https://wodolei.ru/catalog/mebel/rakoviny_s_tumboy/
Значит, надо поговорить. Других вариантов у него, похоже, нет.
Герфегест был по-прежнему наг, но отнюдь не смущался этим. Подобрав среди останков Слепца свой меч, он подошел к двери. Немного помедлил. Потом распахнул дверь настежь.
Выстроившись полукольцом у ручья, напротив святилища стояли полтора десятка человек. Они были одеты в пластинчатые панцири с огромными декоративными наплечниками. На головах у них красовались гребенчатые шлемы с полумасками, прикрывающими глаза и нос. Вооружены незнакомцы были преимущественно секирами на длинных древках, трое имели короткие луки с крутым прогибом, а один, стоящий чуть впереди остальных и выделяющийся небольшим церемониальным щитком на левом локте, опирался на палицу с массивной многогранной главой. Он поигрывал цепью с разомкнутым ошейником, который пришелся бы впору теленку, но отнюдь не собаке.
Три лучника – значит, застрелить его, в совершенстве владеющего «веером бражника», будет непросто.
Десяток обалдуев с секирами – значит, его все-таки зарубят. Зарубят, оставив своих шестерых. Плохо. Два черных лебедя на пурпуре церемониального щитка – значит, Алустрал пришел в Сармонтазару. Потому что черные лебеди – птицы Гамелинов. Очень плохо.
– Я имею два вопроса, – сказал главный, когда приличествующий молчанию срок истек. Теперь по привычным установлениям Алустрала полагалось либо говорить, либо сходиться в танце стали, либо расходиться. Расходиться, похоже, никто не собирался, рубиться было рано, оставалось говорить.
– Я имею два вопроса, – повторил главный, смакуя каждое слово («Наверное, общаться с людьми ему выпадает редко», – некстати подумал Герфегест). – Где мое животное и ты ли Герфегест из проклятого Дома Конгетларов?
– Твое животное… – Герфегест усмехнулся. – Оно очень устало. Ты, наверное, кормил своего конька овсом, а надо было бы – своим хреном. Тогда мог бы выйти толк.
Оскорбление удалось на славу. Один из лучников одобрительно хмыкнул – похоже. Слепца недолюбливали, даже свои. Мелет в гневе швырнул цепь на землю, но сдержался.
– Отвечай на второй вопрос! Ты – Герфегест? – рявкнул он.
– Да, я Герфегест, – с достоинством поклонился Герфегест, – из бесчестно истребленного Дома Конгетларов, – добавил он. И в глазах Герфегеста помимо его воли блеснули кровавые отблески пламени. Пламени над башнями Наг-Туоля.
– Хорошо, Герфегест из проклятого Дома Конгетларов, – сказал Мелет с особым нажимом на «проклятом». – Мое животное приходило не за твоей жизнью. (Герфегест был другого мнения, но он счел за лучшее промолчать.) Оно искало одну вещь, которая принадлежит пославшим меня. Имя этой вещи – Семя Ветра. Отдай его нам, и мы уйдем. Уйдем так же, как некогда ты ушел из Алустрала. Мы не причиним вреда ни тебе, ни твоей женщине.
С последними словами Мелет едва заметно улыбнулся, бросив взгляд куда-то за спину Герфегеста. Герфегесту не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что в дверях святилища давно стоит Тайен. Стоит, так же как и он, не стесняясь своей наготы, и в ее руках сейчас напряженный лук, а через плечо повешены колчан и широкая перевязь с метательными ножами. Все это он видел в глазах Мелета, и еще, к своему огромному удивлению, Герфегест видел, что Мелет не лжет. По крайней мере, предводитель отряда верил своим словам. В противном случае лицо раскрыло бы Герфегесту темные намерения его обладателя.
Со своей стороны Герфегест счел ложь унизительной.
– Твое животное не ошиблось. Семя Ветра действительно со мной. Но ответь – по какому праву вы пришли требовать с меня то, что оплачено моей кровью и моими ратными трудами сполна? Я искал Семя Ветра семь лет, я истоптал Сармонтазару от Када до Магдорна, от Цинора до Хелтанских гор и сделал это не единожды. Семя Ветра принадлежит мне, как мои легкие и печень.
Мелет рассеянно пошевелил носком сапога свившуюся у его ног цепь Слепца.
– Твои легкие и печень слишком легко достать теперь, человек из проклятого Дома Конгетларов. Слишком легко, чтобы ты мог спорить.
Мелет был прав. Его правота была воплощена в мощных панцирях пятнадцати воинов, принадлежащих Дому Гамелинов. Его правота тусклым пламенем жила в широких лезвиях секир. Его правота была вплетена в жилы куцых складных луков.
Когда-то у Герфегеста был друг. Единственный настоящий друг, которого он встретил в Сармонтазаре. Друга звали Элиен. Сын суровой и прекрасной северной страны Харрены прожил очень короткую человеческую жизнь длиною в двадцать два года. На ее исходе Элиен начал войну за спасение своего Брата по Слову. «Слишком долгая история, чтобы вспоминать ее перед лицом своих убийц», – подумалось Герфегесту. Элиен выиграл войну, спас Брата по Слову и обрел преданного друга – Герфегеста. Но, главное, в войне Элиен нашел свою любовь, странную и непостижимую Гаэт, девушку-тень.
Герфегест навсегда запомнил тот день – второе число месяца Вафара. В тот день закончилась их дружба. Элиен, идущий Путем звезднорожденного, пережил второе рождение, превзошел свою человеческую сущность и необратимо изменившийся остался, чтобы навсегда забыть о войне и жить во имя любви к Гаэт. Герфегест, последний из Конгетларов, ушел, чтобы найти Семя Ветра и раствориться в Хелтанских горах.
Тогда Герфегест не понимал Элиена, не понимал, что означает новая отрешенность в его взгляде. И только встретившись с Тайен, он понял, что в жизни нет и не может быть ничего лучше, чем любовь и спокойствие. Ни слава, ни могущество, ни даже борьба во имя призрачной справедливости не стоят ничего.
Сейчас, стоя с обнаженным мечом перед своим кровавым прошлым, которое жестоко и решительно вторглось в безмятежность настоящего, Герфегест принял решение, о котором – он это знал совершенно доподлинно – ему никогда не придется жалеть. Ни ему, ни Тайен.
Герфегест разжал левый кулак и протянул Семя Ветра Мелету.
– Вот оно. Возьмите его и уходите прочь. Навеки. И можете передать Гамелинам, что Герфегест из Дома Конгетларов умер сегодня ночью от укуса горной сольпуги.
Мелет, удовлетворенно кивнув, пошел к нему. Пошел, чтобы взять Семя Ветра и уйти. Без лишних слов. Так велел ему тот, кому он служил. Люди Алустрала жестоки, но люди Алустрала никогда не язвят побежденных – если это не указано свыше. Поэтому Мелет шел молча, и ничто не выдавало его торжества над Герфегестом.
– Этого нельзя делать, Герфегест, – россыпью «крылатых» ножей прозвенели слова Тайен. Она говорила на языке герверитов – так, чтобы не быть понятой людьми Алустрала.
Вслед за этим зазвучало уже слышанное Герфегестом заклинание на Истинном Наречии Хуммера и произошло многое.
Тайен, вскинув лук и рывком натягивая тетиву, послала стрелу в Мелета. С ужасом наблюдая, как Мелет падает, неловко подворачивая раненную в бедро ногу, Герфегест почувствовал, что его тело охвачено уже знакомым порывом обратиться в средоточие древесной плоти. Тайен оставалось произнести еще ровно два слова, чтобы Изменение завершилось окончательно, но лучники выстрелили, и три стрелы рассекли утреннюю дымку.
Часть силы Семени Ветра уже вошла в Герфегеста, и только это спасло его от смерти. Стрела лопнула в четырех пальцах от его груди, и упругие волокна расщепленного ивового прута, хлестнув его по лицу, отпрянули назад, слизнули с ладони Семя Ветра, упали на землю. Две других стрелы были назначены Тайен, и обе отведали ее плоти. У Тайен еще оставались силы произнести заклинание до конца, но в нем уже не было смысла – в руке у Герфегеста больше не было Семени Ветра; и он почувствовал, как незавершенное Изменение стремительно обратилось вспять, оставляя его при своей прежней человеческой сущности.
Мелет во всю глотку призывал Ярость Вод Алустрала снизойти на головы вероломных обманщиков, но и без его приказаний люди Гамелинов были уже совсем близко. Истекающая кровью Тайен с убийственной последовательностью наградила Мелета еще одной стрелой – на этот раз слишком самоуверенно. Стрела истратила всю убойную силу, чтобы пробить ромбовидное зерцало на груди Мелета, и вошла едва до середины наконечника.
Перенапряженные струны зыбкого равновесия, когда еще можно было разойтись миром, лопнули все до последней. Герфегест, бросив прощальный взгляд на Тайен – его подруга умрет быстрее, чем он, любое из двух ранений смертельно – почти неуловимо и пугающе быстро приблизился на полтора шага навстречу нападающим. Ровно на полтора шага – чтобы расстояние до ближайшего воина сократилось быстрее, чем тот, ослепленный жаждой мести за своего предводителя, успел остановиться. Быстрый удар с полузамаха пришелся между щегольским наплечником и шеей воина. Недостаточно, чтобы перерубить позвонки, но более чем достаточно, чтобы из вскрытой артерии забила струя крови.
Отпрыгнув от падающего тела, Герфегест увидел разом два полукружия секир, рушащихся на него из разбавленной синевы утреннего неба, и что было силы швырнул свое тело назад. Докрутившись до полного прыжка через спину, он снова оказался на ногах у стены святилища. Прямой колющий удар секиры, направленный в его живот, пришелся по камню. Прежде чем нападающий успел подать древко назад, Герфегест проткнул его чуть выше тяжелой поясной бляхи – там, где у всякого ежа есть мягкое подбрюшье. Удар ноги под колено еще одному человеку Алустрала заставил того на несколько мгновений забыть себя от боли. Этих мгновений хватило Герфегесту, чтобы, захватив его за короткую косицу, выбившуюся сзади из-под шлема, обрушить податливую тяжесть под ноги двум праздным зевакам с оружием.
Он пока еще совсем не устал. Он плевать хотел на глубокий надрез, оставленный острием чьей-то неучтенной секиры на предплечье. Он мог себе позволить до поры до времени не замечать рваную рану между ребрами и кровавое пятно на месте снятого лоскута кожи с ягодицы. Проведя серию обманных выпадов, Герфегест ранил еще одного и оказался наконец там, где ему следовало бы быть с самого начала – в дверях святилища, служившего ему домом последние семь лет и, похоже, становящегося теперь усыпальницей для него и для Тайен. Здесь можно было продержаться еще какое-то время. Зачем? Зачем вся эта кровавая бессмыслица, если против него еще девять совершенно здоровых и готовых к схватке головорезов? Этого Герфегест не знал.
Люди Алустрала, убедившись, что Герфегест – почти непобедимый противник в рукопашной – расступились, предоставив трудиться лучникам. Новые три стрелы искали сердце Герфегеста, но он не дал им убить себя. «Веером бражника» прогудел его меч, и стрелы, перерубленные, измочаленные, сломанные, застучали по деревянной двери.
– Никому не вверяй Семя Ветра, Герфегест. Никому.
Это были последние слова Тайен. Она умерла у его ног, по щиколотку вязнущих в замешенной на крови земле. Герфегест понял, что у него нет больше сил терпеть все это – холод ясного чужого утра, гнетущий рокот статуй-хранительниц и невыносимое ощущение близкой смерти, каждое мгновение которого тянется дольше века.
Герфегест хрипло вскрикнул и ринулся навстречу лучникам. Пусть на крыльях трех стрел его душа отправится в Святую Землю Грем. Последний Конгетлар уйдет с легкостью, как и подобает Ветру, который волен приходить и уходить, и ничто не держит его в этом мире.
6
Лучники смотрели на Герфегеста, бегущего к ним по прямым дорогам их стрел. Лучники понимающе улыбались самоубийце.
Все трое захрипели разом, и улыбки троих сменились гримасами предсмертного отчаяния. Их луки дрогнули, стрелы ушли в небеса.
Герфегест, который ждал смерти, увидел, как его несостоявшиеся убийцы упали на берегу ручья. Воины с секирами, которые спокойно ждали роковой развязки, благородно предоставив Герфегесту самому выбирать свою смерть, сорвались со своих мест. Они понимали только одно – последний Конгетлар почему-то жив, стрелки почему-то мертвы и, следовательно, убить гибкого фехтовальщика придется им самим.
Герфегест, получивший отсрочку рокового приговора, не испытывал никаких чувств, кроме легкой досады. Он жив, а все происходящее спуталось в один загадочный клубок. Невидимый союзник, в расположение которого верилось с трудом, убил его палачей. И вот теперь – делать нечего, милостивые гиазиры – меч Герфегеста вновь встретился с чужой сталью, раскалывая вычурный прогиб лезвия на три нескладных осколка. Секира выказала неожиданно дурную закалку.
Он не заметил, как на поляне, уже порядком вытоптанной и окрашенной алым, появились трое странных людей. Герфегест не успел разглядеть их толком, всецело поглощенный сложной каскадной защитой от двух весьма опытных бойцов. Нападающие, отбросив секиры, обнажили короткие, но от этого едва ли безопасные клинки. Герфегест рубился с ними по всем правилам и не обращал внимания на то, как именно трое новых незнакомцев расправляются с последними людьми Гамелинов. Сейчас Герфегесту было важно только одно: эти трое отлично управляются со своим оружием и оружие их отнюдь не служит делу Гамелинов.
Все закончилось быстро. Герфегест, сплошь залитый своей и чужой кровью и этим отвратительный себе до тошноты, подошел к раненному стрелами Тайен Мелету. Глаза предводителя блеснули ненавистью. Как он ни силился, он не мог подняться, и меч Герфегеста был полностью властен над ним, как над беспомощным младенцем.
– Ты стоишь своей девки и своего проклятого Дома, Конгетлар, предавший смерть своих, – в словах Мелета было слишком много правды, чтобы их мог вытерпеть любой из достойных людей Алустрала. Но Герфегест был человеком Сармонтазары.
– Зачем Гамелинам Семя Ветра? – спросил Герфегест почти спокойно.
– Гамелинам? – В глазах Мелета Герфегест увидел загадочный отблеск тайного знания. – Ты не поймешь, человек из проклятого Дома Конгетларов…
Удар двуручного топора расколол голову Мелета до самой шеи. Две половины гребенчатого шлема, опав на его наплечники, ужасающе быстро окрасились алым. Безжизненное тело беззвучно опало на землю.
Сознание Герфегеста, замутненное быстрой чередой необъяснимых, ужасных и пустых событий излета сегодняшней ночи и зачатков нового дня, встретило происшедшее почти бесстрастно.
1 2 3 4 5 6 7 8
Герфегест был по-прежнему наг, но отнюдь не смущался этим. Подобрав среди останков Слепца свой меч, он подошел к двери. Немного помедлил. Потом распахнул дверь настежь.
Выстроившись полукольцом у ручья, напротив святилища стояли полтора десятка человек. Они были одеты в пластинчатые панцири с огромными декоративными наплечниками. На головах у них красовались гребенчатые шлемы с полумасками, прикрывающими глаза и нос. Вооружены незнакомцы были преимущественно секирами на длинных древках, трое имели короткие луки с крутым прогибом, а один, стоящий чуть впереди остальных и выделяющийся небольшим церемониальным щитком на левом локте, опирался на палицу с массивной многогранной главой. Он поигрывал цепью с разомкнутым ошейником, который пришелся бы впору теленку, но отнюдь не собаке.
Три лучника – значит, застрелить его, в совершенстве владеющего «веером бражника», будет непросто.
Десяток обалдуев с секирами – значит, его все-таки зарубят. Зарубят, оставив своих шестерых. Плохо. Два черных лебедя на пурпуре церемониального щитка – значит, Алустрал пришел в Сармонтазару. Потому что черные лебеди – птицы Гамелинов. Очень плохо.
– Я имею два вопроса, – сказал главный, когда приличествующий молчанию срок истек. Теперь по привычным установлениям Алустрала полагалось либо говорить, либо сходиться в танце стали, либо расходиться. Расходиться, похоже, никто не собирался, рубиться было рано, оставалось говорить.
– Я имею два вопроса, – повторил главный, смакуя каждое слово («Наверное, общаться с людьми ему выпадает редко», – некстати подумал Герфегест). – Где мое животное и ты ли Герфегест из проклятого Дома Конгетларов?
– Твое животное… – Герфегест усмехнулся. – Оно очень устало. Ты, наверное, кормил своего конька овсом, а надо было бы – своим хреном. Тогда мог бы выйти толк.
Оскорбление удалось на славу. Один из лучников одобрительно хмыкнул – похоже. Слепца недолюбливали, даже свои. Мелет в гневе швырнул цепь на землю, но сдержался.
– Отвечай на второй вопрос! Ты – Герфегест? – рявкнул он.
– Да, я Герфегест, – с достоинством поклонился Герфегест, – из бесчестно истребленного Дома Конгетларов, – добавил он. И в глазах Герфегеста помимо его воли блеснули кровавые отблески пламени. Пламени над башнями Наг-Туоля.
– Хорошо, Герфегест из проклятого Дома Конгетларов, – сказал Мелет с особым нажимом на «проклятом». – Мое животное приходило не за твоей жизнью. (Герфегест был другого мнения, но он счел за лучшее промолчать.) Оно искало одну вещь, которая принадлежит пославшим меня. Имя этой вещи – Семя Ветра. Отдай его нам, и мы уйдем. Уйдем так же, как некогда ты ушел из Алустрала. Мы не причиним вреда ни тебе, ни твоей женщине.
С последними словами Мелет едва заметно улыбнулся, бросив взгляд куда-то за спину Герфегеста. Герфегесту не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что в дверях святилища давно стоит Тайен. Стоит, так же как и он, не стесняясь своей наготы, и в ее руках сейчас напряженный лук, а через плечо повешены колчан и широкая перевязь с метательными ножами. Все это он видел в глазах Мелета, и еще, к своему огромному удивлению, Герфегест видел, что Мелет не лжет. По крайней мере, предводитель отряда верил своим словам. В противном случае лицо раскрыло бы Герфегесту темные намерения его обладателя.
Со своей стороны Герфегест счел ложь унизительной.
– Твое животное не ошиблось. Семя Ветра действительно со мной. Но ответь – по какому праву вы пришли требовать с меня то, что оплачено моей кровью и моими ратными трудами сполна? Я искал Семя Ветра семь лет, я истоптал Сармонтазару от Када до Магдорна, от Цинора до Хелтанских гор и сделал это не единожды. Семя Ветра принадлежит мне, как мои легкие и печень.
Мелет рассеянно пошевелил носком сапога свившуюся у его ног цепь Слепца.
– Твои легкие и печень слишком легко достать теперь, человек из проклятого Дома Конгетларов. Слишком легко, чтобы ты мог спорить.
Мелет был прав. Его правота была воплощена в мощных панцирях пятнадцати воинов, принадлежащих Дому Гамелинов. Его правота тусклым пламенем жила в широких лезвиях секир. Его правота была вплетена в жилы куцых складных луков.
Когда-то у Герфегеста был друг. Единственный настоящий друг, которого он встретил в Сармонтазаре. Друга звали Элиен. Сын суровой и прекрасной северной страны Харрены прожил очень короткую человеческую жизнь длиною в двадцать два года. На ее исходе Элиен начал войну за спасение своего Брата по Слову. «Слишком долгая история, чтобы вспоминать ее перед лицом своих убийц», – подумалось Герфегесту. Элиен выиграл войну, спас Брата по Слову и обрел преданного друга – Герфегеста. Но, главное, в войне Элиен нашел свою любовь, странную и непостижимую Гаэт, девушку-тень.
Герфегест навсегда запомнил тот день – второе число месяца Вафара. В тот день закончилась их дружба. Элиен, идущий Путем звезднорожденного, пережил второе рождение, превзошел свою человеческую сущность и необратимо изменившийся остался, чтобы навсегда забыть о войне и жить во имя любви к Гаэт. Герфегест, последний из Конгетларов, ушел, чтобы найти Семя Ветра и раствориться в Хелтанских горах.
Тогда Герфегест не понимал Элиена, не понимал, что означает новая отрешенность в его взгляде. И только встретившись с Тайен, он понял, что в жизни нет и не может быть ничего лучше, чем любовь и спокойствие. Ни слава, ни могущество, ни даже борьба во имя призрачной справедливости не стоят ничего.
Сейчас, стоя с обнаженным мечом перед своим кровавым прошлым, которое жестоко и решительно вторглось в безмятежность настоящего, Герфегест принял решение, о котором – он это знал совершенно доподлинно – ему никогда не придется жалеть. Ни ему, ни Тайен.
Герфегест разжал левый кулак и протянул Семя Ветра Мелету.
– Вот оно. Возьмите его и уходите прочь. Навеки. И можете передать Гамелинам, что Герфегест из Дома Конгетларов умер сегодня ночью от укуса горной сольпуги.
Мелет, удовлетворенно кивнув, пошел к нему. Пошел, чтобы взять Семя Ветра и уйти. Без лишних слов. Так велел ему тот, кому он служил. Люди Алустрала жестоки, но люди Алустрала никогда не язвят побежденных – если это не указано свыше. Поэтому Мелет шел молча, и ничто не выдавало его торжества над Герфегестом.
– Этого нельзя делать, Герфегест, – россыпью «крылатых» ножей прозвенели слова Тайен. Она говорила на языке герверитов – так, чтобы не быть понятой людьми Алустрала.
Вслед за этим зазвучало уже слышанное Герфегестом заклинание на Истинном Наречии Хуммера и произошло многое.
Тайен, вскинув лук и рывком натягивая тетиву, послала стрелу в Мелета. С ужасом наблюдая, как Мелет падает, неловко подворачивая раненную в бедро ногу, Герфегест почувствовал, что его тело охвачено уже знакомым порывом обратиться в средоточие древесной плоти. Тайен оставалось произнести еще ровно два слова, чтобы Изменение завершилось окончательно, но лучники выстрелили, и три стрелы рассекли утреннюю дымку.
Часть силы Семени Ветра уже вошла в Герфегеста, и только это спасло его от смерти. Стрела лопнула в четырех пальцах от его груди, и упругие волокна расщепленного ивового прута, хлестнув его по лицу, отпрянули назад, слизнули с ладони Семя Ветра, упали на землю. Две других стрелы были назначены Тайен, и обе отведали ее плоти. У Тайен еще оставались силы произнести заклинание до конца, но в нем уже не было смысла – в руке у Герфегеста больше не было Семени Ветра; и он почувствовал, как незавершенное Изменение стремительно обратилось вспять, оставляя его при своей прежней человеческой сущности.
Мелет во всю глотку призывал Ярость Вод Алустрала снизойти на головы вероломных обманщиков, но и без его приказаний люди Гамелинов были уже совсем близко. Истекающая кровью Тайен с убийственной последовательностью наградила Мелета еще одной стрелой – на этот раз слишком самоуверенно. Стрела истратила всю убойную силу, чтобы пробить ромбовидное зерцало на груди Мелета, и вошла едва до середины наконечника.
Перенапряженные струны зыбкого равновесия, когда еще можно было разойтись миром, лопнули все до последней. Герфегест, бросив прощальный взгляд на Тайен – его подруга умрет быстрее, чем он, любое из двух ранений смертельно – почти неуловимо и пугающе быстро приблизился на полтора шага навстречу нападающим. Ровно на полтора шага – чтобы расстояние до ближайшего воина сократилось быстрее, чем тот, ослепленный жаждой мести за своего предводителя, успел остановиться. Быстрый удар с полузамаха пришелся между щегольским наплечником и шеей воина. Недостаточно, чтобы перерубить позвонки, но более чем достаточно, чтобы из вскрытой артерии забила струя крови.
Отпрыгнув от падающего тела, Герфегест увидел разом два полукружия секир, рушащихся на него из разбавленной синевы утреннего неба, и что было силы швырнул свое тело назад. Докрутившись до полного прыжка через спину, он снова оказался на ногах у стены святилища. Прямой колющий удар секиры, направленный в его живот, пришелся по камню. Прежде чем нападающий успел подать древко назад, Герфегест проткнул его чуть выше тяжелой поясной бляхи – там, где у всякого ежа есть мягкое подбрюшье. Удар ноги под колено еще одному человеку Алустрала заставил того на несколько мгновений забыть себя от боли. Этих мгновений хватило Герфегесту, чтобы, захватив его за короткую косицу, выбившуюся сзади из-под шлема, обрушить податливую тяжесть под ноги двум праздным зевакам с оружием.
Он пока еще совсем не устал. Он плевать хотел на глубокий надрез, оставленный острием чьей-то неучтенной секиры на предплечье. Он мог себе позволить до поры до времени не замечать рваную рану между ребрами и кровавое пятно на месте снятого лоскута кожи с ягодицы. Проведя серию обманных выпадов, Герфегест ранил еще одного и оказался наконец там, где ему следовало бы быть с самого начала – в дверях святилища, служившего ему домом последние семь лет и, похоже, становящегося теперь усыпальницей для него и для Тайен. Здесь можно было продержаться еще какое-то время. Зачем? Зачем вся эта кровавая бессмыслица, если против него еще девять совершенно здоровых и готовых к схватке головорезов? Этого Герфегест не знал.
Люди Алустрала, убедившись, что Герфегест – почти непобедимый противник в рукопашной – расступились, предоставив трудиться лучникам. Новые три стрелы искали сердце Герфегеста, но он не дал им убить себя. «Веером бражника» прогудел его меч, и стрелы, перерубленные, измочаленные, сломанные, застучали по деревянной двери.
– Никому не вверяй Семя Ветра, Герфегест. Никому.
Это были последние слова Тайен. Она умерла у его ног, по щиколотку вязнущих в замешенной на крови земле. Герфегест понял, что у него нет больше сил терпеть все это – холод ясного чужого утра, гнетущий рокот статуй-хранительниц и невыносимое ощущение близкой смерти, каждое мгновение которого тянется дольше века.
Герфегест хрипло вскрикнул и ринулся навстречу лучникам. Пусть на крыльях трех стрел его душа отправится в Святую Землю Грем. Последний Конгетлар уйдет с легкостью, как и подобает Ветру, который волен приходить и уходить, и ничто не держит его в этом мире.
6
Лучники смотрели на Герфегеста, бегущего к ним по прямым дорогам их стрел. Лучники понимающе улыбались самоубийце.
Все трое захрипели разом, и улыбки троих сменились гримасами предсмертного отчаяния. Их луки дрогнули, стрелы ушли в небеса.
Герфегест, который ждал смерти, увидел, как его несостоявшиеся убийцы упали на берегу ручья. Воины с секирами, которые спокойно ждали роковой развязки, благородно предоставив Герфегесту самому выбирать свою смерть, сорвались со своих мест. Они понимали только одно – последний Конгетлар почему-то жив, стрелки почему-то мертвы и, следовательно, убить гибкого фехтовальщика придется им самим.
Герфегест, получивший отсрочку рокового приговора, не испытывал никаких чувств, кроме легкой досады. Он жив, а все происходящее спуталось в один загадочный клубок. Невидимый союзник, в расположение которого верилось с трудом, убил его палачей. И вот теперь – делать нечего, милостивые гиазиры – меч Герфегеста вновь встретился с чужой сталью, раскалывая вычурный прогиб лезвия на три нескладных осколка. Секира выказала неожиданно дурную закалку.
Он не заметил, как на поляне, уже порядком вытоптанной и окрашенной алым, появились трое странных людей. Герфегест не успел разглядеть их толком, всецело поглощенный сложной каскадной защитой от двух весьма опытных бойцов. Нападающие, отбросив секиры, обнажили короткие, но от этого едва ли безопасные клинки. Герфегест рубился с ними по всем правилам и не обращал внимания на то, как именно трое новых незнакомцев расправляются с последними людьми Гамелинов. Сейчас Герфегесту было важно только одно: эти трое отлично управляются со своим оружием и оружие их отнюдь не служит делу Гамелинов.
Все закончилось быстро. Герфегест, сплошь залитый своей и чужой кровью и этим отвратительный себе до тошноты, подошел к раненному стрелами Тайен Мелету. Глаза предводителя блеснули ненавистью. Как он ни силился, он не мог подняться, и меч Герфегеста был полностью властен над ним, как над беспомощным младенцем.
– Ты стоишь своей девки и своего проклятого Дома, Конгетлар, предавший смерть своих, – в словах Мелета было слишком много правды, чтобы их мог вытерпеть любой из достойных людей Алустрала. Но Герфегест был человеком Сармонтазары.
– Зачем Гамелинам Семя Ветра? – спросил Герфегест почти спокойно.
– Гамелинам? – В глазах Мелета Герфегест увидел загадочный отблеск тайного знания. – Ты не поймешь, человек из проклятого Дома Конгетларов…
Удар двуручного топора расколол голову Мелета до самой шеи. Две половины гребенчатого шлема, опав на его наплечники, ужасающе быстро окрасились алым. Безжизненное тело беззвучно опало на землю.
Сознание Герфегеста, замутненное быстрой чередой необъяснимых, ужасных и пустых событий излета сегодняшней ночи и зачатков нового дня, встретило происшедшее почти бесстрастно.
1 2 3 4 5 6 7 8