- Братцы, кто такой панкратов?!
Ведьм немедля допросили:
- Что за шутки, в самом деле?-
Но они заголосили:
- Ночью мы не разглядели!..
Домовой пожал плечами,
в стенограмме бес напутал.
Водяной сказал, скучая:
- Может, кто его попутал?..
Делегаты повздыхали,-
тут сам черт сломает ногу!
И хвостами помахали,
и послать решили...К богу!
...Обижаться я не вправе,
но придется потрудиться,
о своей чертовской славе
распуская небылицы.



Восточное пристрастье
...Под солнцем - горы в белой дымке,
под снегом - теплая земля,
и липы на большой ордынке,
и в ереване - тополя...
Елена николаевская
...Нет, что ни говори, недаром,
дыханья не переводя,
сижу, с волнением и жаром
стихи друзей переводя.
Как свет, как ощущенье счастья,
вошло, как видно, в плоть мою
вполне восточное пристрастье:
Все что увижу - то пою...
Живут в армении армяне,
грузины в грузии живут,
в москве в "ромэн" живут цыгане,
они танцуют и поют.
У молодых соседей - надька,
дочурка, ростом не видна.
И в киеве, конечно, дядька,
а в огороде - бузина.
Один мой друг, явив отвагу,
сказал мне, осушив стакан:
- Переводи, но не бумагу,
прошу тебя, елена-джан!



Сколько будет дважды два

я немало дорог истоптал в этом мире,
и на собственной шкуре я понял зато:
Дважды два - не всегда в нашей жизни четыре,
а порою - и пять.
А бывает - и сто.
Лев куклин
я когда-то мечтал
инженером стать горным,
в этом деле хотел получить я права.
Но везде мне вопрос задавали упорно:
- Сколько будет, товарищ куклин,
дважды два?
- Пять!-Всегда отвечал я упрямо и гордо,
в эту цифру вложив темперамент и злость.
Инженером, увы, а тем более горным,
к сожалению,
так мне и не довелось...
Я хотел быть актером, врачом и матросом,
стать ботаником чуть не решил я едва.
И повсюду меня изводили вопросом:
- Сколько будет, товарищ куклин,
дважды два?
Улыбались, не то еще, дескать,
мы спросим...
Стал везде отвечать я по-разному всем:
"Шесть", "одиннадцать","тридцать один",
"сорок восемь",
как-то сам удивился, ответив: "Сто семь!"
Кто, не помню,
помог мне однажды советом,
поклониться советчику рад и сейчас:
- Ваш единственный путь - становиться
поэтом,
ибо уровень знаний подходит как раз...
И с тех пор я поэт. Сочиняю прилично.
Издаюсь, исполняюсь,
хоть в мэтры бери...
Я, конечно, шутил, ибо знаю отлично:
Дважды два - как известно и школьнику - три!

Тайна жизни

я часто замираю перед тайной.
Ей имя - жизнь
в разрядах молний, в грохоте грозовом,
в рассоле огнедышащей планеты
родился крохотный комочек жизни -
икринка, сгусток...
Василий захарченко

я часто замираю перед тайной,
я бы назвал ее - преображенье.
Загадочнее тайны нет нигде.
...Немыслимо бывает пробужденье:
Глаза разлепишь - что за наважденье?-
Лежать лежишь, но неизвестно где...
А в голове - все бури мирозданья,
да что там бури - просто катаклизмы,
как написал бы лавренев - разлом!
Глаза на лбу, в них молнии сверкают,
язык шершавый, в членах колотун,
ни встать, ни сесть,
во рту бог знает что,
не то ваала пасть, не то клоака,
выпрыгивает сердце из груди,
и что вчера случилось - помнишь смутно...
И тут, я вам скажу, одно спасенье,
верней сказать, единственное средство.
Берешь его дрожащими руками
в каком-нибудь вместительном сосуде,
подносишь к огнедышащему рту!...
Струится он,прохладный, мутноватый,
грозово жгучий, острый, животворный!..
Захлебываясь, ты его отведал,.
И к жизни возвратился, и расцвел!
Есть в жизни тайна!
Имя ей - рассол.

Звездный час

мне снилось: Я - анна маньяни
не в этом, а в давнем году.
А мы втроем сидели на крыльце.
Жевали хлеб и огурцом хрустели.
Надежда полякова

я мыла пол, набрав ведро воды.
Задрав подол, махала тряпкой хмуро.
Но кто-то вдруг меня окликнул: - Нюра!
Маньяни! Кинь ведро да подь сюды!
Жужжали мерзко мухи над крыльцом,
ступеньки полусгнившие стонали.
В сенях, разумши, клава кардинале
хрустела малосольным огурцом.
Пивной функционировал ларек,
по радио стонал какой-то тенор,
и встряла в разговор лизуха тейлор:
- Не скинуться ли нам на пузырек?
Сообразили. Сбегали. Вина
с устатку выпить, видит бог, неплохо.
А сонька-то лорен - ну не дуреха!-
Кричит:- Я не могу без стакана!
Светило солнце. Колосилась рожь.
А мы сидели...Вдруг в разгаре пира
свет застила фигура бригадира,
который был на бельмондо похож.
- Мы звезды! - Завопили мы. Игде
тебя носило?..Подгребай скорее!..-
Он молча к каждой подошел, зверея,
и, развернувшись, врезал по звезде.



На задворках

выйдешь на задворки
и стоишь как пень:
До чего же зоркий,
лупоглазый день!
А потянешь носом -
ух ты, гой еси!...
Евгений елисеев

кто-то любит горки,
кто-то - в поле спать.
Я люблю задворки -
чисто благодать!
Дрема дух треножит
цельный божий день.
Всяк стоит как может,
я стою как пень.
Думать - энто точно -
лучше стоя пнем
вислоухой ночью,
лупоглазым днем.
Бьешься над вопросом,
ажно вымок весь.
А потянешь носом -
хоть топор повесь.
Хорошо, укромно,
как иначе быть...
Тут мысля истомна -
инда да кубыть.
Если ж мыслей нету,
господи спаси,
выручить поэта
может "гой еси"!

Смертельный номер
. Весна, весна,-хоть горло перережь,
весна -
хоть полосни себя по венам.
И жизнь была - заполненная брешь,
любовь была - случайна и мгновенна.
Лада одинцова
себя я странно чувствую весной:
Весна -
а я ищу глазами ветку.
Веревку взять бы, в петлю - головой
и - ножками отбросить табуретку...
Без этих грез я не живу и дня,
приходит лето, соловьям не спится.
Кто в отпуск, кто на дачу,
а меня
преследует желанье утопиться.
Про осень я уже не говорю.
До одури, до головокруженья
я вся в огне,
я мысленно горю,
испытывая зуд самосожженья!
Мне хочется зимою в ванну лечь,
не совладав с мгновенною любовью,
вскрыв бритвой вены,
медленно истечь
горячей поэтическою кровью...
Вы не волнуйтесь!
Это я шучу,
не забывая дать себе отсрочки.
О смерти бойко в рифму щебечу,
слова изящно складывая в строчки...



Да-с!

Жаль, русская речь оскудела.
За что? За какие грехи?
Поэты мудрят и морочатся,
как режиссеры в кино...
А мне, право, к пушкину хочется...
Сергей баруздин
пришел я к товарищу пушкину,
в сюртук ему плакаться стал:
- Не откажите путнику,
издергался я устал.
Поэты мудрят и морочатся,
как режиссеры в кино...
Мне к вам, извините, хочется
мучительно и давно.
Ответил мне пушкин,
и в тоне
отсутствовала теплота:
- Мне нравятся антониони,
тарковский, хуциев, митта.
И бергман, и вознесенский,
и крамер по сердцу мне.
Мне люб сей поиск вселенский
у времени на волне.
Умолк александр сергеевич
и тихо добавил:
- Да-с!
Ступайте, сергей алексеевич,
мне некогда, бог подаст...
Продолжатель
ты скажешь мне:"Унылая пора",
ты скажешь мне:"Очей очарованье".
Александр ревич
скажу тебе:"Унылая пора".
Ты скажешь мне:"Очей очарованье".
Красиво сказано! Что значит дарованье
и резвость шаловливого пера!
Продолжу я:"Приятна мне твоя..."
"Прощальная краса",-ты мне ответишь.
Подумать только!Да ведь строки эти ж
стихами могут стать, считаю я.
"Люблю я пышное..."- Продолжу мысль свою.
Добавишь ты:"Природы увяданье".
Какая музыка! И словосочетанье!
Я просто сам себя не узнаю...
"В багрец и в золото"!- Вскричу тебе вослед.
"Одетые леса",- закончишь ты печально...
Наш разговор подслушан был случайно,
и стало ясно всем, что я - поэт.




Призыв
ты кроши,
кроши,
кроши
хлебушек на снег,
потому что воробей
ест, как человек.
Григорий корин
ты пиши,
пиши,
пиши,
сочиняй весь век,
потому что пародист -
тоже человек.
Он не хочет затянуть
туже поясок,
для него
твои стихи -
хлебушка кусок.
Ты пиши
и мой призыв
не сочти за лесть,
потому что пародист
тоже
хочет
есть!


Давай не говорить

давай не говорить
о лете,
лоскутик памяти порви.
Сегодня нет со мной
на свете
ни колоска твоей
любви.
Марина тарасова

судьбы моей
поникли перья.
Любви загнулся
колосок.
Порвалась ниточка
доверья
и выпал дружбы
волосок.
Подохла в клетке
птичка страсти.
Котенок ласки не поет.
И щепочка
былого счастья
в корыте памяти
плывет.
Давай погасим
пламя муки
обиды тряпочку порви.
Меж нами дырочка
разлуки,
и нет ни корочки
любви.
Ты не смотри на это
косо.
Как ясный полдень
на грозу.
Ведь я нашла
отличный способ
немножко выжимать
слезу...
Современная английская
новелла
милому,хрупкому крошке
не посчастливилось тут -
эрос на тоненькой ножке,
в эроса вечно плюют...
Милый танцующий
мальчик,
сызнова ты не у дел.
Лариса васильева

в лондоне на пикадилли
я испытала экстаз.
Если вы там не ходили -
я побывала за вас.
Эрос на тоненькой ножке
вечно стоит не у дел.
Милому, хрупкому крошке
выпал печальный удел.
Мальчик мечтает о чуде,
мальчику холодно тут...
Мимо надменные люди
веры британской идут.
Каждый безжалостно брошен
в свой разлагающий быт...
В лондоне эрос заброшен,
в англии эрос забыт.
Тщетно взывает к участью,
слабых надежд не тая...
Все бесполезно! Но, к счастью,
в лондон приехала я.
Вся потрясенная, боком
к эросу я подалась,
словно пронзенная током,
в эроса взглядом впилась.
1 2 3 4 5 6