Первые капли уже застучали по крыше. Пелена дождя закрыла все вокруг. Гремел гром, сверкала молния...
Эми оказалась в двенадцати милях от дома. Более того, она никому не сказала, куда отправилась. Гроза все усиливалась. Вот что означала эта необычная тишина! Она и духота были явными признаками надвигающегося ненастья. Природа предупреждала, но, занятая своими чувствами, Эми ни на что не обращала внимания.
Во всяком случае жива и невредима, подумала она, закрывая дверь. Плохо то, что никому не известно, куда ее занесло. В конце концов, никто не виноват в случившемся, кроме нее самой. Да и сама она не отвечает за капризы природы. Ободряя себя, Эми размышляла о случившемся и в конце концов нашла нехитрое утешение - утро вечера мудренее.
Ждать, пока утихнет дождь, пришлось долго. В девять вечера, когда на землю уже ложились сумерки, в небе еще грохотало. Выглянув за дверь, Эми сделала неприятное открытие - дом стоял в воде. Она никогда не видела ничего подобного. Везде, куда ни посмотри, плескалась вода. Эми показалось, что в некоторых местах глубина его доходила до трех футов. Дед как-то рассказывал о таком наводнении, случившемся после сильного ливня. Здесь была низина, и вся вода с возвышенностей стекала сюда, к выгону. От этих воспоминаний стало не по себе, и неудачница поежилась и захлопнула дверь. Оставалось успокаивать себя тем, что она не промокла и в безопасности.
Действительно, по сравнению с тем, что творилось вокруг, в хижине было не так уж плохо. Эми разожгла огонь в печи и приготовила ужин из консервированных бобов и бисквита. Уже слышно было, как закипал кофейник. Она подтащила два матраца к печке, чтобы быть поближе к теплу. Холод в хижине становился довольно ощутимым, порывы ветра не утихали и были способны вернуть грозу. В таком случае великого потопа не миновать. В печи громко потрескивали дрова, и Эми, согревшись под одеялами, потягивала кофе. Неожиданно дверь в хижину распахнулась, и на пороге возникла чья-то высокая фигура.
Эми чуть не умерла от страха я так вздрогнула, что пролила на себя горячий кофе, вскрикнув от боли. Но тут же узнала неожиданного гостя.
- Филипп, ты напугал меня до смерти, разве нельзя было постучать?
Грозный, измученный муж наклонился, схватил жену за плечи и тряхнул с такой силой, что, казалось, голова у нее оторвется и душа вылетит из тела.
- Какого черта, Эми? - процедил он сквозь зубы. - Надо же соображать, что делаешь? До каких пор ты будешь оставаться беззаботной и безмозглой школьницей?
Если бы не последние слова, вероятно, огонь негодования не загорелся бы в ней с такой силой. Но Эми вспыхнула, словно факел.
Она уже не беззаботная школьница, а женщина в полном смысле этого слова. Да и сама переживала о случившемся, представляя, как все будут волноваться, не зная, куда она исчезла. Ведь лошадь пришла домой без нее. Но разве ее вина в том, что все так обернулось? Эми задохнулась от гнева.
- Ненавижу тебя, Филипп Старк! Это ты виноват в том, что я оказалась здесь! - И она, размахнувшись, вкатила ему сильную пощечину.
Из-под темных растрепанных и мокрых волос мужа сверкнули глаза-молнии. Но тут же он схватил жену в объятия, вглядываясь в ее испуганные глаза, и как одержимый начал покрывать поцелуями побледневшее лицо.
Когда он наконец отпустил ее, она упала на колени, пытаясь усмирить прыгающее сердце, прикрывая рукой распухшие губы.
Несколько секунд он не отрывал от нее глаз, потом мрачно произнес:
- Ты даже не представляешь - чуть не все мужчины в округе ищут сейчас тебя. Мы даже вызвали самолет государственной поисковой службы.
Эми не могла справиться с охватившим ее волнением.
- Я... Как я могла сообщить тебе, что случилось и что со мной все в порядке? Лошадь ускакала, ты разве не понимаешь? - Зубы жены стучали. Гром, молнии, этот ливень... Я не могла даже выйти из хижины, каким же образом дать о себе знать?
Оправдавшись как могла, Эми беспомощно опустила голову.
- Нет, виновата ты, твоя глупая легкомысленность. Как можно было умчаться на лошади, не сказав никому, куда ты собралась? Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Да, да, извини...
Но он продолжал поучать жену.
- А для тебя, прожившей здесь всю жизнь и знавшей много печальных историй о злосчастном выгоне, это тем более непростительно. Посмотри на меня, Эми! - скомандовал он.
Провинившаяся подняла голову. Только бы не разрыдаться! Она не могла позволить себе такую роскошь, как слезы.
- Ты прав, - произнесла Эми сдавленным голосом. - Признаю, что поступила глупо, впредь такое не повторится. Но как ты добрался сюда?
Его губы сжались. Филипп стянул с себя насквозь промокший плащ.
- Ехал на машине, пока мог. Затем шел пешком, под конец - вброд.
Наконец лицо его стало смягчаться, он улыбнулся, в руках появилось завернутое в целлофан двухволновое радио.
- Буду расценивать свое путешествие как экзамен на выносливость.
Она облегченно вздохнула, услышав, как Филипп по радио отменяет поиски, сообщает, что они в безопасности и, вероятно, смогут попасть домой только к завтрашнему утру.
- Мы постараемся подогнать к вам лодку, - услышала Эми голос по связи: человек говорил так, словно у него гора с плеч свалилась.
Филипп, кажется, успокоился. Он окинул хижину внимательным взглядом и принялся стаскивать с себя мокрую одежду. Эми затаила дыхание, размышляя, как будет наказана ее беспечность. Внутренний голос подсказал, что сейчас не время думать об этом, нужно разогреть еду. Она повернулась к печке.
- Вот, согрейся. - И протянула мужу кружку горячего кофе.
Поставив на огонь жаркое из консервов, Эми взяла одежду мужа и начала развешивать. Филипп остался в одних трусах. Она протянула ему грубое полотенце, которое нашла здесь еще днем, он вытер им свое крепкое тело. Мускулы так и ходили у него под загорелой кожей.
Филипп завернулся в одеяло, выпил кофе и посмотрел на печку, вдыхая аппетитный запах разогреваемого мяса.
- А ты не хочешь?
- Я не голодна, поела раньше. Муж ничего не ответил, и она склонилась над раковиной, точнее, над неким самодельным приспособлением для мытья, стоящим у печки. Эми ждала, когда он соизволит заговорить благожелательным тоном.
Филипп откинулся на спинку стула, заложив руки за голову. Эми помедлила, затем села на матрац, прихватив чашечку кофе. Она уже допивала его, когда муж неожиданно заговорил:
- Может, объяснишь, каким образом ты оказалась здесь из-за меня? Я ведь не ослышался?
- Да, я это сказала, - начала она осторожно. - Во всяком случае, я так думала. И была, м-м-м.., не совсем...
- Не совсем права, так это нужно понимать? - спросил он небрежно.
- Хорошо... - жена с вызовом вскинула голову.
- Эми! - В его тоне прозвучала угроза. Она глотнула кофе.
- Да, возможно, ты прав.
- Возможно?
- Ну хорошо, признаю, что поступила глупо, я - глупая.
- Не исключено, что так оно и есть, - рассудительно заметил он. Однако большинство твоих глупостей связано с нашими отношениями.
- Я не разделяю твоей уверенности, Филипп, - выдавила Эми и замерла.
Он перевел дыхание и, придерживая одеяло одной рукой, повернул голову, чтобы взглянуть на упрямицу.
- Прости, я не привык так грубо целовать, особенно молоденьких девушек.
Эми провела рукой по вспухшим губам и с неожиданным для самой себя озорством воскликнула:
- Но я рада, рада!
Потом, помолчав, смущенно добавила:
- Я ведь тоже не привыкла раздавать пощечины, но сделала это в уверенности, что ты поступил несправедливо.
Говоря, она пристально наблюдала за выражением его лица.
- Но что я в действительности не приняла во внимание, вернее, мы оба не учли в этой ситуации, так это простую истину: у медали две стороны виноваты мы оба, а не одна я.
Филипп вроде бы безучастно смотрел на жену во время ее монолога. Эми не могла видеть себя со стороны и вряд ли понимала, как сейчас прекрасна, какой предстает перед мужем, освещаемая пламенем печи, в более чем скромной обстановке хижины. Отсвет огня золотил ее волосы, делал глаза немыслимо голубыми, усиливал румянец на щеках. Вряд ли ей было понятно, почему супруг так быстро отвел глаза и вздохнул.
- Ты решила, что я несправедлив к тебе, Эми?
- Я же не просто маленькая девочка, а твоя жена. И никогда бы не оказалась здесь, если бы не ты. Неужели не понимаешь? А все так просто. Я была в настоящем любовном бреду, то есть, как ты сказал, немного не в себе, - проговорила Эми в смущении и запальчивости. - А теперь не могу не спросить тебя: когда ты наконец начнешь относиться ко мне как к жене, Филипп? Да, я иногда совершаю ошибки, но не желаю, чтобы во мне видели несмышленого ребенка.
Он терпеливо выслушал жену с тем же бесстрастным выражением лица, но, когда Эми умолкла, неожиданно произнес:
- А теперь иди ко мне, Эми.
- Зачем? - Ее глаза округлились. Филипп заметно оживился.
- Зачем? Чтобы я начал относиться к тебе как к жене, вот и все.
Голубизну ее глаз сменил холодный цвет стали.
- Думаешь, этого достаточно для нормальных супружеских отношений?
- Да, - уверенно ответил он и философски заметил:
- Таков многовековой опыт отношений между мужчиной и женщиной.
- Ну, с этим можно и поспорить, - не согласилась она.
- Между прочим, этот опыт поможет нам больше, чем любые слова. Разреши доказать тебе это.
Филипп опустился перед женой на колени и, когда она попыталась отстраниться, встал, придерживая ее.
- Поверь мне, Эми, просто поверь. Взглянув ему в глаза, она смахнула невольную слезу, не желая показывать свою слабость. Но Филипп заметил ее волнение, и нежная улыбка коснулась его губ.
- Ну хорошо, извини меня, а сейчас давай займемся чем-нибудь более приятным, чем выяснение отношений между мужем и женой. Ты не станешь возражать, если я помогу тебе раздеться?
Тубы у нее пересохли, сердце забилось в каком-то бешеном ритме.
- Хорошо, только поверь, как я сожалею, что ударила тебя.
- Пустяки, - небрежно обронил Филипп, уже не думая о случившемся. Теперь все его внимание занимала процедура раздевания жены: избавив ее от свитера, он принялся за блузку, потом за джинсы. Наконец на ней остались только голубой лифчик в маленький белый цветочек и такой же расцветки бикини.
- Хорошее сочетание, - пробормотал он.
- Это из Франции, - смущенно потупилась супруга.
- Есть кое-что прекрасней, чем эти французские штучки, - это ты без них. Эми застенчиво улыбнулась мужу.
- Если хочешь знать, то великолепен ты и очень нравишься мне, призналась она хриплым голосом. - Я говорю серьезно, а не в ответ на твой комплимент.
Он потянулся к ней и снял последние предметы туалета.
- Еще несколько таких слов в сочетании с этими совершенными формами и я потеряю над собой контроль.
- Интересно на это посмотреть. - Эми затаила дыхание, когда пальцы искусителя коснулись ее груди.
- Я ощущаю, дорогая, какой огонь любви горит в тебе.
Ладони Филиппа нежно скользили по ее шее, плечам, плавному изгибу талии, но центром притяжения была грудь, к которой неудержимо тянулись руки. Эми чувствовала, что теряет голову, что желание из трепетного огонька превращается в пылающий кошер, которому нельзя противостоять. Она прильнула к сильному телу и умоляюще пролепетала имя мужа.
Тусклый серый свет едва пробивался через оконце. Глянув в его сторону, Эми испуганно вскрикнула и снова закрыла глаза. Через минуту открыла их и, повинуясь пристальному взгляду Филиппа, теснее прижалась к нему. Сразу все вспомнилось - каждая деталька. Она с вечера в объятиях Филиппа, и так хочется остаться в них навсегда. Похоже, супруг понял, отчего глаза ее заволокла печаль.
- Все в порядке, - нежно и тихо произнес он, убирая растрепавшиеся пряди волос с ее щек.
Эми была тронута его вниманием и лаской.
- Все прекрасно, ты со мной, - сказала она.
- Я рад, - отозвался Филипп, и губы его дрогнули. - Для меня тоже все чудесно. Теперь, надеюсь, я абсолютно прощен?
- Мне кажется, я ответила на этот вопрос сегодня ночью. - Эми отвела глаза в сторону.
- Да, ты с удовольствием занималась любовью, - произнес он, расплывшись в улыбке. Веселое настроение мужа ободрило ее.
- Мне очень хотелось, чтобы ты простил вчерашнюю пощечину...
- Ну, что было, то было. А ты? Простила ли тот грубый поцелуй?
Эми затаила дыхание и осторожно скосила глаза в сторону мужа. В его взгляде она увидела скрытую нежность и застенчивость.
- Честно говоря, я уже совсем забыла об этом. Но если не сумела доказать, что простила, то прими во внимание: мне не приходилось раньше заниматься такого рода доказательствами.
- Все, что ты делаешь, ты делаешь красиво и со вкусом.
Он был доволен и счастлив. Его чувства передались Эми, и она, расхрабрившись, отбросила свою стеснительность.
- И как же?
Филипп откинул грубые одеяла и в восхищении разглядывал совершенные линии женского тела.
- Вкус чувствуется во всем: в том, как ты двигаешься, как говоришь, а иногда в том, как молчишь. И то, что ты скрываешь, я могу прочитать по твоим глазам.
Она забавно сморщила носик.
- Такое впечатление, будто тебе нравится узнавать скрытое по глазам.
- А что? В этом есть своя привлекательность. Но особая прелесть в том, что ты лежишь сейчас рядом со мной в чем мать родила. Поверь, прекраснее юного женского тела для мужчины ничего нет, - сказал он самым серьезным тоном, но глаза его светились озорством.
Эми вспыхнула и тихо засмеялась.
- Могу довести до твоего сведения и женскую точку зрения: ты тоже весьма и весьма привлекателен.
- Продолжай.
Ее губы дрогнули, руки крепче сомкнулись за его спиной.
- Хочешь подробности? Ты высокий, красивый темноволосый мужчина. Разве ты забыл, я уже говорила тебе это сегодня ночью. Иногда бываешь на редкость милым, особенно когда не злишься на меня и не выглядишь холодным и чужим, сказала она задорно. - Л вообще, дай-ка мне подумать.
Эми нежно поцеловала влажные чувственные губы мужа.
- Ну-ка, посмотрим, что в этом лице привлекательного!
- Ого, ты быстро преуспеваешь, моя дорогая и способная ученица!
- У меня не могло быть лучшего учителя, чем ты, Филипп. Хочешь, чтобы мы снова занялись любовью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16