Это подлинник. А вот автора вы, может, и знаете, – сказал он лукаво. – Она известна в узких кругах. Хотя ее картины выставляются за границей и пользуются там большим спросом. Но что особенно приятно, эта художница живет здесь, у нас, в Саратове.
И тогда я понял, что вижу перед собой работу Маргариты Орловой. Я не знаю, как я это понял, ведь я всего лишь один раз был в ее мастерской – помогал ей упаковывать работы для выставки в Питере. Маргарита – художница от бога. И ее картины на самом деле стоят очень дорого.
– Это работа моей знакомой художницы – Риты Орловой, поздравляю, – сказал я. – У ваших друзей отличный вкус. Не знаю, как я сразу это не понял.
– Что не поняли? Что у моих друзей отменный вкус или что это работы госпожи Орловой?
Я не стал отвечать на его риторический вопрос. В этом не было никакого смысла.
– Да, это действительно ее работа, и когда я смотрю на эти маки, мне хочется жить, вы понимаете меня? Жить, просто жить. Эта акварель буквально светится. Она наполнена солнцем, летом, теплом. И этот шарф. Мне кажется, здесь не хватает самой Риты. Знаете, я видел ее только мельком и был поражен красотой этой женщины.
Я пока еще не понял, зачем он меня вызвал.
– Я понимаю, Егор, вы никак не возьмете в толк, зачем я вас пригласил. Я объясню. Во-первых, хотел выяснить, узнаваема ли эта работа, производит ли она на людей вроде вас особое впечатление, а во-вторых, мне сказали, что вы лично знакомы с Маргаритой Орловой и бываете у нее в мастерской, что вхожи в ее дом.
Значит, он до этого разыгрывал передо мной комедию.
– Это сильно сказано! – воскликнул я. – Я знаю Риту, это так, но сказать, что я вхож в ее дом, что вот так запросто могу прийти к ней в гости… Нет, это неверно.
– И все равно. Вы с ней лично знакомы, причем по творческой линии, так?
– Да, так. У нас были общие знакомые. – Не хотелось рассказывать, что в последнее время мы с Ритой все чаще и чаще встречались на похоронах наших коллег: кто-то повесился, кто-то спился.
– Так вот. Мне очень нравятся работы Орловой. Я видел ее картины в Интернете, еще мне достали буклеты с ее выставок в Париже и Милане. Дело в том, что она сейчас мало пишет, а если и пишет, то все продает за границу, у нее есть почитатели в Европе. А я тоже хотел бы купить у нее несколько картин.
– Если у вас есть деньги, то не думаю, что она вам откажет. Какая ей разница, кто платит?
– Да я все понимаю. Егор, прошу вас, познакомьте меня с ней. Я хочу увидеть ее мастерскую, ее работы. Я буквально очарован этой женщиной.
– Вы ни разу ее не видели?
– Говорю же, видел, но мельком. Так вы устроите мне встречу?
– Хорошо, я постараюсь.
Я подумал: быть может, сама судьба посылает мне на помощь Риту. И хотя мы знакомы с ней не так чтобы близко, но я знал: ей нравятся мои работы, одну она даже купила для своего загородного дома. Она сразу же поняла, что это подражание Брейгелю. Красно-белые тона, человечки на санках на белом снегу, каток. Мы познакомились на выставке одного нашего общего знакомого, разговорились, потом как-то случайно встретились в городе, посидели в кафе, Рита сказала, что готовит выставку и ей нужна помощь. Словом, пообещала накормить меня пирожками, если я помогу ей упаковать картины. Муж ее целыми днями на работе, сильно занят. Я даже не спросил, чем он занимается. Я просто смотрел на нее и думал, что, если бы не встретил свою Вероничку, то непременно влюбился бы в Риту, ведь в нее невозможно не влюбиться.
– Вот и отлично! Займитесь этим прямо сейчас. Для меня это важно.
Я пожал плечами. Хозяин – барин.
– Вы хотите сказать, Лев Вадимыч, что я должен немедленно оставить свое рабочее место и отправиться на встречу с Ритой? – решил уточнить я на всякий случай, так как мой шеф слыл человеком достаточно строгим в вопросах дисциплины своих подчиненных.
– Да, именно это я и хочу сказать, – уже более раздраженным тоном ответил мне Дворкин. – Вы что же это думаете, что меня, кроме работы, ничего в жизни не интересует? Да меня, если хотите знать, вдохновляют работы Маргариты Орловой. Вы, как человек искусства, должны меня понимать. Хотя я тоже понимаю вас. Думаете, ваш шеф спятил, раз решил таким вот странным образом знакомиться с художницей. Что ж, в этом есть доля правды. Но, как бы то ни было, я жду от вас результата уже к концу рабочего дня. Не думаю, что у вас есть моя визитка, поэтому вот, получите. Минутку, я сейчас добавлю свой мобильный. Вот.
На роскошной, бежевой с золотым тиснением визитке Льва Вадимыча появился написанный от руки номер его мобильного телефона. Да и кто бы мог подумать, что меня в кои-то веки удостоят такой чести. И все бы ничего, если бы голова моя не была заполнена мыслями, совершенно отвлеченными от порученного мне дела.
Хотя, рассуждал я, выходя из офиса и направляясь к парковке такси (оказывается, не так-то легко отвыкать от хороших привычек вроде личного авто), быть может, именно это хотя бы на время отвлечет меня от мыслей о трупах?
Заявляться к такой занятой особе, как Маргарита Орлова, без предварительного звонка было бы верхом невежливости. Поэтому я достал свою записную книжку и позвонил. Разумеется, услышав мой голос, она меня не узнала. Да и кто я ей такой, в самом-то деле?! Но потом, когда я напомнил ей, что помогал упаковывать картины к выставке, моментально вспомнила.
– Слушаю вас, Егор. Что-нибудь случилось?
Интересно, почему она меня об этом спросила? Как будто бы к ней обращаться можно лишь в случае, если что-то случится. Это потом мне станет ясно почему.
– Да нет, в общем-то. У меня к вам одно дело. Не хотелось бы об этом по телефону.
– Хорошо, – в ее мелодичном голосе прозвучала улыбка, мне показалось, она, слава богу, в хорошем настроении. – Приезжайте. Адрес помните?
Конечно, адрес я помнил.
– Я буду у вас через четверть часа, – пообещал я, остановил такси и поехал в сторону главпочтамта, рядом с которым, в глубине старого двора, заросшего липами и дубами, находился дом, в котором жили и работали художники.
Когда мне открыли дверь, я почему-то понял Дворкина и его нетерпение как можно скорее познакомиться с Ритой. И никакими картинами он не заинтересовался, все это чушь собачья! Он просто-напросто где-то на приеме встретился с Орловой, успел восхититься ею, а потом и влюбиться и вот теперь не знал, с какого боку к ней подойти, чтобы не спугнуть, чтобы быть вхожим в ее дом.
Как она была хороша! В черных домашних фланелевых штанах, тонком черном же свитере, облегавшем ее стройную фигуру и подчеркивающем полную грудь. Волосы уложены в высокую прическу, однако один непослушный локон закрывает часть глаза и скулу. Маленький аккуратный носик слегка припудрен, губы не накрашены, но все равно выразительны, нежны. Я и сам любовался ею, пока не услышал:
– Здравствуйте, Егор. Проходите. – Она улыбнулась, и от этой улыбки мне стало почему-то удивительно спокойно на душе. Словно я встретил хорошего друга, того самого, которого искал весь день (или всю жизнь?). – Сейчас Марк придет обедать. С таким трудом уговорила его заехать хотя бы на пять минут. Вечно отправится на работу чуть свет, и до самой ночи его нет. Знаю, что ему даже покушать некогда.
– И кто у нас муж? – спросил я, вспомнив Марка Захарова. – Волшебник?
– Почти, – это прозвучало как-то необыкновенно грустно и в то же время с ноткой гордости. – Да вы проходите. Мне почему-то кажется, я не ошиблась, и вы пришли все же не по мою душу, а к Марку.
– Нет, я пришел действительно к вам. Точнее, меня прислали.
Конечно, я хотел начать издалека и постепенно подойти к личности господина Дворкина, чтобы не отпугнуть ее ухаживаниями абсолютно незнакомого ей человека, но вышло так, как вышло.
– Будем пить чай или вы все же подождете Марка, и тогда пообедаем все вместе?
Мне хотелось и чаю, и пообедать, и узнать подробнее, кто у нее муж, поскольку до этого времени меня этот вопрос как-то не особо интересовал. Я не знал, что ответить, горло мое пересохло, да и есть хотелось, тем более что мой организм привык к определенному режиму, а время обеда уже давно прошло. Я пожал плечами и ничего не сказал.
– Хорошо, я все поняла. Сначала чай, а потом обед, идет?
Я улыбнулся вместо ответа.
– Пойдемте сразу на кухню, поверьте, там очень уютно, да и поговорим, пока я буду готовить рыбу.
Рита поставила передо мной красивую чашку с чаем, а сама вернулась к разделке селедки.
– Марк обожает селедку, но не любит пачкать руки. Вот и приходится отделять кости.
– Вы балуете своего мужа.
– Это точно. Егор, так что за дело привело вас к нам? У вас взгляд человека, который растерян и не знает, как ему поступить.
– Рита, откуда вы все знаете? – Я почему-то почувствовал себя таким слабым, что даже уронил ложку.
– Говорю же – взгляд. Признаюсь, я иногда пишу портреты. Не скажу, чтобы это у меня здорово получалось, но я стараюсь. Знаете, у меня проблема – нет натуры. Марк не хочет, чтобы в нашем доме толпились посторонние, и это понятно. Но, с другой стороны, все наши знакомые – люди занятые, у них нет времени мне позировать.
– А я согласен! – вдруг воскликнул я. – Только после работы. Моя внешность вас бы устроила?
– Вы?! Хорошо, я поговорю с Марком. Что касается внешности, то меня устроила бы любая внешность, это же упражнения. Вы уж извините, что я так откровенна. Вот познакомитесь сейчас с ним, думаю, он согласится.
– Рита… – Я прислушался к тишине квартиры, потом посмотрел на спину женщины, и мне почему-то показалось, что вот ей-то я могу довериться. Я попал в такую спокойную, домашнюю обстановку, где почувствовал себя совершенно комфортно, уверенно. И Рита, стоящая передо мной и разделывающая рыбу, показалась мне близким и родным человеком. Откуда появилось это чувство, понятия не имею. Возможно, оно возникло потому, что я искал такого человека, мне было просто необходимо выговориться, поделиться своей бедой, и вот я оказался здесь, в этом доме. Нет, все-таки в жизни нет случайностей. И просьба Дворкина встретиться с Ритой тоже оказалась для меня не случайной. Словно кто-то вел меня сюда.
– Вы извините меня, Егор, что я стою к вам спиной. Я уже закончила. Сейчас вот руки вымою.
И она села напротив меня. Улыбнулась.
– Ну? Что там у вас? Выкладывайте.
– У меня жена Вероника и двое маленьких детей – Мишка и Танюша. У нас хорошая семья. Я работаю у Дворкина, может, слышали? – Я напрягся.
– Лев Вадимыч? Да, меня знакомили с ним не так давно. И что же?
– Сегодня утром я открываю гараж, а в моей машине два трупа – мужчина и женщина, – выпалил я и отвернулся к окну.
– Ничего себе поворотец, – услышал я. – И что? Кто эти люди?
– Да в том-то и дело, что понятия не имею. Вернее, я даже и не пытался выяснить, кто это. Они лежали на заднем сиденье машины вповалку.
– Одетые?
– Ну да! Нет, вы не подумайте, они на самом деле были одеты, да и газом в машине не пахло, так что они не угорели, как это иногда бывает с любовниками, скрывающимися в гаражах.
– Крови, следов выстрелов или что-нибудь еще не заметили? Может, на одежде пятна.
– Нет. Ничего такого не заметил. Они словно спали, но в то же самое время не спали. Не дышали. И уже успели окоченеть.
– Гараж был взломан?
– Нет. Я открыл его своими ключами, как обычно.
– У кого еще есть ключи от вашего гаража, от машины?
– У Вероники. Есть еще один, третий комплект ключей, в секретере.
– Он на месте, вы проверяли?
– Да нет же! Не успел. Вернее, я после этого еще не был дома.
– Судя по тому, что вы здесь, у меня, милицию вы вызвать побоялись, так?
– Так.
– Но почему? Ведь вы же ни при чем?
– Понимаете, у меня до этого была такая спокойная жизнь. Маленькие дети, Вероничка, – заныл я. – Я побоялся, что меня задержат, начнут задавать разные вопросы. Скажут: машина ваша, отпечатки пальцев повсюду ваши, гараж не взломан. Знаете же, как у нас бывает. Вот я и подумал, что сначала надо бы с кем-нибудь посоветоваться.
– И вы выбрали меня? – Красивые тонкие брови Риты взлетели вверх. Какое-то время она внимательно рассматривала мое лицо. – Думаю, одним позированием вы со мной не расплатитесь, Егор.
– В смысле?
– Целый год позировать будете, да еще и голым. Ну как, по рукам?
– Голым?
– Да-да, и только за то, что я выслушала вашу страшную историю.
Я ничего не понимал.
– Зачем вы солгали, что у вас ко мне дело, ведь подобными вещами занимается мой муж, Марк? Вы ведь знаете, чем он занимается?
– Судя по тому, как вы о нем отзывались, он какой-нибудь крупный предприниматель. Или чиновник.
– Мой муж – Марк Александрович Садовников – следователь прокуратуры. И я никогда не поверю, что вы об этом не знали. А вот, кстати, и он.
Послышался звон ключей, потом мужской голос позвал:
– Рита? Душа моя, я пришел, как и обещал!
И в кухню вошел высокий худощавый мужчина в темном костюме – роскошный брюнет с сине-зелеными глазами и мужественным выразительным лицом. Признаться, я и без того был сбит с толку, узнав, что попал, что называется, в осиное гнездо – в квартиру следователя прокуратуры, а тут еще он сам, да только нисколько не похожий на следователя. Мужчина с такой внешностью мог бы играть героя-любовника или же рекламировать мужскую одежду.
Увидев меня, Марк Александрович сразу онемел и, медленно повернув голову, как бы спросил взглядом жену: могла бы и предупредить.
– Марк, познакомься, пожалуйста. Хотя я вас уже прежде знакомила. Это Егор, Егор Красин, помнишь, он помогал мне подготовиться к выставке в Питере. Мы с ним еще картины упаковывали.
Марк сразу же как будто расслабился и даже вздохнул с облегчением.
– Да, я вас не сразу узнал, извините.
– Марк, давайте пообедаем. Егор пришел по делу, ко мне, да только никак не решится рассказать, в чем оно состоит. Думаю, его кто-нибудь попросил написать портрет, я угадала, Егор?
Пока она говорила, я взмок от волнения. Одна ее фраза, что я пришел к ней по делу, чего стоила.
1 2 3 4