Пройдя мимо нескольких пустых стойл, он остановился у выбеленных известкой ворот.
— Баффи, — позвал он с такой нежностью в голосе, что у нее перехватило дыхание.
Над воротами показалась золотистая голова, и Челис, ахнув от восторга, отступила назад, чтобы лучше рассмотреть великолепную кобылу.
— Она потрясающа!
— Это и есть моя больная подруга, — с особым нажимом произнес Бенджамин. — Погоди, ты еще увидишь ее любовь на всю жизнь. Посторонись-ка, девочка, пропусти нас. Вот так.
— Пепельно-серая масть! — воскликнула Челис, протягивая руку к жеребенку. — Ой, Бен, как я тебе завидую! Это чудо какое-то! Только взгляни на эту звездочку!
Жеребенок еще не научился бояться и позволил Челис погладить свой бархатистый нос и осторожно подергать за смешные большие уши. Все это время лошадь не спускала с них глаз. Челис дала малышке пососать свой палец, но тут Бенджамин потянул ее за руку.
— Ей всего несколько часов от роду, мы лучше заглянем сюда потом, в часы приема. Здесь я и провел прошлую ночь. У Баффи это первенец, и роды несколько затянулись. Вчера вечером мне приходилось забегать сюда через каждые полчаса. Организм работал нормально, но закончилось все только к пяти утра. Вместо завтрака мы с ветеринаром откупорили шампанское и подняли тост за нашу маленькую девочку.
Так вот откуда в библиотеке два бокала!
— Ты, наверное, с ног валишься! Когда ты спал?
— Как говорила Скарлетт О'Хара, об этом я позабочусь завтра.
— А вот Челис Кеньон утверждает, что тебе необходимо отдохнуть, прежде чем ты повезешь нас вечером к своей подруге. Если тебе на свою шею наплевать, то мне моя еще пригодится!
Он взялся рукой за ее шею и стал растирать затылок сильными пальцами.
— Радость моя, твоя шея мне тоже дорога.
И раз ты так настаиваешь, мы сейчас отправимся на сеновал и…
— Мы отправимся в дом! А вообще ты мог бы просто объяснить мне, как добраться до этой мастерской, мы с Уолтом одни провели бы там деловые переговоры, а ты бы тем временем преспокойно выспался.
У дверцы грузовика он остановился и приник лбом к ее плечу. Челис едва удержалась, чтобы не обвить его руками, не забраться пальцами в темно-рыжие волосы с серебристыми прожилками, похожими на иней. Она позволила себе потереться щекой о его мягкую шевелюру, но через секунду отступила назад, твердо отстранив его от себя.
— Вот видишь? Ты же на ногах не держишься!
— Сеновал? — вызывающе предложил он.
— Спальня!
— Да, там, конечно, удобнее. — Он искоса взглянул на нее, и она, смеясь, силой повернула его к водительскому месту.
— Хватит пошлых намеков. Поехали домой, пока ты окончательно не свалился, — велела она, самостоятельно забираясь в высокую кабину.
Бенджамин включил зажигание.
— Надеюсь, он не обиделся? Челис метнула в него подозрительный взгляд.
— Не понимаю, о чем ты…
— Отлично понимаешь. Выйти замуж за этого робота, обтянутого кожей, — все равно что…
— Уолт не робот! Он необычайно добрый, умный и культурный человек, и мне…
— И мне он ужасно нравится! — перебил он ее, когда они с грохотом проезжали через ограждение. — Конечно, нравится. Я тоже очень люблю копченые устрицы и шоколад «Годива», но это не значит, что я хотел бы питаться только этим.
Забившись в самый уголок кабины, Челис в знак возмущения скрестила руки на груди. Ведь Уолт совсем не такой… ну, может быть, самую чуточку. Но он явно не заслуживает столь едкого сарказма! Всю дорогу до дома она кипятилась, не желая повернуть голову даже тогда, когда почувствовала на себе насмешливый взгляд Бенджамина. Как он сказал? Копченые устрицы и шоколад «Годива»? Трудно было сохранить непреклонную мину на лице, когда так и подмывало рассмеяться. Пришлось поджать губы и нахмуриться.
— Дуешься? — прорезал влажную тишину его мягкий голос.
— Не будь смешным. — Она постаралась произнести это как можно надменнее.
— В шесть часов приходи меня будить. За полчаса, думаю, ты с этим делом управишься, и я отвезу тебя в Куотер-Мун переодеться во что-нибудь приличное. Предупреждаю: Лару перещеголять нелегко.
— С чего ты взял, что я хочу ее перещеголять? Уолта она интересует с точки зрения чисто профессиональной, и потом, мы с ним все равно просто деловые партнеры… и добрые друзья, — помедлив, еще раз подчеркнула она.
Он откинул голову назад, обнажив загорелую шею, и громко засмеялся. Челис в недоумении посмотрела на него, спрыгнула с подножки и решительно зашагала к дому.
— В шесть часов! — крикнул он ей вслед.
— Я сама съезжу в Куотер-Мун. Не нужна мне твоя помощь.
— Да что ты говоришь, радость моя? А я-то думал!
День превратился в настоящее пекло. Челис не уезжала из Ядкин-Трейс по той простой причине, что там было на несколько градусов прохладнее, чем в Куотер-Муне. Бенджамин лег спать, и она, чувствуя себя в безопасности, увела Уолта в тенистый розовый садик, где стальные стол и скамейки казались на ощупь почти прохладными. Перл, маленькая седовласая женщина с красным лицом, угловатая, как пожарный кран, подала им слабый охлажденный чай с магазинными булочками и снова исчезла в доме.
Вскоре стол оказался завален исписанными клочками бумаги: Уолт строил планы, как распорядиться своим открытием.
— Уолт, может быть, ты сначала поговоришь с ней? Мы ведь про нее совсем ничего не знаем, но она явно не любитель. Вдруг она вообще не заинтересована в этом?
— В том, чтобы выставиться в Нью-Йорке? — недоверчиво переспросил он. — Не глупи.
— Ну хорошо, а если она уже подписала с кем-нибудь контракт? Уолт, будь благоразумен.
Нью-Йорк не единственный город в мире, да и там, кроме Кортичелли, есть другие галереи.
Уолт ничего не хотел слышать. Они с Челис отчасти потому так хорошо и сработались, что ее с трудом завоеванный скептицизм уравновешивал его ограниченный энтузиазм.
В пять часов Уолт заявил, что выдохся.
— Почему бы нам не отправиться куда-нибудь на коктейль? Я чувствую потребность подышать возле кондиционера. Вся эта первозданность создает нездоровую атмосферу.
Челис тоже изнемогала. Безжалостное солнце продолжало палить, духота достигла предела, хотя с запада поднимались серые облака, дразня недоступным облегчением.
— У меня есть предложение получше. Пойдем в дом, и я попрошу Перл приготовить нам чего-нибудь ледяного, да побольше. Потом ляжем под вентилятор, и я тебе расскажу, как в последний раз ездила на лодке вниз по реке Ядкин.
Когда она в шесть часов собралась идти, Уолт смотрел по телевизору новости. Бенджамин уже проснулся: она слышала, как где-то в доме захлопали выдвижные ящики.
— Я вернусь к семи. Бен говорит, что отсюда до мастерской мисс Морис полчаса езды, так что у нас будет еще уйма времени. Пока!
Не поворачивая головы, Уолт поднял вялую руку, и Челис вышла, изумляясь, как она могла серьезно думать о возможности брака с ним. Когда она захлопнула дверцу машины и включила зажигание, ей показалось, будто она слышит голос Бенджамина. Проигнорировав его, она тронулась с места. Ее обуяло чувство гордости за себя, легкости от принятого решения, и ей хотелось посмаковать его в одиночку. Конечно, с Уолтом она еще намучается, но уже ничто не заставит ее передумать, а значит, главное сражение выиграно, и если она удержит его результаты, то и с работой ничего не случится. Что же касается имущества Джорджа, пусть об этом позаботятся адвокаты, а она поставит пару подписей, и не более того.
Итак, вот она: абсолютно здоровая двадцатидевятилетняя женщина, обеспеченная и вполне способная устроить свое будущее, оно в ее руках. В подсознании она уже предвкушала его и радостно трепетала, точно ловя из воздуха электрические разряды.
Что-то фальшиво напевая, она въехала в ворота и по извилистой дороге подкатила к домику. Сегодня она наденет свою новую элегантную кофточку с выпуклым рисунком в виде мака и низким квадратным вырезом. Она хоть и длинная, зато без рукавов, в свободных складках — сойдет даже в такой зной. К тому же в мастерской у Лары Морис наверняка есть кондиционер.
А вот ей явно не помешала бы сушилка — хоть на керосине! Стоя по пояс в ласковой чистой воде и стараясь не замочить волосы, она намылилась ароматным мылом. В озере они всегда пользовались только теми сортами, которые разлагаются под действием микроорганизмов, и она смотрела, как растворяются пузыри, отплыв от ее стройного обнаженного тела. Как всегда перед грозой, быстро стемнело, и бледно-зеленые деревья на другом берегу лучились фосфорическим светом на фоне синевато-серого неба. Уже начали сверкать молнии; она решила, что пора ополаскиваться и выходить из воды. Хоть ее познания в физике и оставляли желать лучшего, но ей было ясно, что при данных обстоятельствах сидеть посреди озера не лучший вариант.
На берегу ей показалось, что все ее чувства необычайно обострились. Запрокинув голову, она глубоко вздохнула, наслаждаясь прохладой, которую несли порывы ветра ее мокрой коже, и запахом пыли, когда по раскаленной земле застучали первые капли. Она едва не пожалела, что ей нужно одеваться и ехать обратно в Ядкин-Трейс. Уже несколько лет у нее не было такого изумительного ощущения свободы и… и светлых надежд.
— Боже мой, Челис, что это с тобой? Бенджамин! Его темная фигура отделилась от расщепленного дуба, направилась к ней, и она застыла на месте, совершенно забыв о наготе своего отливавшего перламутром тела.
— Бенджамин, что случилось? Что ты здесь делаешь? Где Уолт?
С минуту оба словно не могли сдвинуться с места. Теперь она каждой клеточкой ощущала его взгляд на своем теле. Она словно чувствовала подсознательно, что он здесь, что он застанет ее в таком виде. Молния озарила его лицо, придав ему непривычно резкие черты.
— Ступай в дом, — приказал он, но она не пошевелилась. Тогда он взял ее за руку, и едва завел под широкий карниз, как у неба словно вышибли дно и хлынул настоящий ливень.
— Господи, я опять вымок. Почему, как только я приезжаю сюда, к тебе, я всегда вымокаю до нитки?
Они столкнулись в дверях, и Челис с размаху влетела в душную темную комнату. Хорошо, что она не зажгла фонарь, прежде чем пойти купаться. Сзади послышалось какое-то движение, и на пол со стуком упала медная пряжка.
— Бенджамин, что ты делаешь? — Она стала на ощупь искать полотенце, но наткнулась на его твердое мокрое тело. — Уйди с дороги, слышишь?
Цепкие пальцы схватили ее за плечи и отодвинули в сторону.
— Надо же избавиться от этих мокрых тряпок! Если ты случайно не заметила, то могу сообщить, что за последние несколько минут температура упала на десять градусов, и я не собираюсь расплачиваться воспалением легких за твою девичью стыдливость!
Возразить было нечего, и рассудком она это понимала, но другая половина ее разума, которая сегодня весь день как спираль взвинчивалась все туже и туже, отчетливо ощущала флюиды напряжения, заполнившие комнату, где стало еще теснее от страстей, рвущихся наружу.
Челис ждала неизбежного продолжения. Ей казалось, что с того момента, как она села в самолет в аэропорту Ла-Гуардиа, каждый шаг вел ее к этой точке во времени, к этому месту в пространстве… к этому человеку.
В тот раз Бенджамин сказал, что не может взять на себя ответственность. Не желала этого и она. А теперь — Господи, меньше всего она хочет снова оказаться сброшенной с небес на землю. Так что же она застыла, как соляной столп?
Он снова дотронулся до нее, потом нетвердыми пальцами сжал ее руки у локтей и слегка потряс, словно выплескивая в этом действии обуревавшие его чувства. Вздохнув почти с облегчением, Челис прислонилась лбом к его плечу, и он вздохнул в ответ, в то время как его руки скользнули вниз по ее спине и, обхватив ее бедра, оторвали ее от пола.
Он прижал ее к своему возбужденному телу, и Челис затаила дыхание. Ее кольнуло воспоминание о недавней обиде, но в его сильных руках она наконец расслабилась. Их сердца еще не застучали в унисон, но одно лишь ощущение мужского тела разлило по ее жилам вместо крови дикий мед. Кончики грудей терлись о его кожу, пробуждая в ней небывалую чувственность.
Снаружи небо почти непрерывно озарялось вспышками, но совсем другого рода молния засверкала между двумя людьми, которые сплелись воедино в плотном полумраке маленькой комнаты. Челис чувствовала, что густая волна наслаждения начинает вытеснять из нее дыхание. Она непроизвольно качнулась и мгновенно ощутила трепещущим бедром осторожный ответ Бенджамина.
— О девочка, дорогая… — Чистейшее чувство прозвучало в этих словах, когда он взял в ладони ее лицо. Обняв его за талию и прижав как можно теснее к себе, она отчаянно задрожала в ожидании его поцелуя. Она слышала стук его сердца, на своем лице ощущала его прерывистое душистое дыхание. Целую вечность он не приближал к ней свои губы, словно пытался последним усилием воли задержать неизбежное. Наконец он сдался и яростно прильнул к ее рту.
Незаметно для себя Челис оказалась лежащей навзничь на узкой койке, а Бенджамин привалился к ней сбоку и сверху. Все его тело бешено сотрясалось, он отчаянно пытался овладеть собой, но их обоих уже затянуло в водоворот первобытных страстей. Ее рука медленно ползла по его плечу, чтобы зарыться в тайную расселину под мощными мускулами руки, где пальцы уже нащупали не правдоподобно мягкие волосы.
Он резко отодвинулся, выравнивая дыхание.
— Водяная ведьма, ты не боишься раздувать столь короткий фитиль?
В этот момент впервые в жизни Челис ощутила себя настоящей женщиной и, опьяненная внезапным чувством власти, провела кончиками пальцев от его могучего плеча до узкой талии. Он вздрагивал, но молчал, и само это молчание, свидетельство обузданной страсти, необычайно взволновало ее. Рука снова пустилась в путь, длинные тонкие пальцы, гладя его напряженный живот, стали разглаживать завитки волос вокруг пупка, и его твердые мышцы судорожно задергались.
— Челис, Челис, — простонал он, — ты хоть сама знаешь, что ты сейчас делаешь?
— Я не хочу об этом говорить, — выдохнула она. — Я не хочу думать. — Выговаривая слова, ее губы слегка касались солоноватой кожи на его шее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18