К тому времени мы тоже вернемся. – Ради Тейлани он заставил себя добавить, – с Джозефом… все будет в порядке.
– Но ты не веришь в это, – печально сказала Тейлани.
Она была права. Кирк ненавидел всех – каждого – кто напоминал ему об этом. Лживые слова на губах у других, тайны друг от друга. После всего, через что они прошли. После всех сражений – и побед – чтобы быть вместе.
– Я хочу верить в это, – сказал Кирк. – Я… верю.
Тейлани вынула свою руку из его руки, отпустила его, села, облокотившись о литую спинку кровати.
– Я не должна была оставлять Джозефа.
Об этом они тоже уже говорили.
– Мы больше ничего не могли сделать на Кроносе. Мы должны были воспользоваться шансом…
– Отправиться на поиски Кристины Макдоналд?
– Не я выбрал ее, – напомнил Кирк Тейлани. – По представлению некоторых психоисториков это сделали Хранители. Таким же способом. Не Кристина.
Тейлани пристально смотрела на проносящиеся звезды.
– Это совпадение кажется довольно удобным. Снова ты и Кристина.
Кирк вздохнул. Он рассказал Тейлани все, что касалось встречи на ангарной палубе, напрямую нарушив предупреждение Пикарда. Он рассказал ей, как Пикард решил, что Федерацией манипулировали. Как Райкер обвинил его в том, что он агент Хранителей. И как благодаря проницательности Спока он нашел один из источников всех тайн, с которыми они столкнулись.
– Тейлани, ты знаешь, что капитан Макдоналд ничего для меня не значит. Она… заложница истории.
– Как и ты?
Именно этот вопрос Кирк задавал самому себе с тех пор, как Пикард и психоисторики обнаружили аномалии в приказах, вручивших ему «Энтерпрайз». И это был один из вопросов, на которые у него все еще не было ответа.
– Я не знаю, – сказал с тревогой Кирк.
Эти вопросы раздражали его. Насколько свободными они были на самом деле – Учитывая место и время рождения, мог ли он стать кем-то другим, а не капитаном звездолета – Мог ли Тиберий в его более суровой реальности стать кем-то другим, а не императором – Делали ли Хранители судьбу каждого – Или же они просто видели, кто лучше всего подходит для той или иной роли, и помогали людям продвигаться – способ, в котором они составили списки обязанностей, которым соответствовали самые квалифицированные члены экипажа с работой, требующей их талантов и знаний
Или же Хранители сами были другим уровнем обмана, другой дымовой завесой, скрывающей еще большую тайну – одно из собственных созданий человечества – Кирк тяжело вздохнул, тоскуя о мире без вопросов, принесенных ему. Тейлани сжалилась над ним, повернулась к нему, и взяла его за руку.
– Джеймс, большинство людей смотрят на историю, на вселенную, и видят хаос. Ты смотришь глубже, и видишь скрытый под ним порядок. Но реально ли это на самом деле – Или же это твоя потребность видеть порядок – Считать, что у всего есть причина, есть смысл.
Кирк крепко сжал руку Тейлани, словно желая слиться с ней, чтобы она была с ним. Она говорила о вселенной, но он знал, что она имела ввиду их жизни, их брак, их ребенка. Кирк не мог сказать, что свело их с Тейлани, не больше чем он знал, существовали ли Хранители на самом деле, и если да, то какими были их планы. И при этом он не знал, что принесет будущее каждому из них: вселенной, Федерации, их браку, их ребенку.
Разве весь смысл существования в конце концов не возникал в отдельных сердцах и умах – И из двух крайностей какая была самой большой тайной – Сила, которая связывала галактики в пространстве, или сила, которая связывала двух влюбленных – Кирку было сложно отделить одну тайну от другой. Какое значение имели бы для него звезды без Тейлани – И какое значение имела бы его любовь к ней, если бы эти звезды не были частью его жизни – В это мгновение был только один способ свести все вопросы к их сущности.
– Я люблю тебя, – сказал Кирк.
– Я спрашивала тебя не об этом.
Он поцеловал ее.
– Нет, об этом. Потому что только это имеет значение.
Тейлани откинулась назад, чтобы посмотреть на него.
– Теперь мы могли бы уже быть дома, Джеймс. С нашим ребенком, на Чале, в доме, который ты построил для нас на поляне. Почему мы здесь?
Кирк провел пальцем по шраму на ее лице, почувствовал неуменьшившийся выступ, увидел его воспаленный цвет, заслоненный ее красотой. Он знал, что она проверяет его.
– А ты как думаешь? – нежно спросил он.
Тейлани печально улыбнулась. Он подловил ее и она знала об этом. Ее рука коснулась его щеки.
– Ты здесь, потому что тебе ненавистна мысль о том, что кто-то имеет над тобой власть: Тиберий, Нечаева, Хранители. Для тебя это невыносимо.
Он игриво поймал ее палец, который скользил по его губам, и поцеловал его.
– У тебя есть власть надо мной.
– Только потому что ты позволяешь это.
Он притянул ее к себе. Нервные окончания в его руках почти полностью восстановились, и это было так, как будто он прикоснулся к ней впервые.
– А почему ты здесь? – спросил он, вдыхая пряный аромат ее волос.
В этот момент его сердце на мгновение остановилось.
– Потому что я не хочу потерять тебя.
Кирк закрыл глаза, и его губы нашли ее.
– Ты никогда не потеряешь меня.
В этот момент одеяло Тейлани отлетело в сторону, а под ним на ней был только звездный свет. Кирк затаил дыхание от ее красоты.
– Нет, потеряю, – прошептала она. – Но не этой ночью.
Их последняя цель все еще лежит перед ними – единственное место, где может закончиться сражение. Но на одну ночь Джеймс Т. Кирк и Тейлани вместе остановили время. В безопасности на «Энтерпрайзе», в безопасности в объятиях друг друга, они летели к единственной цели, где могла разрешиться тайна, потому что именно там эта тайна началась. Планета Халкан.по шраму на ее лице. орый ты построил для нас на поляне. тью его жизни – ли их планы.

ГЛАВА 23

Корпус «Наутилуса» застонал, когда палубу внезапно швырнуло вниз на десять градусов.
– Тревога, – объявил искусственный мужской голос.
– Дефект корпуса на палубе три сегмент А. Водонепроницаемые двери закроются через десять секунд.
Пикард окинул пристальным взглядом тесную рубку управления древнего судна, чья команда привязала себя к своим местам и начала вручную обратный процесс. Все вокруг них, экраны компьютеров на своих громоздких металлических консолях светились предупреждающими данными. Открытые трубы на низком потолке зловеще скрипели.
– Это было началом конца, – объяснил Пикард своим командующим офицерам. – Первый разрыв корпуса произойдет через три минуты. Спустя две минуты после этого момента они окажутся так глубоко, что все сдавится. Пройдет пятьдесят лет прежде чем другой корабль вернется в океаны Европы.
Рядом с Пикардом в навигационной нише среди собравшихся вместе Дейтой, Крашер, Ла Форжем и Трой, Райкер покачал головой.
– У капитан Редиссон настоящая тяга к катастрофам.
Пикард облокотился на перилла, когда субмарина вздрогнула, и угол наклона палубы стал еще более сильным.
– И у нее гораздо лучше система голодека. Говорю вам, Уилл, в этот момент моей встречи с нею моя форма запачкалась просачивающимся куалантом. Мои уши заложило от изменения давления. Влажность, запах спертого воздуха, когда все отступили в эту камеру. – Пикард поморщился. – Никогда не испытывал такие реалистичные детали.
Советник Трой успокаивающе положила свою руку на его.
– Сэр, я чувствую, что одно воспоминание об этом провоцирует экстремальное напряжение. Возможно нам не стоит проходить остальную часть программы.
Но Пикард хотел пережить это. Кирк во время встречи на ангарной палубе привел убедительную картину, но все еще были открытия, которые можно было сделать, проанализировав детали. Он был уверен в этом.
– Все в порядке, советник. В отличие от Редиссон я запустил все протоколы безопасности голодека.
И все таки Трой с силой обхватила руками перила круглой лестницы, чтобы удержать положение. Вся камера стучала и вибрировала вздымаясь и опадая снова. Пикард направил свое внимание на голографическую модель Хайди Расмуссен, капитана умирающего судна. Он задавался вопросом, знала ли она в то время, что потеряет свой корабль. Что она при этом чувствовала.
– Дайана, – внезапно сказала доктор Крашер. – Вы не думали, почему Редиссон подвергала своих гостей реконструированным сценариям катастроф – чтобы изучить их реакции на стресс?
– Возможно. Хотя я не уверенна, какую информацию она ожидала получить.
– Возможно она хотела увидеть, обладает ли ее гость эмоциями, – предположил Дейта.
– Но почему это было таким существенным, Дейта? – Трой махнула рукой, обмахивая свое лицо. – Даже стандартный трикодер может указать на различие между биологической и синтетической жизнью.
– Возможно, – предположил Ла Форж, – есть какое-то различие в том, как люди из нашей вселенной и зеркальной вселенной реагируют на катастрофы?
Пикард не считал это объяснением.
– Опять же, есть более простые способы определить кто из какой вселенной. Простое сканирование квантовой сигнатуры.
К настоящему моменту вентиляторы субмарины и системы теплообмена отключились, и температура взлетела. Пикард заметил, как умоляюще посмотрела на него Трой, и несколько прядок темных волос прилипли к ее потному лбу.
– Компьютер, – сказал он, – удалить температурные эффекты из симуляции.
Сразу же хлынул поток прохладного воздуха.
– Тогда возможно она… всего лишь сходит с ума, – предположил Ла Форж. – Я имею ввиду капитана Редиссон. Она там заперта на своем корабле, ей не позволено никому говорить о том, кем она является, что делает, или даже как она выглядит, поэтому… – Он указал на рубку управления обреченного «Наутилуса». – … ей остается только увлекаться вещами вроде этой для разнообразия. Чтобы добавить оживление в свою жизнь.
Но Пикард покачал головой.
– Нет, Джорди, в том, что она делала, было нечто большее. Я думаю Беверли была на правильном пути. Я думаю, что капитана Редиссон интересовало не столько переживание гибели этих людей, сколько изучение моей реакции на это.
Внезапно он и все остальные кроме Дейты прижали руки к ушам, потому что невероятный взрыв потряс маленькую рубку, и воздух заполнился ревом тревоги и отдаленными криками.
– Компьютер, – приказал Пикард, – удалить звук.
Тотчас же восцарила тишина. Теперь обреченные голограммы работали и кричали неслышимые, а всю рубка вибрировала и металась без звука. Райкер вернулся к теме их собрания.
– Я согласен, капитан. Когда Редиссон заполучила меня в симуляцию Марса, я определенно почувствовал, что она хотела увидеть, как я отреагирую на стресс и смерть. Возможно так же, как я понял, и на использование насилия для политических целей.
– Но вам показали умышленный акт политического терроризма на Марсе, Уилл. То что показали мне – крушение «Наутилуса» – было воссозданием несчастного случая. Никто на «Наутилусе» не знал, что существует европейский кальмар, уж не говоря о том, что он мог сломать корпус субмарины. И катастрофический случай, который она показала Кирку, был естественным бедствием на Земле двадцать первого века.
– Вау, – внезапно воскликнула Трой, потому что рубка начала сильно крениться на левый борт, и она отлетела от лестницы. Дейта поймал советника за куртку прежде чем она кувыркнулась через перила на главную палубу.
– Компьютер, – сказал Пикард без подсказки, – удалить симуляцию движения.
С тошнотворным скачком рубка управления внезапно выровнялась. Однако к всеобщему смущению голографические члены команды продолжали раскачиваться и наклоняться к корме, как будто «Наутилус» все еще сильно кренился, все еще спускался.
– Сэр, где было растение в вашей симуляции?
На мгновение Пикард не понял, что имел в виду его первый офицер. Потом он вспомнил.
– Высокое со спиралями на листьях?
– Именно, – сказал Райкер. – Я думал, что оно было частью терраформированной марсианской биосферы, но когда Редиссон закончила программу, оно росло из горшка в ее кабинете.
– В ее воссозданном «Наутилусе» оно было в том углу.
Пикард указал на секцию рубки управления, теперь окутанную дымом.
– И ее лейка? – спросил Райкер.
– Я помню ее. Медная. – Пикард задумался. – Мы должны спросить у Джима, было ли то растение частью и его голограммы.
Все огни кроме горстки автономных аварийных ламп вспыхнули, когда панель консоли беззвучно взорвалась.
– Компьютер, перейти только на визуальный.
Пикард знал, что последует потом. У него не было необходимости снова быть в центре всего этого. Голографическая рекреация внезапно сжалась до большого двухмерного экрана, который был подвешен в центре голодека. Пикард и его команда в тишине наблюдали за последними мгновениями «Наутилуса», проигрываемые перед ними. Образы были реконструированы из тех записей корабельных мониторов, которые были отреставрированы сто лет спустя после воссоздания крушения.
Капитан Расмуссен все еще была в рубке управления, когда треснула палуба, и пластина, выдавленная брызнувшей водой, наподобие лезвия топора разрезала пополам тела двух членов команды. Меньше чем за пять секунд все отделение было затоплено, и все, что можно было увидеть, так это полдюжины бледных конусов исчезающего света от аварийных ламп, пока они медленно погружались в мутную воду.
На протяжении нескольких тревожных секунд Пикард смог разобрать только лоснящиеся силуэты стаи пятидесятиметровых кальмаров, очертания их мерцающих фосфоресцентных коммуникационных узлов. Потом кальмары прекратили атаку, и вернулись на глубину. Все что осталось – непрерывная ничем не нарушаемая темнота сумрачного моря Европы. Райкер прочистил горло.
– Редиссон закончила мою программу как раз перед финалом.
Пикард кивнул.
– Она сделала тоже самое со мной и Джимом. Компьютер, конец программы.
Виртуальный экран исчез. На его место вернулись уже знакомые в желтую клетку пол, стены и потолок неработающего голодека.
– Ну, – сказал Пикард, – я благодарю вас за внимание, но не уверен, что мы что-либо узнали.
– Кажется кроме вероятной цели использования капитаном Редиссон симуляции катастроф, – предположила Трой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47