Подавленный Мэйлор вздохнул, покоряясь судьбе. Ему пришлось понять, что факты – вещь упрямая – куда сильнее его сомнений: читай: если он не подчинится, они не смогут выбраться отсюда. Он достал из кармана кредитную карточку и вставил ее в отверстие.
– Кредитная карточка принята. Куда вас доставить?
Седрик оглянулся. Никто не имел об этом ни малейшего представления.
– Гостиница «Эскапада», Мотаун-Сити, – распорядился он. Это был тот самый мегаполис, в котором он когда-то так приятно провел время.
– Принято. FBI желает вам приятного полета.
– Гостиница «Эскапада»?! – запротестовал Мэйлор. – Но… но это же самый дорогой отель в городе! Что тебе там нужно? Моего жалованья за целый год не хватит, чтобы провести там одну-единственную ночь!
Седрик остановил его, предостерегающе подняв указательный палец.
– Доверься мне, я знаю, что делаю.
– Сказал лемминг перед тем, как прыгнуть в пропасть, – добавил со вздохом Мэйлор.
Такси поднялось, взмыло через кроны деревьев вверх, и им показалось, будто они вынырнули из мрачных океанских глубин на ярко освещенную поверхность. Полет начался, под ними проносился бесконечный зеленый лес. Некоторое время парочка смертельно надоевших им зондов еще летела рядом с ними, но потом они не смогли состязаться с такси в скорости и отстали.
– Предположительная длительность полета – два часа четырнадцать минут. Если вы желаете ра з влеч ь ся, к вашим услугам развлекательные программы. Выберите, пожалуйста, желаемое в меню.
Мэйлор возился с клавиатурой.
– Черт возьми! Эта штука не возвращает мою карточку, – он несколько раз без видимого успеха нажал на клавишу возврата.
– В данный момент возврат карточки невозможен по техническим причинам, – просветил его сладкий голос в динамике. – Но вы можете получить ее в любое время в пашем центральном офисе по предвар и тел ь ной договоренности адрес офиса вы найдете в нашей карточке.
Из отверстия, проглотившего кредитную карту, высунулась маленькая пластиковая карточка. Мэйлор недовольно взял ее. На ней были название и адрес фирмы и красовался броский девиз:
«Каждый наш клиент – довольный клиент!»
Седрик не мог сдержаться и захохотал во все горло.
Мэйлор осуждающе посмотрел на него.
– Нельзя ли узнать, что тебя так развеселило? – осведомился он. – Разреши обратить твое внимание на тот печальный факт, что мы но располагаем ни единым центом, если карту не удастся вернуть. А пойти за ней в центральный офис этой фирмы вряд ли разумно, лучше уж сразу добровольно явиться в посольство Сардэя и сдаться.
К сожалению, все это было именно так. Все транспортные и банковские системы на этой планете были тесно связаны друг с другом, и было бы наивным полагать, что представительство еще не обеспечило себе доступ к центральным компьютерам. Во время своего первого визита сюда Седрик был свидетелем того, как одного из его приятелей вычислили по маршруту летающего такси, которым он воспользовался. Тот застрял в квартале развлечений (а на Санкт-Петербурге II их было немало) и буквально проспал конец своего отпуска. Не прошло и двух часов, как его нашли.
Седрик кивнул, все еще улыбаясь.
– Именно по этой причине автомат и не отдает карточку, – объяснил он. – По нашей одежде несложно догадаться, что мы явились сюда отнюдь не с официальной миссией. Тот, кто возглавляет эту фирму, очень находчив. Если по истечении срока хранения карты ты не заберешь ее, он волен делать с ней все, что пожелает. Как ты считаешь, сколько он может получить за нее на черном рынке? Я знал с самого начала, что так получится.
– Что? Ты знал об этом и все же заставил меня сунуть карточку в эту проклятую щель?
– А разве ты сам не сделал бы этого и предпочел, чтобы мы остались в джунглях? – осведомился Седрик.
Мэйлор нахмурился. Его приводило и ярость, что Седрик и сейчас еще ухмыляется. Он снова повернулся к приборной доске.
– Эй, если ты думаешь, что я оставлю все как есть, – крикнул Мэйлор, будто приборная доска могла его понять, – то ты глубоко ошибаешься!
Он ударил ногой по обшивке.
– Внимание ! – раздался приветливый голос бортового компьютера. – Умышленная порча оборудов а ния может повлечь за собой случайное открытые переборки.
Любой из них знал, что это значит. Такси летело со скоростью не меньше пятисот километров в час. Их бы моментально вышвырнуло наружу. Не такая уж приятная перспектива!
Мэйлор тоже понял это и, подавленный, покорился судьбе. Он шлепнулся на сиденье.
– Это граничит с грабежом, – ругался он. – Да нет, это разбой среди бела дня!
– Так оно и есть, – согласился Седрик. – Но ты не можешь ничего изменить. Будь доволен, что такси хотя бы доставит нас до цели и не улетело без нас, пока мы препирались. Так что побереги свои нервы.
– Тебе хорошо говорить! Это ведь не твою кредитную карту сожрала эта тварь! А что же мне теперь делать без нее?
– То же, что бы ты делал, если бы она была у тебя, – посоветовал Седрик. – Ни в коем случае не пользоваться ею. А теперь помолчи, наконец. Мне нужно подумать.
Он отвернулся к окну, но его взгляд не задерживался на каких-то конкретных предметах, а скользил дальше, к горизонту. Седрик размышлял: «Какие же последствия может иметь феноменальный теледебют Дункана? Контейнеровоз «Скряга», участвовавший в нападении, был зарегистрирован здесь, на Санкт-Петербурге II. До сих пор это был его единственный след. Допустим он не ведет в тупик и организаторы нападения действительно находятся здесь – тогда они должны сейчас очень волноваться, опасаясь, что кто-то знает о них и их делишках слишком много».
Вывод напрашивался сам собой: они используют все средства, чтобы заставить их замолчать.
И нажмут они, конечно, на множество самых действенных рычагов. Судя по масштабам ограбления на руднике, за ним стояли очень богатые и влиятельные люди.
– Компьютер, – спроса он, – есть еще возможность использовать карту?
– Возможность есть.
– Значит, я могу отсюда сделать заказ? – дожал он.
– Положительно.
– Что у тебя на уме? – забеспокоился Мэйлор.
Седрик погладил подбородок.
– Представляю, сколько шума наделала эта передача, – заметил он. – Я бы хотел быть со всеоружии перед лицом возможных неприятных сюрпризов. Если уж тебе так или иначе приходится забыть о своей кредитной карточке, надо напоследок воспользоваться ею.
Мэйлор возвел очи горе.
– Но это же не твои деньги, – простонал он.
Седрик улыбнулся.
– Будем считать это знаком согласия.
Глава 3
Спящие собаки
Рональд Лафайет, гласа посольства сардайкинов на Санкт-Петербурге II, оторвался от бумаг и недовольно посмотрел на Перкинса, своего щеголеватого адъютанта, входящего в комнату.
– Ну, что там? – коротко спросил он.
Подтянутый человек в черном мундире остановился перед письменным столом и отдал честь.
– Сэр, несколько минут назад я уже представил вам сообщение о падении тяжелого крейсера.
– Знаю. Есть другая информация?
– Пожалуй. Только что пришло подтверждение службы орбитального контроля. Речь действительно идет об одном из наших кораблей. Это тяжелый крейсер «Фимбул».
Лафайет вздрогнул.
– «Фимбул»? – испуганно спросил он.
Перкинс удивился.
– Да, сэр, – подтвердил он. – Вам знаком этот корабль?
– Да… Нет! – Лафайет сделал гневный жест, как бы отмечая неприятную для него тему разговора. Он был рассержен и грубо, даже для такого несгибаемого человека, как он, потребовал:
– Рассказывайте.
– Из него катапультировались две спасательные капсулы. Над южным полушарием Санкт-Петербурга II. В живых остались семь человек, из них один – член экипажа. А остальные… – он поколебался и взглянул на свою правую руку, в которой была дискета, – думаю, сэр, вам было бы лучше ее самому посмотреть.
– Что это?
– Запись. Эта передача транслировалась Пе TV на всю планету.
Лафайет посмотрел на адъютанта с беспокойством и показал на монитор. Перкинс понял знак, вставил дискету, и на экране появилось изображение. Это была запись, сделанная зондом. Лафайет смотрел ее с растущим беспокойством, особенно когда камера остановилась на кибертеке с сумасшедшими глазами. Его слова хлестали коменданта представительства как плеть. Каждое слово. Он попытался скрыть замешательство за непроницаемой маской безучастности, но не мог полностью подавить свои чувства Его руки нервно теребили полу кителя.
– Мы заключенные, бежавшие с Луны Хадриана, одного из крупнейших бираниевых рудников Звездной Империи Сардэя, – услышал он. – Только таким образом нам удалось спастись от подлого нападения, стоившего жизни команде охранников и всем остальным заключенным.
– Это чрезвычайно интересно, – звучал голос ведущего. – А у вас есть какие-то предположения о людях, кто бы мог стоять за этим нападением?
– Ну конечно же. У нас есть вполне обоснованное подозрение, что организаторы нападения – скорее всего, – высокие чины космического флота Сардэя.
– Это действительно сенсационные полости. Не могли бы вы более подробно рассказать нам и нашим зрителям о тех, кто стоит за нападением?
– Больше мы сами ничего не знаем, но мы прибыли сюда, чтобы найти их и позаботиться о том, чтобы они предстали перед командованием флота.
– Итак, вы считаете, что организаторы нападения здесь, на Санкт-Петер …
На этом запись оборвалась.
– Это все, сэр, – Перкинс смущенно пожал плечами, будто именно он был виноват в этом, затем вынул дискету из компьютера и снова повернулся к начальнику:
– За последние несколько минут к нам уже обратилось несколько радиостанций и информационных агентств с просьбой дать более подробную информацию по поводу этих событий, – на долю секунды он остановился. – Я, как положено, велел сообщить им о том, что в ближайшие дай обязательно появится официальное коммюнике, из которого они смогут все узнать. Полагаю, Вы одобрите мои действия.
Он удивленно заметил, что посол не слушает его. Окаменев, он сидел в кресле и выглядел так, будто только что повстречался с самим дьяволом.
Лафайет действительно чувствовал себя именно так. В его голове вихрем, подобно диким прыжкам перепуганной кенгуру, носилась одна-единственная мысль: «Попался, попался, попался…»
Хватит! Все! Он испытывал непреодолимое, хотя и неосуществимое, желание – бежать! Сейчас! Немедленно! Ему нужно бежать и спрятаться в надежном месте, пока за ним не пришли.
Мощным усилием волн Лафайет загнал леденящую душу панику назад, с темные пещеры, откуда она выползла. Только не терять головы. Еще не все пропало. «Если трезво взглянуть на вещи, – внушал он себе, – случилось не более чем следующее: горстка бежавших заключенных появилась на этой планете и по всеуслышание заявила о своих подозрениях. Вероятность того, что им поверят и будут распутывать дело дальше, практически равна нулю. Здесь, на Санкт-Петербурге II, разоблачений такого рода хоть пруд пруди, Всевозможные станции передают любую чушь, которая идет к ним в руки, лишь бы жареным пахло. Люди давно уже привыкли к тому, что большинство подобных сенсаций уже через несколько дней лопаются как мыльные пузыри. Выдумщиков, готовых плести любые небылицы, лишь бы появиться на телеэкране, тьма-тьмущая».
Но сказать себе, что ситуация все еще под контролем, и знать, что это действительно так, – не совсем одно и то же. Лафайет слишком хорошо знал, что этот, с сумасшедшими глазами, сказал правду…
Потому что одним из организаторов был не кто иной, как он, собственной персоной. К тому же опасность разоблачения угрожала в первую очередь именно ему.
Известно ли им что-нибудь о нем: кто он, чем занимается? Есть ли у них компромат на него? Если даже и нет, одно их присутствие здесь угрожать ему, может все погубить.
– Сэр? – обеспокоено напомнил о себе Перкинс, но не получил ответа.
– Да? – спросил Лафайет, все еще погруженный в свои мысли. Похоже было, будто он просыпается после кошмара и медленно приходит в себя.
– Каковы будут ваши указания? Будем ли мы что-то предпринимать? – он слегка наклонился к послу. Перкинс еще никогда не видел своего начальника в подобном состоянии и рискнул спросить: – Вам нехорошо, сэр?
Лафайет усилием волн справился с собой. Он должен владеть собой. Он не должен выдавать своих мыслей, иначе Перкинс, этот честолюбивый молодой карьерист, чего доброго, еще заподозрит что-то неладное. Он поставил адъютанта на место взглядом, действие которого было тысячекратно проверено, – взглядом, заставившим того вытянуться в струнку.
– Нет, – заверил его Лафайет, – все в порядке. Просто я погрузился в свои мысли.
Из осторожности Перкинс не стал узнавать, что это за мысли. Может быть, что-то личное, о чем Лафайет еще ни разу не проронил ни слова. Он был человеком, который четко разграничивал служебные дела и личную жизнь. Если она вообще у него была. Перкинс хорошо понимал, что практически ничего не знает о своем шефе, хотя проработал у него в подчинении утке около четырех лет и общался с ним больше, чем кто-либо другой.
– Скажите, Перкинс, – Лафайет откинулся в кресле, сложил руки на животе и посмотрел на подчиненного, – что бы сделали вы?
– Я, сэр?
– Да, вы! Не будьте же так непонятливы. Как вы оцениваете ситуацию? И что бы вы предприняли на моем месте?
Перкинс мгновение помедлил с ответом, ровно столько, чтобы не злоупотреблять терпением своего начальника. Он был ошарашен. Таких требований Лафайет никогда к нему не предъявлял. Напротив, единственное, что до сих пор ему вменялось в обязанность, так это неукоснительное и бескомпромиссное выполнение всех приказаний начальства. Лафайет не считал инициативу своих подчиненных допустимой, и ничто не могло донести его так быстро до белого каления, как неуместные советы при принятии им решении или – хуже чего уж не бывает – если очи вдруг вздумают действовать по своему усмотрению. Этими своими качествами он полностью соответствовал требованиям старой школы офицеров и начальников, которой славилась Звездная Империя Сардэя по всему витку спирали Галактики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24