Впрочем, французы:
«…видели молодую девушку, гордо выступавшую с висевшей на груди ржавой жестяной чашечкой для бритья, украденной у цирюльника с „Солида“, и мужчину, нахально разгуливавшего с воткнутым в ухо и свисавшим сбоку штыком от ружья капитана Маршана».
По утверждениям Кука, жители Маркизских островов знакомы с таитянским напитком «кава». Французские моряки убедились, что этим словом, означающим растение из семейства перечников, они называли водку, которой их угощали на «Солиде». По-видимому, островитяне не злоупотребляют «кава», так как ни одного из них никогда не видели в состоянии опьянения. У туземцев было принято при угощении друга предварительно разжевать кусок, чтобы тому осталось лишь проглотить. Как ни ценили французы подобный знак исключительной благосклонности и дружелюбия островитян, все же у них хватало скромности, чтобы не злоупотреблять до такой степени любезностью хозяев.
«Основное занятие жителей острова Тахуата, не считая рыбной ловли и изготовления от случая к случаю оружия, пирог и предметов домашнего обихода, состоит в пении, танцах и других развлечениях. Ходячее выражение „убивать время“ кажется как бы созданным для того, чтобы дать представление о бессмысленности существования, какое они ведут».
В первые дни стоянки в бухте Мадре-де-Дьос Маршан обратил внимание на явление, послужившее причиной открытия им группы островов, о существовании которых не знали ни древние мореплаватели, ни даже Кук. На закате в очень ясную погоду французский капитан заметил на горизонте неподвижное пятно, по виду напоминавшее высокий пик; это повторялось несколько дней. Несомненно, там находилась какая-то земля, и так как на картах в этом направлении ничего не было указано, то дело могло идти лишь о каком-нибудь неведомом острове.
Покинув 20 июня остров Тахуата, Маршан решил проверить свое предположение. И в самом деле, на северо-западе на седьмом градусе южной широты ему удалось открыть группу островов, из которых самый большой получил название в его честь.
Туземцы принадлежали, вероятно, к тому же племени, какое населяло Маркизские острова. Вскоре было открыто еще несколько островов — остров Бо (по имени владельцев корабля), он же Нукухива, Де-Фрер (остров Двух Братьев), Масс (Эиао) и Шаналь (Хатуту), по имени двух помощников Маршана, а весь архипелаг, причисляемый географами к Маркизским островам, получил название островов Революции (во Франции в это время происходили революционные события).
Покинув эти воды, «Солид» взял курс к американскому берегу. Для того чтобы добраться до расположенных у шестидесятой параллели залива Вильяме и реки Кука, было уже слишком поздно. Тогда Маршан решил направиться к мысу Эджкомб (архипелаг Александра) и заняться торговлей в бухте Норфолк, названной так Диксоном и являющейся не чем иным, как бухтой Гуадалупе испанских мореплавателей.
7 августа показались земля и мыс Эджкомб, и после пяти дней штиля корабль бросил якорь в бухте Гуадалупе. До тех пор ни один человек из команды не болел цингой. После двухсот сорока двух дней плавания, из которых только десять заняли стоянки в Прае и в Мадре-де-Дьос, после пяти тысяч восьмисот лье пройденного пути такое состояние здоровья экипажа следовало считать великолепным; этим он был обязан и судовладельцам, ничего не упустившим при снаряжении экспедиции, и капитанам.
Во время пребывания в бухте Гуадалупе, носившей местное название Чинкитане, капитан Маршан купил большое количество шкурок морского бобра, в том числе сотню первосортных.
Индейцы, маленького роста, щуплые, хотя и довольно хорошо сложенные, с круглыми и плоскими лицами, произвели на капитана Маршана и его спутников неприятное впечатление. Глубоко сидящие гноящиеся маленькие глаза и выдающиеся скулы, жесткие, лохматые волосы, покрытые землей, птичьим пухом и прочим сором, делали их и вовсе непривлекательными. Что касается цвета их кожи, то его трудно было определить под покрывающим ее толстым слоем жира и смеси каких-то красных и черных веществ.
Женщины, не такие темные, как мужчины, показались французам еще безобразнее. Толстые и приземистые, с вывернутыми внутрь ступнями ног, неимоверно грязные, они имели отталкивающий вид. Врожденное женское кокетство побуждало их усиливать свое природное очарование весьма странным и неудобным украшением, прикрепляемым к губе.
21 августа «Солид» покинул бухту Чинкитане и взял курс на юго-восток, чтобы исследовать острова Королевы Шарлотты, виденные в 1786 году Лаперузом. 23-го Маршан увидел залив Клок-Бей Диксона, очень тщательно исследованный капитаном Шаналем.
На следующий день шлюпки вошли в бухту Коксинлет, где моряки приобрели у индейцев некоторое количество пушнины. Мореплаватели очень удивились при виде двух огромных картин старинного письма и гигантских статуй; эти произведения искусства имели лишь очень отдаленное сходство с шедеврами Древней Греции, но, тем не менее, говорили о художественном вкусе.
Низкие берега, образующие бухту Коксинлет и остров Кокс, поросли елями. Слой почвы, состоящий из остатков растений и разрушенных горных пород, судя по всему, неглубок, и растительность там такая же, как в Чинкитане.
Население составляло, вероятно, человек четыреста. Ростом они мало отличались от европейцев, будучи более привлекательны, чем туземцы в бухте Чинкитане.
Стоянка в Клок-Бей не дала того количества мехов, на какое Маршан рассчитывал, и он отправил баркас под начальством капитана Шаналя, который обошел расположенные к югу острова. Цель этого плавания состояла в нанесении на карту большей части островов, ранее никем не посещавшихся. Только корабль англичанина Джорджа Диксона проходил в этих местах, но ни один человек из его экипажа не высаживался на берег. Не приходится удивляться, что многие утверждения Диксона оказались опровергнутыми или уточненными в результате более подробного исследования.
Пройдя мимо залива Нутка (остров Ванкувер), «Солид» направился к заливу Баркли; но в тот момент, когда он собирался войти в него, показалась трехмачтовая шхуна. Судя по ее курсу, она, очевидно, посетила побережье к югу, что намеревался сделать капитан Маршан. Такое открытие заставило французского мореплавателя поспешить к берегам Китая, чтобы распродать там свой груз, прежде чем замеченное им судно успеет добраться туда и составить ему конкуренцию.
Наилучший путь лежал через Гавайские острова. 5 октября французы увидели вершины гор Мауна-Лоа и Мауна-Кеа, совершенно свободные от снега — что полностью противоречило утверждению капитана Кинга.
Когда показался остров Гавайи, Маршан благоразумно решил произвести все закупки, держась под парусами. Там он раздобыл свиней, домашнюю птицу, кокосовые орехи, бананы и другие плоды, среди которых, к величайшей радости моряков, оказались тыквы и арбузы, выросшие, несомненно, из семян, посеянных капитаном Куком.
На приобретение свежей провизии ушло четыре дня; затем Маршан продолжал путь к Китаю, пройдя в виду Тиниана, одного из Марианских островов.
Маршан не пристал к Тиниану, где, по словам путешественников, побывавших там после Байрона, все вернулось к первобытному дикому состоянию, и взял курс на южную оконечность Формозы (Тайваня).
Прибыв 28 ноября в Макао (Аомынь), Маршан узнал неприятные новости. Китайское правительство только что запретило под страхом самых тяжелых наказаний всякий ввоз мехов в порты южной части империи. Обойти это запрещение оказалось совершенно невозможно.
Маршан написал представителям фирмы Бо в Кантон. Запрет распространялся и на этот город; не было смысла идти в Вампу, где на судно была бы наложена пошлина в сумме не меньше шести тысяч пиастров.
Маршану ничего не оставалось, как направиться к острову Маврикий, а оттуда в Марсель, в порт своей приписки. Он так и поступил.
Каковы были научные результаты путешествия? С точки зрения географической, незначительные. Они сводятся к открытию части Маркизских островов, оставшихся не увиденными Куком и его предшественниками; более подробному изучению природы, а также нравов и обычаев жителей острова Тахуата из той же группы, бухт Чинкитане и Клок-Бей и островов Королевы Шарлотты у берегов Америки. Это довольно мало для официальной экспедиции, но много для корабля, снаряженного частными лицами. В то же время капитан Маршан и его помощники, Шаналь и Масс, так хорошо сумели применить новые методы, с такой пользой для дела изучили отчеты своих предшественников, что им удавалось прокладывать курс исключительно точно. Это означает, что они были очень искусными мореплавателями. Тщательным составлением карт они, в свою очередь, оказали большую услугу последующим путешественникам.
Петр Креницын и Михаил Левашев
В июле-августе 1761 года во время Семилетней войны при высадке русским флотом десанта с целью поддержки действий союзных армий против прусских войск, сосредоточенных в Померании в городе Кольберге, особенно отличился командир бомбардирского корабля «Юпитер» лейтенант Петр Кузьмич Креницын.
«…По справедливости засвидетельствую, —
писал в донесении Адмиралтейств-коллегий 26 октября 1761 года контр-адмирал С. И. Мордвинов, командующий Кронштадтской эскадрой, в состав которой входил „Юпитер“, —
о командирах бомбардирских судов флота лейтенантах; Бабаеве, Норманском и Креницыне и о всей команде их, …что во всю их бытность… против города Кольберга, невзирая на прежестокую с четырех разных батарей и из лесу из поставленных пушек пальбу и на окружающие неприятельские бомбы и повреждения корпусов своих судов и мачт, в самую близость города и батарей приходили и якори и завозы свои так близко к батареям завозили, что по шлюпкам их с тех батарей всегда картечами палили, и со всякой ревностию… как днем, так и ночью старались неприятеля разорить».
Адмиралтейств-коллегия обратила внимание на храброго офицера. Когда, по предложению великого русского ученого М. В. Ломоносова, началась подготовка Восточной морской экспедиции, которая должна была исследовать «новооткрытые острова в Восточном океане», Адмиралтейств-коллегия выдвинула кандидатуру Петра Кузьмича Креницына на пост руководителя этой экспедиции.
Год рождения П. К. Креницына неизвестен. Первые сведения о нем относятся к 16 октября 1742 года, когда он поступил учеником в Морскую Академию. По-видимому, Креницыну было в это время не менее двенадцати лет. Через год, в 1743 году, он был произведен в гардемарины.
В течение девяти лет (с 1745 по 1753 год) Креницын служил на Балтийском море. За это время он был произведен сначала в мичманы (1748), а затем в унтер-лейтенанты (1751).
В 1754 году Креницын был произведен в корабельные секретари и два года исполнял обязанности аудитора (военного юриста) в комиссии военного суда. В 1756 году Креницын вернулся во флот и на корабле «Астрахань» совершил переход из Архангельска в Кронштадт. В следующем году он был произведен в лейтенанты и до 1760 года плавал командиром пинка «Кола» на Балтийском море.
Командиром бомбардирского корабля «Юпитер» его назначили 19 мая 1760 года. В апреле 1762 года Креницын был произведен в капитан-лейтенанты, а месяц спустя назначен командиром тридцатидвухпушечного фрегата «Россия». В этой должности он находился вплоть до назначения его руководителем Восточной экспедиции.
Интерес русских промышленников к «Восточному океану», к островам, открытым А. И. Чириковым в 1741 году, начал особенно проявляться в середине XVIII века. В начале 60-х годов XVIII века камчатские власти, а через них и сибирский губернатор, знали о том, что между Командорскими островами и Америкой лежат, по крайней мере, две группы островов: ближние с прилегающими к ним на востоке Крысьими островами и отдаленные, примыкающие к Америке Лисьи острова (включающие «остров Аляксу»). Так как основная часть Андреяновских островов тогда еще не была открыта, то между обеими островными группами предполагался большой разрыв.
В 1764 году по инициативе Ломоносова началась организация Северной якобы промысловой правительственной экспедиции с секретным заданием «для пользы мореплавания и купечества на восток… учинить поиск морского проходу Северным океаном в Камчатку». Экспедицию возглавил В. Я. Чичагов. Предполагалось, что эта экспедиция встретится в Тихом океане с экспедицией П. К. Креницына; для встречи были предусмотрены специальные опознавательные сигналы и пароли.
В мае 1765 года три судна, специально построенные для плавания в полярных морях, вышли под командованием Чичагова из Колы на север.
В начале августа они достигли 80°26 северной широты (к северо-западу от Шпицбергена). Продвинуться дальше из-за тяжелых льдов им не удалось, и Чичагов привел свой отряд в Архангельск. В 1766 году Чичагов повторил «поиск», но продвинулся лишь немногим дальше — до 80°30.
Таким образом, предполагавшаяся встреча двух русских экспедиций в Тихом океане не состоялась.
Вторая экспедиция была организована после того, как Екатерина II в связи с проектом Ломоносова и докладом Чичерина приказала Адмиралтейств-коллегий «отправить немедленно по своему рассуждению, сколько надобно, офицеров и штурманов, поруча над оными команду старшему, которого б знание в морской науке и прилежание к оной известно было». Несомненно, что основной задачей этой экспедиции было не только описание открытых островов (к которым относили и Аляксу), но и формальное и фактическое закрепление их за Российской империей, приведение «американцев» (алеутов) в Российское подданство, урегулирование сбора ясака и контроль за промышленниками, имевший целью не допустить нарушения интересов казны.
Официально эта экспедиция называлась «Экспедицией о возобновлении китовых и других звериных и рыбных промыслов».
Офицеры, участвовавшие в экспедиции, тем же указом Екатерины II были поставлены в исключительно привилегированное положение. Одновременно с назначением в эту экспедицию они повышались в чине «с приобщением при том вечного пенсиона против получаемого по чину в оном пути жалованья, независящего от впредь положенного по чину оклада».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76