раковины с тумбой для ванной 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Вместо них взирали на шоссе внешние телекамеры, лазерные сонары и высо­кочастотные радары, со вкусом замаскированные под галогенные лампы дальнего света.
Мак-Интайр ухмыльнулся:
– Правильно, не видно. И именно это позволяет сделать по меньшей мере два вывода. Первый. С веро­ятностью девяносто пять процентов они везут сейчас первую партию чипов обратной связи. Непосредствен­но в свои московские супермаркеты. Второй. По оцен­кам наших экспертов и по некоторым косвенным данным, предельное число чипов обратной связи, вы­пущенных сейчас экспериментальным цехом ВИН, со­ставляет около восьми тысяч. Учитывая, что даже десять тысяч чипов вместе с упаковкой, рекламными брошюрами и прочей требухой занимают максимум один фургон, легко заключить, что половина полезно­го объема фургонов занята чем-то другим. Это уже с вероятностью сто процентов. Сержант Ковальская, чем бы вы заполнили оставшийся объем фургонов, если бы вашей приоритетной задачей было обеспечение макси­мальной безопасности перевозимых грузов?
Джонни с Майком снова переглянулись. Уж они-то вкусы Джины знали отлично. Страшно себе предста­вить, сколько красивых смуглых мужиков с обнажен­ными кольтами напихала бы туда Джина, дай ей только волю…
Джина, она же сержант Ковальская, прищурилась и закусила нижнюю губу. Ответ последовал только через минуту:
– Даю расклад для одного фургона. Привязной зонд кругового наблюдения. Выдвижная бронированная ту­рель с семиствольной тридцатимиллиметровой артсистемой «Ангара». Два автоматических гранатомета АГС-100 «Ванечка». Зенитный ракетный комплекс «Жало». Си­стема отстрела пассивных инфракрасных и активных радиолокационных помех. Лазерный имитатор ложных целей. И восемь мортирок для постановки дымовой за­весы.
– А ядерная боеголовка мощностью двести килотонн? – ехидно осведомился Мак-Интайр.
– Тогда не поместятся смуглые усатые мужики с об­наженными кольтами. – Джина не улыбнулась.


2

Локи исчез, и Августину стало страшно. Потому что оттуда, где сейчас, презревая все законы Герцогства Велес и Социальной Республики Сол, растворился граци­озный аватар Локи, не было возврата.
Это место называлось Утгард. Геенна. Преисподняя. Короче – ад. Доподлинной информации о нем практи­чески не существовало. А та, которая все-таки находи­лась в распоряжении сетевой полиции, мягко говоря, не обнадеживала.
Младшие аватары никогда не возвращались из Утгарда. Люди, убитые до смерти в Утгарде, не помнили ничего о своей гибели. Многие из них сходили с ума. Некоторые заканчивали земную жизнь самоубийством. Интроскопия мозга не приносила почти никаких ре­зультатов.
Старшие аватары из Утгарда иногда возвращались. В Герцогстве ходили страшные легенды о Зу-л-Карнайне Республики, который, еще не будучи Зу-л-Карнайном, в аватаре класса Джирджис спустился в Уттард по собствен­ной воле. Он считался убитым до смерти и больше года не включался в ВР. Потом он вернулся, и вместе с ним при­шла огромная свита фантомов – столько может вести за собой лишь аватар класса Зу-л-Карнайн. Он умертвил в закрытом поединке тогдашнего политического комисса­ра Республики и занял его пост. Видевшие Зу-л-Карнай-на говорили, что в его аватаре из Утгарда вышла сама смерть.
«Сама смерть!» Августин презрительно фыркнул, что­бы заглушить страх.
Он переминался в нерешительности у края желтой песчаниковой пустоши.
Он не верил в истерические бредни, которыми пол­нятся все кабаки от Амстердама до Китежа и страницы желтых компьютерных еженедельничков типа «Мотай на УС».
Он не верил в потайные нейросемантические ка­налы, связывающие виртуальный Утгард с Истинной Геенной, о которых иногда орут проповедники на религиозных сходках. Он верил только в отменную натренированность своего виртуального тела, в свои стрелы и в успех своей карьеры. Сейчас эта вера окрепла в нем окончательно, и Августин, вы материв­шись, шагнул вперед. Туда, где несколько минут назад сгинул Локи.
Аватар класса Гильгамеш, морф «Робин Гуд», реги­страционный код GIMEL-529-301-772/RUS, был по­терян системой сопровождения Марьинского Коор­динационного Центра в 18.02.369 по среднерусскому времени.


3

Неумолимые законы небесной механики волокли «Аргус-18» все дальше на восток. Фургоны ВИН дви­гались на северо-запад. Через две минуты они должны были выйти из полосы сканирования.
Мак-Интайр бросил крохотный, поперек себя уже, остаток сигары прямо на пол, растоптал его и, потянув­шись, зевнул.
Механическая мышь со здоровенной пастью на брюхе выскользнула из неприметного отверстия в тумбе «поли­гона», сожрала мусор и столь же стремительно исчезла. Ничего интересного не намечалось. «Ну их к черту», – собрался предложить Мак-Интайр.
– А вот это что-то новенькое, – странным голосом заметил Майк.
Мак-Интайр, пялившийся в потолок, опустил глаза на «полигон». По борту первого фургона гулял крошечный солнечный зайчик величиной с булавочную головку.
– Общий план! – зарычал Мак-Интайр.
Фургоны уменьшились до размеров спичечных коро­бок, но зато стали видны окрестности шоссе. Впереди по курсу фургонов невдалеке от дороги стояла ветхая силос­ная башня и заброшенный коровник. Или свинарник.
– Там, – убежденно кивнул Ганс. Для угрюмого фрица это неуставное замечание было верхом красно­речия. Впервые за много дней ожидалось что-то инте­ресное.
Но Ганс был не совсем прав. Старая противотанко­вая ракета с наведением по лазерному лучу «Фагот» была выпущена из кабины инструктора легкого учеб­но-спортивного самолета «ХАИ-29», находящегося восточнее и не захваченного сенсорами из-за отсутствия прямого приказа. Но подсветка цели лазерным лучом действительно осуществлялась из заброшенного курят­ника.
Они успели увидеть ракету, неумолимо приближаю­щуюся к головному «саабу», и в этот момент изображение безвозвратно поплыло. Сенсоры «Аргуса-18» боль­ше не могли держать фокус.
– Кинушка накрылась, – безразлично заметил Майк. Его совершенно не занимали сцены насилия.
Ганс покосился на ниггера с нескрываемым презре­нием.


4

«Фагот» был ракетой пятидесятилетней давности. В свое время он предназначался для борьбы с танками НАТО, имевшими традиционную многослойную бро­ню, основной изюминкой которой являлся обедненный уран. Натовские танки «Фагот» брал в Ираке и на Бал­канах более чем уверенно. Но большегрузный фургон «сааб-скания» 2035 года выпуска, перестроенный в мастерских ВИН под специфические вкусы господина Щуро – это вам не танк XX века. «Это, пожалуй, куда хуже», – подумал Алекс, с замиранием сердца ожидая результатов своего пуска.
Кабина «сааба» вспухла огненным шаром и, содрог­нувшись от внутреннего взрыва, раскрылась искорежен­ным металлическим бутоном.
Райское шествие на крыше фургона сразу же прекра­тилось. Динамики, которых Алекс с такого расстояния не слышал, замолчали.
– Взорвались, значит, – пробормотал Алекс с со­мнением.
Он переключил бинокль в инфракрасный режим. Абсолютно никакого аномального нагрева, если не счи­тать сравнительно небольшого пятна в месте попадания ракеты. Кабина была целехонькой. Так он и думал – голограмма. Детский лепет. Дешевка. Но какая, черт побери, прочная все-таки эта зараза! Неужели раскоше­лились на активно-поглощающую броню? Ну тогда по­целуйте свои денежки.
– Вариант «Стройка», – передал Алекс по рации.


5

– Вариант «Стройка», – произнесли губы безлико­го модельного аватара на борту модельного же одномо­торного самолета.
Безделье пилотов патрульно-базовых самолетов типа «Стрибог» вошло в анекдоты, легенды и поговорки. Го­ворят, что они – самые высокооплачиваемые люди на земле. Пилоты «Стрибогов», дескать, получают штуку зеленых за каждое нажатие кнопки.
Это почти правда. Вот только кнопок они обычно не нажимают. Весь типовой полет «Стрибога» от взлета до посадки полностью автоматизирован.
Перед взлетом первый пилот вставляет свой ключ в гнездо с надписью «взлет» и поворачивает его на двес­ти восемьдесят градусов против часовой стрелки. Трое других пилотов делают то же самое.
Перед тем как сойти с циркуляции патрулирования, первый пилот вставляет ключ в гнездо с надписью «по­садка» и поворачивает его на двести восемьдесят граду­сов по часовой стрелке. Трое других пилотов делают то же самое. Остальное – дело компьютеров. Работа скуч­ная, но денежная.
Зато операторы системы слежения развлекаются на «Стрибогах» вовсю. На борту каждого «Стрибога» суще­ствует своя специализированная виртуальная реальность, которая имеет мало общего с мировой.
Информация, которая поступает на «Стрибог» от де­сятков разнокалиберных радаров, станций радиоперех­вата и систем оптического наблюдения, сопоставляется с глобальной базой данных Департамента Безопасности, обрабатывается бортовыми компьютерами и посылает­ся в отфильтрованном виде операторам. Фильтруются, как правило, девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента. Оставшаяся одна сотая – самое инте­ресное.
Сейчас самое-самое интересное происходило на шос­се Москва—Тула. «Змей» находился в ста километрах от места событий. Это, однако, не помешало его радарам на фазированных антенных решетках отследить пуск ракеты с легкого одномоторного самолета. Спектр выхлопа, ско­рость и габариты ракеты позволили за две миллисекунды узнать в ней ПТУР «Фагот» 1984 года выпуска.
Змей-7 уселся на хрупкое с виду крыло спортивного самолета и с интересом поглядел на шоссе. Там неслись два восьмиосных параллелепипеда. На них быстро про­ступали детали подвески, колеса, кабины и надписи «ВИН». Четверо операторов – Змей-1, Змей-3, Змей-24 и Змей-37 – гуляли по крышам фургонов.
Змей-7 помахал им рукой. В ответ Змей-3 показал большой палец. Дескать, хорошо летишь. «Стройка, стройка… – подумал Змей-7. – Ага, наверное, выпус­тят экскаваторы!»
В этот момент прямо под Змеем-3 из крыши второ­го фургона показался яйцеобразный выступ. Спустя не­сколько секунд на борт самолета поступила дополни­тельная информация и компьютер смог детализировать изображение.
Змей-3, оказывается, стоял на выдвижной башне пятиствольной автоматической пушки. Пушка вела огонь по самолету, на крыло которого столь опрометчиво при­сел Змей-7.
Очередь прошла сквозь его аватар.
Если бы Змей-7 сейчас находился не в своей специ­ализированной, а в мировой виртуальной реальности, то кредиты посыпались бы из него вместе с кусками родного мяса как из мешка. А здесь Змей-7 лишь при­вычно махнул рукой, словно ловил надоедливую муху, и поймал выбранный наудачу снаряд. Ого! Тридцать пять миллиметров. Американская штучка у виновских дяденек, «Рэпид» GAU-5/35.
Баллистический вычислитель пушки взял уточнен­ную поправку, и следующая очередь оторвала самолету крыло.
Змей-7 проводил взглядом кувыркающуюся машину и полетел вперед. Смотреть на реалистические муляжи трупов, которые наугад сгенерирует компьютер, совер­шенно не хотелось. Зато очень хотелось не пропустить «стройку».
– Не пора ли вмешаться? – неуверенно спросил он у Змея-3, опускаясь рядом с ним на башню автомати­ческой пушки.
– Не наша забота, – равнодушно пожал плечами тот, присаживаясь на блок стволов «Рэпида». – Вон Змей-0 о чем-то уже треплется по «наручнику», пусть снаружи с его слов и решают.
«Снаружи» находилось на расстоянии сорока метров от виртуальной капсулы, в которой лежал Змей-7. Пол­ковник Хованский принял доклад Змея-0. Он немного, постоял, вбирая всем телом тихий успокаивающий гул двигателей. Потом Хованский резко выдохнул и, сев пе­ред видеотелефоном, попросил Главный Корпус ВИН, господина Щуро.


6

«Уже на исходе прошлого века, несмотря на всеобщую эйфорию по поводу темпов и перспектив развития ком­пьютерных технологий, мне стало совершенно очевидно, что возможности развития электронных компьютерных систем практически исчерпаны. То же самое, только в десять раз острее, ощущалось мною по поводу устройств отображения видео– и аудиоинформации: мониторов, громоздких очков, шлемов, наушников и устройств обрат­ной связи – перчаток, всех этих трехмерных джойстиков и микрофонов. Я уже не говорю о том, что такие органы чувств, как вкус, обоняние и осязание вообще оставались не у дел. К кретинским комбинезонам для „секса через океан“ серьезно могли относиться только патологические сексуальные маньяки, лишенные вдобавок какого бы то ни было вкуса к своему маньячеству.
В 1999 году я выбросил свою новомодную альфа-станцию «Prime» в свинцовые воды Балтики, раскроил молотом все свое тогдашнее нехитрое ВР-оборудование, купил авиационный билет до Катманду и исчез на три года. Там, в Тибете, моя голова очистилась от глу­пых западных предрассудков и я отыскал правильное решение, изменившее мир.
«Чтобы почувствовать вкус свежего бифштекса с кро­вью, необходимо откусить кусочек», – скажет невоспи­танная домохозяйка, которая не умеет пользоваться но­жом и вилкой. «Чтобы почувствовать вкус свежего бифштекса с кровью, необходимо, чтобы сигнал чувство­вания пришел в головной мозг», – скажу я, и буду совер­шенно прав. Когда наш язык соприкасается с жареным мясом, мы, строго говоря, в этот момент еще ничего не знаем о его вкусе. Только спустя несколько микросекунд сигнал добегает до головного мозга, обрабатывается там и сообщает нашему сознанию: «Бифштекс – дерьмо; пере­жаренный и недосоленный».
Этот пример подходит для иллюстрации того, как мы вообще живем и постигаем то, что называем реальнос­тью. Что бы мы ни делали, к нам ежесекундно сбегают­ся тысячи разнообразных сообщений реальности: «ты давишь весом своего тела на собственные ступни, и ты чувствуешь прикосновения морской гальки», «морской ветер овевает твое тело», «твой нос вдыхает аромат йода, подгнивших водорослей и далекого костра во-он там, на песчаной косе», «твои глаза видят все это плюс солнце плюс морскую синеву плюс прекрасную обнаженную француженку у далекого костра» и так далее и тому по­добное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9


А-П

П-Я