Доминика, слушая его, невольно начала улыбаться всем забавным штучкам, которые он воскресил в памяти. Энгус даже припомнил, как она сказала однажды, что ей нужен мужчина, знающий толк в кухонной и прочей домашней технике.
Все правильно, думала Доминика, но сможет ли их брак переломить нечто более серьезное, о чем он не упомянул? То, что они никогда не строили планы на будущее, ни разу не заговорили о свадьбе, о возможности иметь детей, просто ни разу не посвятили друг друга в свои ближайшие планы?
Возможно, ей следовало проявлять больше инициативы, а не жить своей жизнью, позволяя ему беспрепятственно жить своей?
Но как быть с ее главной ошибкой? Тогда, на острове Данк, она понимала, что его гложет что-то, чем он не хочет делиться с ней. Изменится ли что-то после свадьбы? Найдут ли они в себе достаточно любви и доверия, чтобы сделать невозможными тайны друг от друга?
– Я не знаю, – ответила она откровенно. Энгус оторвался от изгиба ее шеи и, вскинув голову, заглянул ей в глаза. – Но, – продолжала Доминика, дотрагиваясь пальцем до шрама около его брови, – если ты всерьез хочешь жениться на мне, Энгус Кейр, что мне еще остается делать, как не ответить согласием?
Через две недели они поженились.
Глава 7
Подвенечное платье Доминика выбрала простое, белое, а на голову надела длинную струящуюся вуаль. Ей трудно было бы описать, что она почувствовала, став, наконец, миссис Кейр.
Впрочем, она знала, что нервничают они оба, она ощущала напряжение в высокой фигуре Энгуса. Но когда церемония завершилось, то радость матери, сестры, Наташи и других подруг, которую они выразили искренне и бурно, несколько ее успокоила. Они-то по крайней мере не сомневаются, что Доминика поступила правильно.
Несмотря на спешку, Барбара Харрис успела организовать для новобрачных праздничный завтрак в ресторане с видом на залив и вложила в выбор блюд всю душу. Перед тем как попрощаться, она отозвала дочь в сторонку и наказала ей быть счастливой, потому что каждому видно, что она и Энгус созданы друг для друга.
На медовый месяц Энгус по просьбе молодой супруги должен был отвезти ее в «Лидком-Плейс», где они собирались провести две недели. Дорогой они в основном молчали, но, войдя в дом, Энгус обнял ее и, крепко прижав к себе, сказал:
– Ты оказала мне честь, Доминика. И я еще никогда не видел тебя такой красивой…
Все будет хорошо, подумала она уже во второй раз, обнимая его. Все непременно будет хорошо…
Доминика и не подозревала, как соскучилась по поместью – она не была здесь уже три месяца.
Эти две недели, в течение которых она училась чувствовать себя замужней женщиной и привыкала к Энгусу, стали благословенным оазисом их жизни.
Он уделял огромное внимание мелочам, наполняющим их быт. Так он купил ей щенка. Доминика назвала его Бадди. Впрочем, скоро стало понятно, что главным хозяином песик считает Энгуса.
– Такое чувство, что меня он только терпит. Когда тебя пет поблизости, он хоть как-то на меня реагирует, но рядом с тобой я нисколько не котируюсь, – смеялась Доминика.
– У меня в детстве был точно такой, – признался Энгус, – мы с ним не расставались, – Так для кого из нас ты его купил? – притворно возмутилась Доминика.
Энгус улыбнулся и пощекотал щенку толстое брюшко.
– Нам обоим. Между прочим, мы в самом ближайшем будущем станем счастливыми родителями.
– Не хочу противоречить тебе, Энгус, но это не так.
– Ну, приемными родителями. Жозефина вот-вот принесет потомство, и Нап очень нервничает.
И действительно на другой день Жозефина родила малышку, которую Доминика тут же окрестила Эльбой.
Эти две недели они много катались верхом.
Энгус сажал Бадди перед собой на седло, и они объездили все поместье вдоль и поперек.
Доминика впервые дала полную волю своим садоводческим наклонностям, которые унаследовала от бабушки Лидком. Чтобы удовлетворить свою страсть, она с помощью Энгуса вскопала грядки и посадила душистые и лекарственные травы. Она готовила вкусные блюда и радовалась, что у нее есть время, которое позволяет ей посвящать себя этому занятию.
Вечерами Доминика часто садилась за пианино, обнаружив, что детские уроки крепко засели в памяти, да и мамины музыкальные гены тоже не дремлют. Энгус же, лежа на диване, слушал ее игру и казался абсолютно счастливым.
Однажды вечером, когда они сидели перед растопленным камином, а Бадди мирно спал рядом в корзинке, Энгус сказал:
– Кажется, идея оказалась не такой уж плохой.
Доминика сделала вид, что размышляет над его словами.
– Пожалуй, нет…
– Не слышу уверенности в вашем тоне, миссис Кейр.
– Судить еще немного рановато, но пока все… замечательно.
– Я рад, что ты это сказала. Иначе я мог заподозрить тебя в холодности.
Его руки как раз находились под ее джемпером, и он начал нежно поглаживать ее живот и грудь. Доминика кокетливо вскинула брови.
– Не похоже, что ты находишь меня холодной.
Он усмехнулся и убрал руки.
– Не знаю, как ты, но я чувствую себя женатым мужчиной, и мне это нравится.
– Мне тоже. По правде сказать… – она блаженно потянулась, – я чувствую себя восхитительно.
Энгус окинул ее долгим взглядом.
– Выглядишь ты и правда восхитительно…
Однажды они заговорили о будущем и сообща решили продать и пентхаус Энгуса, и квартиру Доминики и купить новую квартиру, чтобы жить в ней, вернувшись в город. В поместье они задумали разбить теннисный корт и рано или поздно непременно съездить в Тибубуру, чтобы Доминика увидела места, где вырос Энгус.
Но вот две недели пролетели, и молодожены вернулись в город, оставив Бадди на попечение Люка.
Вскоре Энгус должен был отправиться в деловую поездку дней на десять на восточное побережье Америки. Он просил Доминику составить ему компанию, и она уже было собралась, как вдруг Наташа объявила, что берет отпуск. Она столько раз безропотно выручала Доминику, что той совестно было просить подругу отложить отъезд, тем более что Наташа уже оплатила путевку и билет. Разумеется, о том, чтобы им обеим оставить работу одновременно, не могло быть и речи.
Пока Доминика растолковывала это Энгусу, он пристально смотрел на нее с непонятным выражением в глазах. От этого объяснения ее становились все сбивчивее, а затем вообще иссякли. Она беспомощно уставилась на мужа и пробормотала:
– Ты ломаешь голову, зачем женился на мне, если я не собираюсь сопровождать тебя в твоих поездках?
Энгус пожал плечами.
– Нет, я понимаю, что так сложилась ситуация. Его губы тронула слабая улыбка. – Я думал: всегда ли тебе будет хотеться быть деловой женщиной?
Доминика потерла лоб.
– Я не особенно над этим задумывалась. Наверное, нет. По крайней мере, я не собираюсь совмещать работу с материнством. Но «Примула» и юный «Водолей» для меня в некотором роде все равно что дети…
– А что, если нам стать деловыми партнерами?
– Каким образом?
– Я куплю в твоей фирме долю и, скажем, поставлю человека, который займется коммерческой стороной, а ты сможешь по-прежнему продолжать заниматься моделированием. Так у тебя высвободится много времени, чтобы быть просто женой.
Она несколько раз открыла и закрыла рот, но никак не могла найти нужные слова. Энгус улыбнулся.
– Подумай над этим, пока я буду в отъезде. Это всего лишь идея.
В отсутствие Энгуса Доминика была очень занята и, хотя они постоянно созванивались, испытывала смутное беспокойство. Через пять дней после его отъезда Доминика вдруг поняла, что главная причина ее беспокойства кроется не столько в том, что Энгуса нет рядом, сколько в его предложении стать деловыми партнерами. Доминика и правда прежде всего замужняя женщина, чей муж – деловой человек и часто уезжает по делам за границу. Она рвалась за него замуж, это неопровержимая истина! Но... и Доминику удивило, какое объемное место занимает это «но» в ее голове... уступить часть своей маленькой империи, пусть даже Энгусу, будет несказанно трудно. Но можно ли рассчитывать на то, что он оценит эту жертву? Видимо, она до сих пор не уверена на сто процентов в мотивах, побудивших его жениться на ней…
Как-то ночью Доминика размышляла над этим, лежа без сна. Встав с кровати, она приготовила себе бутерброд и налила сока, не прекращая внутренний диалог. Приходилось многое принимать в расчет, говорила она себе. Без успокоительного воздействия, которое Энгус оказывал на нее своим присутствием, вполне естественно, что она почувствовала себя одинокой. Вполне естественно также, что она переживала определенный кризис после блаженных двух недель в поместье. За неполный месяц она вышла замуж, не успев опомниться, пережила восхитительный медовый месяц и вновь осталась одна.
Доминика вздохнула, собралась с силами и посмотрела в лицо простому факту: если бы тогда она не решилась на отчаянный шаг, не оставила бы Энгуса, он мог так и не предложить ей стать его женой…
Доминика еще раз тяжело вздохнула и вернулась в постель. На следующее утро она, однако, сумела уговорить себя, что просто страдает от одиночества и безумно скучает, а все остальное – сущие пустяки!
В тот же вечер позвонил Энгус и сказал, что придется продлить поездку еще на неделю: из-за финансового кризиса в стране началась неразбериха, и пострадал один из филиалов его компании.
Доминика заверила мужа, что все понимает, но, когда положила трубку, первой ее мыслью было: «Ничего не изменилось!»
Энгус вернулся в пятницу, и они провели выходные в поместье, пребывая в блаженном дурмане. Доминика снова на время забыла о своих переживаниях и решила воскресить в их памяти воспоминания о первых днях знакомства. В тот день Доминика надела платье цвета розовых камелий из полупрозрачного шифона, то самое, которое было на ней во время их первой встречи. Энгус вспомнил об этом, начав расстегивать на нем пуговицы.
– А я помню, – сказала Доминика, глядя на его склоненную темноволосую голову, – как ты смотрел сквозь это платье, словно его вовсе не существовало.
Энгус взглянул на нее, и его глаза хищно блеснули.
– Да, но ты вела себя как недоступная принцесса, – поддразнил ее Энгус.
– А разве ты не вел бы себя так же на моем месте?
Он выпрямился, и платье соскользнуло с ее плеч. Под ним на Доминике был кружевной лифчик цвета шампанского и такие же трусики. Платье упало на пол, и Энгус произнес:
– Тебе следует быть снисходительнее к бедным мужчинам, Доминика. Хотя с другой стороны… – Он потянул вверх край лифчика, и она вскинула руки, – теперь я приветствую такое поведение. Я за то, чтобы ты вела себя как можно высокомернее и надменнее, если какой-нибудь субъект вдруг начнет пялиться на тебя подобным образом.
Он стянул с нее лифчик, но Доминика не сразу опустила руки с переплетенными над головой пальцами.
– Вижу, что ты еще больше похорошела, пока меня не было, – сказал он мрачно, упираясь взглядом в ее налитую грудь.
– А что ты еще видишь? – поинтересовалась она, в свою очередь хищно улыбаясь.
– Что тебе придется поплатиться за свою нескромность. Ты решительно вознамерилась довести меня до безумия, Доминика, – пробормотал он.
– Именно так, – поддакнула Доминика севшим голосом и отвернулась. Она распустила волосы, приподняла ногу, поставила стопу на кровать, согнув колено. И взглянула на него с отчетливым вызовом в потемневших голубых глазах.
Энгус сел рядом, не притрагиваясь к ней. Она откинулась на подушки, приподняла бедра, стянула с себя трусики и отбросила кружевной комок в сторону. Он протянул руку и провел ладонью по ее животу, затем пальцы переместились к треугольнику темных кудрявых завитков внизу.
– Если я и вел себя в тот день дерзко, то все же оказался прав насчет всего этого великолепия, которое скрывалось под платьем, – пробормотал Энгус едва слышно.
– Мне тут судить трудно, – отозвалась Доминика. – Но если это правда, то мои совершенства крайне нуждаются в том, чтобы ты запечатлел па них свой знак качества, Энгус, – призналась она жалобно.
Они оба засмеялись, после чего бросилась в объятия друг друга. Уже под утро, усталые, но счастливые, они погрузились в блаженный сои.
Первые дни после возвращения Энгус не поднимал вопрос о приобретении доли в бизнесе Доминики. Она показала ему квартиры, которые успела осмотреть, и очень обрадовалась, когда ему понравилась именно та, которая ей самой пришлась по душе больше всего, – с видом на залив и садом па крыше.
Энгус немедленно купил квартиру и предложил Доминике отделать ее по своему вкусу. Пентхаус он намеревался продать вместе с обстановкой – разумеется, оставив себе свою коллекцию картин. А квартиру Доминики собирались купить Ян и Кристи.
– Может быть, у тебя есть какие-нибудь пожелания насчет отделки? – спросила его тем же вечером Доминика.
Энгус немного поразмыслил.
– Мне нравилась эта комната. – Он обвел взглядом самую маленькую в пентхаусе комнатку, служившую ему кабинетом. – И еще мне нужно место, чтобы повесить картины. Все остальное на твое усмотрение.
В качестве свадебного подарка Доминика купила Энгусу тот этюд с гуртовщиком, который ему очень понравился. Оп же купил ей обручальное кольцо с овальным рубином в окружении бриллиантов. Увидев кольцо, Доминика восхищенно ахнула, и до сих пор его красота заставляла ее задерживать дыхание.
– Хорошо, будь по-твоему. Мне придется порядком потрудиться, – заметила Доминика. Они только что вернулись с концерта и ужинали в его кабинете в пентхаусе бутербродами с сыром и чаем.
– Ты подумала над моим предложением насчет «Примулы» и «Водолея»? – небрежно спросил он.
Доминика затаила дыхание и, сделав над собой усилие, посмотрела ему прямо в глаза.
– Да, подумала. Но решила пока оставить все как есть.
Энгус ответил не сразу. Какое-то время он, глядя в пространство, вертел в руках чайную ложечку, затем пожал плечами.
– Делай как знаешь. На твое усмотрение.
– Ты только что сказал это, – напомнила Доминика, – когда речь шла об отделке квартиры. И у меня почему-то такое чувство, что тебе не очень-то нравится это «мое усмотрение». Или мне только кажется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17