Если бы ситуация не была такой критической, он, возможно, улыбнулся бы:
– Все в порядке, капитан. Как я сказал, новый корабль обладает новыми возможностями.
Озабоченно сдвинув брови, Чехов шагнул вперед и склонился к Гарриману:
– Сэр, сколько у вас медперсонала?
Моментальная вспышка гордости Гарримана сменилась выражением неловкости:
– Медперсонал не прибудет до вторника.
Чехов не терял времени на то, чтобы задавать ненужные вопросы. Он выпрямился и показал на двух репортеров, которые наблюдали за происходящим, сидя неподалеку.
– Вы и вы! Считайте, что вы только что стали медслужащими. Пошли.
Все трое бросились к турболифту, когда Демора сказала:
– Основной инженерный отсек докладывает о колебаниях в искривляющих плазменных реле.
Скотт был уже на ногах, прежде чем она закончила говорить.
– Обойти реле и перейти на аварийные системы, – сказал он, быстро двигаясь в направлении руля.
Кирк, забавляясь, взглянул на него с видом, который говорил: "Это не ты ли пихал меня под ребра несколько минут назад?.."
Скотт не снизошел до того, чтобы отреагировать.
– Сэр, – худощавый молодой лейтенант, явно только выпущенный из Академии, повернулся от кормовой консоли с паническим выражением на лице. – Я не могу поймать цель. – Он снова посмотрел на свою панель и покачал головой с выражением полного недоумения – Они, похоже, находятся в своего рода.., темпоральном потоке.
– Скотти? – позвал Кирк, но прежде, чем он успел повернуть голову к своему бывшему инженеру, тот уже оставил руль и стоял теперь рядом с молодым лейтенантом, хмурясь при взгляде на консоль.
Он зашипел от удивления:
– Что за черт?..
Кирк подошел и встал рядом. Скотт полуобернулся к своему бывшему капитану, не отрывая взгляда от сверхъестественных, не правдоподобных показателей на консоли.
– Их признаки жизни... В ФАЗЕ, они то появляются, то исчезают из нашего пространственно-временного континиума.
– Исчезают? – переспросил Кирк. – Куда? – Он выпучил глаза на консоль, но информация на ней была такой же невозможной, как и слова Скотта.
Скотт ничего не ответил, но наклонился и начал быстро работать с консолью, а лейтенант с уважением отодвинулся в сторону, уступая место.
– Сэр! – вскрикнул навигатор, и тон его голоса был наэлектризованным, что соответствовало виду на экране. – Корпус коллапсирует!
Во второй раз энергетическая лента обхватила обреченный корабль, подобно огромному ослепительному питону, который пожирал свою жертву. Пока Кирк наблюдал за этим, "Лакул" взорвался в феерическом фонтане вращающихся обломков. Кирк мгновенно повернулся к Скотту, на лице которого теперь было усталое, виноватое выражение, которого Кирк давно уже не видел у инженера.
– Я снял сорок семь, – сказал Скотт среди внезапно воцарившегося молчания, казалось, что его слова наполнили все пространство мостика. Он опустил глаза. – Из ста пятидесяти.
Не было времени для того, чтобы горевать об этом. Пол под ногами Кирка резко дернулся, бросив его на кресло Гарримана. Каким-то образом ему удалось удержаться на ногах, отреагировать, инстинктивно подняв руку на звук металлического скрежета, чтобы заслонить лицо, когда неожиданный дождь из обломков перегородки посыпался на него.
И тут все так же быстро закончилось, и корабль восстановил свое положение так резко, что Кирк чуть было снова не потерял равновесие. Он опустил руку и огляделся. Покореженная перегородка, никакой пробоины в корпусе, как он боялся. Никаких серьезных повреждений, все в порядке.., за исключением навигатора, который лежал, распростертый неподвижно на своей консоли; его глаза были открыты, голова залита кровью, а шея вывернута так неестественно, что Кирку не нужно было проверять человека, чтобы убедиться, что он был мертв. Рядом, с полными скорби глазами и побелевшими губами сидела Демора, уцепившись руками за свою консоль.
– Доклад! – выкрикнул Кирк, перекрывая визг клаксона, в то время как Скотт осторожно отодвинул в сторону мертвого человека и занял его место.
Демора с усилием вздохнула и взяла себя в руки:
– Мы пойманы гравитационным полем, источником которого является пространственная энергетическая лента.
На этот раз Гарриман не нуждался ни в ободрении, ни в совете:
– Все двигатели, полный реверс!

Глава 3

Секундами ранее на борту "Лакула" Толиан Соран сидел, скрестив ноги, на полу переполненной беглецами пассажирской кабины и безразлично смотрел на видовой экран, где сияющая лента билась в объятиях ночи космоса.
В отличие от других, которые стонали и ныли, услышав сообщение о том, что их второй корабль уничтожен, Соран не испытывал страха перед лентой. На самом деле он приветствовал ее.
С первого же дня, как он был спасен "Лакулом", Соран все время собирал силы для того, чтобы покончить счеты с жизнью. Он пытался сделать именно это – ввести свой аварийный шаттл под смертельные лучи боргов, – когда узнал, что Садориан Сити, его родной город, дом Леандры, был уничтожен. Его жена и дети погибли, их убили, и он с ужасом наблюдал за этим из своего безопасного укрытия на орбитальной обсерватории.
По чистой случайности пролетавший "Лакул" обнаружил его и телепортировал на борт.., совершенно против его воли. Он был уже мертв в душе, умер от горя. Он просто хотел, чтобы его телесная оболочка соединилась с духовной, хотел встретиться с семьей. Но ему не дали сделать этого.
Соран наблюдал за языками пламени на экране и мрачно улыбался. Лента выглядела как сверкающее лезвие, как смертельные лучи боргов, которые изрыли его родную планету. Наконец-то они пришли за ним, чтобы дать ему умереть, как это было предназначено, так же, как умерли Леандра, Эмо и Мара.
Содрогающийся корабль накренился, когда по нему ударила лента. "Наконец-то", – подумал Соран. Среди криков и хаотичных движений тел он сидел, вцепившись руками в колени, и отдавался на волю стихии. Перегородки вокруг него начали сминаться. Кусок металлического обломка ударил в лоб, и струя крови потекла на бровь и дальше, к глазам.
Но Соран только улыбался.
И вот посреди смятения сверкнул ослепительный свет, заставляя перегородки ломаться посередине, шевеля волосы на затылке Сорана. Он наполнил воздухом легкие, окунаясь в смерть, ожидая разрешения своих страданий; его сознание сфокусировалось на единственной мысли:
"Леандра..."
Тьма. Спокойствие. Тишина.
"Так вот она какая, – с удивлением подумал он. – Смерть..." Однако он понимал, что все еще находится в сознании, и понимание это принесло разочарование. Он надеялся раствориться и превратиться в ничто, в полное отсутствие мыслей, в пустоту. Но вот он здесь, слушает собственное дыхание и биение своего сердца.., ощущает движение прохладного, влажного воздуха своей кожей.
И другое теплое тело рядом.
Он открыл глаза во тьме. Это не была полная чернота, так как за окном мерцали звезды, посылая вниз мягкий свет. Пошевелился и почувствовал мягкую, гладкую ткань простыни на обнаженной коже спины, услышал тихие звуки волн, накатывавших на берег, почувствовал запах соленого воздуха, смешанный с ароматом экзотических цветов. Даже в этих густых сумерках он вдруг осознал, что это Талаал, курорт, где они любили друг друга в первую свадебную ночь.
Он повернулся на бок и обнаружил ее, лежащую рядом с собой; ее лицо светилось серебряными бликами от сияния звезд, темные волосы, длинные и мягкие, были разбросаны по подушке и пахли, как цветы.
– Леандра, – прошептал он и заплакал: с трудом сдерживаемые столько дней эмоции неожиданно прорвались наружу. Он обнял ее и прижал к груди, зарывшись лицом в волосы. Чудо из чудес, она была твердой, теплой.., не сном, но РЕАЛЬНОСТЬЮ, она действительно была здесь, в его руках.
– Леандра, о, боги, дорогие боги, Леандра... Все во Вселенной снова встало на свои места.
– Толиан? – прошептала она сонным голосом. – Дорогой, что такое? – Вид его искаженного мукой лица моментально отогнал от нее последние остатки сна.
– Что произошло? Тебе снились кошмары?
– Да, всего лишь снились, – сказал он с горечью, целуя ее лицо. – Обещай мне. Обещай мне, что ты никогда не уйдешь...
– Конечно, я никогда не уйду от тебя, Толиан. Ты знаешь это. Но что...
Ее образ потускнел, стал полупрозрачным, как исчезающий призрак. Соран закричал, почувствовав, что держит в руках не ее твердое, теплое тело, а лишь воздух. Однако он все еще видел перед собой ее тусклую тень; лента лунного света озаряла ее лицо, обеспокоенные глаза. Видеть ее и не иметь возможности коснуться...
– Леандра! – закричал он, но не смог услышать слова, которые срывались с ее шевелящихся губ. В то же мгновение он осознал присутствие другой реальности, которая теперь окутывала его, обволакивала: он стоял вместе с беженцами с "Лакула" на борту другого корабля.., корабля Федерации.
– Нет! – закричал Соран с яростью и горечью, пытаясь ухватиться за протянутые руки Леандры, но его собственные проходили сквозь пустоту.
– Нееееее...т!

* * *

На какое-то мгновение Павел Чехов заколебался, остановившись в дверях, и в изумлении посмотрел внутрь больничного отсека – но не на медицинское оборудование по последнему слову техники и не на более изысканный и более практичный дизайн больничного отсека, а на ужасную сцену, которая предстала его глазам.
Около пятидесяти беженцев с "Лакула" – изящные гуманоиды; последние представители расы эль-аурианцев, – лежали в бессознательном состоянии на диагностических кроватях, сидели, ошеломленные, на ковре, прислонившись к перегородкам, издавая стоны. Но не их раны и увечья заставили Чехова и двух репортеров, стоявших по бокам от него, застыть на месте. Наоборот: большинство беженцев, казалось, физически не пострадали, но Чехова ужаснуло выражение глаз эль-аурианцев, их взгляды, которые, как он ясно осознал, никогда не сможет забыть.
Он никак не мог отделаться от мысли, что вошел в сумасшедший дом восемнадцатого века.
Те, кто были в сознании, смотрели куда-то вдаль, на что-то невидимое, недоступное и такое прекрасное, что некоторые сидели молча. Другие цеплялись руками за воздух, пытались ухватиться за что-то незримое, но желанное. Однако все видели разное, каждый был погружен в собственный внутренний мир. Стоны, шепот, тихий плач сливались в мрачное, потустороннее бормотание, напоминающее молитву:
– Цвета касаются меня...
– Я пойман в стекле...
– Я вижу секунды...
– Помогите мне, помогите...
В это утро Чехов понял, почему капитан Кирк не хотел подниматься на борт "Энтерпрайза-В". Он тоже не хотел этого. Чехов не видел ничего хорошего в том, чтобы сидеть на борту звездного корабля и чувствовать себя бесполезным. Однако, как и капитан, он не смог остаться в стороне.
В то мгновение, когда Кирк взял на себя командование кораблем, Чехов ощутил невероятное возбуждение. В первый раз за последний год он почувствовал, что его существование имеет цель, что его действия правильны, что он нужен здесь и сейчас. Он не чувствовал ничего подобного со дня своей отставки, так что, не раздумывая ни секунды, взял на себя командование больничным отсеком. Ускоренный курс медобучения, пройденный в качестве главы службы безопасности на борту "Релианта", сослужил ему сейчас хорошую службу.
Он замешкался у входа в больничный отсек лишь на мгновение, затем быстро взял себя в руки и определил местонахождение диагностических сканеров. Он дал по одному сканеру каждому из журналистов, женщине и мужчине (оба были земляне), затем коротко проинструктировал их.
Прежде чем он закончил инструктаж, корабль резко накренился, бросая его на ближайшую перегородку.
– Боже мой! – закричал мужчина, когда Чехов столкнулся с ним; выпавший из его руки сканер застучал по палубе. – Что это было?
Чехов быстро восстановил равновесие, схватил с пола прибор и снова протянул мужчине, который с нескрываемым страхом посмотрел на него.
– Возьмите это, – приказал он. – Нам нужно работать...
Глаза женщины были расширенными от страха.
– Но что это было? Вы думаете, энергетическая лента...
Корабль снова дернулся, она бросила сканер и ухватилась за перегородку.
– Не имеет значения, что это такое, – сказал резко Чехов. – Оставим это тем, кто сейчас на мостике. Здесь больным нужна помощь. – И когда в ответ на него снова устремились два испуганных взгляда, он прогремел:
– Не думайте! Просто ДВИГАЙТЕСЬ! – с такой силой, что двое помощников, наконец, подобрали свои сканеры и пошли за ним к стонущей толпе.
– Не прогоняй меня; пожалуйста, разреши мне остаться...
– Я пойман, отпусти меня.
– Помогите мне. Кто-нибудь, помогите...
– Все хорошо, – сказал Чехов. Он встал на колени рядом с красивой женщиной с каштановыми волосами; по ее лицу трудно было определить возраст. Казалось, она была не ранена. Ее глаза, в которых стояла скорбь, смотрели мимо него, взгляд сосредоточился на каком-то далеком невидимом объекте. – Все в порядке. Мисс.., мэм.., вы меня слышите?
Она не ответила; казалось, она вообще не знала о его присутствии, в то время как он быстро проверял ее сканером. То же самое можно было сказать и о следующем из выживших: то же состояние полукататонии и всего несколько царапин. Стоя около третьего пациента, Чехов повернул голову к журналисту, который сканировал легкораненую жертву.
– До сих пор только легкие повреждения, – сказал он, и мужчина кивнул, показывая, что обнаружил то же самое.
Осмотрев двух эль-аурианцев, женщина-репортер встала и кивнула, соглашаясь. Чехов продолжил:
– Но такое впечатление, что они страдают от необъяснимого нервного шока...
– Что могло быть причиной? – спросила женщина. – Стресс от того, что на, них напали?
В то время как она говорила, ее коллега двинулся к другому пациенту, который сидел на биокровати, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28