— Равно!!
Его губы дёрнулись в едва заметной усмешке, и он принялся медленно переворачивать карты. Сначала мои: пять, пять, пять. Затем свои: шестёрка, двойка... шестёрка!
— Конфилась твоя удафя! — насмешливо произнёс он и потянулся к деньгам.
— Не спеши! — я выхватил кинжал из ножен сидящего рядом стражника и воткнул рядом с рукой крупье, пригвоздив к столешнице эту самую злополучную карту.
— Ты... Да ты... — лицо крупье исказилось гневом и стало наливаться краской. Нахмурившиеся лица присутствующих обратились в мою сторону.
— Здесь играют честно! — сжимая здоровенные кулачищи, медленно повернул ко мне голову сосед-стражник.
— Да ну? — Я медленно протянул руку, потёр пальцем середину «шестёрки», а затем медленно-медленно перевернул ладонь, демонстрируя зрителям оставшийся на пальце слой белил. На столе же, приколотая кинжалом, лежала семёрка-«камень». Теперь все гневные взгляды переместились на крупье. Кое-кто уже начал закатывать рукава с намерением дать шулеру хорошую взбучку (а заодно, если удастся, и вернуть свой проигрыш), как вдруг за его спиной выросли три громилы с маленькими, но мощными арбалетами в руках.
— Ну фто, кому не терпится вступить на Светлый Путь? — зло просипел мошенник. Под прицелом арбалетов пыл жаждущих справедливости как-то сразу же угас, они вновь опустились на свои места.
— А вот этого, — он мотнул головой в мою сторону, — точно надо туда отправить. Такое рыбное место изгадил!
Один из подручных кивнул и навёл арбалет на меня. В опасливо-напряжённой тишине пропела тетива, и... толстый арбалетный болт сломался прямо в своём ложе, перерубленный пополам стрелой, древко которой обвивала знакомая красная змейка. Все как по команде обернулись в сторону лестницы на второй этаж, наверху которой стоял Красный Лучник с уже вновь натянутым луком.
— Вон. Все четверо, — негромко сказал он, но в наступившей звенящей тишине эти слова услышал каждый. Мошенники не заставили его повторять и, затравленно оглядываясь, ретировались.
Красный Лучник перевёл взгляд на меня.
— Думаю, мы в расчёте, — произнёс он и, не говоря больше ни слова, ушёл в свою комнату.
С выигрыша я щедрым жестом угостил пивом всех присутствующих, после чего мы с А-Ту продолжили свой путь. Однако не успели мы пройти и двух кварталов, как непонятно каким образом я почувствовал направленный на меня поток агрессивной энергии.
— Будь наготове! — предупредил я А-Ту и услышал из-под его плаща щелчок предохранителя.
Из-за ближайшего угла неожиданно (как им показалось) высыпала давешняя четвёрка плутов, и вновь мы оказались под прицелом арбалетов.
— О! Ну надо фе, кого я вифу! Кто к нам так нефданно прифол! — изобразил радость крупье. — У тебя заговорила совесть, и ты принёс обратно мои денефки? Ну фто фе, давай их сюда!
— И вообще раздевайся! — сиплым басом приказал мне один из громил. — И бепо твоё тоже это... пущщай всё скидывает! Все вещи завязать в плащ!
— Как?! Все-все? — притворно удивился я.
— Слышишь плохо, что ли? Все!
— Но как же мы дальше пойдём? — продолжал я ломать комедию. — Нам же будет холодно... и мокро... и вообще, как-то неприлично...
— А ты можешь и не ходить никуда! Можешь прямо здесь полежать! С болтом в глазу! — и грабители захохотали, довольные своим остроумием.
— Может быть, нам лучше разойтись мирно? — предложило АТу. Из-под полы его плаща выглядывало дуло автомата. Однако грабители, не зная, что это такое, не обращали него никакого внимания.
— Заткнись, когда муффина говорит! — рыкнул крупье.
— Не вмешивайся, мой друг, — сказал я. — Я сам разберусь с этими джентльменами.
— Как ты нас обозвал, скотина? Ну, ты за это ответишь! — взвился один из мошенников.
Думаю, они не успели ничего сообразить. Несколько рубящих ударов ребром ладони и тычков пальцем в болевые точки в режиме боевого транса — и уже все они сидели на земле, изображая выброшенных на берег рыб: вытаращенные глаза, рты, безмолвно раскрывающиеся в конвульсивной попытке глотнуть хоть немного воздуха.
— Ну, так вот, милостивые государи, — сказал я, лишь только они немного очухались. — Я выхожу к вам со встречным предложением: раздевайтесь и складывайте все свои вещи в одну кучу.
Разбойники безропотно повиновались: разделись, сложили всё в кучу и, стоя рядом с ней, ёжились под холодными каплями дождя. Я достал Меч и включил его. Вместе со светом лезвия в глазах грабителей отразился неимоверный ужас, и они рухнули на четвереньки, тихонько завывая. Я подошёл к куче разбойничьего барахла и нашинковал её сначала вдоль, а затем поперёк.
— А теперь — пошли вон! — И грабители с низкого старта рванули по улице со скоростью хороших спринтеров.
— Сами попробуйте, каково домой голышом возвращаться! — озорно крикнуло им вдогонку А-Ту.
— Справедливость мы с тобой восстановили, — сказал я ему, — а теперь веди меня дальше. Только не забудь поставить скорострел на предохранитель.
Возможно, на меня подействовала небольшая эмоциональная встряска, вызванная попыткой ограбления, возможно, просто подсознание продолжало работать — не важно — но я понял, где нужно искать упоминание о Камне Ол, и принялся мысленно листать страницы тетради, обнаруженной нами в багаже атак-редера.
Это оказалось чем-то вроде дневника, однако записи сюда вносились не регулярно, носили отрывочный характер и зачастую, на взгляд постороннего человека, вообще не имели смысла. Встречались изречения, которые хозяин тетради считал мудрыми мыслями. Почти умиляли длинные и запутанные планы придворных интриг с подробными схемами и описаниями: «Необходимо сказать то-то и то-то господину А про господина Б, чтобы он решил, что я говорю ему то, что не думаю, и подумал обратное, а господину В про господина Г сказать...» Короче говоря, сам чёрт мозги сломит, пытаясь разобраться во взаимоотношениях внутри этого дружного серпентария. Однако некоторые записи меня весьма и весьма заинтересовали.
«14 вивината 8854 года. Мой управляющий заразился бесполием: вчера у него родилось второе бепо от второй жены. Умолял меня похлопотать за него перед лейб-лекарем императора. Как я рад, что мне не приходится иметь дела с монетами! Никогда не знаешь, которые из них заразные».
«34 дидината 8854 года. Лишь только император возжелал к празднику подкачать себе здоровья и жизни у заканчивающегося Неутомимого, как тот нагло сбежал, прихватив с собой Камень Здоровья и Бессмертия! Император в ярости, двор в панике, омолодитель стоит бесполезной грудой железа! Тому, кто найдёт Камень, обещано такое вознаграждение, такое вознаграждение!..»
«День Без Даты между 8854-м и 8855-м годами. В Суонаре давно уже ходят слухи, что в День Без Даты в Подземном Городе сами собой открываются Закрытые Двери, за которыми можно найти ещё не один Камень Ол. Но, помимо того, ходят слухи и об огромных зверях-призраках. Множество охотников до императорской милости отправились сегодня туда. Вернутся ли?»
«Вдруг подумалось: когда всё население планеты превратится в бесполых, а потом вымрет — кто же тогда будет работать и платить дань? Нет, мудрость императора безгранична: он вовремя остановит эпидемию, чтобы минимально необходимое для нас количество плебса всё-таки осталось».
«20 кумината 8855 года. Перед охотой император с присущим ему чувством юмора пообещал бывшему Неутомимому, что, если тот вернёт Камень Здоровья и Бессмертия, то тот может рассчитывать на смерть от старости. Знал бы этот тупица, что, верни он Камень Ол, смерть от старости наступила бы для него в тот же день! На вечернем балу я очень смеялся, рассказывая об этом случае фрейлине Оп».
«Странный сон приснился мне сегодня перед охотой: будто бы мои ноги убегают от меня. Я бегу за ними, кричу: „Постойте, подождите!“, но догнать не могу. Но, позвольте! Как же я за ними мог бежать? Без них-то? Весьма и весьма странный сон... И к чему бы такое приснилось?»

* * *
В доме цирюльника шло гулянье «под большое декольте»: Бади праздновал своё счастливое избавление от долговой кабалы и участи привольного. Вокруг стоящего посередине комнаты стола, уставленного тарелками с остатками еды, пустыми и полупустыми бутылями, сидела вся моя свита и примкнувший к ней хозяин дома. Пьяные в зюзю. Егермейстер нежно обнимал и целовал глупо хихикающую министра культуры. Начальник гвардии, запинаясь, путаясь в словах и размахивая пустой бутылкой, что-то вдохновенно рассказывал Бади, который сидел напротив и, подперев ладонью щеку, откровенно спал. Главный Адмирал военного и торгового флота, отбивая по столу такт большой деревянной кружкой и давно превратив в пюре какую-то лежащую перед ним снедь, самозабвенно орал пиратскую песню:
Огэй-ого, огэй-ого!
Ватага вышла в море.
Огэй-ого, огэй-ого!
Купца мы встретим вскоре.
Огэй-ого, огэй-ого!
Пусть молится Обоим,
Но мы ему — огэй-ого! —
Кровавый пир устроим!
Наше приход остался незамеченным. Только лишь сипс вылез из-под стола с несчастным и усталым видом, подошёл ко мне, сел подле и тяжело вздохнул.
— Что, Аррутар, тяжело абстиненту в пьющей компании? Ничего, сейчас мы здесь порядок наведём! А-Ту, одиночным — огонь!
— В кого? — испуганно спросило бепо.
— В стенку.
А-Ту облегчённо вздохнуло. Щёлкнул предохранитель, клацнул затвор и грянул выстрел. Наступила звенящая тишина, которую спустя некоторое время осмелился нарушить Петя.
— О-о... Командир пришёл, — пробормотал он. — Ща бу-ет это... агрома-аднейший впендык!
В наступившей тишине я прошёл по комнате, уселся в кресло напротив камина и негромко приказал:
— Всем спать.
Бади увёл всю пошатывающуюся команду в спальную комнату, но сам через некоторое время вернулся. Он развёл огонь в камине, затем пододвинул поближе второе кресло и сел рядом. Сипс улёгся у нас в ногах.
— А сам почему спать не идёшь? — спросил я Бади.
— Так ведь выспался уже. Рассказы Пети, между нами говоря, лучше любого сонного зелья. Да и, помимо того, не так уж много я и втетерил: более следил, чтобы у дорогих гостей кружки не пустовали.
— Значит, спаивал моих людей? — подковырнул я.
— Как можно, Светлый?! Мы только лишь праздновали ваше счастливое избавление... и моё тоже. Прости, Светлый, за всей этой суматохой не удосужился принести тебе благодарность. Знай: всё, что я имею, всё моё имущество принадлежит тебе! Готов оказать любую посильную услугу!
— Очень кстати. Несмотря на все твои старания, меня узнали. Поэтому я хочу, чтобы ты сбрил мне бороду и усы — хотя нет, усы можно оставить — а также подстриг и окрасил волосы.
— В какой цвет?
— А что ты можешь предложить?
— Не так уж много, но всё-таки... Седой, соломенный, чёрный, светло-каштановый, тёмно-каштановый, рыжий...
— Пусть будет чёрный, — выбрал я. — А пока работаешь, расскажи мне о правилах войны.
— С удовольствием. Я в этом деле большой знаток и любитель. Хотя удивляет, что лад-лэд не знает... — тут он наткнулся на мой сердитый взгляд и поспешно продолжил. — Конечно, конечно!.. Лад-лэд волен знать, что желает и не знать того, чего не желает.
Он сходил за инструментами, накинул мне на плечи кусок материи и, щёлкая ножницами, приступил к работе и рассказу:
— Войну может объявить только лад-лэд другому лад-лэду. Правда, был случай, когда лад-лэд объявил войну императору, но то была другая война, не по правилам.
— Ты говоришь о Тарди Апри?
— О нём. Так вот, война проходит на ристалище того лад-лэда, которому объявлена война. О войне, естественно, лучше оповестить заранее, тогда будет большее стечение болельщиков и, значится, больший доход с войны. Дружина должна состоять из шести бойцов и одного зверя. Вот, к примеру, у лад-лэда Валдава имеется боевая лагра. О-очень серьёзный зверь. На прошлой войне она в клочья растерзала медведя лад-лэда Лейтеса, а сама даже царапины не получила. Война начинается с боя животных. Затем попарно, согласно вытянутому жребию, дерутся бойцы. Если после этого в дружинах остаётся хоть кто-то, кто ещё может держать оружие, то вновь бросается жребий, вновь составляются пары. И так до полной победы. Что касается вооружения, то разрешено применять мечи, булавы, сабли, шпаги, кинжалы, секиры, алебарды, трезубцы, кистени, боевые топоры, боевые молоты, дубины, ножи, кастеты...
— Может, проще перечислить, что применять не разрешено?
— Хм... Да, лад-лэд, конечно, прав. Нельзя применять луки и арбалеты. Пращи не запрещены, но их применение не приветствуется. Защиту же можно надевать любую: хоть с ног до головы в броню закуйся, хоть с голым пузом выходи. Некоторые самые умелые и отважные воины так и делают: чем меньше на тебе железа, тем больше тебе почёта. А ставки принимаются разные. Можно поставить на общий исход войны, можно на какой-нибудь конкретный бой или серию боёв...
Бади ещё долго разглагольствовал о различных нюансах и хитростях игры на военном тотализаторе, не прекращая своей работы. Вскоре процесс стрижки и покраски закончился. Бритый подбородок ощущал непривычный холодок. Дабы я оценил результат, Бади поднёс зеркало из полированной бронзы, из которого на меня глянуло совершенно незнакомое лицо, которое в отсутствие бороды приобрело другое выражение и какую-то, я бы даже сказал, аристократичность.
— Вставайте, лад-лэд! — подмигнул я своему отражению. — Вас ждут великие дела!
Суродила,
23 кумината 8855 года
— А ну, просыпайтесь все живее! Светлый лад-лэд велел сказать, что у вас сегодня много великих дел! — На Ланеле нет обычая обращаться к человеку во множественном числе, поэтому моя вчерашняя фраза несколько трансформировалась в устах стоящего на пороге спальни Бади. — Завтрак я уже накрыл!
— А это ещё кто? — надо мной, уперев руки в бока, стоял Петя и недоумённо меня рассматривал. — Бади, ты кого нам тут подложил? Что это за пройдоха?
— Будешь выступать — выгоню из гвардии! — вяло пригрозил я. Петя выпучил глаза, обеими руками прикрыл рот, втянул плечи и на цыпочках выбежал из комнаты. Под шушуканье и хихиканье за дверью я ещё немного полежал, восстанавливая в памяти приснившийся мне этой ночью сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45