обратно своих людей. Вообще-то здесь что-то не так. Они могли бы легко пожертвовать членами Совета, как они пожертвовали своими людьми на Земле. Просто заместить их новым персоналом. Но они не могут пренебречь Роандо Вальмаром.
— Только потому, что он родственник королевской фамилии?
— Только поэтому. Они хотят получить Вальмара. Думаю, что поэтому их предложению наполовину можно поверить.
— Ты обратил внимание на подпись? — с иронией спросил Турабиан.
— Как ее можно было не заметить? — ответил Беовульф. Подпись занимала треть листа с факсимиле, который он держал в руках.
— Адела не способна на честную игру, даже если дело идет о члене ее семьи. Но она достаточно умна, чтобы не пытаться ловить рыбу без наживки.
— Планетарного Конгресса.
Беовульф кивнул.
— Вот именно. РАМ пытается переиграть нас, но если мы будем осторожны, у наших людей появится шанс.
— А что ты скажешь о ее требованиях?
— Выставить Роджерса нашим представителем? Это великолепно. Выдернуть из боя и дать шанс РАМ заполучить его!
— Ты думаешь? — спросил Турабиан.
— По-моему, именно так, — сказал Беовульф, — Роджерс — это тот эмоциональный клей, который держит вместе все наши силы. Если им удастся убрать его, это вызовет моральное поражение. Если мы потеряем его….. Не хочется говорить, Антон, но боюсь, мы проиграем.
Турабиан откинулся на своем удобном рабочем кресле, пытаясь расслабить спину.
— Мы сильно рискуем.
— Да.
— И, похоже, о размерах риска мы узнаем только потом.
— Если мы отзовем Бака из района боевых действий, наши союзники почувствуют себя обманутыми, — Беовульф вопросительно смотрел на коменданта «Спасителя».
— Мы должны спросить самого Бака, — предложил Турабиан.
— Ты сам знаешь, что он скажет.
— Беовульф, логика говорит мне, что риск чересчур велик, ставки чересчур высоки. Сердце спрашивает, как я могу отказаться от попытки спасти делегатов? Я не знаю, что делать.
— Антон, когда мы вступали в эту войну, мы знали, что она кончится — так или иначе. Или Организация выживет и Земля останется, или мы все погибнем. Даже с помощью Венеры соотношение сил не в нашу пользу. Какая разница, погибнем мы все теперь или позже? Ведь мы все же пытались отстоять свое дело.
— Мне не хочется посылать Бака, — сказал Турабиан.
— Он — сердце наших сил, согласен. И, конечно, у Аделы есть на него свои виды.
Турабиан выпятил подбородок. Коварство Аделы было известно всем и каждому.
— Я тоже думаю, что Бак ей нужен именно поэтому.
— Без сомнений.
Турабиан потряс головой и вздохнул.
— Ты прав, Беовульф. НЗО не обвинишь в том, что мы руководствуемся голым рассудком, скорее страстью.
— Обороняться до последнего — не слишком мудрое поведение, — согласился Беовульф. — Но иногда оно единственно возможное. Неужели мы будем менять свои привычки сейчас?
— Не вижу причин.
Беовульф протянул бумагу обратно Турабиану.
— Вызови Бака, — сказал он. — А потом пошли марсианской принцессе ответ.
— Свобода — очень тяжелое знамя, — сказал Турабиан.
— Аминь, — отозвался Беовульф. Он провел свою жизнь в битвах, получая раны и обретая тяжелый жизненный опыт. Он еще отлично мог воевать сам, и даже Вильма Диринг вряд ли превзошла бы его как бойца. Долгие годы он воевал за человеческие права, которые РАМ соглашалась признать лишь в виде особой милости. Он пожал плечами.
— Ненавижу подлость, — задумчиво сказал он. — Меня от нее тошнит.
Турабиан взглянул в глаза старого воина, потом улыбнулся и нажал кнопку вызова.
ГЛАВА 19
В самой гуще конфликта Корнелиус Кейн, по прозвищу Смертоносный, распоряжался своим отрядом суперистребителей, используя его как лазерный таран, разрывая коммуникации, смешивая ряды, проделывая бреши в обороне. Ему нравилась стратегия, основанная на превосходстве в скорости и маневренности его кораблей, с использованием тактики молниеносных нападений, ударов и отходов. Трудность обнаружения кораблей делала их практически неуязвимыми для автоматической наводки вражеского оружия. Пилоты противника были вынуждены действовать вручную и, из-за отсутствия электронной поддержки, их выстрелы были далеко не так точны. Пока что его корабль не получал повреждений более серьезных, чем небольшой лазерный ожог.
Да, его стратегия была эффективной. Он знал, что причиняет противнику серьезный вред, но это сознание не могло унять бушевавшую в нем жажду крови. По другую сторону битвы, где-то в задних рядах его флота существовал брат-близнец его отряда — группа похищенных «Крайтов» под командованием Бака Роджерса. Кейн мечтал встретиться с ним лицом к лицу, чтобы наказать человека, который оказал ему стальное сопротивление у станции Хауберк. Он не сомневался, что сможет наказать наглеца. Он управлял не непривычным и необлетанным экспериментальным кораблем, а своим же собственным, привычным «Мошенником», который мог теперь поспорить с «Крайтами» в скорости и скрытности, а в некоторых отношениях и превосходил их.
Кроме того, по открытому каналу связи до него все чаще доходили упоминания об истребителях НЗО и о тех ударах, что они наносили по марсианскому флоту. Совершая налет за налетом, с начала боев им удалось вывести из строя уже тридцать пять кораблей. Как и Кейн, сами они если и понесли ущерб, то самый незначительный. Истребители НЗО были самым деморализующим фактором для флота РАМ. Арьергард превратился в отряд смертников. Кейн знал, что только его отряд являлся боевой единицей, способной встретиться с Роджерсом один на один, но нынешний его образ действий был более полезным, чем отчаянная погоня через Систему за истребителями НЗО. Он искал альтернативу, способ связать НЗО руки, не посылая своих людей на самоубийственное задание.
Постепенно его лицо осветилось улыбкой. Это была улыбка озарения, придавшая резким чертам Кейна выражение радости, словно у маленького сорванца, удачно засунувшего лягушку в карман учителя.
— «Олимпус», говорит Кейн. Свяжите меня с Далтоном.
— Слушаюсь, сэр, — ответил техник связи флагмана. — Меркурий на частоте восемь—пять—а. Линия открыта и защищена от прослушивания.
— Понял, — подтвердил Кейн. — Гавилан!
Меркурий не ответил.
— Отвечайте, Меркурий! — Кейн был обеспокоен. Может, дело в командном тоне, задевшем честь меркурианского принца? Но Кейн не собирался менять интонаций.
Далтон Гавилан заставил командира РАМ ждать достаточно долго, прежде чем ответить. Ему не нравился этот Кейн. Ему не нравились наемники, хотя он не мог не испытывать уважения к способностям Кейна, если не к его принципам. Кроме того, он был обязан подчиняться командующему.
— Далтон Гавилан, слушаю вас, — наконец произнес он.
— Для вас есть работа, — Кейн не тратил слова на формулы вежливости. Он знал, что его тон заставит Далтона выйти из себя, и надеялся, что принц выместит злобу на противнике.
— Меркурий сочтет за счастье быть полезным, — с медовыми интонациями в голосе отозвался Далтон.
Кейн проигнорировал приятность обращения и перешел к делу.
— Похоже, у нас в задних рядах действует маленькое, но вредное подразделение.
— НЗО.
Быстрота ответа Далтона сказала Кейну больше, чем час дипломатической беседы. Далтон тоже, видимо, получил свою порцию от истребителей Роджерса.
— НЗО, — согласился Кейн. — Я хотел бы, чтобы вы держали их занятыми.
Со стороны Далтона некоторое время стояла тишина. Наконец он сказал:
— Наши корабли не могут с ними состязаться.
Кейн широко улыбнулся. Он знал, чего стоит самолюбивому меркурианцу признать превосходство чужой техники.
— Это не имеет значения, — Кейн решил подсластить пилюлю. — У нас тоже нет таких кораблей. Им может противостоять только мой отряд, но мы нужны здесь. Все, что я вас прошу сделать, — это отвлечь их, удержать от нападения на наши крейсеры.
— А что удержит их от нападения на наши? — раздраженно спросил Далтон.
— Ваш опыт и выдумка, дорогой Гавилан, — ответил Кейн ласково. — Держите меня в курсе событий.
Далтон проворчал односложное слово и прервал связь. Кейн усмехнулся, направляя свой истребитель на венерианский крейсер. Он отлично распорядился меркурианским отрядом. Если Далтон погибнет — его смерть будет героическим знаменем для его родины и малой потерей для РАМ.
Бак направился на нейтральную территорию. В космосе, ставшем ареной сражения Меркурия, Венеры, Земли, оставалось мало нетронутых участков. Однако существовали и островки спокойствия. Одним из них был Вако, расположенный на окраине Пояса Астероидов. Это были руины космической станции, выполнявшей роль заброшенного пограничного городка где-нибудь на Дальнем Западе. Построена она была как временное поселение из типовых сборных блоков и частей отслуживших свое старательских разведывательных кораблей. Она представляла из себя мешанину разнородных деталей и стандартных капсул жизнеобеспечения, соединенных трубами переходов, закрепленную при помощи якорей и растяжек на крошечном астероиде. Вако когда-то был одним из первых шахтерских поселков в Поясе Астероидов, но давно уже потерял свое стратегическое значение. Более богатые и обильные рудные залежи манили поселенцев дальше, и Вако оказался заброшенной станцией, населенной лишь несколькими упрямцами и призраками.
Бак приближался к астероиду по длинному кружному пути, чтобы быть уверенным, что его не засекут локаторы кораблей, сражающихся в пространстве между Марсом и Поясом. Его собственный «Крайт» мог оставаться незамеченным, но груз, который он буксировал, — вряд ли. От захвата носовой части истребителя тянулся длинный линь, закрепленный на капсуле жизнеобеспечения, — такой же, как многие здесь, на Вако. Эта капсула не умещалась внутрь защитного поля истребителя. Она была бы заметной на экране, словно дыра на скатерти.
Когда Бак думал о войне с Марсом и той роли, которую он сейчас вынужден был исполнять, его желудок сжимался. Как один из посредников в обмене пленными, он выполнял жизненно важную задачу, но физические обстоятельства обмена не требовали мастерства выше, чем у пилота баржи. Его мастерство было необходимо там, где шла битва, и, отвлекая его от боя, Алела снижала эффективность действий НЗО. Бак-истребитель рвался назад, в гущу боя, но Бак-патриот должен был со всем тщанием трудиться над задачей освобождения Планетарного Конгресса.
Бак также понимал опасность, которой подвергался. Он не мог допустить, что РАМ хотя бы раз сложит руки. За обменом скрывался какой-то трюк, хитрость, которая должна повернуть дело в пользу РАМ. Он ждал подвоха, но и сам держал в запасе пару трюков. Роджерс замедлил корабль и стройный голубой «Крайт» неторопливо обогнул причудливый контур Вако, остановившись у одного из модулей жизнеобеспечения.
Чуть отдалив корабль от астероида, он поднялся над изломанным «горизонтом» станции и увидел черно-красный корпус крейсера РАМ. Гораздо больший, чем «Крайт», корабль нависал над станцией, словно стервятник над своей жертвой. На его корпусе не было никакой капсулы.
Бак включил канал открытой частоты, настроился на обычный канал связи РАМ и сказал:
— Я «Повстанец-1». Готов к операции «Доставь и возьми». Прошу ответить.
Корабль РАМ некоторое время молчал, но по потрескиванию в канале связи Бак определил, что его слышат.
— Подтверждаем готовность к операции «Доставь и возьми».
— Не торопитесь, — Бак не спускал глаз с датчиков, ощупывавших контуры станции. — Сначала покажите товар.
— Координаты 03, 06, 20, — ответил пилот.
Глаза Бака впились в указанный участок станции. Там находилась вытянутая в космос стрела, поблескивавшая обломками двух пальцев, которые когда-то были солнечными батареями. К стреле был прикреплен на захватах спасательный модуль внушительных размеров. Бак прикинул, что по размеру модуль вполне может вместить Конгресс — правда, недолго.
— Вижу, — передал он.
— Вы закрепите вашу капсулу на ближайшей опоре; затем мы поменяемся местами и освободим каждый своих пленников.
— Звучит неплохо, — возразил Бак. — Но сначала я должен убедиться, что я получаю то, за что плачу.
— У меня также есть инструкция не менять положения, пока я не получу доказательств, — ответил пилот крейсера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36