Вскоре за первой волной пришла вторая, за ней третья, и к вечеру города не было. Только на площади имени 1960 года все так же гордо возвышался памятник Патрису Лумумбе.
С заходом солнца Эрнест повел. турболет на большой скорости внутрь континента и спустя часа два посадил его где-то в центре Африки, на берегу черного, заросшего папирусом озера. Посадку пришлось делать при свете фар турболета. Наступила ночь.
После посадки Хоросайн освободил Таню от наручников, вывел ее из машины.
– Таня, нам нужно серьезно поговорить. Сегодня мы должны быть откровенны.
– Нам не о чем говорить, – устало ответила Таня. Если я попаду к людям, в чем я сомневаюсь, я расскажу им всю правду о вас.
Хоросайн вспыхнул.
– Черт бы вас побрал, я заставлю вас утихомириться! – Он шагнул к Тане, но остановился и сказал совсем другим тоном:
– Не будем спорить; вам надо отдохнуть, успокоиться.
Хоросайн усадил Таню, принес ей напиться. Бокал, из которого Таня пила воду, он швырнул в озеро и тут почувствовал, что они здесь не одни, что на него кто-то смотрит. Он оглянулся. Вокруг него, Тани и турболета стояли красные карлики с черными лицами.
Все они были вооружены небольшими автоматами.
Эти странные люди стояли совсем неподвижно, ни одного звука не долетало от них, и потому Хоросайну казалось, что все это порождение его усталого мозга.
Но вот один из них бесшумно подошел к Хоросайну.
Он оказался одетым в какой-то красный комбинезон.
Остановившись перед Эрнестом Хоросайном, карлик сказал, мешая русские и английские слава:
– Мы – охрана заповедника для слонов. А кто вы и зачем вы это сделали? – он показал рукой на Таню. Таня спала глубоким сном.
– Что сделал? – холодея, спросил Хоросайн.
Карлик поднял над головой бокал, брошенный Эрнестом в озеро.
– Мы все видели, – спокойно оказал он, – поэтому вы пойдете вместе с нами. Нам должно быть ясно, что делается в нашем заповеднике. Здесь нельзя пугать зверей машинами и нельзя никого убивать. А это похоже на убийство, – он кивнул на Таню.
С быстротой молнии Хоросайн охватил карлика за пояс и бросил его так, что тот покатился, затем он подхватил Таню и кинулся с ней к турболету, стоявшему совсем близко. Подбежав к аппарату, он споткнулся и упал почти у самой двери. В тот же момент его схватили десятки рук, и Хоросайн, выпустив Таню, в бешенстве вскочил на ноги и вступил в отчаянную борьбу с облепившими его карликами.
На какой-то момент он освободился от них. Этого оказалось достаточно, чтобы вскочить а машину, захлопнуть за собой дверь. Действуя автоматически, Хо­росайн запустил двигатель, и через минуту его аппарат был в воздухе. Вокруг машины заплясали яркие иголочки. Его обстреливали. Тогда он запустил машину на полную мощность и вскоре на высоте двух тысяч метров на максимальной скорости мчался на восток.
Глава десятая
ТОЧКА НАД «И»
Совет старейшин на этот раз собрался в торжественной обстановке. В этот день отмечалось пятидесятилетие существования Советов старейшин.
В каждом экономическом районе был свой Совет старейшин, а у последнего в подчинении, имелось несколько таких оперативных органов, как инженерный комитет, статистическое бюро, комитет планирования, архитектурная мастерская. Кроме районных, существовал и Высший совет старейшин, координировавший работу местных Советов.
Юбилей свелся к тому, что были сделаны короткие доклады о наиболее крупных достижениях последних 50 лет и в связи с этим освещена биография наиболее выдающихся организаторов и ученых. После перерыва началась деловая часть заседания. Председатель Совета – невысокий, очень корректный человек лет шестидесяти, с большим лбом и умными глазами, всемирно известный архитектор академик Щукин оказал:
– За последние два года наш экономический район при помощи дальневосточников осуществил значительный эксперимент; в субтропической части Тихого океана построен и функционирует зеленый искусственный остров; цель-проверка возможности производства сельскохозяйственных продуктов в океане. Результаты нам кажутся обнадеживающими. Сейчас нам об этом сделает доклад руководитель работ товарищ Светлов.
Павел знал, что на Совете старейшин докладываются и обсуждаются только важнейшие открытия или выполненные работы. И это является признанием и честью.
Он испытывал гордость и удовлетворение. Жизнь не проходила даром.
Поднявшись на трибуну, Павел увидел впереди себя спокойные, серьезные лица. В первом ряду заметил Ивана Юрьевича Ржеплинского. Тот полузакрыл глаза и, видимо, о чем-то думал. Павел во время доклада смотрел только на него. От этого к нему почему-то приходило хладнокровие. Он оказал, что, собственно, дело только начато, но уже сейчас видно, что расчеты оправдываются, искусственные почвы работают лучше настоящих, а удобрения удается приготовлять полностью за счет океана и атмосферы.
– Если же мы организуем в Тихом океане два великих кольца дрейфа искусственных островов (северное и южное), в каждом из которых будет по нескольку тысяч штук, то мы сможем поставлять приморским странам каждый год миллионы тонн свежего мяса. Практически при этой системе воспроизводство животных и растительных продуктов почти не ограничено.
Все дело в количестве искусственных островов. В океане имеется все для создания любого белка, и человек должен добрую треть его перевести в нужную для себя форму, то есть сделать то, что он сделал на земле.
В самом деле, разве могла бы земля во время Римской империи прокормить современное население? Конечно, нет. Хотя общее количество органических соединений, считая леса, степи и их фауну, было не меньше, чем теперь. Но вместе с ростом численности людей умножались стада домашних животных, расширялись поля культурных растений, а вот теперь земля способна хорошо накормить 4–5 миллиардов человек. Так пусть же соли океана и та громадна» солнечная энергия, которая падает на его поверхность, создадут изобилие для любого количества людей на земле.
Члены Совета поинтересовались результатами действия тайфуна.
Не вставая с места, внес предложение академик Ржеплинский.
– Я считаю, все это дело очень перспективное, поэтому необходимо разработать более производительные машины по изготовлению плотов. Давайте создадим архипелаг островов, поставленных на якоря, и в виде опыта создадим один дрейфующий остров.
Это предложение приняли.
Затем председатель от лица собравшихся поблагодарил Павла.
В Сибири царствовала зима, и, как когда-то, Павел шел пешком в тот же отель, откуда они с Гердой разъехались – она в Москву, он – на океан. Снова ночной мороз взял его в свои объятия и снова перед ним блистал огнями дворец Совета молодых. И вечные звезды виднелись в туманной высоте.
Павел шагал, расправив плечи, с наслаждением дыша студеным воздухом, словно человек, только что разминувшийся со смертельной опасностью. Действительно, наказание могло быть ужасным. Но его пощадили. Теперь все казалось Павлу достижимым… «Герда приедет ко мне, ко мне приедет Герда…»
Павел не заметил, как очутился перед дверью своего номера. Очнулся от своих мыслей, вздохнул, открыл дверь и… увидел сидящую на диване Герду. Она, вскочив, воскликнула:
– Боже, я заждалась тебя!
Павел бросился к ней, поднял на руки, поцеловал.
– Герда, ты так мне нужна, так нужна. Какая ты умница, что приехала сюда… Как долго мы не виделись с тобой. Как долго! Работа чуть не отняла тебя у меня, – сказал он.
Герда отвела руки Павла.
– Отняла, – тихо сказала она.
– Как ты говоришь? – Павел почувствовал, что все в нем замерло.
– Сядем, Павел, – устало сказала Герда и вдруг заплакала, но постаралась взять себя в руки. – Павел, я люблю тебя, но как хорошего, близкого товарища и человека. Я полюбила другого и жду от него ребенка. Я понимаю, что по отношению к тебе я поступила скверно, но я не могла побороть себя. Я ничего не могла с собой сделать, а ты был далеко. Боже мой, Павел, как это всё нехорошо, нечестно. Но я люблю. А он…
Он любит, кажется, только звезды.
Павел окаменел. Невидящим взглядом он смотрел в окно. У него было такое ощущение, как будто он упал с громадной высоты.
После этого страшного признания Герда замолчала, и на долгое время в комнате воцарилась мертвая тишина. Затем ее голос прошелестел будто издалека:
– Прости меня, Павел.
Павел молчал.
Как преодолеть нестерпимую муку, которая сильнее тебя, и с которой ты остался один на один в целом свете?!..
Глава одиннадцатая
КОНЕЦ «ФЛОРИДЫ»
Этот атолл, расположенный в южной части Тихого океана, так далеко лежал от корабельных и воздушных линий и был так мал, что оставался неизвестным до самого последнего времени. Совсем недавно в своих блужданиях по океану на него наткнулась «Флорида». Архипелаговцы очень обрадовались этому открытию.
Здесь он, и, не привлекая к себе внимания, могли делать все, что хотели.
Атолл имел круглую форму. Песчаный остров из кораллового песка зарос кокосовыми пальмами, они скрывали глубокую лагуну, соединяющуюся с океаном узким проливом. В лагуне, тесно прижавшись друг к другу, стояли три батискафа и яхта «Флорида».
В кают-компании яхты собрались известные нам архипелаговцы во главе с Джошуа Эббом. Здесь же был и Хоросайн – желтый, измученный, с лихорадочно блестевшими глазами. Вновь шло совещание заговорщиков. Опять, на этот раз заметно волнуясь, говорил Эбб:
– Джентльмены, мы приступили к действиям, и дела у нас идут неплохо: у восточных берегов Африки вызвано искусственное цунами, омыт город Ист-Лондон, уничтожены многие поселки по побережью, достигнуты значительные разрушения на Мадагаскаре. Судя по сообщениям африканского радио, черных поубавилось, не так ли? Главное, однако, заключается в том, чтобы получить надежные расчетные данные. К сожалению, этот опыт показал, что для наших целей урана нужно во много раз больше, чем мы думали раньше. Наиболее простой выход-это форсирование его добычи западнее Гавайских островов, но там нам мешают строители островов. По всему видно, что в этом районе океан вскоре покроется архипелагом искусственных островов, и тогда появится опасность, что тайное станет явным. История показывает, как сначала мы были вытеснены из Евразии, потом из Африки, затем с американских материков. Теперь они принялись за океан. Нужно приостановить заселение океана. Как помните, мы хотели вытеснить их средствами биологического вооружения. Это не удалось. Теперь мы предпримем кардинальные меры. Завтра два батискафа, вооруженные гидропультами и кислотой, растворяющей полимеры, выйдут в район Гавайских островов. Они будут идти на глубине трех тысяч метров. Мы на «Флориде» выйдем в море через час. В ближайший шторм остров красных будет уничтожен. Командиром операции назначается Хоросайн.
– Мистер Эбб, – опросил Кокрофт, – почему вы посылаете два батискафа? Что будет делать третий?
– Третий не имеет специального оборудования и команды. Это – запасной аппарат.
Вскоре во всех помещениях яхты раздались резкие звонки и Ларсен скомандовал:
– Все наверх!
Жизнь на острове шла по-прежнему. Все больше вставало проблем перед коллективом. Дело заключалось в том, что растения вовсе не были космополитами. Каждое из них имело родину и долгую историю развития; Для некоторых из них нужно много тепла и короткий световой день, для других – тепла требовалось меньше, но как можно больше света.
Павел понимал, что главное для растений – это энергия солнечного луча. Но растения с севера не умели полностью ее усваивать. Их нужно было учить этому. А как это сделать? Обычный путь прививок и подвоев, как это делали в свое время Мичурин и Бербанк, имел свои преимущества, но при этом терялись ценные качества ассимилируемых растений из других широт. Можно было пойти другим путем – изменить свойства растений, вызвав в них коренные изменения наследственности. Для этого семена растений нужно было подвергать облучению и этим вызвать появление у них новых свойств, которые они затем передадут следующим поколениям. Как правило, облучения вызывали не полезные изменения, а уродства. Бывало в таких случаях и так, что у растений появлялись и новые, очень ценные качества. Так была получена кукуруза «круглая океанская», весь ее стебель покрывался початками, но не продолговатыми, а круглыми, вернее, грушевидными. Урожайность этого сорта была в пять раз больше обычных сортов. Понятно, что для получения таких ценных результатов приходилось испытывать разные способы: известные и совсем новые. Любая удача, хотя бы и небольшая, радовала коллектив, каждый понимал, что даже в небольшом шаге вперед есть и его доля участия.
Несмотря на огромный размах исследовательской работы на острове, молодежь, которая в основном-то и вела эту работу, находила достаточно времени и повеселиться. Люди постарше, вроде Павла и Ли, трудились так, что отдыхали лишь по настоянию врачей.
Павел работал еще самозабвеннее. В это время он особенно сблизился с Ли. Совместная работа с другом приносила радость.
В последнее время у Ли всегда наводились проблемы, которые требовали личного участия Павла; то это были опыты с искусственным грунтом для трепангов, то организация опытного рыборазводного завода для создания новых стад лососевых в Тихом океане. Как бы там ни было, но время Павла было занято до предела.
Как-то раз, после долгого дня работы, Павел сидел на веранде у Ли. Ли рассказывал:
– Тысячи три или четыре лет назад в Китае жил юноша, сын мандарина Ю-фу. С детства он любил девушку, прекрасную Мей. Когда молодые люди стали взрослые, Ю-фу бросился к ногам отца и оказал, что Мей ему дороже самой жизни и он просит ее руки. Старый мандарин был мудр и понимал, что лучше, когда река жизни течет ровно, без порогов, и он дал свое согласие.
Был назначен день свадьбы, пригласили гостей не только из этого города, но и из соседних. Наконец состоялся свадебный пир. Гостей было так много, что пировали в обширном саду мандарина. На деревьях висело десять тысяч фонариков, а в вечернем небе играли фейерверки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29